Девушка огляделась вокруг и поняла, что находится в той же самой палате, в которую ее спускали на веревке несколько дней назад. Так же стоял у стены саркофаг рыцаря, правда, сейчас гроб был накрыт крышкой. У противоположной стены помещался грубый деревянный стол, на котором лежали несколько кусков клеенки и связок пергаментов, перевязанных шпагатом. Сбоку была выложена невысокая каменная перегородка, на которой лежала еще одна связка рукописей, а рядом с ней сверкала линза из очков Профессора.
- Наверно, он потерял ее вчера, - предположила Кейт. - Должно быть, именно здесь солдаты и схватили его.
- Вполне возможно.
Кейт следила за тем, как Марек принялся просматривать связанные листы. Он быстро нашел записку Профессора, затем вернулся к предыдущему листу и принялся, нахмурившись, рассматривать его при свете факела.
- Это описание подземной реки, - ответил Марек, - вот оно. - Он указал на широкие поля пергамента, на которых было мелко нацарапано что-то по-латыни. - Здесь сказано: «Марцеллус владеет ключом». - Он ткнул пальцем в соответствующее место. - А дальше говорится что-то насчет… э-э… двери, или прохода, и больших ног.
- Больших ног? Тут что, живет снежный человек?
- Подожди минуточку, - пробормотал Марек, - не то, не то… - В его памяти начал проявляться последний разговор с Элси. - Здесь сказано «ноги гиганта». Да, именно так.
- Ноги гиганта, - повторила Кейт, с сомнением глядя на товарища. - Ты уверен, что правильно прочитал?
- Так здесь написано. А это что такое?
Чуть ниже того места, на которое Марек указывал пальцем, были написаны два слова, одно над другим:
DESIDE VIVIX
- Я помню, - медленно сказал Марек, - что Элси удивилась, увидев новое для нее слово, «vivix», но она тогда не говорила ничего насчет «deside». А по-моему, это совершенно не похоже на латинский язык. Это и не окситанский, и не старофранцузский.
Он отрезал кинжалом уголок от пергамента, нацарапал на нем эти два слова, сложил клочок и сунул его в карман.
- Но что это означает? - не унималась Кейт.
Марек растерянно потряс толовой:
- Понятия не имею.
- Это было приписано на полях, - заметила девушка, - и, возможно, вовсе ничего не означает. Может быть, это бессмыслица, нацарапанная от нечего делать, или заметка для памяти, или еще что-нибудь в этом роде.
- Сомневаюсь.
- Они и тогда вполне могли рисовать рожицы на полях.
- Я знаю, но это не кажется мне рожицей. Это серьезная запись. - Он вернулся к рукописи и принялся вновь водить пальцем по строчкам. - Вот… вот… Здесь написано, что «transitus occultus incipit…», проход начинается «…propre ad capellam viridem, sive capellam mortis» - в Зеленой часовне, также известной под названием «Часовня смерти»… и…
- Зеленая часовня? - каким-то странным голосом переспросила Кейт.
Марек кивнул, - Правильно. Но здесь не сказано, где эта часовня находится. - Он вздохнул. - Если проход действительно соединяется с известняковыми пещерами, то это может оказаться где угодно.
- Нет, Андре, - уверенно сказала Кейт, - нет.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду, - ответила девушка, - что знаю, где находится Зеленая часовня.
* * *
- Она была обозначена в обзорных планах проекта «Дордонь», - сообщила Кейт. - Это руины на самой границе района проекта. Я, помнится, долго недоумевала, почему эти развалины не включили в проект - ведь они находились совсем рядом. На плане они были обозначены как «Chapelle verte morte», насколько я понимаю французский, «Часовня зеленой смерти». Я запомнила это потому, что название звучало, словно взятое из рассказа Эдгара Аллана По.
- И ты точно помнишь, где она находится?
- Не совсем точно; помню только, что это в лесу, примерно в километре к северу от Безенака.
- Тогда это может быть то, что нам нужно, - сказал Марек. - Туннель в километр длиной… ничего невозможного.
