Если бы удалось эти деньги собрать, то правительство в два счета рассчиталось бы с бюджетниками области, которым задолжало зарплату за шесть месяцев.
В считаные дни идея борьбы с поддельным пойлом овладела всеми умами, даже самыми крепкими и устойчивыми. О чем говорить, если глава местных коммунистов, выступая в телепрограмме "Час с депутатом", и тот не обошел популярную тему. Боевито выставив вперед бородку клинышком, тем самым явно подражая памятнику на Октябрьской площади, он двинул зажигательную речь, полную обличительного пафоса.
- Международный сионизьм, - клеймил врага местный вождь краснознаменных, - вкупе с американским империализьмом спит и видит разрушить пролетарское ядро советского народа. Им мало планомерно споить русский народ, теперь они убивают лучший генофонд нации. С этой целью Международный валютный фонд и Центральное разведывательное управление наняли продажную компрадорскую буржуазию. Новоявленные приватизаторы, разграбившие нашу великую родину, теперь фабрикуют ядовитую водку, уничтожая наших детей. Они знают, что пьяный рабочий не выйдет на митинг протеста, не встанет плечом к плечу...
Речь народного трибуна, несмотря на его косноязычие, имела шумный успех. Ее с наслаждением цитировали все, кому не лень. Впрочем, в косноязычии вождя было свое обаяние. Звали его, кстати, Сарвар Насыпов, и был он коренным уральским татарином. И это только подчеркивает его пролетарский интернационализм. Потому что истинный пролетарский интернационализм - это когда и русские, и татары, и башкиры, и все остальные народы все вместе идут бить жидов. Во всяком случае, именно так понял местный вождь призывы другого, более масштабного вождя, отставного генерала с простым русским именем Альберт.
Когда народ хорошо разогрелся и стал спрашивать: "И почему это власть ничего не делает?" - милиция приступила к операции "Суррогат". Оказывается, все это время органы собирали оперативную информацию, копили силы и бензин для "воронков". Операцию снимал на видео пресс-центр МВД и ещё пара вольнонаемных операторов. Смонтированные сюжеты крутили по всем местным телеканалам, где имелись программы новостей. Комментарий обычно звучал так:
"Вчера вечером сотрудниками Ленинского (Кировского, Куйбышевского и т. д.) районного отдела внутренних дел была пресечена деятельность ещё одного подпольного цеха по производству фальшивой водки. Он располагался в гараже. Здесь в антисанитарных условиях четверо граждан, личности которых установлены, занимались производством фальшивой водки. Изъято оборудование, большое количество пробок и этикеток. Оперативники так же обнаружили несколько бочек спирта и бутылки с уже готовой "продукцией". Все работники так называемой ликеро-водочной фабрики задержаны. Прокуратурой возбуждено уголовное дело."
Зрители видели какие-то бочки, шланги и ванны с грязной водой. Испуганные небритые дядьки, одетые в драные спецовки, щурились в объектив. Милиционер с погонами не ниже майорских гордо демонстрировал пачку конфискованных водочных этикеток. Телезрители постепенно начинали приходить в ужас от обилия захваченных цехов. Каждый день им демонстрировали два ликвидированных производства, а по субботам - три. В воскресенье новостей по местным каналам не показывали, милиция тоже отдыхала.
ФЕРМА ПО-РУССКИ, ИЛИ СКОТНЫЙ ДВОР
Окно в подсобке коровника застеклили весьма своеобразно. Его просто заложили на две трети кирпичом, а потом в самом верху воткнули глухую раму размером в две форточки. Поэтому в кандейке Олега всегда царил душный полумрак. Он сколотил топчан из досок, небольшой стол, в уголке на шлакоблоки поставил электроплитку. Обстановочка, конечно, убогая, так ведь не на курорт приехал.
Примерно таким же образом производился ремонт всего коровника. Окна просто замуровывали как попало битым кирпичом и всяким подручным камнем, только кое-где вставляли маленькие рамы со стеклами или вовсе обтянутые полиэтиленовой пленкой. Водопровод "восстановили" с помощью толстых резиновых шлангов. Электрический кабель составили из разных кусков, заматывая стыки изолентой. Юсуф объяснил:
- Мы этот сарай в аренду взяли на год. И что - теперь евроремонт делать? Мы и на это вон сколько денег потратили.
