Не поверишь, наконец-то он появился!
Я невольно бросила взгляд на упитанного курчонка, которого как раз собиралась сунуть в духовку. Каюсь, вчерашний труп совершенно выветрился из моей головы. Марта проследила за моим взглядом и встревожилась:
– Он что, фаршированный? И небось начинка сладкая?
Я поспешила ее успокоить:
– Нет, горькая. Вернее, кислая. Точнее, полусладкая.
– Ну, тогда еще ничего. А мне достанется?
– Неужели ты полагаешь, что я одна в состоянии такого слопать? И ты вот из-за этого фаршированного трупа примчалась ко мне ни свет ни заря? Так захотелось его отведать? А откуда ты вообще про него узнала?
Вздрогнув, Марта поежилась.
– Не смей употреблять слово "труп", если мне предстоит его есть! Нет, цыпленок тут ни при чем, я примчалась из-за настоящего трупа. Как раз для нас. Дай мне чего-нибудь хлебнуть, не видишь разве, как я потрясена! Что у тебя есть? Пиво, виски, коньяк? Все пропало! Сама себе загубила жизнь!
– Не ты первая, не ты последняя, – успокоила я свою темпераментную соавторшу, зная ее повышенную эмоциональность. Отрегулировала газ в духовке, сунула туда курчонка. – Пиво в холодильнике, можешь сама достать. Виски тоже. Найдется и коньяк, только не в холодильнике.
– Нет, я предпочитаю пиво.
Я достала из буфета стаканы и со вниманием осмотрела Марту. Выглядит чудесно, по ней никак не заметишь, что жизнь ее пропала. Что вздрючена – это да, но такое с ней случалось часто. Правда, на сей раз взбудоражена больше обычного.
– Так что же стряслось?
– Ох, все! Я потеряла мужчину моей мечты, кажется, навсегда, а ходить перед ним на задних лапках не собираюсь, а без него жизнь не мила…
– Погоди! Ты про кого говоришь? Уж не про Доминика ли?
– Ну да, про кого же еще!
Холера, надо же! Если замешан Доминик, значит, дело серьезное. Когда речь заходит о Доминике, моя Мартуся теряет всякую способность соображать, и теперь от нее никакого толку не добьешься. Этот Доминик давно уже сидит у меня в печенках. Какой номер он отколол на этот раз? Минутку, что там Марта бормочет?
– …не выношу истерик и впредь не намерена, а вчера вечером я оставила его, он прекрасно знает почему, хотя и пыталась что-то солгать, а самое плохое – он ни словечка мне не сказал, но так каменно молчал, аж мурашки по коже. Прям как мертвый сделался, сил моих нет… И теперь я раздираюсь на две неравные половины…
– Половины всегда равные, – поучающе вырвалось у меня. И кто за язык дергал? Ведь я в этом не столь уж уверена.
– И вовсе не всегда! – вскинулась Мартуся. – Вот я изнутри на куски рвусь, и эти куски во мне так и летают, так и сталкиваются, как же равные? Нет, ты скажи, что мне, несчастной, теперь делать? Просто разрываюсь, прямо как в песне, дикая страсть бушует во мне, то тянет к мужу, то к жене…
– Да ты никак спятила?
– А я разве говорю, что нет?
Если честно, я ее очень хорошо понимала. Мечется из-за мужика, с кем не бывает? Сама ведь испытала, на собственной шкуре.
И словно воочию увидела его красивое, мужественное лицо, его руки, запястья… Меня с такой непреодолимой силой тянуло прикоснуться к ним, взять в свои руки, прижаться щекой… И он склонен был ответить мне взаимностью, собственно, даже ответил, вот только странно как-то…
Между нами встало казино.
– Тут секс, а там игровые автоматы и рулетка, – лихорадочно продолжала Марта свою исповедь, несчастная и злая, словно заглянув в мои мысли. – Через дверь слышно, а паршивый шарик так я как будто даже видела: вот он прыгнул в двадцатку, а на нее поставили по максимуму, корнеры, сплиты, номера, серые жетоны. А они мои, серые, мои любимые!
Что-то во мне дрогнуло, ведь я тоже охотнее всего играла серыми и однажды угадала зеро три раза кряду!
– А здесь – постель, и его лицо надо мной, это я выражаюсь символически, мы сидели в кафе внизу, на втором этаже… Ну и что мне оставалось делать?
