В таком случае их должен заинтересовать человек, с которым пани Выстшик говорила сразу же по возвращении от нотариуса, с сестрой же она виделась лишь вчера, сестра отпадает…
Старший комиссар должен прийти к такому же заключению, если не пришёл уже. Прямо спрашивать свидетельницу он не станет, осторожно подведёт её к нужному человеку. А то ведь бывает и так, что назовёшь, а свидетель и позвонит ему тут же, предупредит по-дружески.
Бежан сочувственно вздохнул.
— Тяжёлая выдалась у пани та пятница. Неужели после нотариуса вы все-таки пошли на работу?
— А то как же? Пошла, ясное дело. И как раз к той пани, что мне хорошего нотариуса посоветовала, и одна, почитай, расспрашивала меня, как идут дела с тёткиным наследством. Говорю, пани, не все люди эгоисты, эта за меня переживала, вот я и хотела ей сказать, наконец-то назначили день суда, такая уж эта отзывчивая женщина…
— Как её зовут?
— Так я же говорю, пани Вероника, живёт на Черноморской двадцать семь, шестой этаж, квартира восемнадцать.
— А фамилию не помните?
— Как же, Вонсик она, ещё раньше у них табличка с фамилией на дверях висела, сняли, как стали ремонт делать, да снова не повесили, но я запомнила. И письма видела, когда к ним приходила, и счета все на фамилию Вонсик. Да разве в фамилии дело, главное человек хороший, такая отзывчивая, добрая. Ей я и рассказала, как с моим делом порешили.
— А об американской старушке тоже рассказали?
— Рассказала, ей даже любопытно было послушать. Не притворялась, видно, что ей интересно, такая уж женщина отзывчивая.
— А вы сами запомнили, кому что та американка оставила?
— Я, проше пана, пока на склероз не жалуюсь. Половину оставила «коханой внученьке», а другую половину всем остальным родичам скопом, но велела им по справедливости поделить. Пани Вероника тоже похвалила старушку.
— Не заметили, у этой пани Вонсик кто-то ещё был в тот день?
— Да никого не было, муж у неё поздно приходит с работы. Только мы вдвоём были, никого больше. Если бы кто ещё был, я бы говорить не стала, сразу за работу принялась, при других не поговоришь по душам.
— И хорошо, что поговорили, на душе сразу легче стало, ведь так? Поговоришь с хорошим человеком, и успокоишься, хотя до этого напереживался.
— Верно вы говорите, пан полицейский. Поговорила и сразу полегчало, но не до конца. Потом не выдержала и опять о нотариусе заговорила с пани Корчинской, потому как после пани Вероники я отправилась к пани Корчинской на Пулавскую, но её тоже зовут Вероникой, ей я продукты покупаю и немного в кухне прибираюсь, она ведь, пани Вероника, ни одной чашки после себя сроду не вымоет. Вот я к ней и забежала, все равно мне по дороге было. Ей тоже интересно оказалось послушать, особенно насчёт американской старушки. Пани Корчинская даже подсчитала, сколько это получится на наши деньги. А дочка её, пани Корчинской значит, только сидела и вздыхала, вот бы кто ей наследство оставил. Так мы все трое посмеялись и совсем от сердца отлегло.
— А потом? — с некоторым страхом поинтересовался комиссар.
— А потом я вернулась домой, уже поздно было, в восемь вечера до дому добралась.
— Мы вам очень благодарны, — как можно проникновеннее поблагодарил старший комиссар свидетельницу, — вы даже и не представляете, как вы нам помогли. Теперь остаётся записать лишь адрес пани Корчинской. Пулавская… как дальше?
— Пулавская, 38. Постойте, — спохватилась пани Ханна, — а зачем вам они? Это все приличные люди, не преступники.
Роберт пришёл на помощь немного выдохшемуся начальству.
— А кто станет помогать полиции, как не порядочные люди? Ведь разыскиваем свидетелей, нам нужны свидетели, а порядочные люди непременно скажут правду. Когда разыскиваешь преступников — бандитов, взломщиков, мошенников — без свидетелей их не разыщешь. А свидетели могли видеть преступника, сами об этом не подозревая. Совершит негодяй преступление и идёт себе по улице, как порядочный человек, а они его видели в нужном месте и в определённое время. Для свидетеля это без надобности, а для нас бесценная помощь.