Но Олег мог поклясться, что денег азербайджанцы истратили самый мизер. За работу с мужиками они расплачивались водкой, которую фабриковали прямо здесь, в бывшем красном уголке.
Юсуф вообще в последнее время ходил смурной. Милицейская операция "Суррогат" крепко подкосила его бизнес. Прием стеклотары повсеместно прекратился. Склады ломились от нереализованных бутылок. Даже в коровнике стояло штук пятьдесят мешков с водочными поллитровками. Олег не утерпел, спросил Юсуфа:
- А чего у вас пузыри в мешках? Ящиков не хватает?
- Ящиков всегда не хватает, - веско пояснил босс. - В мешок входит, как в четыре ящика, а места, смотри, как мало занимает. - А потом подумал и добавил: - И не видно, что внутри лежит. Может, картошка...
Олег потихоньку монтировал линию розлива. Мог бы быстрее, но не хватало квалифицированных помощников. Привезли на подмогу какого-то автослесаря дядю Вову, и тот замучил его своей болтовней. Молча работать не мог, надо было обязательно пересказать всю свою жизнь от самого рождения. А когда говорил, так увлекался, что не мог работать. Вся жизнь дяди Вовы состояла из пьянок, вот о них он и рассказывал:
- А чего, ростику во мне вот было - под табуреткой пробегал. Одним словом, военная дистрофия. В пять годиков на три выглядел. Ну, я, пока они там патефон раскочегаривали, на стул закарабкался, полрюмки - хвать! Самогонка! Вот, поверишь, прямо жар. Так до самой задницы и пронзило. А потом веселье в заднице заиграло. Ну, я тоже плясать. Давай вприсядку отчебучивать! Одним словом, весь вывалялся. Да... - Дядя Вова мечтательно прикрывает глаза, погружаясь в прошлое. - Веришь, нет, а из всего детства только это и запомнил. Прям, как сейчас, вижу.
- Держи давай ровней! - кричит Олег, разозлившись. - Плясун хренов!
Увлекшийся воспоминаниями, дядя Вова чуть не уронил конвейерную секцию. Олегу надо заново совмещать отверстия под болты. Старый алкоголик не бомж, у него есть прописка, квартира и жена в ней. Только жену утомили его бесконечные рассказы о выдающихся пьянках, а, главное, сами пьянки. Дядя Вова обиделся и ушел, куда глаза глядят. Поскольку глаза глядели в сторону дешевой выпивки, он оказался возле Глубокого Источника.
Когда Олегу не требуется помощник на подхвате, дядя Вова отправляется в красный уголок. Соответствующая длинная табличка сохранилась ещё с давних советских времен. Наверное потому, что висела выше дверей, под самым потолком. Двери украдены вместе с косяками, а табличка убереглась. Красный уголок - квадратный зальчик, куда раньше мог весь персонал фермы собраться на профсоюзное собрание. Часть пола, примерно с четверть площади красного уголка, на полметра приподнята. Этим она напоминает сцену, хотя просто под этим полом проложены трубы.
Здесь стоит крепкий спиртовый дух. На сцене возвышается алюминиевый бак литров на пятьдесят. В нем бодяжат водку. Делается это просто. В бак заливают три ведра воды и два ведра спирта, взбалтывают деревянной мешалкой. Соотношение получается как раз сорокапроцентное. Пятьдесят литров смеси разливается в сто бутылок.
Дядя Вова больше всего любит заниматься укупоркой. Он сидит перед сверлильным станком и надевает на бутылочные горлышки жестяные колпачки-бескозырки. Потом опускает вращающийся шпиндель. Но в шпинделе зажато вовсе не сверло, а хитрая приспособа. На низких оборотах по кругу мотается подпружиненная алюминиевая шайба. Она плотно обжимает юбочку пробки вокруг горлышка. Укупорка ничем не отличается от заводской, никакая экспертиза не докажет, что эта операция производилась самым кустарным способом. А любит дядя Вова укупорку потому, что, когда видит перелив, то отхлебывает лишнее. У него и огурец специально рядышком положен, посыпанный крупной солью.