Я очень хорошо знала, что она должна была сделать, и столь же хорошо знала, что сделала бы сама на ее месте. Да нет, без всякого "бы". Сделала. И потеряла мужчину моей жизни навсегда.
Ну ладно, что теперь-то… Но ведь Марта была моложе меня на двадцать лет с гаком! И у меня тогда были уже подросшие дети, а у нее пока их вовсе не было. И она очень хотела их иметь, хотела стать нормальной женщиной, женой, матерью…
– И потому меня с ним тогда не оказалось! – поставила Марта точку в своей исповеди.
К сожалению, отвлекшись на воспоминания, я пропустила мимо ушей последнюю часть ее рассказа, однако поняла главное – своего мужчину Марта потеряла из-за страсти к игре. Мужчину никак не удается совместить с азартом, или он, или игра, уж это я хорошо знала. Женщина в подобной ситуации охотно пойдет на компромисс, мужчина же – ни в коем случае. Ну разве что один из миллиона.
И тут я опомнилась:
– Погоди, когда?
– Что когда?
– Когда и где тебя не оказалось рядом с Домиником?
– О господи, я же тебе твержу – как раз тогда, когда нашли труп!
– Какой труп?
– Да наш же, из-за которого я к тебе примчалась! Только об этом и говорю…
– Весьма хаотично. Я поняла – ты говоришь о страсти, к мужчине и игре, о загубленной жизни…
Марта вдруг перестала дергаться и с тревогой уставилась на меня:
– Иоанна, ты здорова? Нам небеса труп посылают, а ты словно и не рада такому подарку судьбы. Ну я – понятное дело, у меня жизненная катастрофа, но ты почему не реагируешь?
– У меня тоже была такая жизненная катастрофа.
– Так давно ведь, ты успела к ней привыкнуть, а у меня свеженькая, вчера разразилась. Вернее, сегодня ночью.
– И ты привыкнешь. А сейчас расскажи обо всем спокойно и по порядку. Не о Доминике и казино, о них я и так все знаю, а о трупе.
– Да это же все взаимосвязано. У Доминика нет алиби, потому что я его оставила из-за казино, и теперь у него такие неприятности…
Я попыталась уточнить:
– Ты оставила Доминика, когда он его убивал?
– Кто?
– Ну Доминик твой. Погоди, что ты? Успокойся! Если не Доминик, так этот, как его… убийца. Преступник.
Марта сгребла с кухонного стола две банки пива и один стакан:
– Знаешь что, давай лучше присядем в гостиной, а то у тебя, когда стоишь, мозги совсем не работают. Но в общем-то ты права, то есть не знаю, права ли, только вот, сдается мне, неизвестно, когда он его убивал.
Я прихватила оставшийся стакан, хотя принципиально в последнее время перестала пить пиво, потому как худела. Ну да один разик можно себе позволить. Мы наконец уселись в комнате, вернее, я уселась, а Марта, свернувшись клубочком в углу дивана, еще немного поскулила, уткнувшись в круглую подушку. Потом малость успокоилась и отхлебнула из стакана.
– А теперь рассказывай все толком и по порядку, – железным голосом потребовала я.
Мартуся вздохнула:
– Ох, а я-то надеялась, что трупом займешься ты, я же погружусь в свои собственные беды. А ты вон какая…
– Займусь, займусь трупом, не беспокойся, как только узнаю, в чем дело. Где же ты его нашла?
– Нашла не я, а где – в "Мариотте".
– Повтори!
– В "Мариотте". А что?
Сразу вспомнился вчерашний день, как ни старалась я его засунуть в самый дальний уголок памяти. Похоже, сегодняшний будет у нас весьма продуктивным.
– Холера! – мрачно пробормотала я. – Это мой труп.
Марта поперхнулась пивом, забрызгав весь стол.
– Пожалуйста, предупреждай меня о своих сенсациях, хотя бы когда у меня пиво во рту. И пива жалко, и скатерть. В каком смысле он твой? Ты кого-то кокнула ради нашего сценария? Он нам подходит?
– Это ты должна знать, что нам подходит. Кажется, с этого ты и начала, когда ворвалась ко мне в неурочное время, не так ли? Что же касается трупа, я в нем ни за что не признаюсь, не могу признаться, теперь уже по двум причинам. Ну так рассказывай, у тебя-то он почему всплыл?
Марта тоже озадачилась, спустила ноги на пол, села нормально, вылила в свой стакан остатки пива из банки.
