- Да, - небрежно кивнула Мэвис. - Одной, общей нашей семье. Возьмите,
например, милого друга моего мужа, Меллиотса. Прошлой ночью мой дражайший
супруг силой удерживал меня в распластанном виде на койке, пока милый
доктор Меллиотс вводил дозу морфия, чтоб я заснула.
Я предложил сигарету, которую Мэвис автоматически взяла у меня из
рук. Зажигая спичку, я заглянул ей в глаза. Темно-серые зрачки были
маленькими, как у птички.
- Видите, - сказала она, перехватив мой взгляд, - я не лгу.
Послушайте-ка сердце. - Она прижала мою руку к левой груди. В кончиках
моих пальцев что-то застучало, но это были, думаю, удары моего
собственного сердца.
- Видите?
- Так почему вы не спите?
- Не заснула! Морфий только стимулирует меня. Как валериана кошку.
Хотя сейчас я ощущаю... во мне разливается... хмель. Мне лучше бы
присесть. - Все еще держа мое запястье, Мэвис опустилась на ступеньку
сходней и, потянув, усадила меня рядом с собой. - Показать вам след от
иглы? Правда, так не поступают леди, не так ли?
- Леди остается везде и всегда леди, - произнес я. - Кто вы, Мэвис?
Она зевнула, потянулась всем телом, опустила плечи.
- Простая девушка, зарабатывающая на хлеб своим трудом. Во всяком
случае, так было. И мне хотелось бы, чтобы так было бы всегда... Но я
собиралась рассказать вам о докторе Меллиотсе. Он сидел за рулем, когда
Рико привез вас в тот дом.
"А, тот, с которым у меня была драка в лачуге Ривиса..."
- Он не произвел на меня впечатление человека, имеющего отношение к
медицине.
- Он называет себя доктором. Он какой-то гидротерапевт, заведует
санаторием в Венеции. А у Уолтера болезнь кишок. Он не расстается с
Меллиотсом. Даже берет его с собой в круизы, что очень удобно, особенно
когда он хочет... чтобы я... заснула. Но в тот раз я их провела. Я не
заснула, и я слышала, что происходило вокруг меня. Так вот... Я услышала,
что мой муж собирается убить человека. Пэта Риана, того, о ком вы меня
спрашивали. Уолтер приказал человеку по имени Шмидт убить Риана. Через
пару часов Шмидт вернулся на борт и сообщил, что дело сделано. - Мэвис
пристально посмотрела на меня, глаза в глаза. - Разве это вам ни о чем не
говорит?
- Говорит. И о многом. Но кто-нибудь из них объяснял, почему нужно
было застрелить Ривиса?
- Нет, никто, но я знаю причину. - Мэвис положила голову ко мне на
плечо. Надула нижнюю губку. - Но вы еще не дали мне обещание, что будете
работать для меня.
- А вы не сказали мне, что я должен сделать. Я не наемный убийца, как
Шмидт.
- Я хочу только справедливости. Я хочу, чтобы вы заявили, что в
убийстве Пэта виноваты Шмидт и мой муж.
- Тогда вы должны будете объяснить мне, почему они его убили.
- Я все расскажу... Я хочу, чтобы мой муж умер или убрался
куда-нибудь очень далеко, но у меня недостает храбрости добиться этого
самой.
- Боюсь, он и я - выступаем в разных весовых категориях. Один я его
не уберу. Но мы можем добраться до него через Шмидта. Одного я не понимаю,
как это Килборн сумел вас заполучить? Вы ведь до смерти его боитесь. Или
раньше не боялись?
- Боялась. Но больше не боюсь. Теперь - нет. Меня бы не было здесь,
если б я боялась, правда?
Но ее голос дрожал, и она неотрывно глядела на яхту, отдаленную от
нас.
- Расскажите-ка мне все по-порядку, Мэвис. У нас нет времени на
споры.
- Да. Все по порядку. - Она плотно сжала губы. И лицо и привалившееся
ко мне тело, чувствовалось, напряженно боролись со сном. - Я чувствую себя
совсем разбитой, Арчер. Морфий берет свое.
- Давайте пройдемся.
- Нет. Останемся лучше здесь. Скоро я должна возвращаться. Они же не
знают, что я уплыла.
Я вспомнил свет на борту яхты, который горел, а затем погас.
