В нем была симпатия, настолько глубокая и откровенная, что иезуит подивился, что до сих пор никто из присутствующих не уловил ее. Впрочем, члены семейства оказались настолько поглощены собой или же своими собеседниками, что им было не до какой-то там неприметной экономки, явно чужой в доме.
После обеда Джордж Дрейпер заставил дочь спеть, а Джейн Райдер уселась за спинет аккомпанировать кузине. Лишь ближе к вечеру, когда выпитое вино возымело действие, и атмосфера стала менее формальной, Иеремия поддался острейшему желанию убедиться в правоте своих выводов. Сэр Орландо был занят разговором с хозяином дома, который только и дожидался, когда же наконец его самый почетный гость затронет главную тему; Сара села за спинет, хотя играла с меньшим вдохновением, нежели ее предшественница. Завидев, что Джейн пребывает в одиночестве, Иеремия решил воспользоваться благоприятной возможностью и без особых церемоний сел рядом.
– Миссис Райдер, позвольте присесть к вам, – с улыбкой попросил иезуит. Он прекрасно понимал, что ведет себя сродни слону в посудной лавке, но и знал, что долго побыть наедине им все равно не дадут. А ему непременно нужно было прояснить положение вещей.
– Конечно же, вы слышали, что ваш дядюшка отчаянно пытается просватать вашу кузину за судью Трелони, – без долгих предисловий начал иезуит. – Что вы можете сказать об этом брачном союзе?
Молодая девушка едва не ахнула от изумления. Она ожидала чего угодно, но только не того, чтобы кто-то вдруг заинтересовался ее мнением, причем человек, которого она видела впервые в жизни.
– Надеюсь, Сара составит хорошую партию его сиятельству, – потупив взгляд, ответила Джейн.
– Гм, и вы верите, что она любит его?
Такая прямота, без преувеличения, шокировала Джейн Райдер.
– Я… Как я могу это знать! И потом, ему разве не все равно?
– Ну, разумеется, приданое Сары достаточно солидное, однако судья – тонко чувствующая натура, человек, познавший одиночество, для которого отношение к нему супруги далеко не последняя по важности вещь.
Джейн опустила голову, однако Иеремия успел заметить, что девушка пытается скрыть муки, терзавшие ее в этот момент. Но она была слишком хорошо воспитана, чтобы наговаривать на свою кузину.
– А как вы относитесь к его сиятельству, – напрямик спросил Иеремия и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вы думаете, он сможет стать для Сары добрым супругом?
Джейн с видимым усилием повернулась к иезуиту и вымученно улыбнулась.
– А разве нет? Ведь он человек добрый и справедливый.
– Но ведь он вдвое старше ее, – напомнил Иеремия. – Вас бы обрадовал подобный оборот, будь вы на месте невесты?
И снова удивление, граничащее с изумлением, промелькнуло на личике Джейн Райдер.
– Нет, меня бы это устроило. Он ведь не старик. И даже если…
На мгновение в ее голосе проскользнули нотки ревности, и Джейн, заметив это, пристыженно умолкла.
– Благодарю вас за откровенность, – сказал Иеремия, поднимаясь. М-да, этот короткий разговор подвиг его на размышления.
Сидя в карете Трелони, пастор упорно молчал. Судья был готов лопнуть от охватившего его нетерпения.
– Святой отец, вы уж не мучьте меня, прошу вас. Вы ведь не всерьез клялись мне оставить при себе мнение о мисс Дрейпер. Теперь вы ее увидели. Какой она вам показалась?
Иеремия, очнувшись от размышлений, с явным неудовольствием посмотрел на друга. Он дал себе слово не позволить втянуть себя в этот разговор. И хотя с трудом удерживался от того, чтобы предостеречь сэра Орландо от женитьбы на пустой, высокомерной и избалованной женщине, страшился брать на себя ответственность.
– Милорд, могу я напомнить вам о нашей договоренности? – с легким раздражением спросил он.
– Знаете, давайте не будем!
Чувствовалось, что Трелони раздражен не на шутку.
– Вы ведь сделали для себя надлежащий вывод, я это заметил. Что вам мешает поделиться своими соображениями со мной?
– Не могу и не желаю снимать с вас бремя ответственности.
– А вас никто и заставляет. Черт побери, я хочу слышать ваше личное мнение, только и всего!