– Теперь вижу – лучше бы нам его придумать, – вздохнула она.
– Придуманный у нас уже есть. Клошар. И я не уверена, что он такой уж совсем выдуманный.
– Какой клошар? – не поняла Марта.
– Парижский.
– И что он делал, этот твой клошар? Хотя эти бродяги, как правило, обычно ничего не делают.
– Этот тоже, просто лежал.
– Где лежал?
– На Монмартре. В районе Клиши.
– Мне это ни о чем не говорит, в Париже я была всего раз. Объясни по-человечески.
Клошар лежал тогда на тротуаре, прикрывшись грязным мешком. Этакая куча тряпья, из-под которой торчали ноги. Мое внимание он привлек лишь потому, что я припарковалась рядом и перебралась на место пассажира, где не так пекло солнце, а мне предстояло неизвестно сколько простоять здесь в ожидании сына. Время от времени я поглядывала на бездомного бродягу, гадая, мертв он или просто спит. Полнейшее равнодушие прохожих к лежащему человеку было просто удивительно. Наверное, соизволят подойти, разве что когда начнет вонять. За этим дело не станет, в такую-то жару.
Я поведала Марте о клошаре, и она помчалась к холодильнику за третьей банкой пива. За пивом мы стали прикидывать, насколько клошар сгодится для сценария.
– Но я ни в коем случае не соглашусь переносить действие в Париж, – решительно заявила Марта. – Надеюсь, ты понимаешь, я лично ничего против Парижа не имею, но ведь эти… как бы поэлегантнее выразиться… финансовые крокодилы ни в жизнь не согласятся. В нашей же стране, что бы там о ней ни говорили, трупы с улиц пока подбирают.
Я кивнула:
– Вот поэтому и расскажи наконец о нашем отечественном трупе. Любопытно, какую глупость я отколола на сей раз. Нет, сначала ты, я потом. Когда все это происходило?
– Сегодня. То есть вчера. Минутку, ты конкретно о чем?
– Конкретно пока не знаю, интересует, с чего все это началось и когда?
– Когда – даже затрудняюсь сказать, не поймешь, что тут было началом. Ты имеешь в виду преступление или мои душевные переживания?
– И то, и то, если они взаимосвязаны. Слушай, что-то сегодня мы никак с тобой не можем договориться.
– Факт, сегодня у нас получается не того… А взаимосвязаны или нет?.. Со стороны поглядеть – вроде бы связаны, но на коленях клянусь, я лично никого не убивала. И Доминик тоже. Он на это просто не способен, уж за него я ручаюсь. Хотя… Знаешь, вот сейчас подумала. Он так на меня разозлился, Что, может, в нервах…
Нет, надо принимать меры и устроить Марте допрос по всем правилам. Сходила в кухню еще за пивом, а заодно принесла сыр и нож, чтобы больше не бегать.
– А теперь ты станешь отвечать на мои вопросы. Итак, когда ты вчера бросила Доминика и отправилась в казино?
– В десять вечера, около того.
– А где вы вообще были?
– В "Мариотте".
– Почему вы, черт побери, оказались в "Мариотте"? Говори толком.
– О боже, я страдаю, а ты придираешься к мелочам! Ну ладно, ладно, не злись. Вчера мы ожидали прибытия американского продюсера, ведем с ним переговоры о совместном производстве, участвуют многие знаменитости, я всячески заинтересована в этом проекте, потому как тоже причастна, вот вчера мы и ожидали его.
– Где? Поточнее.
– В кафе, где же еще? Поточнее… Явились в девятнадцать часов пять минут в "Мариотт", в эту, как ее… не "Балладина", но тоже словацкий… ага, "Лилла Венеда".
– Знаю, рядом со входом в казино.
– Из-за этого все и случилось!
– Но там надо непременно заказывать столик.
– А я разве говорю, что не надо? Пух заранее заказал.
Я прекрасно знала, кто такой Пух. У человека были нормальные имя и фамилия, но все звали его Пухом за невероятную толщину и громоздкость. Довольно крупная шишка на телевидении, с Домиником и Мартой в дружеских отношениях.
– И Пух тоже ел с вами?
– А ты как думаешь! И, кажется, заплатил за ужин.
– А американский продюсер?
– Должен был явиться прямо к столу, но в последний момент пришло известие, что на день задерживается, прилетит сегодня, а не вчера.
