Укладываясь на диване в гостиной после того, как ещё раз приготовила чай для двух тёток и потом убрала со стола, Доротка задумалась над тем, как же ей теперь сочетать с работой новые обязанности. Сегодня она не бралась за редактуру, не до того было, но завтра придётся непременно поработать, сроки поджимают. В постели работать не сможет, ведь надо разложить перед собой как минимум две книги, точнее рукопись перевода и книгу-оригинал, с которого делался перевод, чтобы сравнивать. И читать параллельно, по кусочку. Не говоря уже о всяких справочниках, энциклопедиях и специальных словарях. Где все это разложить?
Может, в уголке гостиной-столовой поставить туристский столик? Так ведь все равно тётки работать не дадут, поручениями завалят, если она сядет работать у них под рукой. А тут ещё и говорливая крёстная… Придётся, видно, работать по ночам, когда все отправятся на покой, вот как сегодня. Так, может, прямо сейчас и начать?
Но прежде чем Доротка додумала эту идею до конца, глаза её сами собой закрылись, и она погрузилась в глубокий сон.
* * *
На следующий день с самого утра Фелиция решала важную проблему: как сделать, чтобы все ушли из дому? И сестры, и Доротка, и гостья. Не совсем ушли — хоть на полдня. Ну Меланья, наверное, поедет к себе в редакцию. У Доротки могут быть лекции. Но вот Сильвия проторчит весь день дома, это уж наверняка. Разве что за покупками отправится. А куда девать Ванду? О, надо уговорить её сопровождать Сильвию, просто в экскурсионных целях, пусть начнёт познавать новую старую родину с магазинов.
А все из-за того, что Фелиции требовалось позвонить. Причём так, чтобы никто не слышал разговора. В доме имелись три телефонных аппарата на одном номере: в её комнате, в комнате Меланьи и в гостиной. Когда кто-то им звонил, все три аппарата дружно трезвонили. Когда кто-то звонил из дома, остальные два аппарата тоже позванивали, так что подслушать разговор не составляло труда. И если хоть одна баба останется дома, непременно поднимет трубку, как только Фелиция начнёт набирать номер, не из желания подслушивать, а просто подумает — ей звонят. А потом уж ни за что не положит трубку… Фелиция же не хотела, чтобы остальные узнали о её разговоре.
— Где Доротка? — вынырнув из чулана, поинтересовалась Сильвия. — Может, этой гидре надо завтрак в постель принести? Ты как думаешь?
— Думаю, надо бы у неё самой спросить, — резонно заметила Фелиция.
— Так пусть Доротка и спросит.
— Пусть спросит. Скажи ей.
— А где она?
— В ванной, наверное.
В этот момент Доротка вышла из ванной, и одновременно раздался такой оглушительный грохот, что все просто окаменели. Вздрогнув, переглянулись, не понимая, откуда грохот доносится. Потом дошло — наверху остервенело и ритмично долбили в пол.
Тётки и Доротка подняли головы и уставились в потолок.
— Ну вот, теперь все ясно, — произнесла Фелиция. — Похоже, Вандзя чего-то желает. Ну, наследница, сбегай!
Недовольная и ещё не совсем проснувшаяся, Доротка стала подниматься по лестнице. За это время грохот повторялся ещё два раза. Удары прекратились лишь после того, как Доротка вошла в свою комнату, предварительно робко постучав, чисто символически, ибо никакой стук в дверь не был бы слышен, даже если в неё колотить ногами.
Крёстная бабуля лежала в постели и энергично била по полу тяжёлым крокетным молотком на длинной ручке. Сколько себя Доротка помнила, он лежал на шкафу. Фелиция запрещала к нему прикасаться, видимо, тоже семейная реликвия. Интересно, как гостья углядела его?
Доротке не надо было расспрашивать гостью о её пожеланиях, та раздражённо заговорила сама.
— У вас тут что же — нет никакой прислуги? Некому приготовить и принести мне кофе с капелькой молока и мёда? Жду и жду, сколько можно? Попрошу кофе, разумеется, крепкий, к нему тёплое молоко и ложечку мёда. Настоящего. А потом я встану.
— Кофе можно растворимый? — пролепетала Доротка.
— Так и быть.
