Сказалась она и на Яцеке.
— А я? — крикнул парень, тоже срываясь с места. — А меня забыли? Ведь дома у меня тоже найдутся кое-какие перчатки, не вожу же я всех с собой в машине!
Холодным, как лёд, голосом комиссар бросил:
— Надеюсь, пан не забыл, что у него имеется мамаша? Благоразумная и спокойная женщина, не то что некоторые… Все ваши перчатки уже давно находятся в нашем распоряжении, так что попрошу не морочить полиции голову. Разве что пан намерен сразу добровольно признаться в совершении убийства?
Яцек застыл.
— Нет, — слабым голосом отозвался он, осмыслив услышанное, и повалился на стул. — Нет, спасибо, не намерен… То есть, не то я хотел сказать… О Боже, ничего не соображаю. В жизни я никого не убивал!
— Вот пока и все на сегодня, — подвёл итог комиссар, сухо попрощался и вышел, уводя с собой явно струхнувшего Павла Дронжкевича.
* * *
После ухода комиссара надолго воцарилась тишина в гостиной.
— О Езус-Мария! — простонала Доротка.
Фелиция тоже ожила и взглянула на сестру.
— Ты хорошо расслышала? Выходит, у Вандзи было аж сорок миллионов долларов? Я не ослышалась?
И опять воцарилась тишина, видимо, все осмысливали потрясающую новость. Теперь отозвался Яцек, которому явно придало бодрости упоминание комиссара о его благоразумной матери.
— Я так понял, что пани Паркер оставила наследство в размере сорока миллионов долларов, — откашлявшись, сказал он. — Лакомый кусочек, очень даже лакомый, хотя налоги порядочно откусят от него. И все равно. Но вы являетесь наследницами, уважаемые пани, так что хочешь не хочешь — просто не можете оказаться вне подозрений.
Меланью наконец прорвало.
— Главная наследница Доротка, — немного хриплым голосом заметила она. — Надеюсь, не ты придушила Вандзю? А ну-ка, завари свежего чайку. Хотя нет, какой чаек? Я привезла бутылку красного, у меня в комнате, слетай-ка за ней, надеюсь, эти Пинкертоны не выхлестали. Поскольку никогда в жизни мне ещё не доводилось быть даже свидетельницей такого события, не говоря уже о непосредственном причастии к нему, считаю — надо отметить. Даже если завтра нас всех посадят в эти самые камеры…
— Тогда тем более! — на редкость разумно отозвалась Фелиция. — Может, потом уже не будет такой возможности.
Доротка бросила на тёток взгляд раненой лани и, как лунатик, потащилась наверх. Вино нашла сразу, прихватила с кухни бокалы и штопор и вернулась на место, сунула Яцеку штопор с бутылкой.
— Только теперь я поверила, что Вандзя и в самом деле была набита деньгами, — раздражённо заговорила Фелиция. — Можно было предположить, что она богата, но не в такой же степени! Ну, миллион долларов, ну два, на худой конец, даже пусть целых пять, но не сорок же! Такое в голову не приходило. Если половина из этого достанется Доротке, то как нам быть?
— Сильвия заявила, что они вдвоём сидели здесь и с места не сдвинулись, — нервно заговорила Меланья. — Вы и в самом деле тут сидели? Тогда не понимаю, каким чудом Доротке удалось её убить? К тому же Мартинек слышал после возвращения Доротки ещё один удар.
— Мне кажется, я тоже слышал, — произнёс Яцек, сражаясь с бутылкой. — А Доротка уже сидела за столом…
— Стукнуть мог любой, чтобы обеспечить Доротке алиби, — заметила эрудированная Фелиция.
— Пани предполагает наличие сообщника? — поднял голову Яцек. — И кто это мог быть?
— Любой из нас, — окончательно оправившись от долларового потрясения заявила Меланья. — Вот я попыталась припомнить, как оно все происходило в пятницу, для себя припомнить, не для полиции, и у меня получается — каждая из нас на какое-то время исчезала из поля зрения остальных. Уж не знаю, сколько времени ушло на то, чтобы убить Вандзю, но, полагаю, немного. Наш полицейский не глуп, у него получится тот же вывод. Интересно, что он тогда сделает?
— Лично мне интереснее знать, которая же из нас это сделала!
— Надеюсь, у тебя хоть по отношению к себе самой имеется определённое мнение? — съехидничала Меланья.
