СПАСИТЕ МЕНЯ
4/7/1357
- Если вы еще не слишком удивлены, - добавила Элси, - сообщаю вам, что это почерк Профессора.
В комнате воцарилась тишина. Никто не двинулся с места, даже не пошевельнулся. Все лишь молча смотрели на кусок пергамента.
Марек лихорадочно обдумывал случившееся, перебирая в уме возможности. Благодаря своему детальному энциклопедическому знанию средневекового периода, он много лет служил внештатным экспертом по средневековым экспонатам в Метрополитен-музее искусств в Нью-Йорке и потому имел большой опыт в определении разнообразных фальшивок. Вообще-то, ему редко попадались подделки средневековых документов; обычно это были драгоценные камни десятилетнего возраста в старинном браслете или броневой панцирь, изготовленный на самом деле в Бруклине, но опыт давал ему ясное представление о том, как провести проверку.
- Ладно, - сказал он. - Начнем сначала. Вы уверены, что это его почерк?
- Да, - ответила Элси. - Вне всяких сомнений.
- А откуда вы это знаете?
- Я же графолог, Андре, - фыркнула она. - Но лучше удостоверьтесь сами.
Она взяла со стола записку, которую Джонстон написал несколько дней назад: счет, в углу которого Профессор небрежно нацарапал печатными буквами: «НУЖНО ПРОВЕРИТЬ ЭТИ РАСХОДЫ». Положила ее на пергамент рядом с надписью.
- Общеизвестно, что печатные буквы легче анализировать. Например, его буква Н имеет дополнительную диагональную перекладинку. Он проводит одну вертикальную линию, поднимает ручку, проводит вторую вертикаль, а потом, не отрывая ручки от листа, ведет ее назад, чтобы провести перекладину, оставляя при этом в нижней части буквы диагональный штрих. Или посмотрите на Р. Он проводит черту снизу вверх, затем, не отрывая ручки, ведет обратно, чтобы сделать полукруг. Или Е, в которой он проводит вертикальную черту, а потом добавляет зигзагообразную линию, напоминающую греческую «сигму». У меня нет ни малейших сомнений: это его почерк.
- А не мог его кто-нибудь подделать?
- Нет. В подделках всегда можно заметить лишние отрывы ручки от бумаги и много других признаков. Это писал он, собственной рукой.
- А не мог он сам разыграть нас? - спросила Кейт.
- Если это шутка, то крайне дурного тона.
- А как насчет возраста этого пергамента? - поинтересовался Марек. - Он такой же, как и у остальных листов из свертка?
- Да, - ответил Дэвид Стерн, оторвавшийся наконец от своей работы. - Даже без углеродного анализа я могу утверждать: этот образец имеет тот же возраст, что и остальные.
Марек задумался.
- Но как это может быть? Ты уверен? Это же различные виды пергамента. Поверхность кажется мне более грубой.
- Она действительно грубее, - согласился Стерн, - потому что плохо очищена. В средневековые времена пергамент очень ценился. Обычно его использовали, потом соскребали прежнюю надпись и использовали еще и еще раз. Но если мы посмотрим на этот пергамент под ультрафиолетовым освещением… кто-нибудь, выключите свет.
Кейт повернула выключатель, и в наступившей темноте Стерн включил ультрафиолетовый светильник, установленный у него на столе.
Марек сразу же увидел, что на пергаменте проступил другой текст - малоконтрастный, но тем не менее видный четко.
- Сначала здесь был счет за постой, - пояснила Элси. - Его удалили быстро и грубо, как будто кто-то очень спешил.
- Вы хотите сказать, что прежний текст счистил Профессор? - спросил Крис.
- Понятия не имею, кто это сделал. Знаю только, что это был не профессиональный писец.
- Ладно, - сказал Марек. - Есть один способ, чтобы со всей определенностью решить вопрос раз и навсегда. - Он повернулся к Стерну. - Как насчет чернил, Дэвид? Они действительно подлинные?
Стерн замялся.
- Я не уверен.
- Не уверен? Но почему?
