Он даже забыл на время о сидящем неподалеку Бородулине. А тот разговаривал по телефону, вызывал к себе каких-то людей и разговаривал с ними. Вспомнил, когда услышал знакомый голос. Зойка! Говорила она тихо, но иногда довольно громко раскатывался её воркующий хохоток. Бородулин тоже похохатывал и что-то бубнил невнятно. Может, даже на ухо своей любовнице-сотруднице.
Потом по искусственному паркету защелкали острые каблучки. Зоя направлялась к шкафу-купе. Олег обмер за шкафной дверцей, зажался. Ссутулился, принял позу мыслителя, прикрывшего подбородок ладонью. Уставился на счетчик банкнот.
Сквозь жирный запашок нагретых машинкой денег резко накатило зойкиными духами. Олег их сразу узнал. Обычный её запах в рабочие дни. К вечеру чуть слабеет, но все равно чувствуется. Она заглянула поверх его головы, убедилась, что все в порядке. Скрипнул паркет под развернувшимся каблуком. Она не обратила на Олега внимания, просто его не заметила. Да и не ожидала здесь встретить. Может, завиток волос у него на макушке и показался знакомым или какая-нибудь родинка на шее, но она не соотнесла их с бывшим мужем. Такую наглость и вообразить невозможно, чтобы он посмел появиться в самом её гнезде.
И когда её шаги затихли за дверями суперкабинета, Олег окончательно успокоился. Пересчет второго мешка денег уже был не так интересен. Он просто ждал, когда все закончится. Хотелось поскорей убраться из этого холодного и неуютного здания. Теперь он прислушивался к происходящему в кабинете и думал о Бородулине. Каким образом тому удалось так быстро разбогатеть? И чего ради он связался с Зойкой, если у него в конторе полно смазливых девок?
Словно привлеченный его мыслями, Бородулин выбрался из-за стола и тоже заглянул в "шкаф". Постоял молча. Олег не оглядывался, не показывал лицо. очень не хотелось, чтобы богатый любовник жены его узнал. Это было бы чересчур унизительно.
- Еще долго? - спросил Бородулин бесцветным голосом.
- Уже заканчиваем, Василий Яковлевич, - тут же отозвалась кассирша с печатями и стала оборачивать лентами пачки ещё торопливей.
- Мне через двадцать минут на министерскую коллегию, надо ещё людей встретить перед этим, поговорить, - пояснил хозяин, хотя никто его не спрашивал.
- Буквально пара минут всего, - заверила вторая кассирша, сунула в счетную машинку пачку денег и принялась увязывать шпагатом стопку из десяти обандероленных пачек.
Бородулин отошел, было слышно, как щелкают какие-то замки, очевидно, в дверцах других стенных шкафов. Через пару минут действительно с пересчетом и упаковкой было покончено. Одна из дам ещё раз пересчитала заполиэтилененные блоки и отдельные связки. Вторая выдала Юсуфу пачку бумаг. Тот их быстро просмотрел, сложил вдвое и спрятал во внутренний карман пиджака. Хотел отдать Олегу сумки, но тут кассирша попросила:
- Молодой человек, помогите пожалуйста, - и она указала на штабель денег.
Пришлось подставить руки, и дама сложила ему охапку тяжелых денежных кирпичин. Олег вышел из купе и увидел, что створки соседнего шкафа распахнуты. Но это оказалось не купе. Внутри стояли тяжелые двухэтажные сейфы, три штуки подряд. Массивные, с кодовыми замками и никелированными штурвальчиками. Их серая зернистая поверхность, казалось, поглощала свет. Распахнутая верхняя дверца среднего сейфа демонстрировала свою стальную толщу и глубокое никелированное нутро.
Бородулин лично принялся брать с рук Олега блоки денег и набивать ими сейф, словно печку дровами. Не особенно-то и старался, чтобы ровно ложились. Так, толкал без всякой аккуратности, лишь бы побыстрее. И на Олега не глядел. Сейф, кстати, был уже наполовину заполнен такими же блоками. Только, если судить по желто-коричневому цвету бумаги в пачках, там все были сотенные банкноты. По миллиону в блоке. И Олегу стало понятно, отчего с таким пренебрежением бросает Бородулин тяжелые связки десяток. Тут руки его освободились, он отошел, а подавать хозяину пачки стали дамы. Вскоре внутрь была заброшена последняя, и это отделение сейфа оказалось заполнено почти полностью.