С той стороны, откуда они пришли, донесся шум. Солдаты спускались в подвал.
- Пора идти.
Он повел их налево, в коридор, где обнаружилась еще одна лестница. Когда Кейт впервые увидела ее, остатки окаменевшего от возраста дерева были почти доверху завалены обрушившейся землей. Сейчас же новая крепкая лестница упиралась в деревянную крышку люка.
Марек взобрался по ступенькам и уперся плечом в крышку. Она легко подалась. Они увидели серое небо, в котором клубился густой дым.
Марек вылез наружу; Кейт и Крис последовали за ним.
* * *
Они попали во фруктовый сад. Деревья, покрытые свежей весенней листвой, стояли ровными рядами. Они бросились бежать по саду и вскоре достигли монастырской стены, слишком высокой, чтобы забраться на нее. Но им удалось перебраться на стену с росших поблизости деревьев. Совсем рядом находился густой лес с невырубленным плотным подлеском. Они перебежали туда и вновь оказались под покровом густых древесных крон.

09:57:02
В лаборатории МТК Дэвид Стерн отошел от машины опытного образца. Он рассматривал маленькую кучку склеенных скотчем электронных плат - прибор, сборка и тестирование которого заняла у него пять часов.
- Ну вот, - сказал он. - Эта штука передаст им наше сообщение.
В Нью-Мексико стояла ночь; за стеклами окон было темно.
- Который там может быть час? - спросил он.
Гордон принялся загибать пальцы.
- Они прибыли туда приблизительно в восемь утра. Прошло двадцать семь часов. Так что у них сейчас одиннадцать утра следующего дня.
- Что ж. Это наверняка годится.
Стерн сумел построить это электронное устройство, хотя ему и пришлось выдержать два упорных спора с Гордоном. Тот доказывал, что посылать в прошлое прибор бессмысленно. Туда практически невозможно передать сообщение, настаивал Гордон, потому что неизвестно, в какую точку, даже в какой район прибудет машина. Согласно законам статистики вероятность того, что аппарат окажется на расстоянии радиосвязи с исчезнувшими археологами, была исчезающе мала. Вторая проблема состояла в том, что никак нельзя было узнать, получили они сообщение или нет.
Но Стерн опроверг оба этих возражения чрезвычайно простым способом. В его устройство входил приемопередатчик-наушник, идентичный тем, которыми была снабжена команда, и два маленьких магнитофона. Первый магнитофон передавал через передатчик сообщение Стерна, а второй записывал любые радиосигналы, воспроизводившиеся приемником наушника. Восхищенный Гордон сказал, что это настоящее изобретение, многофункциональный автоответчик.
Стерн надиктовал сообщение, которое гласило: «Это Дэвид. Вы отсутствуете в течение двадцати семи часов. Не пытайтесь возвратиться до истечения тридцати двух часов. К тому времени мы, с этой стороны, будем готовы вас принять. А пока что сообщите нам, все ли у вас в порядке. Просто говорите, и прибор запишет ваши ответы. Желаю успеха. До скорой встречи».
Стерн прослушал сообщение, чтобы убедиться, что голос звучит достаточно внятно, и сказал:
- А теперь давайте отправлять.
Гордон принялся нажимать кнопки на пульте управления. Аппарат зажужжал и окутался ярким голубым сиянием.
* * *
Несколько часов назад, когда Стерн только взялся за сборку этого прибора, его волновало только то, что друзья, находившиеся в ином времени и пространстве, не имели представления о том, что не могут вернуться домой. Он представлял себе, как ребята входят в клетки - возможно, в этот момент их атакуют со всех сторон, - в последний момент дают машине команду на переход и даже предположить не могут, что их немедленно вынесет туда же, откуда они пытаются скрыться. И потому Стерн сказал себе, что обязан предупредить их о невозможности немедленного возвращения.
Таково было его первое соображение. Но теперь к нему прибавилось и второе. Прошло уже около шестнадцати часов с тех пор, как началась замена воздуха в пещере. Внутри работали техники, восстанавливавшие площадку перехода. Аппаратура диспетчерской непрерывно тестировалась на протяжении нескольких часов.