Я задумался. Но тут она начала рассказ. Слова лились ровным потоком,
казалось ничем не потревоженным.
- В том, что случилось, есть доля и моей вины. Наверное, я совершила
очень неблаговидный поступок... По крайней мере, скажу вам так: я не была
наивной девочкой, когда выходила за него замуж. Я слишком долго жила на
отшибе жизни, получала то, что подвертывалось, прислуживала за столиками,
выполняла срочную работу и не искала большего... Его я встретила в прошлом
году в Бельэре. В то время я подрабатывала на жизнь манекенщицей, и мне
заплатили за то, чтоб я была на том вечере, Килборн про оплату не знал, во
всяком случае, думаю, что не знал. Как бы там ни было, он привязался ко
мне, у него было полно денег, а у меня уже не оставалось сил тянуть лямку,
и я ухватилась за него. Ему нужна была хозяйка в доме, чучело для одежды,
партнерша в постели, и он купил меня - так же, как купил бы кобылу для
своей конюшни. Мы провели в городе десять ночей подряд и поженились в
Палм-Спрингсе. Через неделю мы обнаружили, что вовсе не нравимся друг
другу. Помню, я спросила его, почему он на мне женился, он ответил, что в
конце концов ему это очень дешево обошлось... Килборн ужасно тщеславен...
Я бы отлепилась от него до свадьбы, знай тогда, каким он может быть
гадким.
Я поняла это позднее. Когда у меня появились новые игрушки, с
которыми я играла, не боясь ничего. Зимой внезапно появился Патрик Риан.
Во время войны у нас пару раз случились свидания, мне нравился этот
парень. Как-то вечером я встретила его в "Сиро". Мы бросили Килборна, и я
ушла вместе с Рианом. Его жилье было паршивеньким, но он... он был
прекрасен. Он показал, что просто секс может быть замечательным
потрясением, и я подумала, что влюбилась в него. - Мэвис рассказывала без
вздохов, жестко и сухо. Только плечо беспокойно ерзало рядом с моим. -
Арчер, вы сами просили, чтоб я... ничего не скрывала. Но тогда... то, что
вы услышите, не возвысит меня в ваших глазах.
- Так всегда бывает, когда рассказ искренен. Продолжайте.
Она опять слегка привалилась ко мне, и я обнял ее за плечи. Можно
было потерять голову от их гибкой полноты и одновременно хрупкости.
- Оказалось, нам нужен был шофер: прежний попался на том, что нарушил
слово. У Килборна слабость к бывшим осужденным: он говорит, что такие люди
- самые преданные слуги. Я уговорила его нанять Пэта Риана, так что теперь
я могла все время быть с ним. Мне нужен был кто-нибудь, а Пэт уверял, что
любит меня. Мы собирались куда-нибудь убежать, начать новую жизнь... Мои
мужчины... я собирала какой-то мусор человеческий. И потому не рассказываю
про тех, что были у меня до Килборна, да и не стану этого делать... Ну а
что касается Пэта... Короче говоря, Килборн все узнал про нас. Может, Пэт
сам ему сообщил... сделал одолжение. Как-то раз Килборн напоил меня и
оставил наедине с Пэтом, а сам нанял человека, который снял нас на пленку.
О, это была прекрасная работа, произведение искусства! На следующую ночь
Килборн показал мне этот фильм с соответствующими комментариями... я до
сих пор еще не могу прийти в себя, Арчер. И никогда не смогу, наверное.
- Но теперь пленка уничтожена?
- Да. Я сожгла ее прошлой ночью.
- Чтобы получить развод, ему не нужен фильм.
- Вы не понимаете, - сказала она. - Развод - совсем не то, чего он
хочет. За последние шесть месяцев я каждый день просила его о разводе. Он
хочет держать меня под своим грязным каблуком... вот чего он хочет! И
пленка - средство достижения цели. Если бы я хоть раз возразила ему, не
уступила в чем-то, перешла черту, он не преминул бы предоставить Рико
размножить фильм. Они бы не раз показывали его на своих мужских вечерах, в
полуночных оргиях. Мое лицо многим известно... Что мне было делать?
- То, что сделали. Он знает, что фильма больше нет?
- Я не сказала ему об этом. Я боялась. Он на все способен.
- Тогда оставьте его. Он ничего больше не сможет вам сделать, если
только вы уверены, что была всего одна копия.
