- Все, нету больше! - обрадованно отозвался Вахид. - Уезжать собираются.
Торопливо схватив половинку бинокля, Мамед вскарабкался на цистерну. Чуть не сорвался. БТР стаскивал сгоревшую "колхиду" с дороги. Солдатского грузовика уже не было видно, легковые тоже разъезжались. Зеленый БТР, окутываясь сизыми клубами выхлопов, рывками проволок по обочине корежащийся остов. Цистерна оторвалась, опрокинулась, съехала по откосу, замерла наискось. БТР тут же прибавил скорости и стащил "колхиду" на речную отмель. По пути отпала дверца и ещё несколько железок. Еще через пару минут, свернув трос, последние солдаты влезли в свою бронированную тачку и умотали.
У дороги остался только желтый милицейский "коробок". Регулировщик, стоя на обочине, замахал жезлом. И колонна спиртовозов, стоявшая на дороге, тронулась и поползла вперед. Автоцистерны неторопливо преодолевали выгоревший участок дороги, а затем набирали скорость и мчались по шоссе в сторону Нижнего Арцхоя. Никто их не задерживал.
Это не укладывалось в голове. А машины все шли и шли. Десятки, сотни. Переползали черное пятно обгорелого гравия на светло-серой полосе асфальта и бодро ускорялись. Вся масса наливников и грузовиков, неделю торчавшая в ущелье, стремительно перетекала границу.
Вахид, не утерпев, тоже втащил на цистерну свое брюхо. Запыхтел, стоя на карачках и шлепая ладонями - железо успело раскалиться на солнце. Встал на колени, надвинул на нос козырек тряпичной кепочки, глянул сквозь ветки стоящего впереди дерева. Забормотал радостно и на брюхе съехал вниз. Принялся торопливо собирать манатки. Крикнул нетерпеливо:
- Слезай, ехать надо!
Их КАМАЗ влился в общий поток. Это был самый странный маршрут в жизни Вахида и Мамеда. А уж Вахид-то поездил на своем веку, двадцатый год дальнобойничал. Не снижая скорости, колонна неслась сквозь пост таможенного контроля. Все ворота нараспашку, ни одного таможенника не видать. Только парнишка-пограничник стоит на посту, поскольку - положено по Уставу. Мимо постов ГИБДД и милицейских блокпостов летели с ветерком. Милиционеры провожали машины взглядами, полными яростного бессилья. Словно мимо ветром несло охапки денег, а у них руки связаны. Но никого не притормозили. Видимо, получили строгий приказ не трогать. Так совершенно бесплатно молоковоз Вахида докатил до Владикавказа.
Только здесь остановились на заправке, встали в очередь. Мамед выскочил из кабины, побежал к другим машинам, пораспросил. Новости ошарашивали. Оказывается президент Ельцин отправил в отставку командующего пограничными войсками генерал-полковника Андреева. Пограничный пост, выдвинутый в глубь Арцхойского ущелья, приказано ликвидировать. Там уже убрали шлагбаум и сматывают колючую проволоку. Кто приказал - неизвестно, но понятно, что из Москвы. Грузины никакого шума по поводу двух сгоревших в машине соотечественников не поднимают, но все скопившиеся на границе машины будут пропущены без досмотра и задержек.
Пересказывали и другие слухи. Что это Березовский уговорил Ельцина снять генерала. А его подговорили друзья-чеченцы, поскольку Андреев собирался обложить заставами бандитскую Ичкерию. Что Шеварнадзе объявил мобилизацию и предъявил ультиматум - открыть границу или война. Что Осетия пригрозила выйти из состава Российской Федерации. Что хохлы подкупили Андреева, пытаясь вернуть танкера обратно в Одесский порт. Что был приказ только одну неделю не пропускать спирт, и таким образом Кремль шантажировал местную власть, требуя вовремя выплачивать пенсии и зарплаты бюджетникам. А другого способа повлиять на заворовавшихся начальников, зажавших присланные из Москвы деньги, нет.
