На краю двора они остановились, обозревая разоренный пейзаж:
разбросанные части машин сплелись в груды железа, над погребальными
кострами из покрышек колыхался густой черный дым, а то, что несколько
часов назад было деревянными или кирпичными строениями, сровнялось с
землей или лежало в развалинах.
Над всем этим нависала черная пирамида, ушедшая основанием в землю.
- Не стал бы я делать то, что вы надумали, - предостерег кто-то. На
капоте своего мерседеса с тонкой черной сигарой в зубах сидел Мэк Кейд,
разглядывая развалины, как низложенный император. У его ног припал к земле
Сыпняк, Столбняк сидел на заднем сиденье. Кейд по-прежнему был в панаме.
Загорелое лицо, винно-красная рубаха и зеленоватые брюки были измазаны
сажей. - Там нет ничего, за чем стоило бы лезть.
- Там мой отец! - твердо ответил Джой. - Мы собираемся его вытащить!
- Как же, как же. - Кейд выпустил струю дыма. - Пацан, там остался
только пепел да кости.
- Заткни свою грязную пасть!
Сыпняк поднялся и угрюмо зарычал, но Кейд поставил собаке на спину
ногу в башмаке.
- Что есть, то и говорю, пацан. Там еще остались невзорвавшиеся
бочонки с краской и маслом. Чего я и жду. Хотите отправиться на тот свет -
валяйте, скатертью дорожка.
- Ты знаешь, где работал Леон Гарраконе, - сказал Ортега. - Почему бы
тебе раз в жизни не сделать что-то стоящее и не помочь нам его найти?
- Гарраконе, Гарраконе... - Кейд на минуту задумался, пытаясь
соотнести фамилию с конкретным человеком. Для него все рабочие были на
одно лицо. - А, да! Гарраконе всегда собачился из-за прибавки к жалованью.
Он работал на ремонте моторов. А вот что от ихней мастерской осталось. -
Кейд куда-то ткнул пальцем, и в дыму, примерно в пятидесяти ярдах от края
двора, они разглядели груду битого кирпича.
- Джон Гомес выбрался оттуда, - бесстрашно сказал Ортега. -
Порезанный, обожженный, но живой. Может быть, Леон все еще...
- Конечно. Мечтайте-мечтайте, падре. Вам-то что за дело до Гарраконе,
черт побери? - Кейд вынул сигару изо рта и щелчком стряхнул пепел, отчего
золотые цепочки у него на шее зазвенели.
- Леон мой друг. Впрочем, полагаю, тебе этого не понять.
- Спасибочки, все нужные друзья у меня имеются. - Дома у Кейда был
штат служащих из пяти мексиканцев, постоянная несовершеннолетняя любовница
- маленькая, накачанная кокаином танцовщица из Сан-Антонио - и толстопузая
кухарка Люсинда, но его настоящие друзья были всегда при нем. Собаки
никогда не судили хозяина, не давили на него и не напускали дурных
флюидов. Они всегда были готовы порвать глотку его врагам и подчинялись,
не задавая вопросов: для Кейда это и была настоящая дружба. - Хурадо,
ты-то умнее. Объясни ты им, что они спятили.
- Надо посмотреть самим.
- Да уж насмотритесь, не сомневайтесь! Ты что, мужик, проглядел эту
летучую сволочь? В этой паскуде сидит что-то живое! - Кейд махнул в
сторону пирамиды. - Только суньтесь, оно и вам жопы отжует!
- Пошли, - поторопил Ортега. - От этого кровопийцы толку не будет.
- Моя мамуля дураков не рожала! - парировал Кейд, когда, осторожно
ступая по искореженным железным щитам изгороди и перебираясь через опасные
кольца проволочной гармошки, они полезли во двор. - Я скажу Ною Туилли,
где искать ваши трупешники!
Но они больше не обращали на него внимания, пробираясь между грудами
острого, как бритва, железа и дымящихся обломков вглубь двора. Очень скоро
из машины Кейда понесся рев и грохот: это магнитофон надрывался голосом
Элис Купер о мертвых малютках в буфете, да так, что хоть святых выноси.
На песке в беспорядке валялись детали машин и двигателей, обугленные
доски, кирпичи и прочий хлам. Зарра отстал, чтобы полазить среди
искореженного шасси чего-то, похожего на порше, который перевернула и
швырнула наземь ударная волна. Отец Ортега увидел, что неподалеку лежит
окровавленная мужская рубашка, но привлекать к ней общее внимание не стал.
