старуха в углу, со старым, порванным чемоданом, тоже моя подруга по горю, наверняка совсем одинока, ботиночки стоптаны, как это жалко и трогательно — стоптанные ботиночки седых старушек с натруженными пальцами, искривленными подагрой. Интересно, что у нее в чемодане? — подумал он. — Игрушки, которые она везет внукам, сэкономив гроши из пенсии? Весь ее убогий скарб, наверное, в этом чемоданчике. Может быть, злая и неблагодарная дочь выгнала несчастную — старики раздражают детей… Надо бы перечитать „Короля Лира“… Человек сиротеет, когда умирает отец или мать, даже если ему самому за пятьдесят. Стив наполовину сирота с трех лет, всегда помни об этом, — сказал себе Кузанни, — а ты стал это забывать, вдолбил себе в голову, что рядом с тобою растет друг, а не ребенок, у которого не было мамы… Сиротка… Но я же был ему всем! Нет, — ответил он себе. — Все можно заменить, только маму нельзя…»
Старушка медленно встала, тяжело подняла чемодан.
Кузанни бросил на мраморный столик купюру, подошел к ней, положил свои ледяные пальцы на ее руку. В глазах у женщины сразу же появился испуг.
— Нет, нет, я сама! У меня нет денег, мой господин, спасибо…
— Я помогу вам без денег, — сказал Кузанни. — Мне так хочется помочь вам, вы очень похожи на…
— Отойдите, — сказала старушка, повысив голос. — Я не отдам вам чемодан! Отойдите!
Кузанни снова почувствовал, какие у него чугунные пальцы, даже не пальцы, а ногти; так и тянут к земле, будь ты все трижды неладно…
…Он вернулся за свой столик, купюры уже не было, сдачи тоже; хотел поднять руку, чтобы подозвать официанта, но понял, что не сможет этого сделать; тогда, раздражаясь на самого себя, крикнул:
— Дайте стакан виски! Без льда! Полный стакан виски! Пять порций! Слышите вы там?!
Когда скользящий герр обер поставил перед ним стакан, он сразу же ощутил резкий, бьющий запах, подступила тошнота; видимо, испанская подделка; на вокзалах всего мира жульничают. Станет ли кто в дороге обращать внимание на мелочи?!
Кузанни с трудом поднял стакан, превозмогая чугунность , поднес его ко рту, подумав: «Зачем кончать с собою таким образом? Понаедут врачи со „скорой помощи“, капельница в вену; если невмоготу — иди и стреляйся, секунда — и все кончено…»
Кузанни медленно вылил виски на пол, задумчиво глядя на то, как тяжело и чугунно темно-желтая струя падает на пол; встал, вышел на пустынную улицу, остановил такси, поехал в ночную аптеку, купил снотворное, вернулся в отель, принял две таблетки и, вцепившись ледяными пальцами в диктофон, начал наговаривать новые эпизоды сценария; пусть будет дочь у Питера Джонса, пусть помучается, как король Лир, интереснее писать, когда сам себе придумываешь препятствия, как бегун на гаревой дорожке… Работа, работа, ничего, кроме работы, а там будет видно…
Ну и «Либерти»!
После того как московская резидентура ЦРУ передала в Лэнгли новые данные о Кулькове, ЗДРО собрал совещание, пригласив наиболее близких ему людей, предложил продумать все коррективы, которые, видимо, придется внести в план «Либерти», заранее разработанный и просчитанный в секторе «17»; время на обдумывание дал весьма ограниченное — до вечера; просил работать сепаратно: «Мне бы хотелось свести ваши идеи в одну. Мыслите вы диаметрально противоположно; плюс на минус дает плюс — единственное, что я хорошо помню из всего курса математики».
