— Парня вызывали неоднократно.
— Прибить полку в чулане, — вспомнила Сильвия.
— А, минутку… Вот… И снова на четырнадцатое, а какое сегодня? Значит, Вандзя прилетает через пять дней. Хорошо, Стефча успеет прибраться. А во сколько прилетает самолёт?
— Этого никто не знает.
— Пусть принцесса выяснит, — распорядилась Меланья. — В конце концов, именно к ней приезжает эта американская развалина, а она и не почешется! Узнать ничего не стоит, наверняка старушенция полетит прямым рейсом, а не с пересадками.
— Ты так в этом уверена?
— А ты нет? Думаешь, божьему одуванчику захотелось поразвлечься? Вот, к примеру, ты бы полетела вокруг света?
— Может, и полетела бы…
— С таким огромным багажом? Ослица!
— Багаж можно отправить отдельно, малой скоростью или, как теперь это называют, фрахтом, грузовым рейсом.
— Кажется, Войцеховский не упоминал о турпоездке по странам Европы. Сильвия!
— А? — очнулась Сильвия. — Нет, ни словечком не упоминал. Экскурсию я бы запомнила. Да о чем спорить! Пусть Доротка узнает обо всех самолётах, которые прилетают четырнадцатого, и дело с концом.
— Не забудь о рейсе из Сингапура! — язвительно напомнила племяннице Меланья. — И об Иоганнесбурге.
— Сингапур и Иоганнесбург находятся не в Европе, — поправила сестру Фелиция.
— Что ты говоришь? — издевательски отозвалась Меланья. — Так ведь наш божий одуванчик может закатить экскурсию на всю железку. Захочет — и через Японию махнёт.
Доротка уже три раза открывала рот, собираясь что-то сказать, да ведь словечка не вставишь. Так тому и быть — ничего не скажет тёткам, спрячет письмо, причём так, чтобы в случае его обнаружения подозрение пало на Фелицию. А она, Доротка, уже давно знает время прибытия нужного самолёта, потом, в последний момент сообщит его тёткам, скажет — только что узнала. И тем самым избавит несчастную американскую старуху, которая ещё не знает, что её ожидает от встречи с милыми соотечественницами. По пути к дому Доротка немного её подготовит — пусть хоть первые минуты пребывания на родине ничто не омрачает. Ещё успеет познать характеры трех сестриц.
— Хорошо, о самолёте из Токио тоже узнаю, — покорно согласилась Доротка. — А сейчас мне надо ещё поработать — ждёт редактура. Сами же учили: не откладывай на завтра…
— Тогда уж и о Шанхае разузнай, — уже из-за двери донёсся до неё голос Фелиции.
У Доротки и в самом деле была срочная работа, хотя она вряд ли назвала бы работой такое приятное занятие. Издательство вручило ей несколько кубинских детективов и попросило ознакомиться с ними для возможного перевода — с мнением Доротки уже считались. Заглянув в один из них, Доротка заинтересовалась и согласилась работать над переводом. Теперь она взяла первую попавшую книжечку в яркой обложке, перо и бумагу, чтобы записывать замечания и светлые мысли, и со вздохом облегчения улеглась на своей постели. По крайней мере, хоть немного побудет одна, вдали от тёток.
* * *
Проблема транспорта трудноразрешима для тех, у кого нет собственной машины. Доротка слышала, что варшавские такси находятся в руках мафии. Впрочем, кто об этом не слышал? Наверняка таксисты-мафиози обосновались и в международном аэропорту — лакомый кусочек. Как договариваться с мафией? Да и не хотелось бы подвергать почтённую старушку, едва ступившую на родную землю, возможным опасностям, связанным с захваченным преступниками транспортом, за который ей же и придётся платить чудовищные деньги. Может, попытаться арендовать машину? Права девушка получила уже два года назад самым что ни есть честным образом — сдав экзамены, ибо на взятку денег у неё не было. Но и опыта вождения машины — кот наплакал. Поискать среди знакомых — может, и найдётся кто-то с приличной машиной, который согласится привезти из аэропорта крёстную бабулю задарма и с шиком?
