Люба стояла, прижавшись спиной к стеллажу, и нервно ломала пальцы. Она с тревогой глядела на Олега, похоже, не до конца веря, что её миновала горькая участь проститутки по принуждению.
Сотенные купюры ложились неровной стопочкой, и Труня периодически порывался их пересчитать лично. Но Олег был наслышан о его мошеннических навыках, а потому сразу прижимал деньги пальцем. Когда пачка была сосчитана и Труня нехотя согласился, что в пачке ровно сто бумажек, Олег, держа пачку на виду, перехватил её резинкой. Положил на угол коробки и достал вторую пачку. Спешить ему было некуда.
Труня сердито сопел. С одной стороны, ему не хотелось выпускать такую лакомую добычу, как Люба, а, с другой стороны, по мере того, как росла горка денег, сто десять тысяч становились все реальней и осязаемей. А Люба стояла затаив дыхание, боясь спугнуть свое счастье, свое спасение.
- Восемьдесят семь тысяч, - подвел, наконец, итог Олег. - Сколько ещё надо?
- Двадцать три тысячи, - воспрянул Труня. - Что, мужик, бабки кончились? А я тебя предупреждал. Ты, конечно, можешь сбегать, только там уже новые проценты набегут. А бабульки эти я прямо сейчас заберу.
- А если в доллары перевести? - спросил Олег. - Это сколько надо по нынешнему курсу? Где-то баксов восемьсот?
- Чего это восемьсот? - вроде бы даже обиделся Труня. - Тысяча. По тому курсу, который здесь действует, - тысяча. Ты, мужик, понял, сказал, прямо сейчас рассчитаешься. Гони бабки! Или вали отсюда, а это все мне останется за твой гнилой базар.
Олег молча засунул два пальца в дырку на подкладке курточки. Там за подкладкой хранилась у него тысяча долларов. Та самая, что вырвал из Юсуфа якобы в окончательную оплату поточной линии. Это был его неприкосновенный запас на самый черный непредвиденный случай. И вот сейчас он выудил кончиками пальцев сверточек стодолларовых бумажек. Разворачивая их одну за другой, Олег разложил их на коробке. Теперь у него не осталось запаса плавучести на случай очередного крушения в житейском море.
- Поддельные, что ли? - потянулся к ним Труня.
- Самые натуральные. - Олег приблизил одну бумажку к его глазам. Семь степеней защиты и гарантия казначейства. А теперь выкладывай все бумаги.
Подвигав щеками и кожей на лбу, очевидно, так отражался на его лице процесс мышления, Труня выбросил на коробку скрученные бланки. Олег их развернул, скользнул глазами: договора, накладные, обязательства. Лихо, вроде как девушка набрала товара на реализацию в разных фирмах. Олег снова свернул бумаги, но гораздо аккуратней, и сунул во внутренний карман куртки. Кивнул:
- Все нормально. Открывай дверь.
Сердито сопя, Труня не глядя протянул руку назад, нащупал ключ в замке, повернул. Встал с табурета и так же не глядя лягнул ногой. Дверь распахнулась. Люба взяла со стеллажа свою сумочку, прижала к груди и вдоль стенки робко просочилась в дверь. Олег тоже поднялся, с трудом распрямляя затекшие колени. направился к дверям. Труня вдруг резко схватил его за отвороты куртки, и мизинца уже не оттопыривал.
- А поговорить? Бабки кинул и слинял, что ли?
- А чего еще, банкет устраивать? - удивился Олег, хотя его буквально трясло от предчувствия скорой драки, где сила была не на его стороне. - Или пресс-конференцию?
- Не, ты скажи, на кой хрен за неё расплатился? Деньги некуда девать?
- Я за неё не расплачивался. Я её у тебя купил. А ты продал.
От таких слов Труня выпустил куртку Олега из своей широкой лапищи. Это он понимал - купил-продал, это было вполне доступно его разуму.
- А зачем ты её купил? - удивился тем не менее. - Все же шлюхи под нами ходят, под турбомашевскими. Без нашей крыши сутенерить без понту.
- Перепродам, чего тут непонятного, - пожал плечами Олег. Он уже понял, что угроза миновала и импровизировал на ходу. - Свезу в Эмираты, там знакомому шейху сдам за сорок верблюдов. А то и за пятьдесят.
