— Нечто вроде интервью или даже небольшой пресс-конференции с новым депутатом из Жолибожа. Ничего особенного, для меня интервью не столь уж важно, вполне мог обойтись и без него.
— А что было потом?
— Извините… когда?
— Ну, после того, как вы решились остаться на семейном приёме в доме пани Меланьи? Может, вы случайно заметили время, когда пани Паркер покинула общество и поднялась наверх?
— Заметил, конечно, как раз за минуту до того, как я принял решение. В девять двадцать.
— А как она дубасила, вы слышали?
— Видите ли… трудно было не слышать…
— Во сколько это произошло?
— Сразу же после того, как я махнул рукой на служебные обязанности и перестал смотреть на часы. В полдесятого, не позже. К сожалению, больше не смогу с такой точностью отмечать события, ибо перестал следить за временем. Знаю лишь, ушёл из гостей ещё до двенадцати, потому что в двенадцать я был уже дома.
— Чрезвычайно вам признателен, пан мне очень помог. Про…
— Нет, нет, минутку! Что случилось? Вы можете сказать? Там ведь что-то произошло?
— Произошло, но это пану объяснит пани Меланья. Не сейчас, немного позже. В данный момент пани Меланья беседует со мной. Позвонит вам, когда освободится.
Положив трубку, комиссар Бежан задумчиво оглядел сидящих за столом. Итак, в полдесятого усопшая ещё была жива. Её могла убить Доротка, но если Мартинек слышал, как она позже стукнула в потолок своим молотком… Когда это произошло?
Не потребовалось много времени, чтобы установить — стук послышался минут через десять-пятнадцать после того, как Доротка спустилась вниз. В порядке следственного эксперимента Мартинека опять заставили заварить чай и велели сделать это в точности так, как в ту роковую пятницу. Парень послушно собрал со стола часть стаканов на поднос, отнёс поднос в кухню, налил воды в чайник, включил и принялся споласкивать заварочный чайник, а Бежан с секундомером в руке следил за его действиями. И как-то сразу догадался, зачем Сильвия отправилась за парнем на кухню.
— Кто-нибудь ещё, кроме пана, слышал звук удара? — поинтересовался полицейский.
— Как видите, никто не признается, — ответила за всех Фелиция. — Но что-то в этом есть, ведь она не спрятала молоток, как это обычно делала. Он лежал на полу у её постели, я сразу его увидела, как только вошла в комнату. Так и бросился в глаза! Кто-то прикончил Ванду в тот момент, когда она как раз приноравливалась барабанить.
— Так обычно пани Ванда прятала молоток?
— И ещё как ловко! — вздохнула Доротка, смахивая слезинку. — Тётя Фелиция с самого начала велела мне отобрать у бабули молоток, уж очень она всех нас доводила своей долбёжкой, но мне ни разу не удалось, а я и сама хотела отобрать, ведь больше всего мне доставалось. И не получилось. То она сжимала его в руке, не могла же я силой его вырывать, то вообще неизвестно куда прятала. Я уж и представить не могла, куда именно, не под кровать — это точно, от двери сразу видно, лежит что под кроватью или нет. И ничего не лежало, то есть нет, старый чемодан лежал, но не такой большой, чтобы за ним не видать было молотка, ведь у молотка очень длинная ручка. А теперь-то я знаю, что она прятала молоток рядом с собой под одеяло, это я последний раз заметила.
И девушка опять смахнула с глаза слезинку.
Комиссар поднял руку:
— А теперь, внимание, очень важный момент: пусть каждый из вас скажет, где находился в момент того самого одиночного удара.
— Вот интересно, если я не имею понятия, когда этот удар раздался, как я могу знать, где находилась в данный момент, — с претензией вопросила Фелиция. — Но в принципе мы все сидели за столом, никто никуда не удалялся.
— А вот и нет! — вывела Фелицию на чистую воду её сестра Меланья. — Мартинек удалился в кухню. И Сильвии не было. Ведь тем самым вы вычисляете убийцу, правда, пан комиссар?
— Сильвия тоже пошла в кухню! — стукнула по столу кулаком Фелиция.
— Не сразу! — возразила Меланья.