Я была шокирована:
– В последний момент? Какой-то несерьезный продюсер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Я невольно бросила взгляд на упитанного курчонка, которого как раз собиралась сунуть в духовку. Каюсь, вчерашний труп совершенно выветрился из моей головы. Марта проследила за моим взглядом и встревожилась:
– Он что, фаршированный? И небось начинка сладкая?
Я поспешила ее успокоить:
– Нет, горькая. Вернее, кислая. Точнее, полусладкая.
– Ну, тогда еще ничего. А мне достанется?
– Неужели ты полагаешь, что я одна в состоянии такого слопать? И ты вот из-за этого фаршированного трупа примчалась ко мне ни свет ни заря? Так захотелось его отведать? А откуда ты вообще про него узнала?
Вздрогнув, Марта поежилась.
– Не смей употреблять слово "труп", если мне предстоит его есть! Нет, цыпленок тут ни при чем, я примчалась из-за настоящего трупа. Как раз для нас. Дай мне чего-нибудь хлебнуть, не видишь разве, как я потрясена! Что у тебя есть? Пиво, виски, коньяк? Все пропало! Сама себе загубила жизнь!
– Не ты первая, не ты последняя, – успокоила я свою темпераментную соавторшу, зная ее повышенную эмоциональность. Отрегулировала газ в духовке, сунула туда курчонка. – Пиво в холодильнике, можешь сама достать. Виски тоже. Найдется и коньяк, только не в холодильнике.
– Нет, я предпочитаю пиво.
Я достала из буфета стаканы и со вниманием осмотрела Марту. Выглядит чудесно, по ней никак не заметишь, что жизнь ее пропала. Что вздрючена – это да, но такое с ней случалось часто. Правда, на сей раз взбудоражена больше обычного.
– Так что же стряслось?
– Ох, все! Я потеряла мужчину моей мечты, кажется, навсегда, а ходить перед ним на задних лапках не собираюсь, а без него жизнь не мила…
– Погоди! Ты про кого говоришь? Уж не про Доминика ли?
– Ну да, про кого же еще!
Холера, надо же! Если замешан Доминик, значит, дело серьезное. Когда речь заходит о Доминике, моя Мартуся теряет всякую способность соображать, и теперь от нее никакого толку не добьешься. Этот Доминик давно уже сидит у меня в печенках. Какой номер он отколол на этот раз? Минутку, что там Марта бормочет?
– …не выношу истерик и впредь не намерена, а вчера вечером я оставила его, он прекрасно знает почему, хотя и пыталась что-то солгать, а самое плохое – он ни словечка мне не сказал, но так каменно молчал, аж мурашки по коже. Прям как мертвый сделался, сил моих нет… И теперь я раздираюсь на две неравные половины…
– Половины всегда равные, – поучающе вырвалось у меня. И кто за язык дергал? Ведь я в этом не столь уж уверена.
– И вовсе не всегда! – вскинулась Мартуся. – Вот я изнутри на куски рвусь, и эти куски во мне так и летают, так и сталкиваются, как же равные? Нет, ты скажи, что мне, несчастной, теперь делать? Просто разрываюсь, прямо как в песне, дикая страсть бушует во мне, то тянет к мужу, то к жене…
– Да ты никак спятила?
– А я разве говорю, что нет?
Если честно, я ее очень хорошо понимала. Мечется из-за мужика, с кем не бывает? Сама ведь испытала, на собственной шкуре.
И словно воочию увидела его красивое, мужественное лицо, его руки, запястья… Меня с такой непреодолимой силой тянуло прикоснуться к ним, взять в свои руки, прижаться щекой… И он склонен был ответить мне взаимностью, собственно, даже ответил, вот только странно как-то…
Между нами встало казино.
– Тут секс, а там игровые автоматы и рулетка, – лихорадочно продолжала Марта свою исповедь, несчастная и злая, словно заглянув в мои мысли. – Через дверь слышно, а паршивый шарик так я как будто даже видела: вот он прыгнул в двадцатку, а на нее поставили по максимуму, корнеры, сплиты, номера, серые жетоны. А они мои, серые, мои любимые!
Что-то во мне дрогнуло, ведь я тоже охотнее всего играла серыми и однажды угадала зеро три раза кряду!
– А здесь – постель, и его лицо надо мной, это я выражаюсь символически, мы сидели в кафе внизу, на втором этаже… Ну и что мне оставалось делать?