И он вышел из киоска. А разжиревший бывший неизвестный спортсмен Труня, стоя на карачках, как свинья над корытом, сгребал деньги в полиэтиленовый мешок и бормотал:
- Сорок, блин, верблюдов за одну телку.
Он никак не мог вспомнить, что это за эмиратская валюта такая верблюды, и каков их курс к рублю и доллару.
С ВЕЩАМИ НА ВЫХОД!
Прямо возле киоска у ворот рынка стояло такси. Какие-то азиаты, не то китайцы, не то вьетнамцы выволакивали из багажника огромные клетчатые баулы. Маленькая смуглая женщина в узких брючках и огромном свитере перла на себе один такой раздувшийся баул, раскачиваясь под его весом из стороны в сторону, словно пьяная. Ее беличье личико сморщилось от напряжения, а из-под вздернутой верхней губы сверкали два узких зубика.
Люба стояла растерянная, с окаменевшим лицом. Олег дернул её за локоть и подбежал к такси. Таксист как раз захлопнул опустевший багажник и собирался занять свое место.
- Свободен? - крикнул Олег, дергая заднюю дверцу.
- Садись, - кивнул шофер, усаживаясь.
- Давай быстрей. - Олег раздраженно впихнул по-прежнему растерянную и ничего не понимающую девушку внутрь "волги". - Куда ехать?
Та непонимающе смотрела на него покрасневшими глазами, темные круги под ними стали ещё четче. Водитель с треском покрутил какую-то рукоятку на счетчике, сбросив прежние цифры, но в окошечке тут же выскочила десятка. Он повернулся и задал тот же вопрос:
- Куда ехать?
- Пока прямо, - махнул рукой Олег.
Он втиснулся внутрь, боком оттеснив Любу в глубь, захлопнул дверцу. Облегченно вздохнул, когда машина выехала на проезжую часть. Оглянулся тревожно. Ему все ещё было не по себе. Рая стояла у киоска, скрестив руки и сунув ладони себе под мышки. Нахохлилась, видно, озябла. Плащ-то у неё в киоске остался. Потом угол здания закрыл её и киоск.
- Где живешь? - спросил Олег уже более спокойно.
- На Электромаше, - пролепетала Люба.
- А улица? - спросил водитель, не оборачиваясь.
- Возле мебельного за Домом культуры, - хлюпнула девушка.
Индустриальный Горнозаводск состоял из заводов, к которым лепились спальные кварталы. Соответственно и районы носили заводские названия Турбомаш, Электромаш, Тяжмаш, РТИ - резино-технических изделий, стало быть, Шинный, Изолятор и так далее. Электромаш прилегал непосредственно к "турбинке" и контролировался, понятное дело, турбомашевской мафией. Ехать туда, пожалуй не стоило. Но ничего другого Олег придумать пока не мог. Он вообще сейчас мало что соображал, слишком нервным выдалось утро.
- Васька там же живет? - спросил он и взглянул на часы.
Люба кивнула, со страхом взглянула на Олега. Он посмотрел на неё неприязненно, и Люба совсем увяла. А с чего бы ему на неё радостно глядеть? Прошел бы мимо этого дурацкого киоска, сейчас бы не знал проблем. Присматривался бы к недвижимости. А теперь остался без гроша с перепуганной девкой на шее. Он пошарил по карманам. К счастью, не все деньги были увязаны в пачки и ушли в загребущие лапы Труни. Рублей триста наскреб. За такси хватит расплатиться и ещё останется на совместный обед.
На Электромаш добрались довольно быстро. Олег всю дорогу поглядывал на часы и прикидывал, успел Васька домой приехать или нет. Ему-то на трамвае кругаля давать, а машина напрямки идет через индустриальную зону. Ехали молча. Да и о чем говорить? Чем дальше, тем Олег все больше сожалел о своем поступке. Нашелся граф Монте-Кристо. Ведь зря бандюгу деньгами наделил. Тот и сумму приличную огреб, и девчонку эту снова приберет. По ней видно, что дурочка. А у таких одна дорога.