Но один водила, с челябинскими номерами, сам русский, утверждал, что генерал Андреев самовольно перекрыл границу, возмущенный наглым перебросом такого количества контрабанды. За это и поплатился - сожрали коррумпированные кремлевские прихлебалы и сам Старый Хрен, который не переносит людей самостоятельных и независимых. Водила вез полную фуру водки, загруженной на одном из местных заводов, путь его тоже лежал на Урал. И Мамед с ходу предложил ехать одним конвоем, попутчики как-никак. Но челябинец окинул их цистерну взглядом, полным сомненья, и отрицательно помотал головой.
Большая часть спиртовозов заканчивала свой маршрут здесь, во Владикавказе. Этот северокавказский город по праву считается столицей русской водки. Правда, следует уточнить - поддельной водки, изготовленной из импортного спирта. Создавалось впечатление, что благосостояние местных жителей целиком зиждется на производстве этого фальшивого алкоголя. И, скорей всего, так оно и есть на самом деле.
Воображение приезжего человека потрясали особняки, которые впору называть дворцами. Трех-, четырех-, пятиэтажные сооружения с башнями, портиками, куполами и прочими архитектурными излишествами. Настоящие замки и крепости с крепкими воротами. Дворы за крепостными стенами, где могла разместиться на постой дюжина большегрузных длинномеров. А все дело в том, что подвалы, полуподвалы и нижние этажи занимали цеха, склады и емкости со спиртом. Здесь, иногда даже в круглосуточную трехсменку, спирт разбавлялся водой и разливался по бутылкам. Хозяин в любое время мог спуститься со своего жилого верхнего этажа и окунуться в производство.
Десятки, если не сотни, тысяч человек обеспечивались работой и заработком благодаря этому нелегальному и полулегальному промыслу. Одни воздвигали чудеса промышленно-жилой архитектуры, другие обеспечивали их стройматериалами. Где-то на заводах собирались поточные линии, а здесь их монтировали, отлаживали и обслуживали местные специалисты. Другие работники выпускали продукцию, наворачивали пробки и клеили этикетки. В свою очередь, этикетки тоже следовало регулярно печатать, а пробки штамповать из жести. Жесть, само собой, тоже не в горах киркой добывается. А стеклотара? А ящики и упаковочный полиэтилен? А грандиозные транспортные перевозки? Целые горные аулы промышляли извозом, на своих КАМАЗах доставляя все необходимое и развозя готовый товар. И, понятно, местные чиновники тоже благоденствовали, потому как и им отстегивалось. Про милицию умолчим. Она, в конце концов, обеспечивает порядок и мир.
Но этот самый порядок местная республиканская милиция обеспечивала не везде, а преимущественно в городе. На дорогах же просто собирала дань. А между тем на этих самых дорогах пошаливали абреки. Но особенно крепко они шалили в соседней Ингушетии. Как раз через Ингушетию на Моздок лежал дальнейший путь молоковоза Мамеда, по самую крышку залитого спиртом.
Ингушетия кишела чеченцами, промышлявшими бандитизмом. Времена чеченской войны и национально-освободительного беспредела убедили многих, что автомат кормит надежней любого ремесла. Пацаны, которые лет в шестнадцать-семнадцать ввязались в грозненские бои 1995 года, сейчас выросли в матерых бандитов. Они постоянно орали "Аллах акбар!", но не знали ни одной молитвы. Человека им было легче зарезать, чем барана, а на разбойный промысел они ходили регулярно и деловито, как на работу. Тем более, что и работа эта быстро стала рутинной. Водители остановленных машин покорно отдавали все, что с них требовали. Никому не хочется валяться в кювете с простреленной головой.
Конечно, можно было поехать длинным путем - через Нальчик, Ставрополь и так далее, но уж больно дорога противная. На каждом шагу блокпост с шлагбаумом, за каждым поворотом "гибддон" со свистком. И каждому отстегни минимум двести рублей. А, главное, если унюхают груз - капец. Придерутся, загонят на какую-нибудь закрытую стоянку, самих отправят в отделение личность выяснять. Через пару дней обдерут до последнего рубля и отпустят, только в цистерне уже не спирт будет, а вода. И ведь не пойдешь к прокурору жаловаться. Таких случаев уже сколько угодно было. А в последнее время, говорят, только один спиртовоз из трех через Ставрополье прорывается.