Никакой зарплаты дяде Вове не полагается. Как объяснил Юсуф, где это видано, чтобы за пьянство на рабочем месте ещё и деньги платили? Но закуской обеспечивают. Может, не изысканной, зато в достаточном количестве.
Бутылки наполняет Коля по прозвищу Бешеный. Возраст его определить невозможно. Он худощав и невелик, словно подросток. Глаза пусты и прозрачны, как чекушки, а по мокрым губам ползает блаженная улыбка. И все морщины на лице, можно подумать, происходят от довольного прижмуривания. Коля четырежды сидел на зоне, и всякий раз за хулиганку. Впадал в бешенство и бил кого-нибудь. Но если другие впадают в бешенство, когда выпьют, то Коля бесился по причине трезвости. Водка же действует на него, как транквилизатор. Он сразу делается тих и счастлив, протрезвев - угрюм и раздражителен. В таком состоянии лучше его не задевать - бросается сразу, очертя голову. Много раз сам бывал бит. Все судимости получил за избиения продавщиц. Выпивку в те времена продавали только с одиннадцати, а он уже в восемь начинал требовать. Олег очень удивляется Колиной кличке. Он его бешеным ни разу не видел. Впрочем, трезвым тоже.
В руках у Коли трубка красной резины с гладким пластиковым наконечником. Раньше с её помощью в какой-то больнице клизмы больным ставили, а сейчас бодяжную водку разливают. Трубка подключена к баку на сцене. Бешеный сидит на низкой табуреточке. Перед ним в помятой банной шайке толпится батарея пустых бутылок. Он втыкает клизменный наконечник в горлышко поллитровки и с детским восторгом следит за падающей струйкой, подъемом уровня жидкости в сосуде и вскипающими пузырьками. Словно пятиклассник, впервые ставящий опыт в кабинете естествознания. И ведь не надоедает ему.
Когда бутылки наполняются, он переставляет их в ящик, а взамен ставит пустые. Если на дне шайки собралось слишком много пролитого мимо флаконов литр-полтора, Коля выплескивает это в бак. Ящик с полными бутылками забирает дядя Вова на укупорку. Выпивает Коля понемногу, но часто. Вставляет наконечник в рот и получает глоток самотеком. Ест он крайне мало, наверное, организму хватает спиртовых калорий.
Вместе с Колей на ферме живет и его законная жена Инна, или просто Инка. Она сама так представляется. Такая же пьяница, как муж. По вечерам она иногда вспоминает своих двух детей - Сережу и Людочку и начинает плакать. Тогда ей подсовывают пяльцы с вышивкой. Инка сразу оживляется, забывает обо всем и начинает рассказывать, какие шикарные платья вышивала раньше, какие наволочки и гобелены.
На посеревшей тряпке, зажатой пяльцами, намечен карандашом какой-то трудноопределимый узор. По нему даже положено несколько десятков голубых стежков разного размера и способа - гладь, крестики и вообще какая-то путанка. Иногда Инка даже добавляет пару стежков, потом аккуратно втыкает иголку обратно в ткань и откладывает пяльцы до следующего раза. На вопрос, где дети, Инка отвечает: "У свекровки", а Коля: "У тещи".
Инка любит пококетничать, но Коля, несмотря на то, что Бешеный, совершенно не ревнив. Похоже, выпивка заменяет ему секс. А, может, он просто давно забыл, что это такое. Инку же пользуют все, кто не брезглив. Но только, когда муж вырубается и спит. Иначе она стесняется. У Олега Инка вызывает отвращение. Лицо обрюзгшее, под глазами темные пятна, половины передних зубов нет. Коротко стриженные волосы всклокочены. Серое трикотажное платье насквозь пропотело, и запах немытого тела не перебивается даже резким спиртовым духом. Танцуя на вечерней пьянке под турецкие мелодии магнитолы азербайджанцев, Инка крутит обвислым задом и машет подолом, открывая грязные ноги в синяках и узловатых венах. Себе она кажется очень сексуальной. Двум молодым азербайджанцам, охраняющим ферму по ночам, наверное, тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
В считаные дни идея борьбы с поддельным пойлом овладела всеми умами, даже самыми крепкими и устойчивыми. О чем говорить, если глава местных коммунистов, выступая в телепрограмме "Час с депутатом", и тот не обошел популярную тему. Боевито выставив вперед бородку клинышком, тем самым явно подражая памятнику на Октябрьской площади, он двинул зажигательную речь, полную обличительного пафоса.