— Не уверена, — задумчиво ответила Фелиция. — А вдруг у меня на короткое время память отшибло? Я ведь тоже порядочно выпила.
— Да нет, пьяной ты не была.
— Ну и что? Нашло умственное затмение, ну я и…
— Вы серьёзно намерены сознаться в совершении преступления? — официально, совсем как комиссар, сухо поинтересовался Яцек.
Полицейский тон подействовал, Фелиция опомнилась. Её настолько потрясла оставленная крёстной бабулей сумма, что она чисто автоматически, по многолетней привычке, вступила в перепалку с сестрой, думая в то же время лишь об огромном наследстве, пытаясь устно подсчитать, сколько же составит её третья часть.
— Нет, что вы, я не намерена! — возразила она. — Ладно, вы правы, это не я. Не буду настаивать. Тогда что мне делать?
— Окстись, кретинка, и успокойся со своими умственным затмением, которого никто из нас не отрицает в данный момент. Лично меня интересуют перчатки, с чего это они так ими заинтересовались?
— Следы! — высказал предположение Яцек. — Отпечатки перчаток! Оказывается, даже то отрывочное образование, которое я получил, приносит пользу. Мне известно, что в настоящее время криминалистика в состоянии выявить не только отпечатки пальцев и идентифицировать их, но и выявить отпечатки человека, действующего в перчатках, и в таком случае устанавливается не конкретный человек, а конкретные перчатки. Понимаете, лабораторный анализ выявляет микроследы ткани, кожи, любых синтетических материалов. Так что, по-моему, в своих изысканиях полиция напала на какие-то перчатки, должно быть, молотком стукнул старушку кто-то в перчатках. Найдут перчатки — найдут и преступника. Разве что она сама перед тем, как дубасить молотком, надевала перчатки.
— Доротка?… — спросила Меланья.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Нет, я ни разу не видела бабули в перчатках. Молоток она держала в голой руке.
— Ну, тогда они живо поймают убийцу! — высказала предположение Фелиция.
Меланья, разумеется, не согласилась с сестрой.
— Ты бы живо поймала, как же! Знаете, вот теперь я начинаю сопоставлять… Балконная дверь… и перчатки… и лестница в садике…
Она замолчала, уставясь куда-то в пространство.
Остальные уставились на неё, и постепенно на всех лицах стало проявляться понимание…
* * *
Своего ассистента комиссар Бежан обнаружил в комендатуре. Роберт Гурский сидел за факсом.
Увидев начальство, он удовлетворённо произнёс:
— Этот Войцеховский — чистое золото! Сохранил всю переписку по розыскам крестницы пани Паркер, вот теперь её мне выплёвывает. Телефонные разговоры отлично помнит, их было не так уж много, я все записал на магнитофон с его слов. Хочешь ознакомиться? Могу попросить немедленно перепечатать.
— Подождём до утра, дашь мне завтра. И какой-то вывод ты уже можешь сделать из полученных от Войцеховского сведений?
— Кое-какие соображения возникают. О приезде Ванды Паркер знало множество людей, в том числе и совсем посторонних. Разыскивать её крестницу Войцеховский начал почти пять лет назад. Писал сначала своим знакомым, потом в официальные учреждения. Сначала разыскивал только Кристину Вуйчицкую, мать Дороты. Вот это письма первых двух лет. Вот письма Войцеховского, вот официальные ответы бюро учёта населения. Слишком мало данных, требуются дополнительные сведения.
Бежан сел за стол, положил перед собой кипу бумаг и принялся их просматривать, а Роберт тем временем продолжал говорить.
— Войцеховский договорился тут с одним таким, чтобы тот поискал по кладбищам, вот он, Дариуш Хубек. Тот и разыскал могилы Вуйчицких, в том числе и Кристины, та самая, с датой рождения, имена матери и отца, все честь честью. Вообще фамилия Вуйчицкая у нас не редкость, но в данном случае совпали все прочие данные. И тогда Войцеховский стал плясать от этой могилы, так он мне по телефону объяснил. По его поручению Хубек вышел на больницу, в которой умерла Кристина Вуйчицкая, и там узнал, что у неё родилась дочка. Велел Хубеку раздобыть метрику девочки, и теперь уже принялся разыскивать Дороту Павляковскую.
