Гримаса пробежала по лицу моего собеседника.
- Джеймс - маменькин сынок. Он не тронул бы и волоса на ее голове.
- А Мод Слокум?
- Ее я тоже исключаю... Если полагать, что Оливия Слокум была убита,
то... это мог сделать кто-нибудь со стороны. У такой женщины обычно не
мало врагов.
- Вроде ПАРЕКО, - сказал я.
- А?
- Компании Тихоокеанских Очистительных Заводов.
- А... Нет. Нефтяные компании не прибегают больше к убийствам. Тем
более из-за такого ничтожного дела, как аренда нефтеносного участка. Для
них - мизерного... Я хотел спросить вас вот о чем: вы-то не видели
поблизости кого-нибудь из посторонних?
Этого вопроса я все время и ждал. Разговаривая, размышлял, как на
него ответить. Логично подозревать Ривиса: был около места предполагаемого
преступления, подвыпил, на что-то обижался. Но когда я подобрал его по
дороге обратно, он не производил впечатления человека, только что
совершившего убийство. И время встречи не сходилось с временем смерти
миссис Оливии. Однако если полиции нужно быстрое и легкое решение, за
такую версию схватятся. Я видал, как подобное случалось раньше, в дебрях
Лос-Анджелеса. Уверен ли я в полиции Нопэл-Велли? Я решил, что Надсону
можно доверять, но все-таки попридержал одну карту. Я не сказал ему, что
когда встретил Ривиса, было точно восемь двадцать три на циферблате в
машине и на моих наручных часах. Правда, Ривис-то и обратил внимание на
точное время, а это могло означать, что Ривис попытался использовать меня
в обосновании своего алиби. Я не люблю, когда меня используют.
Затянувшаяся пауза Надсону не понравилась, но он сдержался.
- Вы подобрали этого парня за воротами где-то после восьми. Вы
понимаете, мы не знаем, когда она была убита, и боюсь, никогда не узнаем.
Показания Марвелла неубедительны. В первый раз он даже не упомянул о
всплеске, который слышал, или думал, что слышал. Не гнездилась ли у Ривиса
в голове мысль об убийстве? Как по-вашему?
- А можно ли наслаждаться подобной мыслью? Он был в хорошем
настроении.
- Что он за парень? Он попадался мне на глаза, но я никогда с ним не
разговаривал.
- Ничего особенно подозрительного я не заметил. Он мог бы стащить у
своей матушки деньги, чтоб поиграть на скачках, но вряд ли стал бы толкать
пожилую даму в воду. Ненормальный? Может быть, но не совсем. Из того, как
человек говорит, это видно.
Надсон наклонился ко мне, широкий, как и крышка стола.
- Вам понравился парень? Поэтому вы позволили ему ускользнуть от
Фрэнкса?
- Я, знаете ли, потерял свою обычную бдительность, когда пуля чуть не
угодила мне в почку. Мне вовсе не нравится Ривис, но некоторым он
нравится, - при этих словах я пригнулся совсем низко к столу. - Кэти
Слокум он очень нравится.
Лицо Надсона налилось кровью.
- Неправда! Вы лжете... Кэти не связывается с отбросами общества.
- Не принимайте мои слова близко к сердцу, Надсон. - Я встал. -
Хотите, спросите ее отца.
Жизнь словно ушла из его лица. Он взял у полицейского блокнот и
вырвал последнюю страницу, исписанную карандашом.
- Эдди, иди отдохни. - И обратился ко мне: - Что вы-то намерены
делать? Поможете нам найти Ривиса?
- Я поговорю с миссис Слокум.
- Она с мужем там, в комнате напротив гостиной.
Я произнес:
- Я не лжец, Надсон.
- Что? - Он медленно выпрямился. Мы были приблизительно одного роста,
но Надсон был массивнее и сильнее. Огромное мускулистое тело заполняло
любую комнату, даже когда мысль в глубине бледно-голубых глаз блуждала
далеко.
- Я не лжец, - повторил я.
Холодно-враждебный взгляд сфокусировался на мне.
- Ладно, - сказал он, будто подумав. - Вы не лжец.
Он снова сел за стол, плечи опустились, словно у крупного пальто на
вешалке меньшего размера.

