– простонала Мартуся.
Я ее успокоила:
– Могу этот фрагмент писать одна, без твоего участия.
– Вот спасибо! А читать ты тоже будешь за меня? И потом снимать?
– Пока еще ни кино, ни телевидения с запахами не изобрели, а экспонировать всякие мерзости не обязательно. Но согласись, идея замечательная. Первый труп ты найдешь сразу, поэтому со вторым надо внести некоторое разнообразие. Сама судьба нам его подбрасывает! Видишь, появляется случайный человек…
– И этот человек – я? – уточнил Витек.
– Ты, но ты у нас будешь кем-нибудь другим, – успокоила я его.
– Мне бы не хотелось у вас появляться ни под каким видом, – упорствовал Витек. – Уже не говоря о том, что вы меня вконец запутали. О чем вы тут спорили? У вас все всамделишное или только придуманное?
Ну вот и сбил мою творческую фантазию, а ведь и Марта уже почти подключилась к интересному повороту сюжета. А как хорошо у нас шло! Витеков труп отлично вписался в заранее продуманную фабулу, вдохнул в нее новую жизнь, расшевелил и активизировал телевизионную братию, дал толчок развитию застывших было сюжетных линий. Но не обижаться же на человека, явившегося к нам с таким творческим подарком!
Мы с Мартой переглянулись.
– Он же и в самом деле ничего не знает!
– Не знает.
– Скажем ему?
– Почему не сказать? Он же сказал нам о своем трупе. А тут, глядишь, и ему что путное придет в голову. Чего не бывает!
И я попыталась вкратце ознакомить племянника с сутью дела:
– Сценарий-то мы придумываем, но в его основу положены реальные события, в этом вся трудность. Пытаемся их, то есть реальные события, подогнать под наш сценарий. И главная трудность заключается в том, что реальный труп вовсе на телевидении не работает, мы его туда впихиваем силой. С другой стороны, очень многое совпадает, так что мы и сами запутались.
– Оно и видно, – бестактно заметил Витек. – Постарайся все же рассказать понятнее, не запутывая и меня.
Постарались мы обе. Совместными силами во всех подробностях принялись излагать содержание уже готовых серий и только сейчас осознали, сколько же фикции переплелось у нас с реальными событиями! А все я, самокритично признаюсь, с моими невероятными способностями запутывать все до полной неразберихи. Где-то в середине рассказа Марта робко внесла предложение: чтобы как-то разобраться с этой мешаниной, сценарий печатать разноцветный. Одним цветом истинные события, другим то, что мы сами придумали.
Я решительно восстала:
– Хотя в моем компьютере и запрятаны где-то желтая корова и голубой кот, а может, и наоборот, но если ты теперь предлагаешь мне сражаться с этим ящиком в красном, зеленом или еще каких цветах, так ни за что на свете! Я и без того с ним воюю, такая бестия зловредная, не представляешь, какие штучки откалывает! Если хочешь, сама себе распечатывай с дискетки какое угодно разноцветье.
Марта, у которой тоже были проблемы с компьютером, тут же взяла обратно свое предложение:
– Нет, ни за что! Да ты меня просто не так поняла.
– А Бартек умеет это делать, – небрежно бросила я.
– Ну и пусть умеет, и если думаешь, что стану у него учиться, то ошибаешься. Все, что угодно, только не компьютер!
Несмотря на то что наши объяснения были далеки от желаемой краткости и ясности, Витек все же понял главное.
– Все ваши трупы и пожары, хоть цветные, хоть черно-белые, каким-то образом метят в наше телевидение, правильно?
– Ну да! – радостно подтвердила я, довольная, что больше не надо оправдываться. – Сам знаешь, как оно все сейчас у нас перемешалось: финансовые махинации, хищения, взятки, коррупция, старые расчеты с коммунистами и еще много чего другого. И обязательно находится прорва людишек, которые строят свою карьеру на шантаже, состояние сколачивают на обмане и прочих преступлениях, не останавливаясь и перед убийствами, если обстоятельства благоприятствуют. А сгорит при этом одна-другая студия – так это пустяк.
Мартина душа не выдержала такого огульного охаивания польского телевидения.
– Ну, знаешь! Не все же на телевидении такие сволочи, – горячо запротестовала она. – Ты преувеличиваешь.
– Если даже и преувеличиваю, то самую малость. А паршивая овца в нашем сериале просто необходима.
– Так не целое же стадо!
– Согласись, я и без того пошла тебе на уступки, хотя у меня набралась впечатляющая отара.
Мы опять явно уклонились от темы, и Витек справедливо перебил нас:
– Слушать вас, конечно, одно удовольствие, но должен заметить – в действительности все выглядит совсем не так.
Вот тебе и на!
– Ты что хочешь этим сказать?
– Да то, о чем уже говорил. Какой там шантаж, какая такая компрометация? Все дело в деньгах. Уверен – вашего Красавчика замочили, чтобы не возвращать ему долгов. Какой-нибудь крутой должник потерял терпение и велел ему заткнуть рот. А если нанятым громилам еще удалось и векселя сжечь, так и вовсе концы в воду. Никто никому ничего не докажет. Знаете, я, пожалуй, порасспрашиваю наших ребят, как там в действительности было дело с Красавчиком, мне самому интересно. Но давайте вернемся к нашему трупу. Что будем с ним делать, сообщать или как?