Пани Ханна прониклась сознанием своего гражданского долга настолько, что ещё раз по собственной инициативе описала во всех подробностях события злополучной пятницы, сообщила адреса и фамилии всех женщин, с которыми говорила о нотариусе, вспомнила, что дочь пани Корчинской зовут Моника и обещала никому не говорить о беседе с полицией. Прощаясь с полицейскими, испытала удовлетворённое чувство человека, облагодетельствовавшего своих ближних.
— Спятить можно, сколько тут Вероник! — вздохнул Бежан, выходя на улицу. — Неужели сейчас это такое популярное имя?
— Один адрес подходит, — в волнении заметил Роберт. — Той, что около сестры Мартинека живёт. Вот только фамилия не совпадает, ведь сестра Мартинека называла соседку Вероникой Банькович.
— А новый муж у неё Вонсик! Хотя нет, табличка с фамилией раньше там висела.
— Вышла за Вонсика и поселилась у него.
— Возможно. Как же осложняют дело вечные переселения людей, замужества, прописки. Но все равно у нас остаются две возможности.
— И две Вероники. Хотя… если у второй взрослая дочь, не может эта Вероника быть молодой.
— Опомнись, парень! — раздражённо заметил Бежан. — Предположим, взрослой дочери двадцать. Мамуля родила её в восемнадцать, так сколько ей сейчас? Всего тридцать восемь. Это ты называешь старостью? Самый расцвет! А когда шесть лет назад она охмуряла в Штатах Павляковского, была ещё моложе. Тридцать два года, разве это возраст?
Тут Роберт Гурский вспомнил самую красивую женщину, которую ему довелось видеть в своей жизни. Он тогда ещё работал в дорожной полиции. Остановил за превышение скорости водителя, этим водителем оказалась потрясающе молоденькая девушка. А по документам выяснилось — ей сорок семь. Вспомнив её, Роберт перестал рассуждать насчёт пожилых женщин.
— Итак, две Вероники знали о составлении завещания Вандой Паркер, третья Вероника замечена в Штатах, причём рядом с Павляковским. Для начала неплохо было хоть посмотреть на них, фамилию одной и адрес знаем, едем к Корчинской! Самое лучшее — сразу же и обыск у неё сделать, на всякий случай. Вдруг подвернутся перчатки…
— За это время сто раз успела выбросить.
— Время было, но чем черт не шутит, возможно, пренебрегла. Не чувствуя никакой опасности… Но вот вопрос, зачем этим Вероникам потребовалось убивать пани Паркер? Какая им от этого выгода?
— И не исключено, теперь одна из них делает попытки и Доротку прикончить, — осторожно напомнил Роберт.
— Не исключено, — согласился Бежан. — Смерть Доротки выгодна Павляковскому, а он у нас нигде не всплыл. Ладно, принимаемся за Вероник.
Отловить Веронику Корчинскую не составило труда. Женщина спокойно сидела дома и раскладывала пасьянс. Немолода, пятьдесят лет ей стукнуло, но выглядела моложе. Бежана с Робертом впустила после долгих переговоров через цепочку. В ходе беседы сразу же призналась во всем, несколько удивлённая, но отнюдь не испуганная. Да, пани Выстшик приходит к ней делать уборку в квартире, не уборщица — золото, такую теперь и не найдёшь. Несколько дней назад, может, и в пятницу, она действительно рассказывала о какой-то жутко богатой американской старушке, не только о своих перипетиях с наследством, да, присутствовала и её дочь, той же было интересно, мы ещё не привыкли к таким грандиозным наследствам, вот интересно, сколько съедят налоги… Да, потом у себя на работе она рассказала о старушке сотрудникам, но не все, так, просто упомянула, у неё такая работа, что не поболтаешь, она работает в справочной на Центральном вокзале, а там всегда в справочную стоит хвост из пассажиров, можно подумать, люди читать не умеют. Да, дочь у неё взрослая, двадцать восемь лет…
Зато Вероника Корчинская решительно отмеживалась и от Соединённых Штатов, а заодно и от Канады. Никогда в жизни не бывала по ту сторону Атлантики. И не будет, страх боится летать на самолётах. Никакого Павляковского никогда не знала, о Вуйчицких не слыхивала, и вообще в чем дело?