- С точки зрения химического состава, - ответил Стерн, - все точно так, как можно было ожидать: железо в форме закиси, смешанное с настоем галлов как органическим связующим. Добавлено немного углерода для большей черноты и пять процентов сахарозы. Тогда использовали сахар, чтобы придать чернилам больше блеска после высыхания. Так что это обычные железо-галловые чернила, они типичны для того периода. Но это само по себе означает не так уж много.
- Правильно, - согласился Марек. Стерн говорил о том, что чернила для фальшивки не так уж трудно изготовить в любое время.
- Поэтому я провел титриметрический анализ закиси железа и галлов, - продолжал Стерн, - точно так же, как я обычно делаю в сомнительных случаях. Так устанавливается точный состав ингредиентов в чернилах. Так вот, анализ показал, что именно эти чернила подобны, но не идентичны чернилам, которыми написаны другие документы.
- Подобны, но не идентичны… - повторил Марек. - Насколько подобны?
- Как вы все знаете, средневековые чернила смешивались вручную перед использованием, потому что их нельзя было хранить. Настойка галлов - а это болезненные наросты на листьях дуба и некоторых других, более редких, растений - органическое вещество; следовательно, чернила в конечном счете должны протухнуть. Иногда в чернила добавляли вино, чтобы их можно было дольше хранить.
Так или иначе, концентрация галловой настойки и железа в различных документах может быть очень различна. До двадцати, а то и целых тридцати процентов. Таким образом мы можем достоверно определить документы, написанные в один и тот же день, одними и теми же чернилами. Этот конкретный образец чернил отличается от тех, которыми написаны другие документы из этой пачки, приблизительно на двадцать девять процентов.
- Чушь какая-то. - Марек даже помотал головой. - Эти данные не подтверждают ни подлинности, ни подделки документа. Ты провел спектральный анализ?
- Да. Только что закончил. Вот спектры трех документов. Тот, что, возможно, написан Профессором, посредине. - Он показал три ломаные линии, состоявшие из пиков, торчавших вверх и вниз. - Снова схоже, но не идентично.
- Нет, это не схоже, - возразил Марек, разглядывая спектрограммы, - потому что, помимо разницы в содержании железа, в чернилах Профессора есть и другие элементы. Вот, например, что это за пик?
- Хром.
Марек вздохнул.
- А это означает, что чернила современные.
- Вовсе не обязательно.
- Но ведь в то время, хоть раньше, хоть позже, в чернилах не было хрома.
- Верно. И все-таки он обнаруживается в чернилах, которыми писали манускрипты. Притом довольно часто.
- В этой местности есть залежи хрома?
- Нет, - ответил Стерн, - но хром ввозили во все уголки Европы, потому что его использовали в красителях для ткани, ну и, случалось, добавляли в чернила.
- А что ты скажешь о прочих загрязнениях? - спросил Марек, указывая на несколько других пиков. Он помотал головой. - Прости, но я не куплюсь на это.
- Согласен, - сказал Стерн - Скорее всего, это шутка.
- Но мы ничего не сможем сказать наверняка без углеродного анализа, - продолжал Марек. - Содержание углерода-14 позволило бы датировать и чернила и пергамент с точностью около пятидесяти лет. Таким образом вопрос с подделкой был бы разрешен окончательно.
- Я хотел бы еще использовать термолюминисценцию и, возможно, лазерную активацию, раз уж дело дошло до серьезного исследования, - добавил Стерн.
- Но ты не сможешь сделать все это здесь.
- Нет, мне нужно будет отправиться в Лес-Эйзи.
В Лес-Эйзи, городе, расположенном в соседней долине, находился центр археологических исследований доисторического периода в южной Франции. Там имелась хорошо оснащенная лаборатория, в которой было оборудование для углеродного и калийно-аргонового определения возраста образцов, а также для нейтронной активации и других сложных анализов. Результаты, разумеется, не могли быть такими же точными, как в центрах Парижа или Тулузы, но зато ученые могли получить ответы уже через несколько часов.
- Как ты думаешь, за ночь справишься? - спросил Марек.
- Попытаюсь.
Крис вернулся в комнату и присоединился к группе: он незаметно выходил за дверь, пытаясь связаться с Профессором по сотовому телефону.