Настырность судьи начинала забавлять Иеремию. Может, и правда его долг как друга хотя бы намекнуть на истинное положение дел. Когда карета остановилась у дома на Патерностер-роу, и пастор стал слезать со скамьи, сэр Орландо ухватил его за рукав.
– Ради нашей с вами дружбы скажите мне, как поступили бы вы на моем месте? Посватались бы к Саре Дрейпер?
Глубоко вздохнув, Иеремия очень серьезно ответил:
– Нет! – И, помедлив секунду, добавил: – Я бы посватался к ее кузине.
Прежде чем Трелони пришел в себя, Иеремия вылез из кареты и захлопнул за собой дверцу.
Глава 7
Ален Риджуэй нерешительной походкой шел вдоль Сэфрон-Хилл, длинной улицы, шедшей параллельно речке Флит из Холборна на север. Кое-где до сих пор лежал снег, превращенный лошадиными копытами и колесами повозок и карет в бурое месиво. Помимо воли лекарь, возвращавшийся с очередного вызова, забрел в пресловутый квартал борделей. Ален даже толком понять не мог, отчего там оказался. Как изголодавшегося нищего неудержимо тянет к лавкам булочников и мясников, так и Ален, движимый распаленной плотью, следовал в это средоточие порока.
Пока он брел по улице, состоявшей сплошь из публичных домов, в нем боролись похоть и отвращение. Последние месяцы он еще находил подобие удовлетворения, время от времени лапая Молли или девчонку, разливавшую пиво в каком-нибудь кабаке, но в конце концов это его перестало устраивать. Год минул с тех пор, как он в последний раз спал с женщиной и получил от этого истинное удовлетворение. Многовато! Все чаще и чаще Ален ловил себя на том, что все помыслы его сосредоточены на плотских удовольствиях. Не помогали даже попытки отвлечься от этого, сконцентрировавшись на работе. Но мучительнее всего были бесконечные укоризненные взоры его друга, пастора, которому Ален вынужден был на исповеди признаваться в наличии нечистых желаний и который не проявлял к нему ни малейшего сочувствия. Каким бы приятным и интересным ни находил Ален общество Иеремии, присутствие иезуита в доме лекаря превратилось в докучливое напоминание, постоянно терзавшее нечистую совесть Алена. А последний тем временем искренне пытался вести достойную и угодную Богу жизнь, но природа требовала свое, и она была сильнее, в особенности сейчас, в преддверии весны.
В дверях одного из «домов радости» стояла рыжеволосая девка и вызывающе улыбалась ему. Ален украдкой взглянул на нее, так и не придя к согласию с собой – не зная, то ли зайти, то ли убраться отсюда подобру-поздорову. Рыжая мгновенно заметила его колебания и, чтобы раззадорить, соблазнительно провела себя по бедрам и крикнула:
– Ну что ж мы такие скромники? Слепому видно, что мы сейчас только и думаем, как ухватиться за сиську побольше и за ляжку покрепче. Для такого симпатяги я бы точно придумала что-нибудь поинтереснее.
Ален медлил, а рыжая девка, спустив шерстяную накидку, защищавшую ее от холода, обнажила плечи. Вид крепких молочно-белых грудей в глубоком вырезе едва затянутого на шнуровку платья сделал свое дело – Ален почувствовал, как в нем воспламенилось желание. Не раздумывая долго, он последовал за девкой в дверь фахверкового дома. Девица провела его по узенькой лестнице наверх, в крохотную каморку с захлопнутыми ставнями на окнах. Из-за тонких стен доносились блаженные стоны и хихиканье, сопровождаемые недвусмысленным поскрипыванием шаткого деревянного ложа. Рыжая соблазнительница уселась на соломенный тюфяк, лежавший на грубо сколоченной кровати, и привычным движением задрала юбки до колен, чтобы Ален мог лицезреть ее прелести. Судорожно сглотнув, он почувствовал, как жаркой кровью наливается член. Запустив руку в вырез платья девчонки, он повалил ее на кровать, стиснул в объятиях и стал страстно целовать. Прошло какое-то время, прежде чем он опомнился от приступа накатившей на него страсти, и в ноздри ему ударила специфическая вонь. Что-то в Алене запротестовало и заставило его прийти в чувство. Это был запах хвори. Поспешно высвободившись из объятий рыжеволосой, он отстранился и присмотрелся к ней. Может, у нее чахотка? Или еще что похуже?.. Взгляд его упал между ее ног, и опытный глаз врача заметил едва заметную опухоль на срамной губе. Ален похолодел. Да эта рыжая дрянь – сифилитичка! В панике Ален вскочил и стал поспешно натягивать штаны.