- Восемьсот сорок тысяч ровно, - сказала дама с папкой под мышкой.
- Документы отнесите в бухгалтерию, - не то распорядился, не то высказал пожелание Бородулин без всякой эмоциональной окраски и покосился на Олега.
Следовало уходить. Юсуф уже стоял у дверей кабинета, со свернутыми в клетчатую трубку сумками под мышкой. Он нетерпеливо махал рукой Олегу. Тот мигом оказался у дверей и, не прощаясь, они вывались в приемную. Секретарши по-прежнему занимались своими делами. Одна стучала по клавишам, вторая писала, прижав трубку телефона плечом к уху.
Прежним порядком, сдаваемые с рук на руки охранниками, Юсуф с Олегом были препровождены на улицу, где окунулись в жаркий городской воздух, наполовину состоящий из автомобильных выхлопов, наполовину из испарений раскисшего на солнце асфальта. Осоловевший от жары Рустик пребывал в полуобморочном состоянии за рулем "волги". Когда сели в машину, Юсуф тут же вытащил из кармана полученные документы и принялся их внимательно изучать. Олег глянул через плечо - накладные и платежки.
- Вот, - гордо сказал Юсуф, - шестьдесят тонн спирта. Послезавтра, Мастер, поедешь с Вахидом, заберешь первую партию.
ЗА СТОЛОМ ВСЕГДА ЕСТЬ МЕСТО ДИСКУССИИ
Поскольку делать в городе оказалось нечего, Мамед отвез Олега на ферму в Глубокий Источник. Там среди алкоголиков царило уныние. Оказывается, прошлым вечером пришли какие-то люди и побили Колю Бешеного. На обиженном Колином лице отливал лиловым расползшийся на оба глаза синяк. Издалека его можно было принять за темные очки, но вблизи становилось ясно, что человек пострадал. Объяснить, что с ним случилось, Коля долго не мог, не хватало словарного запаса. А матерки, которые составляли три четверти его обычной речи, только затрудняли понимание. Пришлось вытягивать буквально по слову.
- Тебя кто побил? - спросил Олег. - Люди или звери?
- Люди, - кивнул Коля. - Звери, оп-тать, кусаются.
- Местные?
- Не-е, - замычал Коля.
- Городские, значит, - утвердительно отметил Олег.
- Не-е, - снова замотал головой Бешеный.
- Бомжи, что ли? - удивился Олег. - Раз не городские, не деревенские...
- Ты чо, оп-тать? - возмутился Коля. - Где ты бомжей увидал?
- Слушай, это ты в глаз получал, а не я! - тоже возмутился Олег. - Кто тебе вдарил? Не деревенские, не городские, не бомжи. Ангелы небесные?
- Оп-тать, скажешь тоже. - Коля задумался. - Ангелы не курят.
- Ясно, - сказал Олег, хотя ничего для него не прояснилось, - эти, значит, курили.
- Не-а, - снова помотал головой Коля, - я им не дал.
- Так, теперь известно, по крайней мере, за что промеж глаз получил. С облегченьем констатировал Олег. - Надеюсь, больше они сюда не придут.
- Придут! Как это, оп-тать, не придут? Сказали, сегодня придут, разочаровал его Коля.
- Ты им что сделал! - заверещала вдруг Колина жена Инка. - Ты убил кого-нибудь!
- Не-а, - Коля ухмыльнулся почти счастливо, - не убивал никого. Так только, оп-тать, звезданул вон той хреновиной на фиг.
И он указал пальцем в угол. Там стоял двухметровый плохо оструганный шест.
- Врешь! - безапелляционно заявил дядя Вова, молча слушавший допрос. Ты ещё тогда сказал, будто их не меньше трех было. Да они бы тебя там закопали, пьяного.
- А вот и не закопали бы, - завозражал Коля. - Хрен бы они закопали, а не меня. Я бы их сам закопал. Оп-тать! Да они совсем косые были. Друг дружку за руки вели. Я одному дал, все трое упали. Я ещё один раз по всем трем стукнул и сюда пошел. Хотел ещё вернуться, да они убежали. Сказали придут.
- И шоблу приведут? - мрачно поинтересовался дядя Вова.
- Не-а, больше. Эту, как её, - Коля забарабанил себе кулаком по лбу, словно выколачивал застрявшее в пути слово.
- Бригаду, да? - решил помочь Мамед.
- Какой, на хрен, бригаду. - Коля начал сердиться. - Эту... Целую армию. - Понял, что слова его восприняли с недоверием, поправился. - Ну, оп-тать, не всю армию, меньше.