- Да, всего одна. Однажды ночью я подмазалась к Рико и кое-что у него
выведала... Но я боюсь Килборна!
- Не стоит.
Она вспыхнула:
- Вы не знаете Килборна! Не существует ничего такого, чего он бы не
сделал. А у него есть и деньги, и люди, чтобы совершить, что он задумал.
Прошлой ночью он убил Пэта...
- Но не из-за вас, Мэвис, хотя, может быть, частично... только
частично. Возможно, Килборн и не смог забыть ту пленку, но у него были
более веские причины. Пэт работал на Килборна, знали вы об этом? В тот
самый день, когда Пэт умер, он принял от Килборна деньги.
- Не может быть.
- Вас все еще волнует Пэт?
- После того, как он сбежал от меня, - нет. Но смерти он не заслужил.
- И вы тоже не заслужили того, что получили. Вы неудачно вышли замуж
и легли в постель с другим тоже неудачно. Почему вы не вырветесь из этого
круга, хотя бы на время?
- Чтоб остаться с вами? - Мэвис чуть отодвинулась, повернула ко мне
голову; я почувствовал, что она вздрогнула.
- Я имел в виду не это... Со мной вы не будете в безопасности, Мэвис.
Но... у меня есть друзья в Мексике, я могу отправить вас туда на самолете,
и там вам никто и ничто не будет угрожать.
- Не знаю... Я не знаю, что делать. - Ее голос беспомощно задрожал.
Начинающийся рассвет выбелил мрамор ее усталого лица. Огромные глаза
потемнели, зрачки блуждали, ни на чем не могли остановиться, а морфий
неумолимо закрывал веки.
Мэвис не могла принять решения. Я сделал это за нее. Взяв ее под
мышки, поднял на ноги.
- Вы поедете в Мексику, Мэвис. Я буду с вами в аэропорту, пока вы не
сядете в самолет.
- Вы очень милы, вы добры ко мне, Арчер.
Она пошатнулась, вновь схватила меня за запястья, припала к моей
груди.
С моря послышался лай плюющегося, задыхающегося мотора. Потом он
перерос в сплошной гул, и в поле зрения возник катер, держащий курс на
мол. Его темный острый нос словно ножом резал расстеленное перед ним
металлического оттенка полотно воды. В кабине катера был виден мужчина,
который разглядывал мол в бинокль, - жаба с выпученными глазами.
Мэвис безвольно повисла на моих руках. Я встряхнул ее.
- Мэвис! Нам надо бежать.
Ее глаза приоткрылись, но я увидел толко белки.
Я поднял ее на руки, пошел по сходням наверх. Поздно! Я пропустил
момент, когда в предрассветных сумерках на молу оказался мужчина, который
теперь сидел на корточках, мужчина в полосатом льняном костюме и льняной
шляпе. Это был Меллиотс. Он поднялся с корточек и быстро загородил мне
дорогу, этакий огромный рояль, приземистый и широкий, но движения его были
легки, словно у танцора. На грубо вырубленном лице ярко сверкали глаза.
- Отойди с дороги!
- И не подумаю. Поворачивай-ка обратно, спускайся вниз.
Женщина, лежащая у меня на руках, вздохнула и зашевелилась. Я
ненавидел ее так же, как преступник наручники. Драться я не мог. Бежать
было слишком поздно. Мужчина держал правую руку в кармане своего льняного
костюма, угрожая явно не одним кулаком.
- Ну, давай спускайся, шагай к берегу, - приказал он.
За моей спиной заглох мотор. Я увидел, как подплывает к причалу
катер, как моряк с ничем не примечательным лицом отвернул руль и выпрыгнул
на берег, держа в руке бакштов. На палубе сидел Килборн, светился
благодушием. На его толстой шее висел бинокль, а на коленях примостилась
двустволка.
Я отнес Мэвис вниз, к ее мужу.

21
В главной кабине яхты было мрачно и прохладно. Серенький свет раннего
утра едва просачивался сквозь занавеси на иллюминаторах и, дрожа, пятнал
мебель из красного дерева. Одну переборку почти всю закрыли фотографии,
изображавшие утесы в Экепалко, на фоне которых проплывала яхта Килборна.
Покрытый толстыми коврами, пол поглощал наши шаги, так что они были такими
же беззвучными, как у гробовщиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35