Олег медленными мелкими глотками осушил его, прислушиваясь к происходящему в комнате. За его спиной у другого письменного стола сидели двое и происходил разговор. Молодой мужской голос задавал вопросы, а ответы звучали густо и с бронхитной хрипотцой.
- Так, значит вы услышали крик и вышли из гаража?
- Не, я уже запирал гараж. Ну, крик услышал и повернулся. Этот бежит прямо на меня, а баба, ну, женщина, кричит: "Шапка у него, шапка!" Я его за куртку схватил, шапка и выпала. Ну, я - хлесть, он упал. Тут сосед тоже вышел, ну, из гаража. Попинали малехо. Эта подошла, баба, ну, женщина с девочкой.
- Так, погодите. Значит, подошла потерпевшая. Что она сказала?
- Ну, она это... Говорит, вела дочку из детского сада, а это, ну, как его...
- Штальман, - подсказал молодой.
- Штальман этот, ну, ударил девочку в лицо, а с бабы, ну, с женщины, шапку сорвал и побежал в гаражи. У той кровь из носа, плачет. А той, женщине, ну, бабе, то ли ребенка успокаивать, то ли самой орать. Ну, крикнула. Я если б сразу знал, что он ребенка ударил, запинал бы вообще. Ну, схватил ты шапку, а ребенка-то за что? Тварь...
- Так, вот насчет попинал и прочего такого. Про это лучше не надо. Дернул за куртку, он сам упал, стукнулся, туда-сюда. Понятно, в общем... А то у нас в крайпрокуратуре тоже есть какой-то Штальман. Ну его от греха...
Олег сидел, прислушивался и терпеливо ждал пока его следователь (а он был уверен, что парнишка в сером костюме следователь и есть) приступит к допросу. Тот не торопился. Перекладывал какие-то бумажки, потом долго скептически разглядывал на свет перо авторучки, снимал с него невидимые пушинки и пробовал на газете. Наконец, решил, что перо пишет нормально, положил перед собой пачку бланков и начал заполнять верхний, суфлируя сам себе под нос - число, месяц, свою должность и прочее. Олег тем временем слушал диалог за спиной.
- Видно же, что наркоман со стажем. Специально и бьет ребенка, чтоб мать за ним не побежала. Какой из него бегун? На героине сидит, вон, как его ломает. Такие и шапкодерят, чтоб дозу купить. Утром волна идет, а вторая вечером. Два укола в день, норма.
- А летом как?
- Летом цепочки золотые с шей рвут, сумочки выхватывают. В тех же самых местах, между прочим.
Но тут следователь закончил заполнять необходимые графы и приступил к делу.
- Дежурный следователь Тихомиров Виктор Григорьевич, - представился он. - Приступим?
Олег хотел было сказать, что нет, не приступим, так разойдемся, но решил не обострять отношения, а потому просто кивнул.
- Фамилия, имя, отчество? - приступил Тихомиров.
История, которую приготовил Олег, выглядела складно, хотя, может, и не очень убедительно. Следователь по долгу службы её записал полностью.
Значит, однажды гражданин Морозов был в очень стесненных обстоятельствах. Он развелся с женой и уволился с работы в связи с банкротством предприятия. Денег у него не было, жилья тоже, он шлялся по рынку и искал, где бы подработать на кусок хлеба. Какой-то толстый грузин, назвавшийся Вахтангом Бабаяном или Бабаани, он точно не расслышал, спросил, что Морозов может делать? Тот ответил, что работал мастером на молокозаводе, разливал молоко и фасовал сметану. Это хорошо, сказал грузин, ему как раз был нужен такой человек. Он привез Олега, то есть гражданина Морозова, в сарай на окраине, где находились, бутылки, пробки, этикетки, двести блоков-упаковок "спрайта", бочка спирта и пять таджиков. Из всего этого надо было делать шампанское. Грузин обещал привозить еду, а после Нового года заплатить денег. Но только они освоили выпуск продукции, приехала милиция и нарушила все планы.
- А я вот тут позвонил вашей бывшей жене, - сказал следователь, - так она утверждает, что на вас пробы ставить негде. И ни одному вашему слову верить нельзя.
- О бывших мужьях - или плохо, или ничего, - меланхолично пожал плечами Олег.
- Зато ваша нынешняя подруга утверждает, что вы ангел небесный.
- Что ещё за подруга? - удивился Олег.