Над землей висел непотревоженный ветром темный дым, поднимавшийся от
тлеющих шин, из глубины груд обломков пробивалось свирепое красное сияние.
Рик помедлил, глядя на столб света, который, завораживая, описывал у
вершины пирамиды круг за кругом, и заставил себя пойти дальше.
Однако парнишка не мог избавиться от ощущения, что за ними наблюдают.
Чуять такие вещи Рик выучился по необходимости, защищаясь в школе от
Щепов, которые могли подойти сзади и ударом по почкам сбить с ног. По
спине бежали мурашки. Рик то и дело оглядывался, но никакого движения в
дыму не было. Он решил, что за ними не просто следят: ощущение было таким,
будто его разнимают на части, измеряют, анатомируют, как лягушку на уроке
биологии. "Страшновато", - пробурчал шагавший справа от Рика Зарра, и Рик
понял, что Зарра, должно быть, испытывает такое же чувство.
Они перешли через двор к груде кирпичей и железных балок, на которую
им показал Кейд. Неподалеку виднелся похожий на экстравагантную скульптуру
холм из вжатых друг в дружку легковушек и грузовиков. Джой Гарраконе
опустился на колени и принялся расшвыривать кирпичи, выкликая отца.
- Вы с Заррой начинайте с другой стороны, - предложил Ортега. Ребята
обошли рухнувшее здание - и возле смятого небесно-голубого "корвета"
наткнулись на обгорелый труп с проломленной головой. В зияющем рту мерцали
зубы. Кто бы это ни был, он был рыжеватым блондином - белый, не отец Джоя.
Их настиг тяжелый, тошнотворно-сладкий запах. Зарра судорожно ахнул: "Щас
зафонтанирую, мужик!", развернулся и отбежал на несколько ярдов, пригибая
голову к земле. Рик стиснул зубы, прошел мимо мертвеца, остановился и
подождал, чтобы головокружение и дурнота прошли. К счастью, они миновали,
и Рик был готов к работе. Вернулся позеленевший Зарра.
Они взялись обыскивать развалины мастерской, расчистив несколько
кирпичных завалов. Примерно через десять минут трудов Ортега нашел еще
одного мертвеца - Карлоса Эрмосу, отца Рубена. По тому, как было скрючено
тело, Ортега понял: позвоночник и шея наверняка сломаны. Потный и пыльный
Джой на миг задержал на трупе взгляд и молча продолжил свое занятие.
Сотворив крестное знамение, Ортега снова принялся отбрасывать кирпичи в
сторону.
Работа оказалась тяжелой. Рику казалось, что здание (строение около
сорока футов длиной с плоской крышей) целиком обвалилось внутрь. Он
пошевелил кусок трубы, и вниз обрушились ломаные кирпичи, а с ними -
обугленная кроссовка. Сперва Рик подумал, уж не нога ли это, но кроссовка
оказалась пустой. То ли ее хозяина похоронило под обломками, то ли выбило
из обувки ударной волной.
Он добрался до металлической балки, и с помощью Зарры сдвинул ее,
чуть не вывихнув спину. Когда балка лежала в стороне, Зарра посмотрел на
Рика и спокойно сказал:
- Слышишь?
- Что слышу?
- Послушай!
Рик прислушался, но услышал только музыку из магнитофона Кейда.
- Ладно. Я уже тоже не слышу. - Зарра пошел в развалины, отыскивая
источник услышанного им шума. Он нагнулся, откинул еще несколько кирпичей
и каменных обломков. Потом: - Во! Слышишь, мужик? Вон там!
- Ничего я не слышу.
Рик подошел к Зарре и подождал. Прошло несколько секунд - а потом из
глубины развалин к ним донесся заглушенный и неотчетливый, но размеренный
стук металла по металлу, и Рик понял, что кто-то подает сигналы.
- Эй! Святой отец! - крикнул он. - Здесь!
Прибежали Ортега с Джоем в покрытой пленкой пыли одежде. Зарра
подобрал кусок трубы, несколько раз ударил по кирпичу, и все услышали
ответный стук снизу. Ортега стал на колени, светя фонариком в щели между
кирпичами в поисках пустот. Зарра продолжал сигналить, и ответом ему был
лязг.
- Это Доминго Ортега! - крикнул священник. - Вы меня слышите?