Вся беда в том, что проживая в столице, Доротка вела почти отшельнический образ жизни. У неё практически не было ни друзей, ни хороших знакомых. Тётки дружно препятствовали установлению нормальных человеческих контактов. Если при жизни бабушки к Доротке ещё время от времени забегали подружки, да и она сама бывала у них, вместе готовились к урокам и экзаменам, то в последние годы все это стало невозможным. За каждую минуту пребывания вне дома племянница должна была отчитываться перед тётками, а если к ней ненароком заходили подруга или сослуживец, тут уж во время их визита гарантировано было присутствие минимум одной из этих гарпий. И не по злобе — просто потому, что Сильвия скучала по-страшному, вечно сидя в одиночестве, Меланья же с Фелицией обожали молодёжь. Любовь без взаимности… Вот и торчали настырно в гостиной, не давая девушке словом перекинуться с гостем. Бедняжка делала отчаянные попытки завлечь к себе одноклассников, позднее сокурсников, пока один из них, в которого Доротка втайне была влюблена, не сказал ей со всей откровенностью:
— Да пойми же, эти твои ископаемые просто за горло хватают! — И к экзаменам стал готовиться у некой Гражинки. А на курсах иностранных языков большого выбора не было, аудитория в основном женская…
Правда, как-то забежал к Доротке знакомый швед со своей польской девушкой, так ещё хуже получилось. Меланья прямо-таки впилась в племянницу: уж она потешалась над ней, уж наиздевалась вволю! Глядите, наша принцесса завела поклонника, который в гости приходит со своей невестой, а наша-то считала, что ей нет равных; да ей достаточно в зеркало глянуть — перестанет обольщаться, кто в такую влюбится? И хотя Доротке чихать было на шведа — нужен он ей, как прошлогодний снег! — и в зеркале она видела себя ежедневно и ничего противного не замечала, а шведская девушка была её хорошей подружкой, тем не менее тёткины шуточки попортили ей нервы основательно.
Последнего случайно забежавшего потенциального ухажёра Доротки спугнула Фелиция, небрежно заметив, что не узнала его, ведь в доме толкутся сотни поклонников её племянницы. Возможно, Фелиция просто неловко пошутила, намекая на полную изоляцию девушки от сверстников, однако та лишь величайшим усилием воли удержалась от слез в присутствии молодого человека. Да, тактичность и деликатность тёток превосходили всякое понятие.
И вот теперь оказалось — среди её знакомых нет никого с машиной. Вернее, никого из хороших знакомых, которого можно попросить поехать с ней в аэропорт, там ждать неизвестно сколько, потом таскать тяжести, потом доставить крёстную бабушку домой или, того хуже, в отель «Форум», где никогда не найдёшь места для парковки. И зачем этот проклятый Войцеховский заказал для крёстной номер именно в «Форуме»?
В угрюмой отрешённости Доротка решила — станет вкалывать, как вол, а накопит денег на хоть маленькую, подержанную машину… В общем, пока придётся обратиться все-таки к такси, закажет радио-такси, другого выхода нет, не брать же мафиозную машину в аэропорту. Дорого, конечно, обойдётся, но ведь заплатит крёстная бабушка…
* * *
В доме Фелиции Мартинек неосмотрительно появился одиннадцатого, вскоре после прихода пани Стефчи. И как забыл, что именно сегодня приходит уборщица? Надо было потерпеть хотя бы до вечера, прийти уже после окончания уборки. Ведь имелся печальный опыт: Фелиция непременно поручала ему в таких случаях перетаскивать всякие тяжести, да и сама пани Стефча, женщина энергичная, безжалостно гоняла парня. И требовала немедленного исполнения поручений, а спешка для Мартинека была просто убийственной. Несчастный чувствовал себя рабом на плантациях, каторжником на галерах, а вредная баба, в отличие от хозяйки дома, не питала слабости к долговязому лоботрясу, её соколиное око сразу же замечало малейшую симуляцию и выводило парня на чистую воду.