И за это время она не зарегистрировала ни одного всплеска поля.
А это значило, что никто не предпринимал попыток возвращения. Стерн чувствовал - конечно, никто не говорил ему об этом прямо, в первую очередь Гордон, - но это настроение витало в атмосфере: люди из МТК думали, что отсутствие всплесков поля в течение более чем двадцати часов - плохой признак. Он интуитивно ощущал, что многие, если не большинство сотрудников МТК считали, что команда погибла.
Так что главное значение отправки аппарата Стерна заключалось не в том, что он мог отправить сообщение, а в том, что он мог сообщение получить. А это стало бы доказательством того, что хоть кто-то из членов экспедиции все еще жив.
Стерн снабдил аппарат антенной с широким углом захвата, установленной на небольшую турель. Пошаговый двигатель поворачивал антенну на угол в 120°, таким образом, она обходила горизонт и три раза передавала сообщение в три различные стороны. Команда получала три шанса дать ответ. После завершения оборота антенны, аппарат должен автоматически возвратиться в лабораторию, точно так же, как это осуществлялось во время экспериментов с фотокамерой.
- Поехали! - сказал Гордон.
Замелькали вспышки лазерного света; машина начала врастать в пол.
* * *
Ожидание оказалось удивительно тревожным. Десять минут, которые потребовались машине, чтобы слетать туда и обратно, неимоверно растянулись. Холодный пар еще клубился над полом, когда Стерн выхватил из клетки свое устройство и принялся перематывать пленку.
Прозвучал его голос.
Никакого ответа.
Магнитофон вновь воспроизвел текст, который был предназначен для передачи.
И снова ответа не последовало. Лишь статические разряды потрескивали в динамике.
Гордон безо всякого выражения на лице посмотрел на Стерна.
- Может быть много объяснений… - пробормотал тот.
- Ну конечно же, Дэвид.
Сообщение, отправленное из двадцатого века, зазвучало в третий раз.
Стерн затаил дыхание.
Опять послышался треск разрядов, а затем в тишине лаборатории раздался голос Кейт:
- Парни, вы ничего сейчас не слышали?
Марек:
- О чем ты говоришь?
Крис:
- Тсс, Кейт, выключи наушник.
Кейт:
- Но…
Марек:
- Выключи.
Голоса умолкли, лишь статическое электричество продолжало шипеть и потрескивать в динамике.
Но дело было сделано.
- Они живы! - провозгласил Стерн.
- Они безусловно живы, - согласился Гордон. - Пойдемте посмотрим, как идут дела на площадке перехода.
* * *
Дониджер расхаживал по кабинету, репетируя свою речь, отрабатывая жесты и повороты. Он был известен как великолепный, даже харизматический оратор, но Крамер знала, что эта репутация родилась не сама по себе Наоборот, она явилась результатом длительной подготовки, поиска самых точных слов, отработки каждого движения. Дониджер ничего не предоставлял случайности.
На первых порах Крамер была озадачена его невероятным, близким к одержимости, пристрастием к бесконечным репетициям любых своих появлений на публике. Такое поведение казалось странным для человека, которому было в высшей степени наплевать на то, понимают его другие или нет. Позднее ей стало ясно, что Дониджер получал наслаждение от общения с публикой, потому что людская масса так легко поддавалась управлению. Он был убежден, что гораздо умнее и находчивее любого человека на свете, и убедительная речь - «Они никогда не поймут, что же именно их убедило» - была просто еще одним способом доказать это.
И теперь Дониджер расхаживал по кабинету, используя Крамер в качестве аудитории, состоящей из одного человека.
- Всеми нами руководит прошлое, хотя никто этого не понимает. Власти прошлого никто не признает, - провозгласил он, подкрепив свои слова резким взмахом руки. - Но если вы задумаетесь над этим вопросом, увидите, что прошлое всегда играло гораздо более важную роль, чем настоящее. Настоящее подобно коралловому острову, который поднимается над водой, но построен из миллионов мертвых кораллов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80