— Насколько я припоминаю, она крутилась перед зеркалом, примеряя колье, — сказала Фелиция. — А потом…
— А потом я вернула его Дороте и отправилась в кухню, — с достоинством возразила Сильвия. — Не исключено, что с заходом в туалет…
— Но остальные сидели! Сидели! — кричала Фелиция.
— Ничего подобного! — опять возразила Меланья. — Лично ты не сидела безвылазно, а отправилась в свою комнату, за чем — не знаю, а потом и вовсе исчезла из глаз…
— В кухню я пошла! А вот ты прихватила хахаля, и оба поспешили наверх!
— И вовсе не так, то было позже и всего на минутку, успели просмотреть фотографии…
— Кто же в таком случае сидел в гостиной за столом? — хотел знать полицейский.
— Яцек с Доротой, — твёрдо заявила Сильвия. — Когда я выходила — сидели, когда вернулась — тоже сидели. Вдвоём. Собственными глазами видела! А спустя какое-то время собрались все. Мартинек принёс из кухни чай, и я видела, как Меланья спускалась по лестнице, одна, её Павел уже сидел за столом…
— Вам, пан полицейский, придётся рассмотреть возможность группового убийства, — ехидно заметила Меланья. — Дружными усилиями мы кончили старушку, а теперь создаём друг другу алиби…
— Уж ваши алиби просто восхитительны, — не удержался от сарказма Бежан. — Только и жду, вот-вот начнёте хором признаваться, кстати, тоже неплохой метод. А вы, проше пани, собрались что-то сказать, да раздумали. Может, теперь скажете?
— Когда именно? Сдаётся мне, я без конца только и делаю, что говорю, и не могу припомнить, чтобы воздержалась. В чем-чем, а в излишней сдержанности меня уж никак не упрекнёшь.
— И тем не менее. Это случилось в тот момент, когда пани Дорота описывала, что она делала наверху, когда, так сказать, обслуживала пани Паркер. Отнесла ей чай, прикрыла окно… И тут вы хотели что-то сказать.
Все присутствующие подняли головы от своих стаканов чая и с любопытством уставились на Меланью. А та смотрела на Бежана, несколько сбитая с толку.
— Что же я хотела сказать? Что же я хотела… Повтори, что ты говорила, Доротка!
Доротка явно встревожилась.
— Да ничего такого я не говорила! Что я могла сказать? Что прикрыла окно, потому как даже сквозь шторы сифонило.
— Ну да! — радостно вскричала Меланья. — Вспомнила! И ничего такого особенного, потому и не стала говорить, пустяк. Просто я знаю, почему сифонило, но какое это имеет значение?
— Наверняка никакого, — убеждённо подтвердила Фелиция. — И почему же?
— Открылась балконная дверь, она ведь не была заперта, а ветер дул с той стороны, вот и распахнул её. Когда я поднялась наверх, обратила на это внимание и закрыла её.
— Заперла?!
— Что я, спятила? Так дорого нам обошлось тогда…
— Вот именно! Весной ты заперла, ты!
— И вовсе нет, ведь пани Стефча призналась.
— Ну не знаю… Может, тебя пожалела, хотела выручить.
— Стоп! — вмешался комиссар. — Мне бы хотелось понять, о чем вы говорите.
Меланья с Фелицией чуть не подрались, того и гляди младшая сестра вцепится когтями в старшую. И дураку было ясно — смертельно обиделась на подозрение, что это именно она весной заперла балконную дверь. Фелиция зловеще покачала головой, Сильвия попеременно то кивала, то отрицательно мотала. Доротка поспешила вмешаться, пока тётки не схватились врукопашную.
— Они говорят о балконной двери, проше пана комиссар, той самой, через которую Мартинек вошёл в дом, вы же видели. Её мы никогда не запираем, только плотно закрываем, чтобы в случае чего через неё проникнуть в дом. Однажды так случилось, что все двери оказались заперты, и пришлось выбивать стекло, ну и с тех пор…
— Да, у моей сестры есть милая привычка выскакивать из дому без ключей и при этом захлопывать за собой дверь! — подхватила Меланья. — И уже несколько раз мы оказывались в отчаянном положении, особенно раз, зимой, в метель, когда все мы выскочили из дому в одних халатах. Конечно, можно было бы повыбивать стекла в окнах первого этажа, но сами видите, залезать в эти окна страшно неудобно. Высокий первый этаж, без лестницы не достанешь, а лестница проходит на большом расстоянии от окна. А потом… как-то глупо жить без стёкол в окнах, особенно зимой, правда? Поэтому мы решили раз и навсегда балконную дверь не запирать, пусть будет нашим аварийным входом. Вот почему, кстати, нам так нужна лестница.