А пришёл Мартинек потому, что все деньги кончились, до последнего гроша. Правда, были в Сбербанке на счёту, но счёт он завёл специально такой, что с него нельзя было снимать деньги, копил на экскурсию по Европе. А деньги нужны позарез, вот и отправился к Фелиции с тайной надеждой взять аванс под полку в чулане, решив в крайнем случае даже начать прибивать проклятую полку, во всяком случае поискать на чердаке подходящую доску. Там столько барахла, что на поиски не грех потратить и несколько дней. Завтраком же накормят наверняка, а возможно, и вторым тоже…
Завтраки сразу же выбила из его головы пани Стефча, она как раз бесчинствовала в кухне.
— О, хорошо, что пришёл! — обрадовалась Фелиция, открывая дверь Мартинеку. — Поможешь Стефче освободить чуланчик. Вещи там тяжёлые, ей не управиться одной. Вынесешь на чердак.
— А не лучше ли в подвал? — предложила Стефча. — А ещё лучше — сразу на помойку. Та панина машинка никогда шить не будет, а холодильник — металлолом, так мне сказал племянник, он в холодильниках разбирается, я его спрашивала. По вызовам ездит, ремонтирует холодильники, уж он знает. Сказал — если старше тридцати, смело выбрасывай. К ним запчастей не найдёшь.
— А раз не найдёшь, так может мой как раз на части и пригодится, — подхватила Фелиция. — От одного старого поставят другому.
— Нет, такие старые не ремонтируют, — упорствовала Стефча, — потому…
— …потому что нет запчастей, знаю. А в этом холодильнике их полно.
Пожав плечами, пани Стефча вернулась к уборке кухни, уж она знала — Фелицию не переспоришь. Мартинек мог вмешаться, он знал — в холодильниках такого, типа чаще всего выходит из строя агрегат, сейчас таких агрегатов не производят, а ставить вместо испорченного другой испорченный — дохлый номер. Однако предусмотрительно оставил при себе свои познания, не желая раздражать источник финансирования. И все-таки не испытывал ни малейшего желания тащить на чердак такую тяжесть, лучше в подвал.
Увидев по лицу Фелиции, что она колеблется, Мартинек добавил: в случае чего из подвала проще будет по одной извлекать бесценные запчасти, когда до них дойдёт очередь. Запчасти Фелицию убедили. Она лишь выразила сомнение в том, найдётся ли в подвале для холодильника место.
Место было, это Мартинек знал точно. Он своими руками вытащил из подвала незаметно для Фелиции с полтонны макулатуры и сжёг. Происходило это в пасмурный осенний день, когда ему поручили собрать в садике и сжечь опавшие листья и ветки.
Мокрые листья и хворост не желали гореть, пришлось добавить бумагу, так что всего за два дня управился. Освободившееся от макулатуры место парень заслонил куском древесно-стружечной плиты, так что Фелиция не заметила ущерба в своём хозяйстве, а то подняла бы крик, хотя упомянутая макулатура — обрывки газет и журналов полувековой давности и рассыпавшиеся в руках книги (выпущенные в годы читательского бума, когда печатали их на газетной бумаге, хуже которой на свете не было), какие-то никому не нужные справочники и прочий хлам, выброшенный в подвал ещё Фелициными родителями. Лучше всего горели собранные со стен и сложенные в шестнадцать раз довоенные обои, Бог весть для чего сохранявшиеся. И вот теперь на освободившееся место можно было затолкать холодильник, такое же никому не нужное старьё.
В работе Мартинек опять же неожиданно для себя проявил не свойственную ему смекалку, водрузив на упомянутый холодильник занимавший много места в чулане старый котёл для кипячения белья. А вместо благодарности и заслуженного отдыха, подкреплённого ленчем, его заставили вкалывать до обеда. Жутко несчастный, вконец расстроенный из-за так ненавистной ему спешки, в поте лица, пыхтя и отдуваясь, он помог Стефче совсем очистить чулан. На месте осталась лишь старая гладильная доска, которую пани Стефча первый раз в её, доски, истории, сложила и стоймя прислонила к стене.
— Теперь Сильвия поместится! — обрадовалась Фелиция. — А если тесно ей будет, пусть немного похудеет. Очень полезно для здоровья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Прибить полку в чулане, — вспомнила Сильвия.