…Поздно ночью ЗДРО внимательно изучил соображения своих коллег; воистину, каждый человек — это мир, в природе нет ничего одинакового; предложения носили взаимоисключающий характер; ночью люди из другого подразделения свели все предложения воедино:
«Объект» переходит границу России по имеющимся у него нашим документам. Появляется в пункте, известном ему из плана «Либерти». Служба в Западном Берлине загодя берет «известное место» в Восточном Берлине под наблюдение. Сразу же после обнаружения там «объекта» начинается практическое осуществление вывода его в нашу зону, для чего откомандированная нами группа «активного действия Л-37»:
а) входит в контакт с военной разведкой 3. Берлина (Уолтер-младший);
б) связь между всеми службами поддерживается постоянно;
в) в шестнадцать ноль-ноль люди Уолтера-младшего снимают пароль возле метро «Фридрихштрассе», Берлин, ГДР;
г) в семнадцать часов агентура входит в случайный контакт с «объектом» в метро, на Ляйпцигерштрассе;
д) в операцию вводится «у», который — сразу же по получении известного ему документа — переходит границу и ровно в девятнадцать тридцать предает гласности содержание документа, полученного им от «объекта» в восемнадцать часов;
е) ответственность за безопасность «объекта» и его вывоз из ГДР на Запад возлагается на военную разведку (Уолтер-младший)».
…Уолтер-младший был не зря включен в комбинацию: в течение трех лет вся его семья работала на «Авиа корпорейшн», корпорацию старика Летерса, в пользу максимальных ассигнований на развитие стратегической авиации; сведения, которые передавались компании, носили исключительный характер; это могло на стадии слушания дела в конгрессе затруднить работу тех, кто поставил на ракетный проект Сэма Пима.
В результате комбинации он будет убран из Западного Берлина; в ЦРУ все планируется впрок; конечно же, тот, кто рисует схему, не догадывается о живых прототипах; «икс», которого намечено «изолировать», вполне может оказаться братом автора проекта операции; схема, да здравствует схема! Разведка подобна математике. Эйнштейн, записывая свои уравнения, не мог даже и представить себе Хиросиму; он думал об абсолюте формы и доказательности посылов, сведенных воедино его мыслью.
…Газеты Соединенных Штатов — в этом смысле строптивый Макгони из Женевы прав — должны получить сенсационное сообщение ведущего русского ученого из-за «железного занавеса» о подавляющем превосходстве Советов в ракетной обороне; это, кстати, лишний раз докажет малую компетентность в работе военной разведки; Уолтер-младший в связи с этим будет отозван из Западного Берлина; его место займет человек, сориентированный на корпорацию Пима.
Теперь, после того, как службы предложили сведенный воедино, скоординированный план «Либерти», призванный спасти агента Н-52, заместителю директората разведки ЦРУ США предстоял всего лишь один контакт, и проводить его был обязан он, ЗДРО, лично; такое не поручают никому, даже самому верному сотруднику, ибо встретиться ему предстояло с человеком, не состоявшим на агентурном учете Центрального разведывательного управления, поскольку Чезаре Бинальти представлял интересы мафии в ложе «П-2»; таких не вербуют — в случае чего не отмоешься; с таким контактируют , и то весьма конспиративно, с сохранением всех мер предосторожности.
Поскольку ЗДРО успел поработать под началом Аллена Даллеса, он не брезговал обычными приспособлениями , почерпнутыми из анналов классической разведки: отправляясь на контакт с Бинальти (такого рода встречи носили чрезвычайный характер и были крайне редки), несколько менял внешность, разговаривал мало, приглушив голос, несмотря на то что беседовали на специально оборудованной, звукозащищенной квартире; был предельно осмотрителен в формулировках — вполне можно допустить, что контрагент пишет каждое его слово: японцы перешли на пластмассовую звукозапись, аппаратура ЦРУ к этому еще не готова.
Расстелив на коленях карту того района Берлина, где Кулькову была назначена встреча с целью переправки его через границу, ЗДРО ткнул пальцем в красный кружок:
— В этом месте будет находиться человек. — Он показал Бинальти фотографию Кулькова. — Правда, он будет выглядеть несколько иначе. — ЗДРО достал другой снимок Кулькова, бритого наголо; сделали на фотокомпьютере загодя, готовя операцию «Либерти». — Запомнили?