Они подождали, но никакого ответа не услышали. "Помогите", - сказал
Ортега и вместе с мальчиками принялся лихорадочно прокапываться вниз через
три или четыре фута обломков. Через считанные минуты их руки были ободраны
до мяса, из пораненных ладоней Рика сочилась кровь.
- Тихо! - сказал Ортега и нагнулся, прислушиваясь. Опять раздался
лязг металла по металлу - кто-то стучал по трубе. - Эй, внизу, вы меня
слышите? - гаркнул Ортега.
Наверх донесся слабый сиплый крик:
- Да! О Господи, да! Вытащите нас отсюда!
- Кто вы? Сколько с вами людей?
- Нас трое! Я Грег Фрэкнер! А еще тут внизу Уилл Барнетт и Леон
Гарраконе!
- Папа! - завопил Джой. По щекам паренька покатились слезы. - Папа,
это я, Джой!
- Мы внизу, в рабочей яме, а сверху на нас навалено полно всякого
дерьма, - продолжал Фрэкнер, - хотя ваш свет я вижу!
- Вы ранены?
- Наверное, сломана рука. Да и ребра не сказать чтоб в порядке. Уилл
харкает кровью, а Леон опять сомлел. Думаю, у него перебиты ноги. Что за
леший на нас свалился, мужик? Бомба?
Ортега уклонился от ответа.
- Двигаться-то можете?
- Немного, только тут шибко тесно. Правда, дышим мы нормально.
- Хорошо. - Ортеге было ясно, что без дополнительной мышечной силы
рабочих не освободить. - Ну, вы там поспокойнее. Сейчас нам придется
сходить за кирками и лопатами.
- Что угодно, мужик! Слушай... можешь оставить фонарь там, где мне
будет его видно? Мне все кажется, я слышу, будто тут внизу что-то роет
землю. В смысле - под нами. А я боюсь крыс. Ладно?
- Ладно, - сказал Ортега и втиснул фонарик между двух кирпичей так,
чтобы луч светил вниз, в пустоту. - Мы вернемся! - пообещал он, схватил
Джоя за плечи и поднял парнишку на ноги.
В лиловом сиянии, под неподвижными черными облаками они двинулись
обратно, и у Рика опять возникло неприятное ощущение, что за ними следят.
Он обернулся к пирамиде.
Примерно в двадцати футах от них стоял какой-то мужчина. Высокий,
тощий, широкоплечий. Он немного сутулился, руки вяло свисали вдоль тела. О
лице этого человека Рик мог сказать только, что оно казалось влажным.
Мужчина был одет в темные штаны и полосатую рубашку с коротким рукавом,
перепачканные землей. Он стоял, наклонив голову на бок, и наблюдал за
ними. "Святой отец?" - сказал Рик. Расслышав в голосе Рика неприкрытую
нервозность, Ортега остановился. Он оглянулся - и тут все они заметили
стоящего, как изваяние, сутулого мужчину.
Первым делом Ортега подумал, что это - один из рабочих Кейда, который
только что выкарабкался из развалин, и шагнул вперед.
- С вами все в порядке?
- Кто хранитель? - невнятно, врастяжку спросил мужчина. В его голосе
звучал свист вырывающегося из чайника пара.
Священник споткнулся. Он почти не видел лица этого мужчины - только
прилизанные седые волосы и влажный поблескивающий лоб - но подумал, что
узнал голос. Только обычно этот голос произносил: "Чем могу, падре?" Гил
Локридж, понял Ортега. Гил с женой Мэвис вот уже десять лет были хозяевами
обувного магазина. "Но Гил не такой высокий, - подумал Ортега. - И не
такой широкоплечий... и не сутулится, как этот. Но... голос-то Гила. Разве
не так?"
- Я задал тебе вопрос, - сказал мужчина. - Кто хранитель?
- Хранитель? - Ортега тряхнул головой. - Хранитель чего?
Мужчина медленно набрал полную грудь воздуха и медленно, шумно
выдохнул, напомнив Рику, как трещал щитомордник, когда он протянул руку к
коробке за Клыком Иисуса.
- Не нравится мне, когда со мной... - мужчина запнулся, словно
подыскивая верное выражение. - ...шутят. Вовсе не нравится. - Он сделал
два больших шага вперед, и Ортега попятился. Мужчина остановился, и тут
Ортега сумел разглядеть, что по впалым щекам мужчины сползает какая-то
слизь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86