– Прости… Я… Мне нужно уходить.
Торопливо выудив шиллинг из кошелька, он бросил его рыжей девке и опрометью бросился из заведения.
Уже на улице, торопливо меряя шагами Сэфрон-Хилл, Ален корил себя на чем свет стоит. Надо ж быть таким идиотом и попереться к грязной шлюхе! К счастью, он вовремя сообразил, чем этот визит закончится. Ужасная болезнь разрушала человека и физически и умственно. От этой мысли подгибались колени, и желудок начинал протестовать. Ален вынужден был остановиться и прислониться лбом к холодной стене дома. Против этой болезни, которой Джироламо Фракасторо посвятил стихотворение под названием «Сифилидис», снадобий не существовало. Она завершалась смертью в ужасных муках, которой предшествовали паралич и безумие. Ртутное лечение, применявшееся в борьбе с сифилисом, оказывалось в той же мере смертельным, как и сам недуг. Глубоко вдохнув несколько раз подряд, Ален отер выступивший на лбу, несмотря на зимний холод, пот. Ему снова повезло! Тем не менее огонь в чреслах хоть и не пылал, но продолжал тлеть. Оказывается, жизнь убежденного холостяка не так уж и благостна! Качая головой в раздумье, Ален медленно двинулся в сторону Патерностер-роу. Ладно, что бы там ни было, а работу за него никто не сделает. В конце концов, лучшего способа отвлечься от навязчивых мыслей пока что никто не изобрел. Да и о книгах следует подумать.
Как только Ален прибыл в лечебницу, к нему еще в дверях подскочил Кит.
– Хорошо, что вы пришли, мастер. Вас желает видеть какая-то дама. Она уже довольно долго здесь вас дожидается.
Первой мыслью Алена было, что это леди Сен-Клер, и он даже просветлел.
– Где она?
– Вон там, у полок.
Лекарь, присмотревшись, к своему разочарованию, понял, что его дожидается Энн Лэкстон.
– О, я рад, что дела у вас явно идут на поправку, – улыбнулся Ален, шагнув к девушке. – Ну так как? Надумали рассказать доктору Фоконе о том, отчего могли убить вашу матушку?
– Нет, – без тени веселья ответила Энн. – Я пришла, чтобы увидеться с вами.
– Я к вашим услугам, мисс Лэкстон, – воспрянул духом Ален. – Чем могу быть полезен?
– Ну, мне приходилось слышать много хорошего о вашем мастерстве. В цеху вас ценят. Вот поэтому и хочу просить вас вылечить небольшую ранку, которая мне не дает покоя.
– Но ведь ваш отец сам лекарь. Почему вы решили обратиться за помощью именно ко мне? – недоуменно спросил Ален.
Опустив глаза, Энн нервно сцепила пальцы.
– Он дал мне одну мазь, но от нее никакого толку, только еще хуже стало.
– Хорошо, готов оказать вам любезность. Прошу вас, покажите мне вашу рану.
– Она… она там, где… Словом, здесь я вам показать ее не могу, – густо покраснев, пролепетала Энн. – Так что уж давайте пройдем в вашу комнату, что ли.
– Конечно, конечно, если вам будет угодно, – заверил девушку Ален.
Стараясь сохранять хладнокровие, он стал искать необходимые инструменты, после чего проводил девушку в свою комнату. Та украдкой обвела его оценивающим взглядом.
– Усаживайтесь, мисс Лэкстон, – предложил Ален.
Энн сняла шерстяной плащ и уселась на край кровати с балдахином.
– Вам нечего меня смущаться. Я не сделаю больно, – попытался он успокоить Энн, видя, что девушка явно нервничает. – Ну, где там ваша рана?
– Дайте мне вашу руку, – попросила девушка, и когда он с готовностью протянул ей ладонь, Энн, приподняв юбки, сунула ее под них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74