— Да. Сколько недель вы отпускаете на подготовку операции?
— Ни дня.
— Это несерьезно.
— Наоборот, это вполне серьезно.
— Но я не успею…
— Это ваша забота, — прервал его ЗДРО.
— Сюда, — Бинальти ткнул пальцем в карту, лежавшую на коленях ЗДРО (город не назвал, каждый страхует себя, таковы правила), — я могу добраться только завтра вечером.
— Ну и что?
— Очень мало времени на подготовку, — повторил он задумчиво.
— Помнится, вы говорили, что именно в такого рода районах держите постоянные базы… Я исходил именно из этих ваших слов, планируя дело…
Бинальти кивнул, изучающе посмотрел на ЗДРО:
— Вы, конечно, понимаете, Восток докажет, что выстрел был произведен из-за стены? У них будут доказательства. Баллистическая экспертиза неопровержимо подтвердит этот факт… Опровергнуть довольно трудно…
— Ничего, опровергнем, — усмехнулся ЗДРО, хотя в задачу комбинации входил факт признания выстрела из Западного Берлина; вопрос в том, кто оттуда стрелял; пусть отмывается Уолтер-младший, он тесно связан с «красными бригадами»; докажем, что волосатыми руководит Москва или София, да и в конечном счете реакция Востока никого не волнует; шоу должны смотреть те американцы, которые будут голосовать за ассигнования в конгрессе и решать судьбу переговоров в Женеве.
— Мало времени, — снова повторил Бинальти.
— Я не очень понимаю, — ЗДРО недоуменно пожал плечами, — вы отказываетесь, что ли?
Тот грустно усмехнулся:
— Лично я с радостью бы отказался, но, думаю, боссы меня не поймут.
— Да и я не пойму, — заметил ЗДРО. — На случай непредвиденного было бы славно, снабди вы тех, кто будет работать, документами, которые позволят провести пунктирную линию на Восток.
— Вариант «серых волков»? — усмехнулся Бинальти. — «Болгарский след»?
ЗДРО закурил, медленно затушил спичку, ничего не ответил, только чуть опустил веки; Бинальти покачал головой:
— Интересно, люди когда-нибудь научатся верить друг другу?
— Конечно, — убежденно ответил ЗДРО. — Ради этого мы и живем на земле.
— Кто-то из ваших в случае экстренной нужды может оказать помощь?
ЗДРО отрицательно покачал головой.
— То есть это м о я работа? А никак не ваша? — уточнил Бинальти.
ЗДРО снова кивнул, делая быстрые, легкие затяжки.
— Вы неважно выглядите, — заметил Бинальти. — Отдохните пару дней, у вас очень усталое лицо.
— Ладно, — ответил ЗДРО, поднимаясь. — Через два дня улечу в Майами. Как только узнаю, что вы закончили дело.
…Вернувшись в Лэнгли, ЗДРО продиктовал радиограмму для Н-52: «Дорогой друг, проявляйте максимум хладнокровия. Ситуация находится под контролем. Срочно переходите на нелегальное положение. Предпримите все возможные меры, чтобы прибыть в заранее условленное место — по нашим документам — через три дня. Ваш переход будет прикрывать специальная группа в количестве четырех человек, это асы разведки. Будьте уверены в благополучном исходе. Сердечно ваш Л.».
— Где условленное место? — спросил Славин.
— Беренштрассе, — ответил Кульков.
Славин нашел эту улицу на карте Западного Берлина; ничего приметного, поблизости от государственной границы ГДР. Генерал вернул шифровку ЦРУ Славину.
— Зачем они написали о четырех «асах разведки», Виталий Всеволодович? Они это не Кулькову писали, а нам. Смысл? Зачем они отдают нам четырех своих? Цель?
Концепция-II
1
«Женева. Миссия США при ООН,
Резидентура ЦРУ.
Строго секретно.
Чарльзу Макгони.