— Нет, не она, — пришёл к выводу Роберт Гурский, когда они с Бежаном покинули квартиру пани Корчинской. — И я бы не стал у неё искать перчатки, размер не тот.
— Надо Павляковского разыскать, — решил Бежан. — Узнал, что дочь стала богатой наследницей и пытается её прикончить, появился шанс разбогатеть. А старушку прикончили гарпии Вуйчицкие общими силами, он только на Доротку нацелился.
— На собственную дочь? — недоверчиво переспросил Роберт.
— То ли ещё бывает! — вздохнул Бежан. — Думаю, тебе тоже приходилось сталкиваться. А собственную дочь он и дочерью назвать не может, не виделись, никаких родственных чувств. Надо разыскать его. Непременно!
Вторая Вероника, некая Банькович-Вонсик, по-прежнему оставалась недоступной. Двери её квартиры, что прямо напротив квартиры сестры Мартинека, все время были заперты, на звонки никто не отвечал. Поскольку уже было поздно, расследование отложили до утра.
* * *
По словам приставленного к Доротке наблюдателя — а Бежану с громадным трудом удалось выпросить его у начальства, — утром какая-то машина сделала попытку сбить девушку. Доротка шла в магазин по заданию Сильвии, и, когда перешла мостовую и уже ступила на тротуар, за ней на полном ходу заскочил на пешеходную дорожку огромный белый «мерседес». Девушка спаслась чудом. И то лишь благодаря тому, что на тротуаре оказалась огромная лужа, которую задумавшаяся Доротка увидела в последний момент и невольно отпрянула, «мерседес» же разогнался и заскочил прямо в эту лужу, обдав девушку фонтаном грязной воды.
Наблюдатель знал своё дело, через пять минут «мерседес» нашли. Стоял себе спокойно у магазина на улице Голковской, двигатель был ещё горячий, но водителя в машине не было, торчали лишь ключи в замке зажигания. Не удалось найти свидетелей, которые бы видели, как припарковывался «мерседес» и как из него выходил водитель. Народу у магазина прорва, но на такие мелочи никто внимания не обратил. Найти хозяина машины было не так просто. Выяснилось, что он с восьми утра сидит в кабинете собственной фирмы на Балтийской и понятия не имеет об исчезновении со стоянки своей машины. Владелец «мерседеса» не успел огорчиться из-за угона машины, ибо ему тут же сообщили о её местонахождении. Охотно дал согласие на то, чтобы полиция осмотрела машину, она ему все равно сейчас не понадобится. А что касается ключиков, подумав, со стыдом признался — мог оставить в замке зажигания, потому что опаздывал на работу, клиент, очень важный клиент, уже ждал, он выскочил из машины и как сумасшедший погнал наверх, оставив машину на произвол судьбы. Ну, не совсем на произвол, ведь это же их служебная стоянка, за ней присматривают, и до сих пор никаких угонов не было.
Не так просто было упросить экспертов сделать лабораторные анализы следов, оставленных в «мерседесе» угонщиком, сейчас столько угоняют машин, что такими глупостями никто не занимается. Бежан настоял. «Мерседес» оттранспортировали к ближайшему отделению полиции, для чего была вызвана специальная платформа, ибо Бежан страшным криком по телефону запретил притрагиваться к «мерседесу», а тем более садиться в него. Ключи всю дорогу болтались в замке зажигания. Адась из лаборатории провёл экспертизу в пожарном порядке и с её результатами лично приехал к своему корешу Бежану. Через два часа злополучную машину доставили владельцу на служебную стоянку, тем самым чрезвычайно повысив у владельца уважение к полиции.