- Международный сионизьм, - клеймил врага местный вождь краснознаменных, - вкупе с американским империализьмом спит и видит разрушить пролетарское ядро советского народа. Им мало планомерно споить русский народ, теперь они убивают лучший генофонд нации. С этой целью Международный валютный фонд и Центральное разведывательное управление наняли продажную компрадорскую буржуазию. Новоявленные приватизаторы, разграбившие нашу великую родину, теперь фабрикуют ядовитую водку, уничтожая наших детей. Они знают, что пьяный рабочий не выйдет на митинг протеста, не встанет плечом к плечу...
Речь народного трибуна, несмотря на его косноязычие, имела шумный успех. Ее с наслаждением цитировали все, кому не лень. Впрочем, в косноязычии вождя было свое обаяние. Звали его, кстати, Сарвар Насыпов, и был он коренным уральским татарином. И это только подчеркивает его пролетарский интернационализм. Потому что истинный пролетарский интернационализм - это когда и русские, и татары, и башкиры, и все остальные народы все вместе идут бить жидов. Во всяком случае, именно так понял местный вождь призывы другого, более масштабного вождя, отставного генерала с простым русским именем Альберт.
Когда народ хорошо разогрелся и стал спрашивать: "И почему это власть ничего не делает?" - милиция приступила к операции "Суррогат". Оказывается, все это время органы собирали оперативную информацию, копили силы и бензин для "воронков". Операцию снимал на видео пресс-центр МВД и ещё пара вольнонаемных операторов. Смонтированные сюжеты крутили по всем местным телеканалам, где имелись программы новостей. Комментарий обычно звучал так:
"Вчера вечером сотрудниками Ленинского (Кировского, Куйбышевского и т. д.) районного отдела внутренних дел была пресечена деятельность ещё одного подпольного цеха по производству фальшивой водки. Он располагался в гараже. Здесь в антисанитарных условиях четверо граждан, личности которых установлены, занимались производством фальшивой водки. Изъято оборудование, большое количество пробок и этикеток. Оперативники так же обнаружили несколько бочек спирта и бутылки с уже готовой "продукцией". Все работники так называемой ликеро-водочной фабрики задержаны. Прокуратурой возбуждено уголовное дело."
Зрители видели какие-то бочки, шланги и ванны с грязной водой. Испуганные небритые дядьки, одетые в драные спецовки, щурились в объектив. Милиционер с погонами не ниже майорских гордо демонстрировал пачку конфискованных водочных этикеток. Телезрители постепенно начинали приходить в ужас от обилия захваченных цехов. Каждый день им демонстрировали два ликвидированных производства, а по субботам - три. В воскресенье новостей по местным каналам не показывали, милиция тоже отдыхала.
ФЕРМА ПО-РУССКИ, ИЛИ СКОТНЫЙ ДВОР
Окно в подсобке коровника застеклили весьма своеобразно. Его просто заложили на две трети кирпичом, а потом в самом верху воткнули глухую раму размером в две форточки. Поэтому в кандейке Олега всегда царил душный полумрак. Он сколотил топчан из досок, небольшой стол, в уголке на шлакоблоки поставил электроплитку. Обстановочка, конечно, убогая, так ведь не на курорт приехал.
Примерно таким же образом производился ремонт всего коровника. Окна просто замуровывали как попало битым кирпичом и всяким подручным камнем, только кое-где вставляли маленькие рамы со стеклами или вовсе обтянутые полиэтиленовой пленкой. Водопровод "восстановили" с помощью толстых резиновых шлангов. Электрический кабель составили из разных кусков, заматывая стыки изолентой. Юсуф объяснил:
- Мы этот сарай в аренду взяли на год. И что - теперь евроремонт делать? Мы и на это вон сколько денег потратили.