Какой тональностью должно быть окрашено заявление, если допустить возможность бегства из-за «железного занавеса» одного из тех, кто симпатизирует идеалам демократии и мира?
Учитывая, что вы находитесь в эпицентре событий, получаете информацию непосредственно из Дворца наций ООН и, следовательно, можете составить некий стереотип представлений о желаемом быстрее, чем наши аналитики, просили бы вас срочно прислать приблизительный текст заявления, которое, по вашему мнению, вызовет наиболее благоприятный эффект в Европе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Старушка медленно встала, тяжело подняла чемодан.
Кузанни бросил на мраморный столик купюру, подошел к ней, положил свои ледяные пальцы на ее руку. В глазах у женщины сразу же появился испуг.
— Нет, нет, я сама! У меня нет денег, мой господин, спасибо…
— Я помогу вам без денег, — сказал Кузанни. — Мне так хочется помочь вам, вы очень похожи на…
— Отойдите, — сказала старушка, повысив голос. — Я не отдам вам чемодан! Отойдите!
Кузанни снова почувствовал, какие у него чугунные пальцы, даже не пальцы, а ногти; так и тянут к земле, будь ты все трижды неладно…
…Он вернулся за свой столик, купюры уже не было, сдачи тоже; хотел поднять руку, чтобы подозвать официанта, но понял, что не сможет этого сделать; тогда, раздражаясь на самого себя, крикнул:
— Дайте стакан виски! Без льда! Полный стакан виски! Пять порций! Слышите вы там?!
Когда скользящий герр обер поставил перед ним стакан, он сразу же ощутил резкий, бьющий запах, подступила тошнота; видимо, испанская подделка; на вокзалах всего мира жульничают. Станет ли кто в дороге обращать внимание на мелочи?!
Кузанни с трудом поднял стакан, превозмогая чугунность , поднес его ко рту, подумав: «Зачем кончать с собою таким образом? Понаедут врачи со „скорой помощи“, капельница в вену; если невмоготу — иди и стреляйся, секунда — и все кончено…»
Кузанни медленно вылил виски на пол, задумчиво глядя на то, как тяжело и чугунно темно-желтая струя падает на пол; встал, вышел на пустынную улицу, остановил такси, поехал в ночную аптеку, купил снотворное, вернулся в отель, принял две таблетки и, вцепившись ледяными пальцами в диктофон, начал наговаривать новые эпизоды сценария; пусть будет дочь у Питера Джонса, пусть помучается, как король Лир, интереснее писать, когда сам себе придумываешь препятствия, как бегун на гаревой дорожке… Работа, работа, ничего, кроме работы, а там будет видно…
Ну и «Либерти»!
После того как московская резидентура ЦРУ передала в Лэнгли новые данные о Кулькове, ЗДРО собрал совещание, пригласив наиболее близких ему людей, предложил продумать все коррективы, которые, видимо, придется внести в план «Либерти», заранее разработанный и просчитанный в секторе «17»; время на обдумывание дал весьма ограниченное — до вечера; просил работать сепаратно: «Мне бы хотелось свести ваши идеи в одну. Мыслите вы диаметрально противоположно; плюс на минус дает плюс — единственное, что я хорошо помню из всего курса математики».
…Поздно ночью ЗДРО внимательно изучил соображения своих коллег; воистину, каждый человек — это мир, в природе нет ничего одинакового; предложения носили взаимоисключающий характер; ночью люди из другого подразделения свели все предложения воедино:
«Объект» переходит границу России по имеющимся у него нашим документам. Появляется в пункте, известном ему из плана «Либерти». Служба в Западном Берлине загодя берет «известное место» в Восточном Берлине под наблюдение. Сразу же после обнаружения там «объекта» начинается практическое осуществление вывода его в нашу зону, для чего откомандированная нами группа «активного действия Л-37»:
а) входит в контакт с военной разведкой 3. Берлина (Уолтер-младший);
б) связь между всеми службами поддерживается постоянно;
в) в шестнадцать ноль-ноль люди Уолтера-младшего снимают пароль возле метро «Фридрихштрассе», Берлин, ГДР;
г) в семнадцать часов агентура входит в случайный контакт с «объектом» в метро, на Ляйпцигерштрассе;
д) в операцию вводится «у», который — сразу же по получении известного ему документа — переходит границу и ровно в девятнадцать тридцать предает гласности содержание документа, полученного им от «объекта» в восемнадцать часов;
е) ответственность за безопасность «объекта» и его вывоз из ГДР на Запад возлагается на военную разведку (Уолтер-младший)».
