Было неизвестно до конца, сможет ли диспетчерская вовремя дать предупреждение. Было неясно, следует ли заполнить резервуары медленно сейчас или быстро позже. Они оказались перед необходимостью принимать решение на основе опыта, интуиции и здравого смысла. От этого решения зависели жизни людей.
А Гордон смотрел на него и ждал, что он скажет.
- Есть ли совершенно неповрежденные резервуары? - спросил Стерн.
- Да. Четыре.
- Тогда давайте заполним их сейчас. А потом дождемся результатов поляризационного обследования и компьютерной модели, и после будем заполнять остальные.
Гордон медленно кивнул.
- Я тоже так считаю.
- А какова ваша самая оптимистическая оценка? - спросил Стерн. - Окажутся остальные щиты исправными или нет?
- Я имею основания надеяться, - ответил Гордон, - что они исправны. Но уже через пару часов мы будем знать гораздо больше.

06:40:22
- Добрый сэр Андре, покорнейше прошу вас пройти сюда, - Ги де Малеган сопроводил эти слова приветливым поклоном и плавным взмахом руки.
Марек постарался не показать удивления. Когда он галопом влетел в Ла-Рок, то был готов к тому, что Ги и его люди сразу же прикончат его. Но они, напротив, приняли его чуть ли не как почетного гостя. Сейчас он находился в самом сердце крепости, во втором внутреннем дворе замка, откуда был виден большой зал, в котором уже зажгли свет.
Малеган провел его мимо большого зала в особое каменное строение, стоявшее справа. В окнах этого здания имелись не только деревянные ставни; они были еще и затянуты прозрачными свиными пузырями. В окнах стояли свечи, но они находились не в помещении, а снаружи за пузырями.
Марек понял причину этих предосторожностей еще до того, как вошел в здание, внутри которого имелась единственная большая комната. Вдоль стен на деревянных поддонах были сложены высокими штабелями серые тряпичные мешочки размером с кулак. В одном углу возвышались темные пирамиды чугунных ядер. В комнате стоял специфический острый сухой запах, и Марек точно знал, куда он попал.
В арсенал.
- Ну вот, магистр, - сказал Малеган, - мы нашли одного из ваших помощников.
- Я благодарен вам за это.
В середине комнаты, на полу, скрестив ноги, сидел профессор Эдвард Джонстон. Сбоку от него стояли две каменные ступки со смесями порошков. Третью ступку он держал между коленями и размеренными круговыми движениями перемалывал в ней каменным пестом серый порошок. Увидев Марека, Джонстон не прервал работу. Он вообще никак не высказал своего удивления.
- Привет, Андре, - проговорил он.
- Привет, Профессор.
- Вы в порядке? - поинтересовался Джонстон, все так же спокойно двигая пестиком.
- Да, в общем и целом. Немножко задело ногу. - На самом деле ногу Марека то и дело пронзало болью, но рана была чистой, и он рассчитывал, что через несколько дней она полностью заживет.
Профессор продолжал терпеливо и непрерывно растирать порошок.
- Это хорошо, Андре, - произнес он совершенно спокойным, даже равнодушным тоном. - А где остальные?
- Не знаю, что с Крисом, - ответил Марек. Он вспомнил о том, как Крис залился кровью. - Но Кейт в порядке, она собирается искать…
- Это прекрасно, - спокойно сказал Профессор, указав взглядом на сэра Ги. И тут же сменил тему:
- Вы, конечно, знаете, что я делаю?
- Смешение, - ответил Марек. - И что, приличный состав?
- Все составляющие очень неплохие. Вот это древесный уголь из ивы; он считается идеальным. Сера довольно чистая, а нитрат органический.
- Птичий помет?
- Совершенно верно.
- Действительно именно на это и можно было рассчитывать, - заметил Марек.