— Сейчас принесу.
Она не успела ещё спуститься вниз, как удары возобновились. К счастью, Сильвия тем временем догадалась вскипятить воду, так что приготовить растворимый кофе не составило проблемы. Время требовалось лишь для того, чтобы разогреть молоко.
— Чем она там колотит? — возмущалась Фелиция. — Отбери у неё колотушку.
— Вашим, тётя, крокетным молотком, — скороговоркой информировала Доротка, торопясь поставить на газ молоко в маленькой кастрюльке.
— Моим крокетным молотком? — возмутилась Фелиция. — Ты что, спятила? Ты видела, чтобы я когда-либо играла в крокет?
— А чей же ещё? — подключилась Сильвия, заваривая чай. — Уж не мой, я никогда ни в какие крокеты не играла. И Меланья тоже. А молоток в комнате на шкафу лежал.
— Так надо его забрать. Доротка…
— Мне что, разорваться? Вот сейчас ей кофе отнесу. А молоток сумею ли забрать — не знаю, она его в руке держит, не вырывать же силой!
Доротка поставила на поднос кофе, кастрюлечку с подогретым молоком, баночку мёда, подумала, положила ложечку, вспомнив, что гостья настойчиво упоминала ложечку, и с подносом в руках опять поднялась по лестнице. В дверях своей комнаты стояла растрёпанная и очень злая Меланья.
— Что тут у вас происходит? — набросилась она на Доротку. — Такой грохот чуть свет подняли, я думала — дом рушится. Неужели нельзя её как-то утихомирить?
Доротка лишь плечами пожала. Поскольку обе руки были заняты подносом, она не стала стучать, а нажав локтем на ручку, открыла дверь. Грохот сразу прекратился.
— Дитя моё, какая же ты медлительная, а я хотела тебя просить, чтобы подала мне папку, вон ту, на полке у окна, я так люблю по утрам рассматривать… И ещё вон там фломастер, тоже подай. Что это ты мне принесла? Молоко в кастрюльке — где это видано! И целая банка мёда, а я просила одну ложечку, надо было сразу положить в кофе. Пока несёшь, он бы растворился. Немедленно забери все это!
Доротка сделала жалкую попытку оправдаться:
— Все это потому, крёстная бабушка, что мы очень торопились, если бы ты вчера нам сказала…
— Сами должны знать. Странные тут у вас порядки, а мне ещё потом надо выпукаться. Я уж сомневаться стала, возможно ли это в вашем доме?
Доротка не знала, что и подумать: крёстная спятила или она сама ослышалась. И осмелилась переспросить:
— Что крёстной надо сделать?
— Я же польским языком сказала — выпукаться. Или у вас это не принято?
— Как это… выпукаться?
— Как, как, обыкновенно как, в ванне. Ведь я же видела — ванна в вашем доме есть. Правда, странная какая-то, неудобная и маленькая, ну да, думаю, подойдёт. Только сначала как следует вымой её стиролом, чтобы никаких батарей не осталось. И ещё мне понадобятся два полотенца.
— Полотенца я ещё с вечера повесила чистые, — слабым голосом произнесла Доротка, лихорадочно соображая, что именно ей предстоит сделать с батареями. Девушка пыталась представить себе, что произойдёт, если уничтожить батареи, и как это сделать физически? А ну как вылетят пробки? И ещё — с чего вдруг крёстная недовольна ванной, ведь она ещё довоенная, большая и удобная, фамильная гордость, теперь ни у кого такой нет, разве что вот появились в последнее время в особняках нуворишей…
Из чувства самосохранения, решив больше не пытаться понять фанаберии американки, Доротка перестала ломать голову и поспешила покинуть комнату крёстной. И опять наткнулась на тётку Меланью, в полусонном состоянии направляющуюся в ванную.
— Поторопитесь, тётушка, а то бабуля опять начнёт колотить деревяшкой, ей выпукаться надо, — мрачно информировала она.
Меланья замерла.
— Что ей надо?…
— Выпукаться желает.
— Ты что — не в себе?
— При чем здесь я? Она так пожелала.
— А что это значит?
— Не знаю. Но мне ещё перед этим велено ванну стерилизовать.