…Уолтер-младший был не зря включен в комбинацию: в течение трех лет вся его семья работала на «Авиа корпорейшн», корпорацию старика Летерса, в пользу максимальных ассигнований на развитие стратегической авиации; сведения, которые передавались компании, носили исключительный характер; это могло на стадии слушания дела в конгрессе затруднить работу тех, кто поставил на ракетный проект Сэма Пима.
В результате комбинации он будет убран из Западного Берлина; в ЦРУ все планируется впрок; конечно же, тот, кто рисует схему, не догадывается о живых прототипах; «икс», которого намечено «изолировать», вполне может оказаться братом автора проекта операции; схема, да здравствует схема! Разведка подобна математике. Эйнштейн, записывая свои уравнения, не мог даже и представить себе Хиросиму; он думал об абсолюте формы и доказательности посылов, сведенных воедино его мыслью.
…Газеты Соединенных Штатов — в этом смысле строптивый Макгони из Женевы прав — должны получить сенсационное сообщение ведущего русского ученого из-за «железного занавеса» о подавляющем превосходстве Советов в ракетной обороне; это, кстати, лишний раз докажет малую компетентность в работе военной разведки; Уолтер-младший в связи с этим будет отозван из Западного Берлина; его место займет человек, сориентированный на корпорацию Пима.
Теперь, после того, как службы предложили сведенный воедино, скоординированный план «Либерти», призванный спасти агента Н-52, заместителю директората разведки ЦРУ США предстоял всего лишь один контакт, и проводить его был обязан он, ЗДРО, лично; такое не поручают никому, даже самому верному сотруднику, ибо встретиться ему предстояло с человеком, не состоявшим на агентурном учете Центрального разведывательного управления, поскольку Чезаре Бинальти представлял интересы мафии в ложе «П-2»; таких не вербуют — в случае чего не отмоешься; с таким контактируют , и то весьма конспиративно, с сохранением всех мер предосторожности.
Поскольку ЗДРО успел поработать под началом Аллена Даллеса, он не брезговал обычными приспособлениями , почерпнутыми из анналов классической разведки: отправляясь на контакт с Бинальти (такого рода встречи носили чрезвычайный характер и были крайне редки), несколько менял внешность, разговаривал мало, приглушив голос, несмотря на то что беседовали на специально оборудованной, звукозащищенной квартире; был предельно осмотрителен в формулировках — вполне можно допустить, что контрагент пишет каждое его слово: японцы перешли на пластмассовую звукозапись, аппаратура ЦРУ к этому еще не готова.
Расстелив на коленях карту того района Берлина, где Кулькову была назначена встреча с целью переправки его через границу, ЗДРО ткнул пальцем в красный кружок:
— В этом месте будет находиться человек. — Он показал Бинальти фотографию Кулькова. — Правда, он будет выглядеть несколько иначе. — ЗДРО достал другой снимок Кулькова, бритого наголо; сделали на фотокомпьютере загодя, готовя операцию «Либерти». — Запомнили?
— Да. Сколько недель вы отпускаете на подготовку операции?
— Ни дня.
— Это несерьезно.
— Наоборот, это вполне серьезно.
— Но я не успею…
— Это ваша забота, — прервал его ЗДРО.
— Сюда, — Бинальти ткнул пальцем в карту, лежавшую на коленях ЗДРО (город не назвал, каждый страхует себя, таковы правила), — я могу добраться только завтра вечером.