Захляпанная грязью из лужи, Доротка радовалась, что не отправилась за покупками в элегантном траурном одеянии, специально приготовленном на похороны крёстной бабули. Уже начала облачаться в него, но Сильвия торопила, вот Доротка и отправилась в наспех наброшенной куртке и резиновых сапогах, привыкших к уличной грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Старший комиссар должен прийти к такому же заключению, если не пришёл уже. Прямо спрашивать свидетельницу он не станет, осторожно подведёт её к нужному человеку. А то ведь бывает и так, что назовёшь, а свидетель и позвонит ему тут же, предупредит по-дружески.
Бежан сочувственно вздохнул.
— Тяжёлая выдалась у пани та пятница. Неужели после нотариуса вы все-таки пошли на работу?
— А то как же? Пошла, ясное дело. И как раз к той пани, что мне хорошего нотариуса посоветовала, и одна, почитай, расспрашивала меня, как идут дела с тёткиным наследством. Говорю, пани, не все люди эгоисты, эта за меня переживала, вот я и хотела ей сказать, наконец-то назначили день суда, такая уж эта отзывчивая женщина…
— Как её зовут?
— Так я же говорю, пани Вероника, живёт на Черноморской двадцать семь, шестой этаж, квартира восемнадцать.
— А фамилию не помните?
— Как же, Вонсик она, ещё раньше у них табличка с фамилией на дверях висела, сняли, как стали ремонт делать, да снова не повесили, но я запомнила. И письма видела, когда к ним приходила, и счета все на фамилию Вонсик. Да разве в фамилии дело, главное человек хороший, такая отзывчивая, добрая. Ей я и рассказала, как с моим делом порешили.
— А об американской старушке тоже рассказали?
— Рассказала, ей даже любопытно было послушать. Не притворялась, видно, что ей интересно, такая уж женщина отзывчивая.
— А вы сами запомнили, кому что та американка оставила?
— Я, проше пана, пока на склероз не жалуюсь. Половину оставила «коханой внученьке», а другую половину всем остальным родичам скопом, но велела им по справедливости поделить. Пани Вероника тоже похвалила старушку.
— Не заметили, у этой пани Вонсик кто-то ещё был в тот день?
— Да никого не было, муж у неё поздно приходит с работы. Только мы вдвоём были, никого больше. Если бы кто ещё был, я бы говорить не стала, сразу за работу принялась, при других не поговоришь по душам.
— И хорошо, что поговорили, на душе сразу легче стало, ведь так? Поговоришь с хорошим человеком, и успокоишься, хотя до этого напереживался.
— Верно вы говорите, пан полицейский. Поговорила и сразу полегчало, но не до конца. Потом не выдержала и опять о нотариусе заговорила с пани Корчинской, потому как после пани Вероники я отправилась к пани Корчинской на Пулавскую, но её тоже зовут Вероникой, ей я продукты покупаю и немного в кухне прибираюсь, она ведь, пани Вероника, ни одной чашки после себя сроду не вымоет. Вот я к ней и забежала, все равно мне по дороге было. Ей тоже интересно оказалось послушать, особенно насчёт американской старушки. Пани Корчинская даже подсчитала, сколько это получится на наши деньги. А дочка её, пани Корчинской значит, только сидела и вздыхала, вот бы кто ей наследство оставил. Так мы все трое посмеялись и совсем от сердца отлегло.
— А потом? — с некоторым страхом поинтересовался комиссар.
— А потом я вернулась домой, уже поздно было, в восемь вечера до дому добралась.
— Мы вам очень благодарны, — как можно проникновеннее поблагодарил старший комиссар свидетельницу, — вы даже и не представляете, как вы нам помогли. Теперь остаётся записать лишь адрес пани Корчинской. Пулавская… как дальше?
— Пулавская, 38. Постойте, — спохватилась пани Ханна, — а зачем вам они? Это все приличные люди, не преступники.
Роберт пришёл на помощь немного выдохшемуся начальству.
— А кто станет помогать полиции, как не порядочные люди? Ведь разыскиваем свидетелей, нам нужны свидетели, а порядочные люди непременно скажут правду. Когда разыскиваешь преступников — бандитов, взломщиков, мошенников — без свидетелей их не разыщешь. А свидетели могли видеть преступника, сами об этом не подозревая. Совершит негодяй преступление и идёт себе по улице, как порядочный человек, а они его видели в нужном месте и в определённое время. Для свидетеля это без надобности, а для нас бесценная помощь.