8
Проходя мимо открытой двери в гостиную, я мельком оглядел людей,
сидевших там в ожидании встречи с Надсоном. Лица у всех бледные. И хмель,
и веселые разговоры испарились полностью. Не верилось, что это гости,
которые собрались провести приятный вечер в мирном доме. Гостиная особенно
напоминала пещеру; под потолком витала смертная тень - тень ее хозяйки.
Выйти из пещеры было нельзя: у двери на стуле сидел полицейский в
голубой рубашке, чуть согнувшись, он изучал фуражку у себя на колене,
заинтересованно, будто лицо близкого друга, который был с ним в долгой
разлуке.
Я подошел по коридору к двери в другую комнату. Заперто. Я собирался
постучать, но тут послышалось, как мужчина за дверью произнес короткое
слово, которое никак не вязалось с представлением о теноре, человеке
высокой культуры. Я вздрогнул. Тенору ответила женщина, ответила что-то
так быстро и тихо, что слов я не разобрал. Но всхлипывания ее после
реплики достигли моих ушей, вполне отчетливо.
Я прошел по коридору чуть дальше, к следующей, соседней двери, открыл
ее и оказался в темной комнате, рядом с той, где муж и жена беседовали
друг с другом. Приглядевшись, заметил, что... моя комната была не совсем
уж и темной - свет проникал сюда из холла, слегка мерцая на стекле и
серебре посуды, которая наполняла буфет. Да и со стороны комнаты "диалога"
шел слабый свет, тонкая полоска его пробивалась из-под старинных
раздвижных дверей, что отделяли "мою" комнату (очевидно, столовую) от
соседней. Я тихо двинулся к раздвижным дверям и затаил дыхание возле них.
Мод Слокум:
- Я перестала пытаться сделать что-либо, перестала... Долгие годы
делала для тебя все, что было в моих силах. Это не помогло. Теперь мое
терпение кончилось, Джеймс.
- Ты никогда и не пыталась. - Голос Джеймса безжизненный и горький. -
Ты жила в моем доме, ела мой хлеб и ни разу не сделала даже слабой попытки
помочь мне. Если я и законченный неудачник, как ты говоришь, то по твоей
вине, ничуть не в меньшей мере, чем по моей.
- Дом не твой, а твоей матери, - язвительно возразила она, - хлеб не
твой, а твоей матери, чрезвычайно пресный каравай!
- Оставь эту тему!
- Как я могла это сделать? - Теперь голос Мод лился плавно, как у
человека, что держит под контролем и себя, и ситуацию. - Твоя мать была
центральной фигурой в нашей супружеской жизни. У тебя был прекрасный шанс
оторваться от нее, когда мы поженились, но тебе не хватило смелости.
- У меня не было такой возможности, Мод. - Голос тенора-актера
задрожал под бременем жалости к себе. - Я был слишком молод, женился в
самом деле рано. Я зависел от нее, даже не закончил школу. Кроме того, -
ты знаешь - в те времена было не особенно много работы вокруг, а ты так
спешила замуж...
- Я спешила? Ты со слезами на глазах умолял меня выйти за тебя замуж.
Ты говорил, что твоя бессмертная душа без этого погибнет.
- Я считал, что так оно и было, - отчаянно отозвался Джеймс Слокум. -
Но ты ведь тоже хотела выйти за меня. У тебя были свои причины.
- Ты чертовски прав: у меня были причины - ребенок в животе, и
никого, к кому я могла бы обратиться за помощью. Конечно, мне следовало бы
поступить по-иному - проглотить свою гордость и убраться куда-нибудь
подальше от столь благородной семьи. - Голос Мод понизился до едкого
шепота: - Именно такого ждала твоя мать, не так ли? От меня, маленькой
простушки...
- Ты никогда не была "маленькой", Мод.
Она разразилась неприятным смехом:
- Да уж, видно, так. Женщины не были для тебя "маленькими". Колени
твоей матери всегда были достаточно велики для тебя, достаточно
удобно-велики!
- О, знаю, что ты чувствуешь по отношению ко мне, Мод!
- У меня вовсе нет никаких чувств, Джеймс. Никаких!.. Как только я
стала кое в чем разбираться, ты превратился для меня в пустое место.
Джеймс Слокум попытался придать твердости своему голосу.