— Понятно. И через ту дверь сифонит?
— И вовсе нет! — сердито возразила Фелиция. — Балконная дверь очень плотно закрывается, её надо с большой силой толкнуть, только тогда откроется. Наверное, какая-то растяпа сама не закрыла, как следует. Полагаю, Доротка.
— Да я и не прикасалась к ней! — заверила Доротка.
— А я закрыла как следует и хватит об этом! — прикрикнула Меланья на сестру. — Видите, пан полицейский, теперь, надеюсь, ясно, почему я раздумала упоминать о балконной двери? Ведь она может о ней твердить до скончания дней своих. Вам это нужно?
— Нет, спасибо, о двери больше не нужно. Сейчас я бы хотел осмотреть комнату погибшей и узнать, где в данный момент находятся её драгоценности.
— Надо же, Вандзя Ройкувна — и вдруг погибшая! — пробурчала Фелиция. — Надо же…
— А вы это все сразу и сделаете, — сообщила Сильвия. — Они там и лежат на её постели, в замшевом мешочке.
— В таком случае разрешите?…
Наверх вслед за полицейским цепочкой потащились все бабы, с Мартинеком в арьергарде. Парень демонстративно старался не оставаться один, чтобы его не смогли обвинить в том, будто пытается стереть следы преступления. И вовсе неглупая мысль, можно было бы, например, попытаться отчистить крокетный молоток. Вот почему он старательно держался в толпе.
Комиссар остановился в дверях комнаты покойницы, остальные заглядывали ему через плечо. Разница во внешнем виде комнаты по сравнению со вчерашним днём бросалась в глаза и под ноги. Наследницы воспользовались воскресеньем для того, чтобы частично распаковать фрахт, чтобы посмотреть, что в нем, — и результат валялся по всей комнате. И теперь, кроме ящиков и коробок, комнату загромождало множество вещей, разбросанных по полу и наваленных на ещё не распакованные коробки.
Бежану требовалось как-то пройти в, комнату, чтобы осмотреть постель.
— Альбомы с фотографиями я забрала, — информировала полицейского в спину Сильвия, — были вон в той коробке. Если надо, покажем, они внизу.
Никого не слушая, Бежан по мере возможности осторожно прошёл в комнату и осмотрел постель. Её ничем не успели завалить, лишь прикрыли покрывалом, так что лежащий на покрывале замшевый мешочек ещё издали бросался в глаза. Бежан показал на него пальцем.
— Это?
— Да! — информировала Сильвия, словно приклеенная к спине полицейского. — Мы нашли их за шкафом, в моих ботинках, вон, ботинки, там и стоят. Не знаю, почему именно в моих.
— Наверное, потому, что там стоят, — насмешливо бросила от двери Меланья.
Развязав замшевый мешочек, Бежан высыпал его содержимое на покрывало. И изумился — каким образом ЭТО до сих пор ещё не украли? Ведь это же сказочное сокровище! Удивительные бабы, ничего не скажешь. Могли поделить драгоценности или пока спрятать их все вместе, а поделить потом, когда все успокоится. Ну уж во всяком случае не оставлять на виду мешочек. Ведь любой нормальный человек именно так и поступил бы, побоялся того, что раз началось следствие, полиция может реквизировать драгоценности до выяснения, а там… не могли же они не подумать и о налоге, который придётся платить за дарственную. Правда, в данном случае, видимо, обойдётся без уплаты налогов, но ведь они имели право так думать!
Упорно придерживающаяся полицейской спины, Сильвия частично разрешила сомнения комиссара.
— Я нашла их сегодня утром, — начала она пояснять. — Просто собралась надеть ботинки, когда Фелиция подняла крик из-за лестницы, раз в садике искать, значит, нужно переобуться, подумала я. Ведь после дождя там грязь и сыро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58