Пани Ханна прониклась сознанием своего гражданского долга настолько, что ещё раз по собственной инициативе описала во всех подробностях события злополучной пятницы, сообщила адреса и фамилии всех женщин, с которыми говорила о нотариусе, вспомнила, что дочь пани Корчинской зовут Моника и обещала никому не говорить о беседе с полицией. Прощаясь с полицейскими, испытала удовлетворённое чувство человека, облагодетельствовавшего своих ближних.
— Спятить можно, сколько тут Вероник! — вздохнул Бежан, выходя на улицу. — Неужели сейчас это такое популярное имя?
— Один адрес подходит, — в волнении заметил Роберт. — Той, что около сестры Мартинека живёт. Вот только фамилия не совпадает, ведь сестра Мартинека называла соседку Вероникой Банькович.
— А новый муж у неё Вонсик! Хотя нет, табличка с фамилией раньше там висела.
— Вышла за Вонсика и поселилась у него.
— Возможно. Как же осложняют дело вечные переселения людей, замужества, прописки. Но все равно у нас остаются две возможности.
— И две Вероники. Хотя… если у второй взрослая дочь, не может эта Вероника быть молодой.
— Опомнись, парень! — раздражённо заметил Бежан. — Предположим, взрослой дочери двадцать. Мамуля родила её в восемнадцать, так сколько ей сейчас? Всего тридцать восемь. Это ты называешь старостью? Самый расцвет! А когда шесть лет назад она охмуряла в Штатах Павляковского, была ещё моложе. Тридцать два года, разве это возраст?
Тут Роберт Гурский вспомнил самую красивую женщину, которую ему довелось видеть в своей жизни. Он тогда ещё работал в дорожной полиции. Остановил за превышение скорости водителя, этим водителем оказалась потрясающе молоденькая девушка. А по документам выяснилось — ей сорок семь. Вспомнив её, Роберт перестал рассуждать насчёт пожилых женщин.
— Итак, две Вероники знали о составлении завещания Вандой Паркер, третья Вероника замечена в Штатах, причём рядом с Павляковским. Для начала неплохо было хоть посмотреть на них, фамилию одной и адрес знаем, едем к Корчинской! Самое лучшее — сразу же и обыск у неё сделать, на всякий случай. Вдруг подвернутся перчатки…
— За это время сто раз успела выбросить.
— Время было, но чем черт не шутит, возможно, пренебрегла. Не чувствуя никакой опасности… Но вот вопрос, зачем этим Вероникам потребовалось убивать пани Паркер? Какая им от этого выгода?
— И не исключено, теперь одна из них делает попытки и Доротку прикончить, — осторожно напомнил Роберт.
— Не исключено, — согласился Бежан. — Смерть Доротки выгодна Павляковскому, а он у нас нигде не всплыл. Ладно, принимаемся за Вероник.
Отловить Веронику Корчинскую не составило труда. Женщина спокойно сидела дома и раскладывала пасьянс. Немолода, пятьдесят лет ей стукнуло, но выглядела моложе. Бежана с Робертом впустила после долгих переговоров через цепочку. В ходе беседы сразу же призналась во всем, несколько удивлённая, но отнюдь не испуганная. Да, пани Выстшик приходит к ней делать уборку в квартире, не уборщица — золото, такую теперь и не найдёшь. Несколько дней назад, может, и в пятницу, она действительно рассказывала о какой-то жутко богатой американской старушке, не только о своих перипетиях с наследством, да, присутствовала и её дочь, той же было интересно, мы ещё не привыкли к таким грандиозным наследствам, вот интересно, сколько съедят налоги… Да, потом у себя на работе она рассказала о старушке сотрудникам, но не все, так, просто упомянула, у неё такая работа, что не поболтаешь, она работает в справочной на Центральном вокзале, а там всегда в справочную стоит хвост из пассажиров, можно подумать, люди читать не умеют. Да, дочь у неё взрослая, двадцать восемь лет…
Зато Вероника Корчинская решительно отмеживалась и от Соединённых Штатов, а заодно и от Канады. Никогда в жизни не бывала по ту сторону Атлантики. И не будет, страх боится летать на самолётах. Никакого Павляковского никогда не знала, о Вуйчицких не слыхивала, и вообще в чем дело?
