Это был парад достижений советского быта, одна из городских достопримечательностей, которую не стыдно показать гостям.
Однажды Олег оказался по другую сторону "Алмаза", во внутреннем дворике. И был потрясен. Сзади здание выглядело так, словно выдержало семилетнюю осаду и, как минимум, три решительных приступа. Наружная штукатурка сохранилась местами только выше третьего этажа. Ниже - один голый щербатый кирпич и черные пятна подпалин неизвестного происхождения. Из грязных окон торчали ржавые трубы вытяжек. Малодоходная "бытовка", видать, могла поддерживать в относительном порядке только фасад. Его так потрясло это зрелище изнанки социалистических достижений, что он сейчас не мог вспомнить, какого рожна тогда ему было надо в том дворе.
Сейчас ободранные стены для окраинных районов города стали привычным делом, и Олега нисколько не тронул по-прежнему запущенный вид торца "Алмаза". Вход во дворик лежал из бокового проулка, почти незаметного с проспекта, на котором красовался дом быта. Двор образовали стены нескольких зданий, отгородив его своими спинами от посторонних глаз. Помимо помойки с мусорными контейнерами и нескольких автомашин, здесь располагались разнокалиберные пристрои к зданиям, в основном прикрывавшие подвальные входы. Большой дощатый сарай тоже приткнулся к стене из белого силикатного кирпича, принадлежавшей некоему проектному институту. Институт давно уже ничего толком не проектировал, а был разорван на куски несколькими крупными акционерами. Куски сдавались в аренду.
Во дворике оказалось довольно много людей. Из дверей сарая вышли ещё двое, растягивая за матерчатые ручки ритмично брякающий клетчатый баул, провисающий между ним чуть не до асфальта. Олег нырнул в ту же дверь, ожидая, что его сейчас осадят. Но вход оказался свободен для всех желающих. Похоже, хозяева подпольного склада никого не боялись.
Внутри сарай напоминал зал ожидания. Одни копошились с сумками и баулами, другие стояли в очереди. На стене висела черная доска с написаным мелом прейскурантом. Этакая таблица умножения для осваивающих азы киосочной торговли:
Чекушка - 7 руб. х 20 = 140 руб.
Кепка - 9 руб. 50 коп. х 20 = 190 руб.
0, 5 л - 14 руб. х 20 = 280 руб.
Никакого прилавка не наблюдалось. Просто проход в стене, за ним коридор, поворот и больше ничего не видно. Пара крепких парней лет двадцати пяти стояла в проходе и принимала деньги. Взамен выносили заказанное - туго обтянутые полиэтиленовой пленкой многорядные блоки бутылок на картонных подложках. Олег отдал сто сорок рублей и ему тут же выдали упаковку чекушек. Он вынул из кармана клетчатую клеенчатую сумку, вложил боком заполиэтиленный блок и задернул молнию. А сзади отоваривались уже новые покупатели.
- Мужчина, вы мне не поможете? - тронула за рукав дама лет сорока пяти в шубе из норковых кусочков. - Вы же не откажете женщине? Мне близко.
Детина, выдававший товар ухмыльнулся на ходу. Видно эта сцена повторялась здесь регулярно. Олег запросто мог отказать, чего бы ради ему таскать чужой ящик водки? Но показалось интересным немного пообщаться с дамой в шубе. Он подхватил и её баул.
- У вас киоск? - спросил для затравки.
- Буфет в Гипродоре, - она кивнула в сторону соседнего здания.
- Ну, и как научные кадры, хорошо потребляют окаянную? К качеству не придираются?
- Сегодня получка у некоторых, так уже второй ящик с утра беру. Запасаются. - Дама, похоже, любительница поболтать. - А у проектантов какие сейчас зарплаты? Им бы чего подешевле. Я прямо говорю - паленка. Опять же шофера, электрики, полно же всякой обслуги. А весной опять дачникам надо. У меня самой забор починить, дрова наколоть: тариф - бутылка. А по тридцать пять рублей не напасешься.
- А смелые ребята, - поделился Олег впечатлениями, - прямо в центре города торгуют. До краевого УВД всего два квартала, а они хоть бы хны.
