Она шла по лесу, выкликая имя мужа, и ее пугало нехорошее, не предполагающее свободного и легкого струения жизни чувство, будто все окружающее под ее тяжестью, или под тяжестью чего-то, что подменило ее самое, крошится в бесформенную массу, в пыль и прах, а за ее спиной вовсе разлетается в дым и, решившись оглянуться, она увидела бы безобразно зияющую черную дыру. От таких ужасов у нее бешено колотилось сердце и дрожали ноги.
Конюхов стоял, привязанный к дереву; он имел возможность переминаться с ноги на ногу. Он думал, что еще есть время и определенные шансы вырваться из пут. В каком-то особом роде было глупо и несуразно, что он очутился в таком положении. Ему слышался слабый голос, зовущий его, возможно, это была Ксения, но, не чувствуя уверенности, он в утешение себе говорил, что не будет большой ошибкой, если он откликнется немного погодя. Вокруг золотисто переливалось облачко комаров, способных закусать до смерти, и оставалось только сожалеть, что он столь непредусмотрительно скинул рубаху. Она валялась у его ног, недосягаемая. Комарам выпало счастье быть свободными в своих действиях и не ведать наказания. Да, поторопился он с этой рубахой, зря сбросил ее, в ней-то стоять в комариной куче было бы куда как лучше, но разве можно было все предусмотреть, можно ли было предвидеть такое? Однако он вовсе не для того столько всего хорошего и светлого передумал по дороге к этому холму, чтобы тут же перепугаться насмерть, дать волю нервам, взмолиться о пощаде и помощи, как только взрослому дураку, потному и пускающему слюни, вздумалось привязать его к дереву, как мальчишку, которого ему нравится изводить всякими нелепыми шутками и проделками. Это, конечно, мало похоже на игру, и Конюхову даже грустно, он печальными глазами смотрит в даль, поставленный, в общем-то, в смешное и глупое положение перед всей этой открытой ему неописуемой и необузданной красотой природы. Ему чуточку стыдно. Он стыдится своего нового положения. Однако он не опустится до настоящего унижения, не закричит пресекающимся голосом, призывая помощь, не заплачет, тем самым доставляя радость невидимым врагам, он не усугубит смехотворность своего стояния, пустившись барахтаться в крепких волнах опутавшей его сети. Иного, кроме как стоять и терпеть, ответа глупцам, жаждущим стать изуверами, у него нет. Пусть думают, что он силится и тужится, крепится и выбивается из последних сил, стремясь доказать, что ему по плечу не дрогнув выдержать любое испытание. Он же препоручает себя высшим силам.
-----------------------
129 346 Москва, Анадырский проезд, д.47, корп.2, кв.35
Яковлеву Михаилу Юрьевичу
Тел.: 474-40-75
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Конюхов стоял, привязанный к дереву; он имел возможность переминаться с ноги на ногу. Он думал, что еще есть время и определенные шансы вырваться из пут. В каком-то особом роде было глупо и несуразно, что он очутился в таком положении. Ему слышался слабый голос, зовущий его, возможно, это была Ксения, но, не чувствуя уверенности, он в утешение себе говорил, что не будет большой ошибкой, если он откликнется немного погодя. Вокруг золотисто переливалось облачко комаров, способных закусать до смерти, и оставалось только сожалеть, что он столь непредусмотрительно скинул рубаху. Она валялась у его ног, недосягаемая. Комарам выпало счастье быть свободными в своих действиях и не ведать наказания. Да, поторопился он с этой рубахой, зря сбросил ее, в ней-то стоять в комариной куче было бы куда как лучше, но разве можно было все предусмотреть, можно ли было предвидеть такое? Однако он вовсе не для того столько всего хорошего и светлого передумал по дороге к этому холму, чтобы тут же перепугаться насмерть, дать волю нервам, взмолиться о пощаде и помощи, как только взрослому дураку, потному и пускающему слюни, вздумалось привязать его к дереву, как мальчишку, которого ему нравится изводить всякими нелепыми шутками и проделками. Это, конечно, мало похоже на игру, и Конюхову даже грустно, он печальными глазами смотрит в даль, поставленный, в общем-то, в смешное и глупое положение перед всей этой открытой ему неописуемой и необузданной красотой природы. Ему чуточку стыдно. Он стыдится своего нового положения. Однако он не опустится до настоящего унижения, не закричит пресекающимся голосом, призывая помощь, не заплачет, тем самым доставляя радость невидимым врагам, он не усугубит смехотворность своего стояния, пустившись барахтаться в крепких волнах опутавшей его сети. Иного, кроме как стоять и терпеть, ответа глупцам, жаждущим стать изуверами, у него нет. Пусть думают, что он силится и тужится, крепится и выбивается из последних сил, стремясь доказать, что ему по плечу не дрогнув выдержать любое испытание. Он же препоручает себя высшим силам.
-----------------------
129 346 Москва, Анадырский проезд, д.47, корп.2, кв.35
Яковлеву Михаилу Юрьевичу
Тел.: 474-40-75
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75