— Нет, не она, — пришёл к выводу Роберт Гурский, когда они с Бежаном покинули квартиру пани Корчинской. — И я бы не стал у неё искать перчатки, размер не тот.
— Надо Павляковского разыскать, — решил Бежан. — Узнал, что дочь стала богатой наследницей и пытается её прикончить, появился шанс разбогатеть. А старушку прикончили гарпии Вуйчицкие общими силами, он только на Доротку нацелился.
— На собственную дочь? — недоверчиво переспросил Роберт.
— То ли ещё бывает! — вздохнул Бежан. — Думаю, тебе тоже приходилось сталкиваться. А собственную дочь он и дочерью назвать не может, не виделись, никаких родственных чувств. Надо разыскать его. Непременно!
Вторая Вероника, некая Банькович-Вонсик, по-прежнему оставалась недоступной. Двери её квартиры, что прямо напротив квартиры сестры Мартинека, все время были заперты, на звонки никто не отвечал. Поскольку уже было поздно, расследование отложили до утра.
* * *
По словам приставленного к Доротке наблюдателя — а Бежану с громадным трудом удалось выпросить его у начальства, — утром какая-то машина сделала попытку сбить девушку. Доротка шла в магазин по заданию Сильвии, и, когда перешла мостовую и уже ступила на тротуар, за ней на полном ходу заскочил на пешеходную дорожку огромный белый «мерседес». Девушка спаслась чудом. И то лишь благодаря тому, что на тротуаре оказалась огромная лужа, которую задумавшаяся Доротка увидела в последний момент и невольно отпрянула, «мерседес» же разогнался и заскочил прямо в эту лужу, обдав девушку фонтаном грязной воды.
Наблюдатель знал своё дело, через пять минут «мерседес» нашли. Стоял себе спокойно у магазина на улице Голковской, двигатель был ещё горячий, но водителя в машине не было, торчали лишь ключи в замке зажигания. Не удалось найти свидетелей, которые бы видели, как припарковывался «мерседес» и как из него выходил водитель. Народу у магазина прорва, но на такие мелочи никто внимания не обратил. Найти хозяина машины было не так просто. Выяснилось, что он с восьми утра сидит в кабинете собственной фирмы на Балтийской и понятия не имеет об исчезновении со стоянки своей машины. Владелец «мерседеса» не успел огорчиться из-за угона машины, ибо ему тут же сообщили о её местонахождении. Охотно дал согласие на то, чтобы полиция осмотрела машину, она ему все равно сейчас не понадобится. А что касается ключиков, подумав, со стыдом признался — мог оставить в замке зажигания, потому что опаздывал на работу, клиент, очень важный клиент, уже ждал, он выскочил из машины и как сумасшедший погнал наверх, оставив машину на произвол судьбы. Ну, не совсем на произвол, ведь это же их служебная стоянка, за ней присматривают, и до сих пор никаких угонов не было.
Не так просто было упросить экспертов сделать лабораторные анализы следов, оставленных в «мерседесе» угонщиком, сейчас столько угоняют машин, что такими глупостями никто не занимается. Бежан настоял. «Мерседес» оттранспортировали к ближайшему отделению полиции, для чего была вызвана специальная платформа, ибо Бежан страшным криком по телефону запретил притрагиваться к «мерседесу», а тем более садиться в него. Ключи всю дорогу болтались в замке зажигания. Адась из лаборатории провёл экспертизу в пожарном порядке и с её результатами лично приехал к своему корешу Бежану. Через два часа злополучную машину доставили владельцу на служебную стоянку, тем самым чрезвычайно повысив у владельца уважение к полиции.
Захляпанная грязью из лужи, Доротка радовалась, что не отправилась за покупками в элегантном траурном одеянии, специально приготовленном на похороны крёстной бабули. Уже начала облачаться в него, но Сильвия торопила, вот Доротка и отправилась в наспех наброшенной куртке и резиновых сапогах, привыкших к уличной грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58