- Теперь, когда мама умерла, я хотел бы думать, Мод, что ты будешь
несколько снисходительнее к ее памяти. Она всегда была добра с Кэти. Это
она пожертвовала собственными интересами, чтобы устроить Кэти в достойную
нас школу и как следует одеть ее...
- Я признаю это. Но вот чего ты совсем не понимаешь, так это моего
отношения к Кэти. Я люблю ее и хочу, тоже хочу, чтобы у нее все было самое
лучшее. Но так, как я это понимаю. Ну а еще... Знай, я не готова к тому,
чтобы меня списать в расход. Я мать, но и женщина, которой всего тридцать
пять.
- В таком возрасте, видимо, поздно начинать что-то заново.
- Как раз теперь я чувствую, что ничего и не начинала, что пребывала
в летаргическом сне, целых пятнадцать лет сна. Хватит. Так больше не может
и не будет продолжаться. Я не хочу зачахнуть.
- Ты сейчас только придумала все это. Если бы мама не умерла, ты,
конечно, пожелала бы, чтобы все шло по-прежнему.
- Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Джеймс.
- Ну ладно... Чтоб шло примерно, как раньше... Нет, ты придумала себе
новую цель не сейчас, раньше. Я знаю, что-то произошло с тобой с тех пор,
как ты побывала в Чикаго.
- А что такое произошло со мной в Чикаго? - Угроза прозвучала в
вопросе. Будто мускул напрягся - перед тем, как действовать.
- Я ни разу не спросил тебя об этом, не правда ли? И я не намерен
спрашивать. Я знаю только, что ты изменилась, когда этой весной побывала в
Чикаго.
Она оборвала его:
- Ты не спрашивал? Да потому, что тебе был дан замечательный совет -
не спрашивать!.. Кстати, я тоже могла бы кое о чем спросить тебя.
Например, о Фрэнсисе. Да мне уже известен ответ.
Минуту-другую он молчал. Я слышал его тяжелое дыхание. Наконец,
диалог продолжился.
Джеймс:
- Ладно, так мы ни к чему не придем. Чего ты хочешь теперь?
- Я скажу тебе, чего я хочу. Половину всего, что ты теперь получаешь
в собственность. И сразу же!
- Сразу? Смерть мамы оказалась тебе очень кстати, так, что ли? Если б
я не знал тебя, Мод, то был вправе подумать, что это ты виновата в смерти
моей матери.
- Не стану притворяться, будто очень уж опечалена случившимся. Как
только все эти неприятности закончатся и ты согласишься решить этот
вопрос, официально, мы идем в суд.
- Я сделаю, как ты хочешь, - слабо произнес он. - Ты достаточно долго
ждала доли моего состояния. Теперь ты ее получишь.
- И долю Кэти, - не сдавалась она. - Не забывай о Кэти. Она вот-вот
станет взрослой.
- Я ее не забыл. Кэти останется со мной, Мод.
- Она будет жить втроем, по-твоему? Я не думаю, что она согласится,
да и я не хочу. Фрэнсис...
Сделав над собой усилие, Джеймс сказал:
- Фрэнсис тут ни при чем. Он не вписывается в картину наших семейных
отношений.
- Фрэнсис или кто-нибудь вроде него... Я знаю твои склонности,
Джеймс.
- Нет, Кэти будет со мной - это все, чего я от тебя хочу.
- Я знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтоб рядом с тобой был здоровый
нормальный человек, чтоб обвиться вокруг него, подобно ползучему растению,
пить его соки. Ты пытался такое проделать со мной, но я разорвала твои
путы. И ты не будешь виться вокруг Кэти, Джеймс. Я уезжаю отсюда и забираю
ее с собой.
- Нет. Нет, - слово выползло из-под раздвижных дверей, сопровождаемое
хныканьем. - И ты... Мод, не должна оставлять меня одного.
- У тебя есть друзья, - заметила она не без иронии.
- Не покидай меня, Мод. Я боюсь оставаться один. Вы обе нужны мне,
намного больше, чем ты думаешь. - Мне показалось, что с Джеймсом сейчас
начнется истерика.
- Пятнадцать лет ты пренебрегал мной. Когда наконец у меня появилась
возможность уйти...
- Ты должна остаться, Мод. Это твой долг - остаться со мной. Я не
могу быть один.
- Будь мужчиной, - произнесла она твердо. - Во мне не просыпается
никаких чувств, если я слышу жалобный писк медузы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35