— А, минутку… Вот… И снова на четырнадцатое, а какое сегодня? Значит, Вандзя прилетает через пять дней. Хорошо, Стефча успеет прибраться. А во сколько прилетает самолёт?
— Этого никто не знает.
— Пусть принцесса выяснит, — распорядилась Меланья. — В конце концов, именно к ней приезжает эта американская развалина, а она и не почешется! Узнать ничего не стоит, наверняка старушенция полетит прямым рейсом, а не с пересадками.
— Ты так в этом уверена?
— А ты нет? Думаешь, божьему одуванчику захотелось поразвлечься? Вот, к примеру, ты бы полетела вокруг света?
— Может, и полетела бы…
— С таким огромным багажом? Ослица!
— Багаж можно отправить отдельно, малой скоростью или, как теперь это называют, фрахтом, грузовым рейсом.
— Кажется, Войцеховский не упоминал о турпоездке по странам Европы. Сильвия!
— А? — очнулась Сильвия. — Нет, ни словечком не упоминал. Экскурсию я бы запомнила. Да о чем спорить! Пусть Доротка узнает обо всех самолётах, которые прилетают четырнадцатого, и дело с концом.
— Не забудь о рейсе из Сингапура! — язвительно напомнила племяннице Меланья. — И об Иоганнесбурге.
— Сингапур и Иоганнесбург находятся не в Европе, — поправила сестру Фелиция.
— Что ты говоришь? — издевательски отозвалась Меланья. — Так ведь наш божий одуванчик может закатить экскурсию на всю железку. Захочет — и через Японию махнёт.
Доротка уже три раза открывала рот, собираясь что-то сказать, да ведь словечка не вставишь. Так тому и быть — ничего не скажет тёткам, спрячет письмо, причём так, чтобы в случае его обнаружения подозрение пало на Фелицию. А она, Доротка, уже давно знает время прибытия нужного самолёта, потом, в последний момент сообщит его тёткам, скажет — только что узнала. И тем самым избавит несчастную американскую старуху, которая ещё не знает, что её ожидает от встречи с милыми соотечественницами. По пути к дому Доротка немного её подготовит — пусть хоть первые минуты пребывания на родине ничто не омрачает. Ещё успеет познать характеры трех сестриц.
— Хорошо, о самолёте из Токио тоже узнаю, — покорно согласилась Доротка. — А сейчас мне надо ещё поработать — ждёт редактура. Сами же учили: не откладывай на завтра…
— Тогда уж и о Шанхае разузнай, — уже из-за двери донёсся до неё голос Фелиции.
У Доротки и в самом деле была срочная работа, хотя она вряд ли назвала бы работой такое приятное занятие. Издательство вручило ей несколько кубинских детективов и попросило ознакомиться с ними для возможного перевода — с мнением Доротки уже считались. Заглянув в один из них, Доротка заинтересовалась и согласилась работать над переводом. Теперь она взяла первую попавшую книжечку в яркой обложке, перо и бумагу, чтобы записывать замечания и светлые мысли, и со вздохом облегчения улеглась на своей постели. По крайней мере, хоть немного побудет одна, вдали от тёток.
* * *
Проблема транспорта трудноразрешима для тех, у кого нет собственной машины. Доротка слышала, что варшавские такси находятся в руках мафии. Впрочем, кто об этом не слышал? Наверняка таксисты-мафиози обосновались и в международном аэропорту — лакомый кусочек. Как договариваться с мафией? Да и не хотелось бы подвергать почтённую старушку, едва ступившую на родную землю, возможным опасностям, связанным с захваченным преступниками транспортом, за который ей же и придётся платить чудовищные деньги. Может, попытаться арендовать машину? Права девушка получила уже два года назад самым что ни есть честным образом — сдав экзамены, ибо на взятку денег у неё не было. Но и опыта вождения машины — кот наплакал. Поискать среди знакомых — может, и найдётся кто-то с приличной машиной, который согласится привезти из аэропорта крёстную бабулю задарма и с шиком?