— Труды его окупились, заработал столько, что смог эмигрировать в Канаду, и теперь живёт там припеваючи…
— А этот самый Хубек знал, зачем ищет Дорогу?
— Прекрасно знал. Войцеховский ему обо всем рассказал, чтобы облегчить поиски. Сначала тот нашёл другую Павляковскую, некую Веронику, но оказалось — не та. Она Павляковская по мужу и ни о каких Вуйчицких никогда не слышала.
— А её муж?
— С мужем Хубек не беседовал, жена сказала, что муж и вовсе не знает. В бумагах есть их адрес и телефон, на всякий случай. А потом Хубек эмигрировал в Канаду, Войцеховский обещал ему помочь в этом и слово сдержал, а сам начал переговоры с варшавским нотариусом. Пани Паркер ему покоя не давала, вот и старался поскорее от неё освободиться. Что же касается знакомых, через которых разыскивал Кристину, то их фамилии и адреса у меня записаны на плёнке, завтра расшифруем. Из них лично никто Ванды Паркер не знал, только слышали о ней от своих родных и знакомых, и, сдаётся, много, много чего услышали и от Войцеховского. Пока все.
— Ладно. Выпиши ещё из переписки фамилии и адреса и отправляйся домой. Результаты лабораторных анализов получим завтра.
В самый час пик Доротка остановилась в густой толпе пешеходов на переходе у трамвайных путей.
Толпа пережидала не столько красный свет, который, как известно, у варшавян особого почтения не вызывает, сколько очередной мчащийся трамвай. И второй, встречный, который как раз отъехал от остановки и набирал скорость.
Все последующее заняло не больше двух секунд.
Сначала Доротка краем глаза заметила, как рядом с ней застыл какой-то громадный парень, не менее двух метров ростом и соответствующего богатырского телосложения, сплошные мускулы, нахально пялится на неё, но ей такие не нравятся, слишком уж велик. И тут же сильный удар в спину бросил её прямо под колёса мчащегося трамвая. В ту же долю секунды перед самым Дороткиным носом вдруг возникла рука парня, словно тот ею выстрелил, настолько стремительно она появилась, и на неё навалилась всем телом уже падающая на рельсы Доротка.
— Ты что, девка? — раздался сверху мощный бас. — Жизнь надоела?
Ответить Доротка сумела не сразу — после того, как трамвай проехал. Все ещё не отпуская спасительную, словно чугунную, руку, Доротка с трудом выдавила:
— Нет, меня кто-то в спину толкнул.
И совсем придя в себя, уже нормальным голосом вскричала:
— О Боже, что за, люди! Ведь ещё секунда… Спасибо пану, вы спасли мне жизнь. Спасибо огромное!
— Да не за что, чего там. А люди и в самом деле стали как скотина. Кто же там сзади стоял?
Оба с Дороткой одновременно оглянулись, но разве разберёшь? Люди ничего не заметили, каждый спешил перейти трамвайные пути, пока свободны, все торопились, никто ничего не заметил. Вот если бы человек попал под трамвай, тогда, может, и заметили бы. А так… никакой сенсации.
— Я Владек, — пробасил спаситель. — А тебя как?
— Дорота.
— Давай телефон, да побыстрее, спешу я.
— Нет у меня телефона, — солгала Доротка, совершенно не желая того. Просто из-за тёток уже привыкла так отвечать всем молодым людям, желающим с ней познакомиться. Но теперь ведь особый случай. Девушке стало стыдно. Она ещё не решила, как поступить, богатырь решил за неё. Похоже, и в самом деле торопился.
— Я в «Легии» тренируюсь, там меня найдёшь! — крикнул он и в два прыжка исчез из виду.
Только теперь Доротка почувствовала, что вся дрожит, а ноги её не держат. И совершенно забыла, куда шла. А, вспомнила, в «Хербаполь» за целебными травками для Сильвии.
Полчаса просидела бедная Доротка в каком-то маленьком кафетерии за столиком, будучи не в состоянии успокоить дрожь в коленках и лёгкое головокружение. Перед глазами все стояла ужасная сцена — вот она валится на рельсы под мчащийся трамвай, вся заледенев от ужаса, вот появляется спасительная рука этого, как его, Владека, вот она мёртвой хваткой вцепляется в эту руку, как в железные перила, ограждающие кое-где опасные переходы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58