Одной из первых тем, которые Марек в свое время изучал, была технология изготовления пороха, вещества, которое стало широко применяться в Европе в четырнадцатом столетии. Порох был одним из тех изобретений, которые, как, например, мельничное колесо или автомобиль, не были связаны с именем какого-либо определенного человека или местом. Исходный рецепт: одна часть древесного угля, одна часть серы и шесть частей селитры - прибыл из Китая. Но подробности того, как он попал в Европу, до сих пор являлись предметом ожесточенных споров. Точно так же не было единства насчет первоначальных способов его использования: считалось, что сначала порох применяли не столько как взрывчатое вещество, сколько в качестве зажигательного средства. Первое время порох использовался в оружии «огненного боя», что означало средства для применения в военном деле огня и не совпадало с современной трактовкой термина «огнестрельное оружие», в котором боеприпас с большой силой выбрасывается на дальнее расстояние при помощи взрыва, то есть мгновенного сгорания вещества, как это происходит в винтовках и орудиях.
Так случилось потому, что самые ранние порохи были не такими уж взрывчатыми. Химический состав пороха тогда еще не определили, да и делать его как следует научились далеко не сразу. Взрывом пороха принято считать чрезвычайно быстрое сгорание древесного угля и серы, а оно происходит в условиях богатого снабжения кислородом, в качестве которого используются соли азота, позже получившие название «селитра». Основным источником нитратов тогда был помет летучих мышей из пещер. На первых порах помет вообще не очищали, а просто добавляли в смесь.
Но в том же четырнадцатом столетии было сделано открытие, которое можно отнести к разряду великих: порох взрывается с гораздо большей силой, если его компоненты очень тонко растерты. Этот процесс назывался «смешением», и если он осуществлялся должным образом, то получался порох столь же тонкого размола, как порошок талька. А для этого требовалось всего-навсего на протяжении долгих часов растирать небольшие порции компонентов порознь и вместе. В результате крошечные частички селитры и серы проникали в микроскопические поры древесного угля. Именно поэтому для его изготовления пережигались определенные породы деревьев, в частности ива, дававшая более пористый уголь.
- Я не вижу сита, - заметил Марек. - Вы собираетесь его смачивать?
- Нет. - Джонстон улыбнулся. - Ведь смачивание еще не изобрели, вы же помните?
Смачиванием именовался процесс добавления воды к пороховой смеси. В результате получалась паста, которую затем высушивали. Смоченный порох обладал гораздо большей взрывной силой, чем смешанный в сухом виде. С точки зрения химии это объяснялось тем, что вода частично растворяла селитру, раствор глубже пропитывал древесный уголь, а нерастворимые мельчайшие частицы серы тоже глубже проникали в поры угля. При этом полученный состав был не только более взрывчатым, но и мог дольше храниться, не теряя своих свойств. Но Джонстон был прав: согласно историческим данным появление этого процесса датировалось примерно 1400 годом, то есть до его изобретения оставалось еще лет сорок.
- Мне присоединиться к вам? - спросил Марек. Смешение было длительным процессом и занимало шесть-восемь часов.
- Нет. Я уже закончил. - Профессор неторопливо поднялся на ноги и обратился к сэру Ги:
- Сообщите моему лорду Оливеру, что мы готовы провести демонстрацию.
- «Греческого огня»?
- Не совсем, - ответил Джонстон.
* * *
Лорд Оливер нетерпеливо расхаживал по мощной внешней стене крепости, освещенной яркими лучами клонившегося к закату солнца. Толщина зубчатой стены была здесь более пятнадцати футов, и расставленные неподалеку орудия казались совсем маленькими. Рядом с Оливером находились сэр Ги и угрюмый Роберт де Кер; все они с надеждой взглянули на появившегося Профессора.
- Ну что, магистр? Вы наконец готовы?
- Да, мой лорд, - ответил Профессор. В обеих руках он нес по плошке. Следом шел Марек с третьей плошкой, в которой находился прекрасный серый порох, смешанный с густым маслом, источавшим сильный смолистый запах. Джонстон велел ему ни в коем случае не прикасаться к этой смеси. Впрочем, Марек и не нуждался в таком напоминании. Полученная паста пахла сильно и неприятно; даже от смолы запах не становился лучше. В левой руке у него была миска с песком.
- «Греческий огонь»? Вот это - «греческий огонь»?