Вся беда в том, что проживая в столице, Доротка вела почти отшельнический образ жизни. У неё практически не было ни друзей, ни хороших знакомых. Тётки дружно препятствовали установлению нормальных человеческих контактов. Если при жизни бабушки к Доротке ещё время от времени забегали подружки, да и она сама бывала у них, вместе готовились к урокам и экзаменам, то в последние годы все это стало невозможным. За каждую минуту пребывания вне дома племянница должна была отчитываться перед тётками, а если к ней ненароком заходили подруга или сослуживец, тут уж во время их визита гарантировано было присутствие минимум одной из этих гарпий. И не по злобе — просто потому, что Сильвия скучала по-страшному, вечно сидя в одиночестве, Меланья же с Фелицией обожали молодёжь. Любовь без взаимности… Вот и торчали настырно в гостиной, не давая девушке словом перекинуться с гостем. Бедняжка делала отчаянные попытки завлечь к себе одноклассников, позднее сокурсников, пока один из них, в которого Доротка втайне была влюблена, не сказал ей со всей откровенностью:
— Да пойми же, эти твои ископаемые просто за горло хватают! — И к экзаменам стал готовиться у некой Гражинки. А на курсах иностранных языков большого выбора не было, аудитория в основном женская…
Правда, как-то забежал к Доротке знакомый швед со своей польской девушкой, так ещё хуже получилось. Меланья прямо-таки впилась в племянницу: уж она потешалась над ней, уж наиздевалась вволю! Глядите, наша принцесса завела поклонника, который в гости приходит со своей невестой, а наша-то считала, что ей нет равных; да ей достаточно в зеркало глянуть — перестанет обольщаться, кто в такую влюбится? И хотя Доротке чихать было на шведа — нужен он ей, как прошлогодний снег! — и в зеркале она видела себя ежедневно и ничего противного не замечала, а шведская девушка была её хорошей подружкой, тем не менее тёткины шуточки попортили ей нервы основательно.
Последнего случайно забежавшего потенциального ухажёра Доротки спугнула Фелиция, небрежно заметив, что не узнала его, ведь в доме толкутся сотни поклонников её племянницы. Возможно, Фелиция просто неловко пошутила, намекая на полную изоляцию девушки от сверстников, однако та лишь величайшим усилием воли удержалась от слез в присутствии молодого человека. Да, тактичность и деликатность тёток превосходили всякое понятие.
И вот теперь оказалось — среди её знакомых нет никого с машиной. Вернее, никого из хороших знакомых, которого можно попросить поехать с ней в аэропорт, там ждать неизвестно сколько, потом таскать тяжести, потом доставить крёстную бабушку домой или, того хуже, в отель «Форум», где никогда не найдёшь места для парковки. И зачем этот проклятый Войцеховский заказал для крёстной номер именно в «Форуме»?
В угрюмой отрешённости Доротка решила — станет вкалывать, как вол, а накопит денег на хоть маленькую, подержанную машину… В общем, пока придётся обратиться все-таки к такси, закажет радио-такси, другого выхода нет, не брать же мафиозную машину в аэропорту. Дорого, конечно, обойдётся, но ведь заплатит крёстная бабушка…
* * *
В доме Фелиции Мартинек неосмотрительно появился одиннадцатого, вскоре после прихода пани Стефчи. И как забыл, что именно сегодня приходит уборщица? Надо было потерпеть хотя бы до вечера, прийти уже после окончания уборки. Ведь имелся печальный опыт: Фелиция непременно поручала ему в таких случаях перетаскивать всякие тяжести, да и сама пани Стефча, женщина энергичная, безжалостно гоняла парня. И требовала немедленного исполнения поручений, а спешка для Мартинека была просто убийственной. Несчастный чувствовал себя рабом на плантациях, каторжником на галерах, а вредная баба, в отличие от хозяйки дома, не питала слабости к долговязому лоботрясу, её соколиное око сразу же замечало малейшую симуляцию и выводило парня на чистую воду.