Но Олег мог поклясться, что денег азербайджанцы истратили самый мизер. За работу с мужиками они расплачивались водкой, которую фабриковали прямо здесь, в бывшем красном уголке.
Юсуф вообще в последнее время ходил смурной. Милицейская операция "Суррогат" крепко подкосила его бизнес. Прием стеклотары повсеместно прекратился. Склады ломились от нереализованных бутылок. Даже в коровнике стояло штук пятьдесят мешков с водочными поллитровками. Олег не утерпел, спросил Юсуфа:
- А чего у вас пузыри в мешках? Ящиков не хватает?
- Ящиков всегда не хватает, - веско пояснил босс. - В мешок входит, как в четыре ящика, а места, смотри, как мало занимает. - А потом подумал и добавил: - И не видно, что внутри лежит. Может, картошка...
Олег потихоньку монтировал линию розлива. Мог бы быстрее, но не хватало квалифицированных помощников. Привезли на подмогу какого-то автослесаря дядю Вову, и тот замучил его своей болтовней. Молча работать не мог, надо было обязательно пересказать всю свою жизнь от самого рождения. А когда говорил, так увлекался, что не мог работать. Вся жизнь дяди Вовы состояла из пьянок, вот о них он и рассказывал:
- А чего, ростику во мне вот было - под табуреткой пробегал. Одним словом, военная дистрофия. В пять годиков на три выглядел. Ну, я, пока они там патефон раскочегаривали, на стул закарабкался, полрюмки - хвать! Самогонка! Вот, поверишь, прямо жар. Так до самой задницы и пронзило. А потом веселье в заднице заиграло. Ну, я тоже плясать. Давай вприсядку отчебучивать! Одним словом, весь вывалялся. Да... - Дядя Вова мечтательно прикрывает глаза, погружаясь в прошлое. - Веришь, нет, а из всего детства только это и запомнил. Прям, как сейчас, вижу.
- Держи давай ровней! - кричит Олег, разозлившись. - Плясун хренов!
Увлекшийся воспоминаниями, дядя Вова чуть не уронил конвейерную секцию. Олегу надо заново совмещать отверстия под болты. Старый алкоголик не бомж, у него есть прописка, квартира и жена в ней. Только жену утомили его бесконечные рассказы о выдающихся пьянках, а, главное, сами пьянки. Дядя Вова обиделся и ушел, куда глаза глядят. Поскольку глаза глядели в сторону дешевой выпивки, он оказался возле Глубокого Источника.
Когда Олегу не требуется помощник на подхвате, дядя Вова отправляется в красный уголок. Соответствующая длинная табличка сохранилась ещё с давних советских времен. Наверное потому, что висела выше дверей, под самым потолком. Двери украдены вместе с косяками, а табличка убереглась. Красный уголок - квадратный зальчик, куда раньше мог весь персонал фермы собраться на профсоюзное собрание. Часть пола, примерно с четверть площади красного уголка, на полметра приподнята. Этим она напоминает сцену, хотя просто под этим полом проложены трубы.
Здесь стоит крепкий спиртовый дух. На сцене возвышается алюминиевый бак литров на пятьдесят. В нем бодяжат водку. Делается это просто. В бак заливают три ведра воды и два ведра спирта, взбалтывают деревянной мешалкой. Соотношение получается как раз сорокапроцентное. Пятьдесят литров смеси разливается в сто бутылок.
Дядя Вова больше всего любит заниматься укупоркой. Он сидит перед сверлильным станком и надевает на бутылочные горлышки жестяные колпачки-бескозырки. Потом опускает вращающийся шпиндель. Но в шпинделе зажато вовсе не сверло, а хитрая приспособа. На низких оборотах по кругу мотается подпружиненная алюминиевая шайба. Она плотно обжимает юбочку пробки вокруг горлышка. Укупорка ничем не отличается от заводской, никакая экспертиза не докажет, что эта операция производилась самым кустарным способом. А любит дядя Вова укупорку потому, что, когда видит перелив, то отхлебывает лишнее. У него и огурец специально рядышком положен, посыпанный крупной солью.