Я очень хорошо знала, что она должна была сделать, и столь же хорошо знала, что сделала бы сама на ее месте. Да нет, без всякого "бы". Сделала. И потеряла мужчину моей жизни навсегда.
Ну ладно, что теперь-то… Но ведь Марта была моложе меня на двадцать лет с гаком! И у меня тогда были уже подросшие дети, а у нее пока их вовсе не было. И она очень хотела их иметь, хотела стать нормальной женщиной, женой, матерью…
– И потому меня с ним тогда не оказалось! – поставила Марта точку в своей исповеди.
К сожалению, отвлекшись на воспоминания, я пропустила мимо ушей последнюю часть ее рассказа, однако поняла главное – своего мужчину Марта потеряла из-за страсти к игре. Мужчину никак не удается совместить с азартом, или он, или игра, уж это я хорошо знала. Женщина в подобной ситуации охотно пойдет на компромисс, мужчина же – ни в коем случае. Ну разве что один из миллиона.
И тут я опомнилась:
– Погоди, когда?
– Что когда?
– Когда и где тебя не оказалось рядом с Домиником?
– О господи, я же тебе твержу – как раз тогда, когда нашли труп!
– Какой труп?
– Да наш же, из-за которого я к тебе примчалась! Только об этом и говорю…
– Весьма хаотично. Я поняла – ты говоришь о страсти, к мужчине и игре, о загубленной жизни…
Марта вдруг перестала дергаться и с тревогой уставилась на меня:
– Иоанна, ты здорова? Нам небеса труп посылают, а ты словно и не рада такому подарку судьбы. Ну я – понятное дело, у меня жизненная катастрофа, но ты почему не реагируешь?
– У меня тоже была такая жизненная катастрофа.
– Так давно ведь, ты успела к ней привыкнуть, а у меня свеженькая, вчера разразилась. Вернее, сегодня ночью.
– И ты привыкнешь. А сейчас расскажи обо всем спокойно и по порядку. Не о Доминике и казино, о них я и так все знаю, а о трупе.
– Да это же все взаимосвязано. У Доминика нет алиби, потому что я его оставила из-за казино, и теперь у него такие неприятности…
Я попыталась уточнить:
– Ты оставила Доминика, когда он его убивал?
– Кто?
– Ну Доминик твой. Погоди, что ты? Успокойся! Если не Доминик, так этот, как его… убийца. Преступник.
Марта сгребла с кухонного стола две банки пива и один стакан:
– Знаешь что, давай лучше присядем в гостиной, а то у тебя, когда стоишь, мозги совсем не работают. Но в общем-то ты права, то есть не знаю, права ли, только вот, сдается мне, неизвестно, когда он его убивал.
Я прихватила оставшийся стакан, хотя принципиально в последнее время перестала пить пиво, потому как худела. Ну да один разик можно себе позволить. Мы наконец уселись в комнате, вернее, я уселась, а Марта, свернувшись клубочком в углу дивана, еще немного поскулила, уткнувшись в круглую подушку. Потом малость успокоилась и отхлебнула из стакана.
– А теперь рассказывай все толком и по порядку, – железным голосом потребовала я.
Мартуся вздохнула:
– Ох, а я-то надеялась, что трупом займешься ты, я же погружусь в свои собственные беды. А ты вон какая…
– Займусь, займусь трупом, не беспокойся, как только узнаю, в чем дело. Где же ты его нашла?
– Нашла не я, а где – в "Мариотте".
– Повтори!
– В "Мариотте". А что?
Сразу вспомнился вчерашний день, как ни старалась я его засунуть в самый дальний уголок памяти. Похоже, сегодняшний будет у нас весьма продуктивным.
– Холера! – мрачно пробормотала я. – Это мой труп.
Марта поперхнулась пивом, забрызгав весь стол.
– Пожалуйста, предупреждай меня о своих сенсациях, хотя бы когда у меня пиво во рту. И пива жалко, и скатерть. В каком смысле он твой? Ты кого-то кокнула ради нашего сценария? Он нам подходит?
– Это ты должна знать, что нам подходит. Кажется, с этого ты и начала, когда ворвалась ко мне в неурочное время, не так ли? Что же касается трупа, я в нем ни за что не признаюсь, не могу признаться, теперь уже по двум причинам. Ну так рассказывай, у тебя-то он почему всплыл?
Марта тоже озадачилась, спустила ноги на пол, села нормально, вылила в свой стакан остатки пива из банки.