- Нет, - ответил он на молчаливый вопрос. - Я слышал, лишь его слова на автоответчике.
- Ну, - сказал Марек, - сейчас мы не можем сделать больше ничего. Я предполагаю, что эта записка - изощренная шутка. Не могу представить себе, кто мог так разыграть нас, но кто-то это все же сделал. Завтра мы получим углеродную датировку надписи. Я полностью уверен в том, что она сделана совсем недавно. Элси, несмотря на все мое уважение к вам, должен сказать, что это, вероятно, подделка.
Элси что-то пробормотала себе под нос.
- Но в любом случае, - продолжал Марек, - Профессор должен позвонить завтра, и тогда мы спросим его. А пока что я предлагаю всем лечь спать и как следует отдохнуть.
Войдя в старый амбар, Марек бесшумно закрыл за собой дверь и лишь после этого включил свет. Потом окинул взглядом помещение.
В комнате, как он и ожидал, царил идеальный порядок. Строгостью обстановки она напоминала монашескую келью. Около кровати аккуратной стопкой лежало пять или шесть научных журналов, на столе справа, рядом с закрытым компьютером-ноутбуком, еще несколько. В столе имелся ящик; Марек выдвинул его и принялся торопливо там рыться.
Но он не находил того, что искал.
Он перешел к платяному шкафу. Внутри аккуратно висела одежда Профессора, ни один предмет не соприкасался с соседним. Марек ощупал все карманы, но и там этого не оказалось.
«Возможно, этого и не было здесь, - подумал он. - Возможно, Профессор взял это с собой в Нью-Мексико».
Напротив двери находилось бюро. Он открыл верхний ящик: монеты в небольшом блюдце. Американские долларовые бумажки, скрепленные резинкой. Несколько личных вещей, в том числе перочинный ножик, авторучка и запасные часы - ничего необычного.
Потом он увидел в глубине ящика пластмассовый футляр. Вынул его. Открыл. В футляре оказались очки. Марек положил их на крышку бюро.
Линзы в очках были бифокальными, овальной формы.
Он вынул из кармана рубашки полиэтиленовый пакет и в этот момент услышал скрип двери за своей спиной. Обернувшись, он увидел, что в комнату вошла Кейт Эриксон.
- Роемся в белье Профессора? - спросила она, удивленно вздернув брови. - Я увидела свет под дверью и решила заглянуть.
- Без стука? - так же иронично осведомился Марек.
- Все-таки что ты тут делаешь? - уже серьезно спросила Кейт и в этот момент увидела пакет. - Неужели это то, о чем я подумала?
- Да.
Марек извлек пинцетом из пакета одну бифокальную линзу и положил ее на крышку бюро рядом с очками Профессора.
- Отличаются, - заметила девушка, - но я готова поспорить, что линза его.
- Я тоже.
- Неужели ты не подумал об этом с самого начала? Я хочу сказать: он - единственный из всей экспедиции - носит бифокальные очки. И наша контаминация произошла из-за его стекла.
- Это не контаминация, - возразил Марек. - Линза старая.
- Но…
- Дэвид говорит, что белые пятна - это колонии бактерий. Нет, Кейт, эта линза не современная. Она старая.
Девушка наклонилась поближе.
- Этого не может быть, - уверенно заявила она. - Посмотри, как обточено это стекло и стекла в очках Профессора. Оно явно современное.
- Я знаю, но Дэвид настойчиво утверждает, что линза старая.
- Какого возраста?
- Он не может сказать.
- То есть он не может датировать это стекло, точнее, плесень на нем?
Марек кивнул.
- Недостаточно органического материала.
- В таком случае получается… - начала она. - Ты пришел в его комнату потому, что… - Она умолкла, посмотрела на очки, затем на Марека. Нахмурилась. - Но ведь я помню, Андре, ты утверждал, что надпись поддельная.
- Именно так я и говорил.
- Но тем не менее ты попросил Дэвида сделать углеродный анализ этой же ночью, не так ли?
- Да…
- А потом ты пришел сюда со стеклом, потому что встревожен… - Она помотала головой, как будто хотела отогнать муху. - Чем же? Что, по твоему мнению, происходит?
Марек посмотрел ей в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80