Никакой зарплаты дяде Вове не полагается. Как объяснил Юсуф, где это видано, чтобы за пьянство на рабочем месте ещё и деньги платили? Но закуской обеспечивают. Может, не изысканной, зато в достаточном количестве.
Бутылки наполняет Коля по прозвищу Бешеный. Возраст его определить невозможно. Он худощав и невелик, словно подросток. Глаза пусты и прозрачны, как чекушки, а по мокрым губам ползает блаженная улыбка. И все морщины на лице, можно подумать, происходят от довольного прижмуривания. Коля четырежды сидел на зоне, и всякий раз за хулиганку. Впадал в бешенство и бил кого-нибудь. Но если другие впадают в бешенство, когда выпьют, то Коля бесился по причине трезвости. Водка же действует на него, как транквилизатор. Он сразу делается тих и счастлив, протрезвев - угрюм и раздражителен. В таком состоянии лучше его не задевать - бросается сразу, очертя голову. Много раз сам бывал бит. Все судимости получил за избиения продавщиц. Выпивку в те времена продавали только с одиннадцати, а он уже в восемь начинал требовать. Олег очень удивляется Колиной кличке. Он его бешеным ни разу не видел. Впрочем, трезвым тоже.
В руках у Коли трубка красной резины с гладким пластиковым наконечником. Раньше с её помощью в какой-то больнице клизмы больным ставили, а сейчас бодяжную водку разливают. Трубка подключена к баку на сцене. Бешеный сидит на низкой табуреточке. Перед ним в помятой банной шайке толпится батарея пустых бутылок. Он втыкает клизменный наконечник в горлышко поллитровки и с детским восторгом следит за падающей струйкой, подъемом уровня жидкости в сосуде и вскипающими пузырьками. Словно пятиклассник, впервые ставящий опыт в кабинете естествознания. И ведь не надоедает ему.
Когда бутылки наполняются, он переставляет их в ящик, а взамен ставит пустые. Если на дне шайки собралось слишком много пролитого мимо флаконов литр-полтора, Коля выплескивает это в бак. Ящик с полными бутылками забирает дядя Вова на укупорку. Выпивает Коля понемногу, но часто. Вставляет наконечник в рот и получает глоток самотеком. Ест он крайне мало, наверное, организму хватает спиртовых калорий.
Вместе с Колей на ферме живет и его законная жена Инна, или просто Инка. Она сама так представляется. Такая же пьяница, как муж. По вечерам она иногда вспоминает своих двух детей - Сережу и Людочку и начинает плакать. Тогда ей подсовывают пяльцы с вышивкой. Инка сразу оживляется, забывает обо всем и начинает рассказывать, какие шикарные платья вышивала раньше, какие наволочки и гобелены.
На посеревшей тряпке, зажатой пяльцами, намечен карандашом какой-то трудноопределимый узор. По нему даже положено несколько десятков голубых стежков разного размера и способа - гладь, крестики и вообще какая-то путанка. Иногда Инка даже добавляет пару стежков, потом аккуратно втыкает иголку обратно в ткань и откладывает пяльцы до следующего раза. На вопрос, где дети, Инка отвечает: "У свекровки", а Коля: "У тещи".
Инка любит пококетничать, но Коля, несмотря на то, что Бешеный, совершенно не ревнив. Похоже, выпивка заменяет ему секс. А, может, он просто давно забыл, что это такое. Инку же пользуют все, кто не брезглив. Но только, когда муж вырубается и спит. Иначе она стесняется. У Олега Инка вызывает отвращение. Лицо обрюзгшее, под глазами темные пятна, половины передних зубов нет. Коротко стриженные волосы всклокочены. Серое трикотажное платье насквозь пропотело, и запах немытого тела не перебивается даже резким спиртовым духом. Танцуя на вечерней пьянке под турецкие мелодии магнитолы азербайджанцев, Инка крутит обвислым задом и машет подолом, открывая грязные ноги в синяках и узловатых венах. Себе она кажется очень сексуальной. Двум молодым азербайджанцам, охраняющим ферму по ночам, наверное, тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63