- Дивизию, что ли? - хмыкнул Олег.
- Да, не-е, - бедный алкоголик начал сердиться. - Ты совсем с головой, оп-тать, не дружишь. Другое чего-то они сказали, но не дивизию.
- Тогда, может, полк? - усмехаясь, задал наводящий вопрос дядя Вова, Или батальон?
- Во, точно! Оп-тать! Точно - батальон! - возликовал Коля. - Прямо так. Весь батальон, сказали, завтра приведем.
- Так это были солдаты! - ахнул Олег.
- Ну, да, солдаты, - подтвердил Коля с блаженной улыбкой, - я, оп-тать, и говорю. А вы все - кто, да кто. Слон в пальто и щука в ботах!
- Здесь где-то воинская часть рядом? - спросил Олег, не очень надеясь, что кто-нибудь ответит.
- Ага, - подтвердил дядя Вова, - есть тут стройбат на станции. Километров десять отсюда. Станция такая, - он покрутил рукой, тоже не находя слов, - какой-то километр. Шестьдесят четвертый, что ли...
- Точно, есть тут что-то похожее. - Олег даже задумался. - Может, "Шестьдесят седьмой"? Ладно, будем надеяться, что, даже если захотят прийти, все равно не знают куда.
- Знают, - недовольно возразил Коля, - я им рассказал. А то заблудятся еще. Ищи потом.
Но Олег уже успокоился. Ему казалось невероятным, чтобы пьяные солдаты запомнили, кто их обидел. А главное, совершенно сомнительно, что попрутся за десять километров кому-то мстить. Мамед был того же мнения. И два охранника, которые под вечер явились из города, тоже считали, что все это ерунда. И потому решено было устроить пирушку. Мамед выгрузил из багажника своей "шестерки" кастрюлю, где в остром соусе плавали куски жареного мяса. Добавил к этому большой пакет фруктов, которые привезли с рынка. Целую кучу хлеба на все вкусы: черный круглый, три батона и стопку лаваша. Лаваш этот пекли в частных маленьких пекарнях и продавали в хлебных киосках. У него было поджаристое донце с пропечатавшейся решеткой. Естественно, на стол выгрузилось ещё много помидоров и огурцов, зелень, банка майонеза и тому подобное.
Мамед отвел в сторону Олега и отдал завязанную в полотенце кастрюльку под крышкой.
- Вот, - сказал он, - Гюзель на ужин ждала. Сделала люля-кебаб, а раз ты сюда поехал, сказала, чтобы отвез тебе порцию.
- Спасибо. - Олег даже растерялся. - Скажи, что я никогда не забуду её заботу.
- Кушай, дорогой, на здоровье, - сказал Мамед покровительственно. Очень вкусно. Язык проглотишь. А я домой поехал.
И он действительно уехал. А местные алкоголики погрузились в хлопоты. Начистили картошки. При этом Коля, давно отвыкший от столь сложной работы, дважды порезался, второй раз очень глубоко. Дядя Вова зато опрокинул тазик с салатом, пришлось собирать. Хорошо, что майонез не успели положить. А когда положили и перемешали, салат стал одного цвета и совершенно сделалось незаметно, что все это валялось в пыли.
Олег в этом мероприятии не участвовал. Он закрылся в своей кандейке, разогрел на плитке присланный Гюзелью ужин и с большим удовольствием все съел. Ему было очень приятно, что женщина не только не забыла его, но и позаботилась. И думая о ней, он прилег на кушетку, раскрыл библиотечный том Карамзина, но так и не прочитал ни строчки. Вернее, читал, но не понимал прочитанного. Все мысли были в городе. Он представлял, как Гюзель в красном халате неслышно скользит по паласам, снимает с волос цветной платок. Как присаживается на диван напротив телевизора, такая хрупкая, тонкая. И томительная нежность переполняла его.
Но о нем все-таки вспомнили. Вообще-то все привыкли, что Олег не участвует в вечерних пьянках. Но сегодня был особый день, точнее, вечер. Даже мясо в соусе специально привезли. Праздновали пуск линии розлива. И кто-то об этом вспомнил. Наверное, дядя Вова. Он же и прибежал звать Олега за общий стол. Тот поотнекивался, а потом решил не скучать в одиночестве и поддержать компанию.
Но, если компания и нуждалась в поддержке, то лишь в самом буквальном смысле этого слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63