- Так, наверное, само краевое управление в доле, - хмыкнула дама. - Я сама сколько раз видела: подъедут менты, спросят, все ли в порядке, и снова отъезжают.
Так с разговором и дотащили тяжелый баул до высокого мраморного крыльца. Дальше уже дама единолично напрягаться принялась. Ехал Олег на троллейбусе в сторону Колтяра и думал. Не потому народ бодяжное пойло покупает, что не может плохую водку от хорошей отличить. Он просто платит за кайф, а не за качество. И старается платить поменьше.
Когда сошел с троллейбуса, шел мимо ряда киосков к своему павильону, вдруг услышал:
- Если на водку денег нет, так что, теперь и не пить?
Видно, слух уже до того настроился на слово "водка", что выхватывал из уличного гула всякую фразу, где она упоминалась.
В павильоне, торчал быкоподобный малый в расстегнутой тонкой летней кожанке и ярком турецком свитере. Говорил Любе всякие сальности и рассказывал похабные анекдоты - хотел понравиться.
- Ты, что ли, хозяин? - задрал жиреющий подбородок на вошедшего Олега. - Водкой торговать будешь?
- Обязательно, - заверил его Олег, ставя клетчатую сумку. - А ты, что ли, торговый инспектор?
- Не, я это, налоговый, - сострил бычок. - Короче, почем продавать будешь?
- Так ты из "Лемура", наверное? - догадался Олег, нарочито искажая название.
- Не, я из "Вечернего", - сознался малый, наблюдая, как Олег вытаскивает из сумки упаковку чекушек.
- Так, Любаша, - Олег выдрал из-под полиэтилена бутылку, - изобрази ценничек - двадцать рублей.
- Ну, ты крутой! - не то с уважением, не то с удивлением протянул малый. - Чего уж так-то? Ладно, поставь семнадцать.
- Двадцать, - подтвердил Олег свое распоряжение. - Кому надо, и за эту цену возьмут.
- Тогда я пошел. - Ошарашенный парень направился к дверям, но на ходу подмигнул Любе: - Так как, вечерком сбежимся?
- Вечерком она мне ужин готовит, - оборвал его поползновения Олег, и бычок беззвучно исчез.
- Никто же не купит по такой дурной цене, - высказала свои возражения Люба, но ценник продолжала писать.
- И наплевать, - беззаботно махнул рукой Олег. - Если утром без меня появится местный директор помойки, выдашь две чекушки в качестве натуроплаты за охрану объекта в ночное время.
И тут появился покупатель. Пацанчик с красным хлюпающим носиком, в сползающей на глаза шапке и весь облепленный снегом, купил жвачку, и ушел, причмокивая. Только на полу остались мокрые следы.
- Это он вдоль всех киосков прошел, ничего не выбрал, зашел к нам и тут купил, чтоб не возвращаться обратно, - пояснила Люба. - Значит, нужны товары, каких не нашлось в киосках.
БОЛЬШОЙ ПЕРЕДЕЛ
Депутат и олигарх Василий Яковлевич Бородулин отличался улыбчивостью. Словно какой-нибудь янки постоянно демонстрировал дружелюбный "смайл". Приглашенный из столицы имиджмейкер ещё на прошлых выборах сказал ему, что, улыбаясь, тот становится похож на молодого Смоктуновского в роли Деточкина из популярного фильма "Берегись автомобиля". Эта наивно-беззащитная улыбка вызывает у электората сочувствие и симпатию. Подсознательно воспринимая Бородулина как борца с нетрудовыми доходами Деточкина, избиратели должны проголосовать за него. Имиджевый совет блестяще сработал, тем более, что был подкреплен сорока тысячами плакатов, сотней тысяч экземпляров специальной газеты, пятью телевизионными роликами и массой других "подарков".
Улыбаться Бородулину понравилось, и он стал эту свою наивную улыбку носить постоянно. Особенно полезной она оказалась на деловых переговорах. Партнеры терялись от этой гримасы счастья, поскольку никак не могли рашифровать, что у олигарха на уме. Но постепенно народ начал привыкать и перестал обращать внимание.