– Теперь вижу – лучше бы нам его придумать, – вздохнула она.
– Придуманный у нас уже есть. Клошар. И я не уверена, что он такой уж совсем выдуманный.
– Какой клошар? – не поняла Марта.
– Парижский.
– И что он делал, этот твой клошар? Хотя эти бродяги, как правило, обычно ничего не делают.
– Этот тоже, просто лежал.
– Где лежал?
– На Монмартре. В районе Клиши.
– Мне это ни о чем не говорит, в Париже я была всего раз. Объясни по-человечески.
Клошар лежал тогда на тротуаре, прикрывшись грязным мешком. Этакая куча тряпья, из-под которой торчали ноги. Мое внимание он привлек лишь потому, что я припарковалась рядом и перебралась на место пассажира, где не так пекло солнце, а мне предстояло неизвестно сколько простоять здесь в ожидании сына. Время от времени я поглядывала на бездомного бродягу, гадая, мертв он или просто спит. Полнейшее равнодушие прохожих к лежащему человеку было просто удивительно. Наверное, соизволят подойти, разве что когда начнет вонять. За этим дело не станет, в такую-то жару.
Я поведала Марте о клошаре, и она помчалась к холодильнику за третьей банкой пива. За пивом мы стали прикидывать, насколько клошар сгодится для сценария.
– Но я ни в коем случае не соглашусь переносить действие в Париж, – решительно заявила Марта. – Надеюсь, ты понимаешь, я лично ничего против Парижа не имею, но ведь эти… как бы поэлегантнее выразиться… финансовые крокодилы ни в жизнь не согласятся. В нашей же стране, что бы там о ней ни говорили, трупы с улиц пока подбирают.
Я кивнула:
– Вот поэтому и расскажи наконец о нашем отечественном трупе. Любопытно, какую глупость я отколола на сей раз. Нет, сначала ты, я потом. Когда все это происходило?
– Сегодня. То есть вчера. Минутку, ты конкретно о чем?
– Конкретно пока не знаю, интересует, с чего все это началось и когда?
– Когда – даже затрудняюсь сказать, не поймешь, что тут было началом. Ты имеешь в виду преступление или мои душевные переживания?
– И то, и то, если они взаимосвязаны. Слушай, что-то сегодня мы никак с тобой не можем договориться.
– Факт, сегодня у нас получается не того… А взаимосвязаны или нет?.. Со стороны поглядеть – вроде бы связаны, но на коленях клянусь, я лично никого не убивала. И Доминик тоже. Он на это просто не способен, уж за него я ручаюсь. Хотя… Знаешь, вот сейчас подумала. Он так на меня разозлился, Что, может, в нервах…
Нет, надо принимать меры и устроить Марте допрос по всем правилам. Сходила в кухню еще за пивом, а заодно принесла сыр и нож, чтобы больше не бегать.
– А теперь ты станешь отвечать на мои вопросы. Итак, когда ты вчера бросила Доминика и отправилась в казино?
– В десять вечера, около того.
– А где вы вообще были?
– В "Мариотте".
– Почему вы, черт побери, оказались в "Мариотте"? Говори толком.
– О боже, я страдаю, а ты придираешься к мелочам! Ну ладно, ладно, не злись. Вчера мы ожидали прибытия американского продюсера, ведем с ним переговоры о совместном производстве, участвуют многие знаменитости, я всячески заинтересована в этом проекте, потому как тоже причастна, вот вчера мы и ожидали его.
– Где? Поточнее.
– В кафе, где же еще? Поточнее… Явились в девятнадцать часов пять минут в "Мариотт", в эту, как ее… не "Балладина", но тоже словацкий… ага, "Лилла Венеда".
– Знаю, рядом со входом в казино.
– Из-за этого все и случилось!
– Но там надо непременно заказывать столик.
– А я разве говорю, что не надо? Пух заранее заказал.
Я прекрасно знала, кто такой Пух. У человека были нормальные имя и фамилия, но все звали его Пухом за невероятную толщину и громоздкость. Довольно крупная шишка на телевидении, с Домиником и Мартой в дружеских отношениях.
– И Пух тоже ел с вами?
– А ты как думаешь! И, кажется, заплатил за ужин.
– А американский продюсер?
– Должен был явиться прямо к столу, но в последний момент пришло известие, что на день задерживается, прилетит сегодня, а не вчера.
Я была шокирована:
– В последний момент? Какой-то несерьезный продюсер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47