- Нет, мой лорд. Лучше. Это огонь Навкратиса Афинского, который именуется горючей смесью.
- Вот как? - сказал лорд Оливер. Его глаза сощурились. - Покажите его мне.
Орудия смотрели на широкую восточную равнину. Там вокруг выстроенных в ряд готовых и еще не достроенных катапульт суетились люди. Эти осадные орудия находились за пределами дальности орудийного выстрела, в двух сотнях ярдов от стены. Джонстон установил свои плошки на стену между двумя ближними орудиями. Первую пушку он зарядил мешком, взятым из арсенала. Вместо ядра он заложил в ствол толстую металлическую стрелу с металлическими лопастями вместо оперения.
- Это ваш порох и ваша стрела.
Повернувшись ко второму орудию, он аккуратно пересыпал свой тщательно растертый порох в мешок, которым зарядил пушку точно так же, как первую. Затем он обернулся к Мареку:
- Андре, песок, пожалуйста.
Марек шагнул вперед и поставил миску с песком в ногах Профессора.
- А зачем песок? - не скрывая любопытства, спросил Оливер.
- Предосторожность против ошибки, мой лорд. - Джонстон взял вторую металлическую стрелу, очень осторожно держа ее за торцы стержня, и медленно и аккуратно вставил в жерло пушки. В наконечнике стрелы были выгравированы желобки, заполненные густой коричневой резко пахнувшей пастой. - Это мой порох и моя стрела.
Канонир вручил Профессору тонкую палочку, один конец которой ярко тлел. Джонстон прикоснулся к запалу первого орудия.
Раздался негромкий, чем-то похожий на кашель взрыв, пушка выплюнула облачко черного дыма, а стрела унеслась в поле, но воткнулась в землю, не долетев сотни ярдов до ближайшей катапульты.
- Теперь мой порох и моя стрела. - Профессор коснулся второго орудия.
Взрыв прозвучал гораздо громче, а облако дыма было хотя и густым, но не таким черным. Стрела упала в траву рядом с катапультой, промахнувшись на какие-нибудь десять футов.
Оливер хмыкнул.
- Это что, все? Простите меня, но я… - И в этот момент вокруг стрелы вспыхнуло яркое пламя, из которого во все стороны разлетались бесчисленные искры. Катапульта мгновенно загорелась, со всех сторон побежали люди, ведя в поводу лошадей, груженных бурдюками с водой.
- Вижу… - протянул лорд Оливер.
Но вода, казалось, лишь усиливала огонь, вместо того чтобы усмирить его. С каждым ведром воды пламя становилось все выше, и вскоре люди отступили и лишь в растерянности следили за тем, как догорало огромное сооружение Прошло всего несколько минут, а на месте громадной катапульты осталась лишь куча обугленных, дымящихся бревен.
- С нами бог и святой Иоанн, вы молодец, Эдвард! - воскликнул Оливер. Джонстон, улыбнувшись, склонил голову. - У вас пушка бьет вдвое дальше и стрелы сами собой горят жарким пламенем. Как…
- Порох очень тонко растерт и потому взрывается с большей силой. Стрелы облеплены паклей, пропитанной маслом, смешанным с серой, а сверху все это покрыто негашеной известью. Стоит стреле упасть в какое-нибудь влажное место - сейчас это была трава, - как это вещество загорится. Именно поэтому я приготовил песок: если даже крошечная частица смеси попала бы на мои пальцы, она тут же загорелась бы от влаги, которая всегда есть на руках. Это очень опасное оружие, мой лорд, и с ним нужно очень деликатно обращаться.
Он указал на третью плошку, стоявшую на стене под ногами у Марека.
- А теперь, мой лорд, - сказал Джонстон, взмахнув деревянной палкой, - прошу вас посмотреть, что сейчас случится. - Он ткнул палку в плошку и вновь поднял ее перед собой; конец палки был измазан неприятной на вид вонючей маслянистой смесью. - Как вы видите, ничего не происходит. И ничего не произойдет еще в течение нескольких часов или дней, пока. - С важным видом фокусника он плеснул на палку немного воды из маленького кубка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80