— Ну и что?
— Очень мало времени на подготовку, — повторил он задумчиво.
— Помнится, вы говорили, что именно в такого рода районах держите постоянные базы… Я исходил именно из этих ваших слов, планируя дело…
Бинальти кивнул, изучающе посмотрел на ЗДРО:
— Вы, конечно, понимаете, Восток докажет, что выстрел был произведен из-за стены? У них будут доказательства. Баллистическая экспертиза неопровержимо подтвердит этот факт… Опровергнуть довольно трудно…
— Ничего, опровергнем, — усмехнулся ЗДРО, хотя в задачу комбинации входил факт признания выстрела из Западного Берлина; вопрос в том, кто оттуда стрелял; пусть отмывается Уолтер-младший, он тесно связан с «красными бригадами»; докажем, что волосатыми руководит Москва или София, да и в конечном счете реакция Востока никого не волнует; шоу должны смотреть те американцы, которые будут голосовать за ассигнования в конгрессе и решать судьбу переговоров в Женеве.
— Мало времени, — снова повторил Бинальти.
— Я не очень понимаю, — ЗДРО недоуменно пожал плечами, — вы отказываетесь, что ли?
Тот грустно усмехнулся:
— Лично я с радостью бы отказался, но, думаю, боссы меня не поймут.
— Да и я не пойму, — заметил ЗДРО. — На случай непредвиденного было бы славно, снабди вы тех, кто будет работать, документами, которые позволят провести пунктирную линию на Восток.
— Вариант «серых волков»? — усмехнулся Бинальти. — «Болгарский след»?
ЗДРО закурил, медленно затушил спичку, ничего не ответил, только чуть опустил веки; Бинальти покачал головой:
— Интересно, люди когда-нибудь научатся верить друг другу?
— Конечно, — убежденно ответил ЗДРО. — Ради этого мы и живем на земле.
— Кто-то из ваших в случае экстренной нужды может оказать помощь?
ЗДРО отрицательно покачал головой.
— То есть это м о я работа? А никак не ваша? — уточнил Бинальти.
ЗДРО снова кивнул, делая быстрые, легкие затяжки.
— Вы неважно выглядите, — заметил Бинальти. — Отдохните пару дней, у вас очень усталое лицо.
— Ладно, — ответил ЗДРО, поднимаясь. — Через два дня улечу в Майами. Как только узнаю, что вы закончили дело.
…Вернувшись в Лэнгли, ЗДРО продиктовал радиограмму для Н-52: «Дорогой друг, проявляйте максимум хладнокровия. Ситуация находится под контролем. Срочно переходите на нелегальное положение. Предпримите все возможные меры, чтобы прибыть в заранее условленное место — по нашим документам — через три дня. Ваш переход будет прикрывать специальная группа в количестве четырех человек, это асы разведки. Будьте уверены в благополучном исходе. Сердечно ваш Л.».
— Где условленное место? — спросил Славин.
— Беренштрассе, — ответил Кульков.
Славин нашел эту улицу на карте Западного Берлина; ничего приметного, поблизости от государственной границы ГДР. Генерал вернул шифровку ЦРУ Славину.
— Зачем они написали о четырех «асах разведки», Виталий Всеволодович? Они это не Кулькову писали, а нам. Смысл? Зачем они отдают нам четырех своих? Цель?
Концепция-II
1
«Женева. Миссия США при ООН,
Резидентура ЦРУ.
Строго секретно.
Чарльзу Макгони.
Какой тональностью должно быть окрашено заявление, если допустить возможность бегства из-за «железного занавеса» одного из тех, кто симпатизирует идеалам демократии и мира?
Учитывая, что вы находитесь в эпицентре событий, получаете информацию непосредственно из Дворца наций ООН и, следовательно, можете составить некий стереотип представлений о желаемом быстрее, чем наши аналитики, просили бы вас срочно прислать приблизительный текст заявления, которое, по вашему мнению, вызовет наиболее благоприятный эффект в Европе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55