И опять тётка Меланья бросила на девушку странный взгляд, после чего заперлась в ванной.
И вопреки обыкновению, действительно постаралась поскорее освободить помещение. Из любопытства — хотелось узнать, какие такие странные обычаи привезла из Америки эта непредсказуемая Вандзя.
За столом проблема живо обсуждалась.
— Одно из двух — или она просто-напросто хотела выкупаться и оговорилась, или… как бы это поделикатнее выразиться… ну, выпустить лишний воздух из организма, — рассуждала Меланья.
Сильвия простодушно удивлялась, называя вещи своими именами:
— Так ты считаешь, старухе приспичило вы…
— А ванна зачем? — задумчиво произнесла Фелиция, помешивая чай. — Такие… гм… процедуры можно провернуть и в сортире.
— Возможно, ей требуется площадь побольше, чтобы процесс пошёл. Доротка, чем она там занимается?
Бедная Доротка только что спустилась сверху и со вздохом заняла место за столом.
— Я промыла ванну салицилловым спиртом, нет у нас этого проклятого стирола, а потом немного побрызгала тётиным одеколоном, для запаха, может, сойдёт… Знаю, знаю, я кретинка, но сама по себе кретинка ничего умнее не придумает, а если вы умные, то и подскажите, что делать, я и в самом деле на большее не способна.
Тётки не вцепились, по своему обыкновению, в Доротку — должно быть, всех трех одолевало любопытство.
— А что с батареями?
— Не знаю, пока все тихо.
— Подождём, если случится короткое замыкание, тогда примем меры. Может, она просто боится электричества в ванной и на всякий случай отключает его во всем доме? — предположила Сильвия. — Пока не отключилось. Вон, чайник закипает.
Недовольство Фелиции росло с каждой минутой. Сестры явно заинтересовались экстравагантными выходками приезжей, глядишь, из одного любопытства останутся дома, и тогда прощай конфиденциальный телефонный разговор. Что делать, что делать?
— А ну, наследница, — скомандовала она, — слетай-ка наверх и послушай, что в ванной делается. Вдруг нам придётся принимать срочные меры для спасения жизни и имущества?
— А одеколон впредь будь добра черпать из других источников! — крикнула вслед племяннице Меланья.
Доротка попыталась сопротивляться:
— Мне на лекцию пора. Очень важная лекция о греческих идиомах, специально профессор из Греции читает, всего на две лекции приехал в Варшаву. — И добавила, отчаянно надеясь проявить решительность: — Для меня это очень важно. А ещё надо одеться.
— Так одевайся, никто тебе не запрещает. Только сначала погляди, что она там делает.
— А потом кто её станет обслуживать? — дошло до Сильвии. — Небось захотите свалить на меня?
Фелиция ушла от ответа.
— Ты пока приготовь завтрак, хоть это ты умеешь. Кто помнит, что едят в Штатах?
— Половинку грейпфрута, одно яйцо и гренки с апельсиновым джемом, — продиктовала Меланья. — Может, ещё ломтик ветчины, но не поручусь. Доротка, шевелись же!
Спустившись с информацией, что в ванной льётся вода, а больше ничего не происходит, Доротка кинулась собираться. Её упрекнули, что позабыла о крокетном молотке, удобный момент его похитить, но девушке было не до упрёков. Фелиция же решила во что бы то ни стало удалить из дома гостью и в её отсутствие спрятать молоток. Полуодетую Доротку опять вызвал наверх оглушительный стук. Освежившаяся, нарумяненная и сияющая гостья задала вопросы организационного плана.
— Дитя моё, можно ли в этом доме получить домашний завтрак? Ах, как приятно оказаться среди близких, тут все такое семейное, а в ванной развесь полотенца, я уже стара, сама этого сделать не могу, и почему у вас нет занавеса для душа, а я привезла для ванны такую специальную прикладку из резины, идёт малой скоростью. Так я могу спуститься к завтраку? А поднос можешь забрать. И где у вас телефон, что-то на глаза не попался, надо же сообщить Антосю, что я добралась благополучно…
Продолжение последовало за завтраком, и Фелиция почти перестала гневаться на дорогую Вандзю из-за крокетного молотка.
— На завтрак я привыкла есть сырок «Филадельфия».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58