- Носова Любовь Павловна. Неужели забыли? - Следователь усмехнулся и тряхнул головой, словно отгонял видение. - Она тут всех достала. Требовала немедленно вас освободить. Рассказала, между прочим, трогательную историю про то, как вы её выкупили из какого-то притона. Говорит, что отдали все деньги, накопленные на покупку квартиры. Был такой случай?
- Ну, допустим, не все, - возразил Олег, - рублей триста осталось. А что таджики рассказывают?
- Таджиков отправили в приемник-распределитель, как бомжей. Потом депортируют, наверное. А вам, Морозов, придется здесь посидеть пока. Постарайтесь вспомнить, кто все-таки хозяин подпольного завода шипучих вин.
- Единственное, что мне тут у вас вспоминается, так это семья. Грузина этого в упор не помню, а вот детишки...
- Ну, стоит ли так заботиться о бывшей жене? - прищурился Следователь Тихомиров.
- Жены бывают бывшими, дети - никогда, - сказал Олег и посмотрел следователю в глаза.
- Да вы философ, Морозов, - вроде бы даже с восхищением произнесТихомиров.
- А тюрьма, знаете ли, из любого сделает философа. Сами сидеть не пробовали в вонючей камере?
- Ладно, сейчас вас в более приличную отведут. - Следователь глянул на часы. - Я тут одно дело обещал. - Он встал и выглянул в коридор. - Ну, что, пришла? Заходи.
И вслед за ним в кабинет вошла Люба в сбитой на затылок шапке. В руке полиэтиленовый пакет. Увидела Олега, заулыбалась. Он тоже обрадовался. Тут второй следователь, сосед Тихомирова по кабинету, закончил свои дела со свидетелем, и оба вышли. Люба подтащила освободившийся стул, села, радостно глядя на Олега, стала выгружать из мешка пакеты с едой.
- А я тебе попить-поесть принесла.
- Надеюсь, "спрайта" там нет? - спросил Олег.
- Так вывезли весь, - развела руками Люба.
- Стоп! - вмешался следователь. - Предупреждаю ещё раз: об этих делах ни слова. Пришли кормить - кормите, а это нечего...
- И вы тоже с нами, - пригласила Люба, ставя на стол термос, - тут много, присоединяйтесь.
- Спасибо, ещё из начальства кто-нибудь зайдет, а я тут с подозреваемым чаи гоняю.
- А вы скажите, что, наоборот, это подозреваемый с вами, - посоветовал Олег.
- Тоже вариант, - согласился Тихомиров.
Он отдернул штору, прикрывавшую пол-окна. На подоконнике на газете лежала растерзанная буханка белого хлеба. Рядом стояла раскрытая банка рыбных консервов с торчащей из неё чайной ложкой.
- Угощайтесь, - предложил широким жестом, перенося банку на стол, пообедать так и не успел сегодня.
Естественно, никто угощаться не стал, своего добра хватало. Люба притащила полдюжины жареных куриных окорочков, колбасу, сыр, батон, коробку шоколадных конфет и несколько пачек сигарет. И Олег, глядя на следователя Тихомирова, подскребавшего корочкой опустевшую консервную банку, понял, почему все следователи здесь такие молодые. Они просто ещё не успели устать от такой жизни на такую зарплату.
Олег ел молча, поглядывая на Любу. Она поглядывала на него. Говорить особо было не о чем. Главное, оба убедились - другой жив и здоров.
- А его скоро отпустят? - спросила Люба.
- Может, уже завтра, - сказал Тихомиров и решился, взял таки окорочек.
- Хорошо бы, - вздохнула Люба, собралась ещё что-то сказать, но передумала.
- А, может, и нет, - охладил её чувства следователь. - Это не мне решать. Может, ещё пару дней подержат, чтоб больше так не делал.
- Да он больше не будет, - принялась канючить Люба, и Олег укоризненно поглядел на нее.
Когда расставались, Олег её обнял и прошептал на ухо:
- В углу огорода в снегу банка с деньгами.
Теперь уже Люба поглядела на него с укоризной. И ушла, сказав, что завтра с утра придет снова и будет тут сидеть, пока его не выпустят. Когда она ушла, Тихомиров разрешил Олегу закурить и спросил:
- Что-то я не понял. Что у вас за отношения такие? Как-то не очень похожи на семейные.
- Отчего ж? - удивился Олег. - Самые семейные - она дочь, а я, соответственно, отец.