Жила Люба в облезлой панельной хрущобе. Район вообще отличался пролетарской простотой и запущенностью. Как заводы начали простаивать, так и все окрестности пришли в упадок. Полуразбитая дверь подъезда не закрывалась, так и висела нараспашку. Подъезд замусорен хуже тротуара перед мебельным магазином пососедству. Стены обшарпаны и изрисованы похабщиной. Даже потолки на лестничных клетках и лестничные пролеты над головой расписаны копотью. Не лень было какому-то придурку с зажигалками там лазить, чтобы напакостить по белой известке. В углах лестничных клеток тоже виднелись следы огня и валялись растоптанные одноразовые шприцы. Это наркоманы кипятили в столовых ложках ханку и ширялись на подоконниках. Наверное, здесь же в подъезде в одной из квартир эту ханку и покупали. Про запах на лестнице и говорить не стоило. Без того тошно.
- Чья квартира? - спросил Олег у медленно поднимающейся Любы.
- Снимаем, - ответила та. - У бабушки одной. Семьсот в месяц отдаем.
- По-божески, - отозвался Олег. - А зарабатываешь сколько?
- У меня проценты. Когда тысяча в месяц, когда полторы. Ночью можно набросить цену на курево и выпивку, рублей тридцать прибавляется. А Васе семь тысяч в месяц Труня дает. Только он ещё и рынком занимается.
Уточнять, каким образом Вася занимается рынком, Олег не стал, потому что пришли. Люба открыла дверь маленькой однокомнатной квартиры. Небогатая мебель явно шла приложением к жилью. Из новых вещей только телевизор с видеомагнитофоном, музыкальный центр да гора видеокассет и компакт-дисков.
- Быстро собирай свои вещи и уходим, - скомандовал Олег.
Слава богу, подонок Васька ещё не доехал до дома. Не то забрел куда-то по пути, не то трамвая долго дожидался. Олег вышел на крохотную кухню. На покрытом изрезанной клеенкой столе громоздились немытые тарелки, белел залапанным пластиком импортный электрочайник. Олег налил из него кипяченой воды в стакан, который показался ему более-менее чистым. Напился. Выглянул в комнату. Люба сидела на полу и плакала. Рядом лежали какие-то тряпки.
- Хватит реветь, - сказал Олег не слишком дружелюбно. - У нас лишнего времени нет сопли размазывать.
Но девушка повалилась на пол и, уткнувшись лицом в какую-то сиреневую блузку, зарыдала в голос. Долго сдерживаемая истерика наконец-то получила выход.
- Вот зараза, - чертыхнулся тихонько Олег.
Он чувствовал, что это надолго, и успокоить девушку будет непросто. Ей, похоже, надо прореветься, освободиться от груза переживаний. Но от её безутешных рыданий у Олега сжималось сердце и руки опускались. Он попробовал погладить её по плечу, что-то сказать утешающее, но все это оказалось бесполезно. Следовало либо надавать ей по щекам, либо просто переждать. Ладно хоть ей не надо принимать ванну и переодеваться. Брюки, свитерок, замшевая курточка - нормальный дорожный наряд. Теперь бы только вещички необходимые собрать.
- Документы где лежат? - громко спросил, приподняв её голову за подбородок. - Где документы, я спрашиваю?
Люба только слабо шевельнула рукой в сторону старого шкафа и продолжала реветь. Олег распахнул створки. Справа верхняя одежда висит на плечиках. Слева узкое отделение, рассеченное полочками. На верхней лежат альбомы для фотографий, сам фотоаппарат, какие-то коробочки. А вот и документы. Олег раскрыл международный паспорт. На фотографии пухлая Васькина морда. Отшвырнул в сторону. Вот другой, обычный. Так, гражданка Носова Любовь Павловна. В карман его. Свидетельство об образовании средняя школа, село Нижний Палым, Носова Любовь... Тоже в карман. Справки медицинские и всякие бумажки. Тоже забрать, там разберемся. Фотографии нам и даром не нужны.
Посмотрим, что на плечиках болтается. Платья берем, пиджаки мужские оставляем. Куртка кожаная, маленькая - берем. Пуховик стеганый, на левую сторону застегивается. Больно какой-то потрепанный, пусть висит дальше. Джинсы большие и маленькие. Маленькие в кучу, большие - на фиг. Ботиночки, туфельки, кроссовочки. Что-то много набирается. Новые берем, а остальное пусть валяется.
Что тут на полках? Наволочки нам не нужны, у нас и подушек-то нет. Пару полотенец прихватим. Трусы-лифчики-колготки гребем не глядя в полиэтиленовый мешок. А это что за хреновина такая? Ладно, берем, мужики кружева не носят.
Буквально за три минуты Олег рассортировал все шмотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63