Лучше через Моздок. Оттуда рукой подать - в обход Буденновска проселками на Нефтекумск, а оттуда по нормальному шоссе меньше сотни километров до калмыцких степей. Главное, под Моздоком на блокпостах не застрять. Но с солдатиками и прапорщиками легче договориться. На крайний случай Мамед приготовил двадцать пятилитровых пластиковых канистрочек с местным дешевым вином.
Довольно легко Мамед нашел и врача, обслуживающего анонимных пациентов с большой дороги. Молодой мужик моментально, почти не глядя, поставил диагноз - "шоферский насморк". Окинув наметанным взглядом пациента, достал из дипломата одноразовый шприц с ампулой и назвал цену - двести долларов. У Мамеда глаза вылезли на лоб, он застегнул ремень и направился к выходу. "Это двойной укол! - крикнул вслед доктор. - А если обычный, то сто!" Тяжко вздохнув, Мамед снова расстегнул ремень...
Вахид договорился об охране с местными ингушами. Горцы тоже нашли свой кусок хлеба на водочных путях Прикавказья. Поговаривали, что, когда некого охранять, они сами отправляются грабить - не болтаться же пустыми по дороге. Но, верней всего, это была такая форма упорядоченности дорожных поборов. Родственники и земляки разделили обязанности и доходы.
"МУХА" БЬЕТ ГЛУХО
В колонне из десяти грузовиков молоковоз Мамеда оказался единственной цистерной. С него потребовали двести долларов за охрану, тогда как с других всего по сотне. Естественно, Мамед возмутился.
- Э-э, дорогой, - сочувственно вздохнул главный над охраной по имени Шовхал, одетый в армейский камуфляж, - цистерна - самый плохой машина. Бензовоз ещё хуже, но твою тоже обязательно забирать будут. Потому охранять тебя дорого.
- Слушай, зачем обязательно забирать? - недоумевал Мамед.
- Самогонный бензин из Чечни возить будут или нефть из трубы, пояснил Вахид, который эти дела лучше знал. - Там сейчас в каждом дворе агрегат стоит двухэтажный. Из ворованной нефти бензин гонят, потом продавать везут. Плохой бензин - дым сильный и двигатель клинит.
В общем, их цистерну поставили самой последней. В кабину подсел охранник - мужиченка лет сорока, худенький, как зубная щетка, так что Мамеда он не очень стеснил. Недельная черная щетина, густая, как сапожная щетка, покрывала лицо мужиченки до самых глаз. А сверху на глаза нависала челка с проседью. Только горбатый нос торчал. Звали мужичка Мажит, был он весел, шутил, смеялся и балагурил. В отличие от остальной охранной команды, одетой в камуфляж, выглядел вполне цивильно - красная выгоревшая рубаха с закатанными рукавами и потертые серые брюки. Если бы не замшевые полуботинки, тоже, впрочем, затертые, его можно было бы принять за местного пастуха. Себе в ноги Мажит бросил продолговатый брезентовый сверток, похожий на свернутую туристическую палатку в чехле. Предупредил:
- Ногами не пинать.
- А чего там? - полюбопытствовал Мамед. - Ружье?
- Ага, противотанковое, - подтвердил Мажит. - Чисто конкретно "Муха", из которых слонов только так делают.
- Покажи, - недоверчиво попросил Мамед.
- Пожалуйста, - с готовностью согласился ингуш, развязывая чехол. Могу даже дать пострелять. Хочешь? Вон сзади "газель" идет. Пальни, увидишь, что от неё останется. Чисто конкретно.
В боковом зеркале иногда краем появлялась синяя "газель". За охраняемой колонной быстро пристроился хвост из местных и проезжих халявщиков. Кроме "газели" телепался какой-то потрепанный КАМАЗ с выгоревшим до бела брезентовым тентом, бортовой ГАЗ-66 с теленком в кузове и дюжина легковушек. А в голове колонны на большом американском джипе "чероки" ехал Шовхал. Над кабиной на хромированной дуге в ряд стояли четыре огромных фары, а впереди торчала мощная решетка из толстых труб. Они тоже были отхромированы и ярко сверкали на солнце. Сквозь ветровое стекло улыбался с цветной фотографии генерал Дудаев в советской форме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63