Вот так же не обратили внимания и депутаты краевой думы, когда поступил запрос о снятии с Василия Бородулина депутатской неприкосновенности. Перед ними с призывом поддержать обращение выступили краевой прокурор, следователь по особо важным делам, заместитель начальника областной налоговой инспекции и генерал Заграев, начальник КрайУВД. В поддержку Бородулина выступил только его коллега депутат Вовтузенко. Он рассуждал о презумпции невиновности, опасности поспешных решений, провокациях и инсинуациях, а ещё о защите прав человека, грубо попираемых в постсоветской России, что является признаком надвигающейся сталинщины, ежовщины и тридцать седьмого года. На это крайпрокурор ответил, что очень ценит господина Вовтузенко как одного из лучших адвокатов региона, что речь идет не об аресте, а о следственных действиях. Ведь, упирая на неприкосновенность, гражданин Бородулин не идет к следователю на допрос, не хочет рассказать о происхождении неучтенных миллионов. Сам Бородулин, безмятежно улыбаясь, выступил в том духе, что он практически отошел от бизнеса - депутатская работа съедает почти все время. На вопросы следователя он готов ответить в письменной форме, пусть присылают список вопросов. И вообще, вскоре после Нового года дума распускается перед выборами, и его можно будет брать голыми руками.
Близкие выборы и решили дело. Плох тот депутат, который не мечтает переизбраться на следующий срок. Хотелось всем. Будь вопрос о неприкосновенности Бородулина поставлен в начале депутатского срока, все проголосовали бы против, а накануне новых выборов стоило подумать. Каждый хотел понравиться своему избирателю, а избиратель, как известно, не любит олигархов. И депутаты один за другим принялись выступать, объясняя Бородулину, почему тот должен быть лишен крайдумской неуязвимости. Тот объяснения не принял, но итоги голосования оказались для него плачевны. Хотя Вовтузенко и ещё кто-то, как и сам Бородулин, голосовали против, а ещё двое воздержались, большинством голосов депутатская неприкосновенность оказалась снята. Эту новость Василий Яковлевич принял с самой широчайшей улыбкой, хотя глаза у него были в этот момент несколько диковаты.
Прямо в коридоре думы следователь вручил ему повестку, с удовольствием пояснив, что в случае неявки подвергнет депутата насильственному приводу. Через два часа Бородулин собрал пресс-конференцию, а вечером выступил в телевизионном ток-шоу на том самом канале, который однозначно считал гонения на олигарха происками и давлением со стороны губернатора. Оно и понятно, Бородулин был одним из главных владельцев канала с правом решающего голоса.
К следователю на допрос он не явился. Прибывший к нему на дом наряд милиции хозяина не обнаружил. Тут и выяснилось, что ордер на арест Бородулина подписан самим краевым прокурором ещё до начала вчерашнего заседания думы. И прокурор очень сокрушался, что не рапорядился брать олигарха вечером дома, а решил дожидаться, пока тот явится на допрос.
Исчезновение олигарха повлекло быстрый распад его империи. Его самого объявили в федеральный розыск, а на все активы наложили арест. Теперь ни одна принадлежавшая Бородулину акция не могла быть продана, заложена или передана в управление. Контрольные пакеты блокировались и не могли принимать участия в голосовании на собраниях акционеров.
А собрания между тем происходили, там принимались важные решения и сразу претворялись в жизнь. На Кочегарском горно-обогатительном комбинате сменилось руководство, и он резко размежевался с корпорацией "Финамко". Подобное жепроизошло на многих предприятиях. Да и сама корпорация оказалась в параличе из-за изъятия документов и компьютеров бухгалтерии.
Самые драматические события оказались связаны с Травдинским гидролизным заводом. Там разгорелась настоящая схватка за право владения спиртовым источником. К заводу неожиданно подкатили автобус и несколько легковых автомобилей. Три десятка крепких парней мигом оккупировали проходную, выставив вон престарелый вохровский караул. Затем они прошли в заводоуправление. Директору была предъявлена выписка из решения акционерного собрания о смене директора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63