А пришёл Мартинек потому, что все деньги кончились, до последнего гроша. Правда, были в Сбербанке на счёту, но счёт он завёл специально такой, что с него нельзя было снимать деньги, копил на экскурсию по Европе. А деньги нужны позарез, вот и отправился к Фелиции с тайной надеждой взять аванс под полку в чулане, решив в крайнем случае даже начать прибивать проклятую полку, во всяком случае поискать на чердаке подходящую доску. Там столько барахла, что на поиски не грех потратить и несколько дней. Завтраком же накормят наверняка, а возможно, и вторым тоже…
Завтраки сразу же выбила из его головы пани Стефча, она как раз бесчинствовала в кухне.
— О, хорошо, что пришёл! — обрадовалась Фелиция, открывая дверь Мартинеку. — Поможешь Стефче освободить чуланчик. Вещи там тяжёлые, ей не управиться одной. Вынесешь на чердак.
— А не лучше ли в подвал? — предложила Стефча. — А ещё лучше — сразу на помойку. Та панина машинка никогда шить не будет, а холодильник — металлолом, так мне сказал племянник, он в холодильниках разбирается, я его спрашивала. По вызовам ездит, ремонтирует холодильники, уж он знает. Сказал — если старше тридцати, смело выбрасывай. К ним запчастей не найдёшь.
— А раз не найдёшь, так может мой как раз на части и пригодится, — подхватила Фелиция. — От одного старого поставят другому.
— Нет, такие старые не ремонтируют, — упорствовала Стефча, — потому…
— …потому что нет запчастей, знаю. А в этом холодильнике их полно.
Пожав плечами, пани Стефча вернулась к уборке кухни, уж она знала — Фелицию не переспоришь. Мартинек мог вмешаться, он знал — в холодильниках такого, типа чаще всего выходит из строя агрегат, сейчас таких агрегатов не производят, а ставить вместо испорченного другой испорченный — дохлый номер. Однако предусмотрительно оставил при себе свои познания, не желая раздражать источник финансирования. И все-таки не испытывал ни малейшего желания тащить на чердак такую тяжесть, лучше в подвал.
Увидев по лицу Фелиции, что она колеблется, Мартинек добавил: в случае чего из подвала проще будет по одной извлекать бесценные запчасти, когда до них дойдёт очередь. Запчасти Фелицию убедили. Она лишь выразила сомнение в том, найдётся ли в подвале для холодильника место.
Место было, это Мартинек знал точно. Он своими руками вытащил из подвала незаметно для Фелиции с полтонны макулатуры и сжёг. Происходило это в пасмурный осенний день, когда ему поручили собрать в садике и сжечь опавшие листья и ветки.
Мокрые листья и хворост не желали гореть, пришлось добавить бумагу, так что всего за два дня управился. Освободившееся от макулатуры место парень заслонил куском древесно-стружечной плиты, так что Фелиция не заметила ущерба в своём хозяйстве, а то подняла бы крик, хотя упомянутая макулатура — обрывки газет и журналов полувековой давности и рассыпавшиеся в руках книги (выпущенные в годы читательского бума, когда печатали их на газетной бумаге, хуже которой на свете не было), какие-то никому не нужные справочники и прочий хлам, выброшенный в подвал ещё Фелициными родителями. Лучше всего горели собранные со стен и сложенные в шестнадцать раз довоенные обои, Бог весть для чего сохранявшиеся. И вот теперь на освободившееся место можно было затолкать холодильник, такое же никому не нужное старьё.
В работе Мартинек опять же неожиданно для себя проявил не свойственную ему смекалку, водрузив на упомянутый холодильник занимавший много места в чулане старый котёл для кипячения белья. А вместо благодарности и заслуженного отдыха, подкреплённого ленчем, его заставили вкалывать до обеда. Жутко несчастный, вконец расстроенный из-за так ненавистной ему спешки, в поте лица, пыхтя и отдуваясь, он помог Стефче совсем очистить чулан. На месте осталась лишь старая гладильная доска, которую пани Стефча первый раз в её, доски, истории, сложила и стоймя прислонила к стене.
— Теперь Сильвия поместится! — обрадовалась Фелиция. — А если тесно ей будет, пусть немного похудеет. Очень полезно для здоровья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58