- Вот как еще, оказывается, бывает, - Тихомиров был поражен.
СОМНИТЕЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Новая камера оказалась совсем не такой, как прежняя. Во-первых в ней были деревянные нары, как и полагается в тюрьме; а, во-вторых, - здесь отсутствовала вонь. Сытый и умиротворенный Олег улегся на доски и, успокоенный, через некоторое время заснул.
Выспаться ему, однако, не удалось. На досках спать нельзя, можно только маяться. Вот он и промаялся ночь. А утром его отвели в другой кабинет, уже на третьем этаже. Здесь стоял всего один письменный стол, зато большой. И шкаф был новый, трехстворчатый. Сейф - двухэтажный. А вместо пишущей машинки - компьютер. За столом сидел целый подполковник в полной форме, а на стульях трое хорошо одетых гражданских. Судя по всему, люди небедные. Одного из них Олег узнал. Это был тот самый начальник частных охранников, который присутствовал на вчерашнем обыске. Сейчас его роскошная меховая куртка, наверное, висела в шкафу.
- Ну, вот, - сказал подполковник, поднимаясь из-за стола, - занимай, Володя, знакомое кресло. Беседуйте. Надеюсь, часа вам хватит.
Частный начальник тоже поднялся и занял место за столом. Двинул перед собой картонную папочку, крутнул в руках ручку. Подождал, пока подполковник выйдет. Потом указа рукой на стул. Олег сел.
- Мы уже устали с вами бороться, с подпольщиками, - сказал, глядя на Олега. - Прямо хоть отстреливай вас. А, как думаете, гражданин Морозов? Может, отстреливать вас всех пора?
- Всех не перестреляете, - вздохнул Олег сочувственно, - на место каждого павшего встанут двое новых бойцов.
Один из присутствующих хохотнул. Олег покосился на него. Улыбчивый дядечка лет сорока, галстук, не иначе, французский. Причесан волосок к волоску и благоухает парфюмом. И чего таким пижонам надо от бедного бомжа?
- А знаете на чем вы засыпались? - пропустил его реплику мимо ушей охранный босс.
- Думаю, на шампанском, - ответил Олег. - То есть, как бы это выразиться поточнее, на фальшивом шампанском.
- Нет, на фольге. Мы уже год, как оборачиваем пробки золотистой фольгой, а не белой. И этикетка давно другая. А три дня назад к нам на "Виншампань" явился деятель с претензиями. Он, видите ли, купил на оптовом рынке ящик шампанского на свадьбу и крепко с ним опарафинился. Ну и все. Отвели мы этого экономного чудака в наш фирменный магазин и показали, как выглядит настоящее шампанское. А вычислить ваше заведение уже не составило труда. Я ведь до того, как стал шефом службы безопасности на "Виншампани", в этом вот кресле не один год сидел. И не только сидел, но и оперативной работой занимался. И вот посмотрел я материалы на тебя, какие есть, - он тронул лежащую перед ним папочку, - и вижу, что ты в этом бизнесе человек случайный. Так это, Мастер?
Олег молчал. Сказать да, значит, подтвердить, что ты этот самый Мастер и есть. Сказать нет, тоже подтвердить.
- Видишь ли, - продолжал бывший опер, - шофер "Газели" тебя тоже Мастером назвал. Он, оказывает, настоящего твоего имени и не знает. Все Мастер, да Мастер. И знает он тебя с середины лета. Из этого сам собой напрашивается вывод, что ты тот самый Мастер и есть.
- Какой тот самый? - продолжал прикидываться дурачком Олег.
- Ну, мы ведь тоже кой-какую информацию добываем. Как раз с лета и пошли слухи о Мастере, который налаживает работу подпольных заводиков. И мы эту твою работу на себе почувствовали. Сбыт водки за это время понизился чуть не вдвое. Кстати, здесь сидят представители ещё двух заводов, выпускающих эту самую водку, - "Алгон" и "Созвездие Урала".
Олег покосился на пижона и второго мужика - солидного, с элегантной шкиперской бородкой. Только трубки ему не хватало. Но вместо неё он катал в зубах длинную зубочистку.
- Так вот, - дальше развивал свою мысль шеф службы безопасности "Виншапани", постепенно переходя на ты, - у нас к тебе деловое предложение. Все равно после такого прокола ты вышел из доверия у своих работодателей. Да и не ценят они тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63