Я не сразу ответила, обдумывая и представляя себе, как могут развиваться события. Вот, скажем, Витек дает показания. Сразу хватают его приятеля, тот тоже отвечает уклончиво, мягко выражаясь. Их держат в камере, изо дня в день мучают допросами, пытаясь выжать правду. Естественно, привлекают и пьянчугу бизнесмена, живет рядом, может что-то знать. Тот ничего не знает и не помнит по пьянке, но Витеку не простит, очень не ценят наши богатеи внимания полиции. Полиция богатею не верит, но доказать ничего не может. Берут и соседнего мафиози, этот прохиндей врет напропалую и старается потопить всех подряд. Тут уж сразу Витек с корешем становятся главными подозреваемыми, потому как не сообщили о своей находке. И тогда им конец. Засудят, как пить дать, ведь такую мелкую сошку самый завалящий прокурор не побоится и потребует суровой кары. Да и мы с Мартой автоматически становимся весьма подозрительными особами, иначе по какой причине не известили органы правопорядка, когда Витек явился к нам со своей новостью. Наверняка на суде в наш адрес последует частное определение, нам запрещают писать и ставить сериал…
Ну уж нет! Ни за что!
И я решительно заявила:
– Анонимно и тонким голосом!
– Ты о чем? – спросила Марта.
– Поясняю: вроде как звонит ребенок, пацан, понятно? И лучше по тому телефону, номеpa которых полиция везде развешивает, чтобы население помогало. Звонит, значит, такой сознательный малолетний гражданин, "проше пани…". На таких телефонах в полиции в основном бабы сидят… Звонит, значит, "проше пани, там в подвале совсем неживой человек лежит". И адрес сообщает, лучше повторить для верности два раза. "Да ты кто сам, мальчик? – интересуется милицейская баба, – как твоя фамилия?" Ребенок не обращает внимания на глупые вопросы, знай твердит про неживого человека, лучше плаксивым голосом. А если уж баба слишком пристанет с фамилией, то ответит: "Нипочем не скажу, не то татусь выпорет. А покойник лежит, можете проверить". Гарантирую – проверят непременно, вышлют патрульную машину, они обязаны проверять все сигналы. А потом пусть разыскивают пацана до посинения.
– Идея стоящая, – похвалил Витек, – вот только с тонким голосом у меня загвоздка.
– А у твоего кореша?
– Ну, не знаю… Разве что поднатужится… Но тоже сомневаюсь. Боюсь, его "пацан" будет уже в возрасте.
Марта внесла дельное предложение:
– Мальчишка может быть простужен. Хрипит в трубку и носом шмыгает.
И в итоге после довольно продолжительной дискуссии решили: позвонит Марта. У нее прямо талант обнаружился, отлично получались и довольно тонкий голос, и слезливое нытье, да и шмыганье носом не доставляло никаких трудностей.
Звонить решили из автомата. Никто из нас троих не знал точно, какие успехи сделала за последнее время электроника в области связи. А вдруг у ментов сразу высветится номер моего телефона?
Потом стали уговаривать Марту. Это оказалось очень непросто. Пришлось мне в красках описывать, как группа мальчишек до полной темноты гоняла мяч по ничейному участку, как этот мяч залетел в подвал, как виновник спускается в темную вонючую яму, а вместо мяча находит там…
Вот тут-то Марта и сдалась, лишь бы я перестала живописать и перешла к конкретным указаниям.
Витеку не понравилась ватага мальчишек, они бы всей толпой полезли в подвал, узнав о сенсационной находке, что он, мальчишек не знает? А потом торчали бы на участке до приезда патрульной машины. Сошлись на двух пацанах, они и вдвоем могли гонять мяч до темноты. И тот самый виновник решается на благородный гражданский поступок и звонит в полицию.
– Лопнуть мне на этом месте, – опять встрял Витек, – если пацан не прирастет к сетке в ожидании ментов! А те, не обнаружив ни одного мальчишки поблизости, сразу заподозрят подвох.
Я возразила:
– Твой любопытный пацан может наблюдать откуда-нибудь из укромного места, где полиция его не обнаружит. Даже логично – чтобы папаша не узнал и не выпорол. А разглядит и издали все отлично, уж менты себе посветят. Наглядевшись, наш мальчонка сбежит – и дело с концом, словно его и не было.
– Золотые слова, – вздохнул Витек. – Его и не было…
Марта продолжала мыслить творчески:
– А следы как же? Ведь на… этом самом обнаружат следы ботинок Витека. А звонил ребенок. Дитя.
– Ты что, не видишь, какие теперь детки пошли? – возмутилась я. – Акселераты. Ножищи такие, что ни один полицейский не засомневается, уж будь спокойна.
В результате мы все трое настолько поверили в созданного нашим воображением виртуального пацана, что Марту уже не было необходимости агитировать. Она сочла своей святой обязанностью позвонить в полицию вместо бедного ребенка, которому и без того пришлось пережить такой стресс, разыскивая закатившийся мяч. Вдвоем с Витеком они отправились на поиски какого-нибудь таксофона и нашли нужный в районе Черняковской, ведь желательно звонить из ближайшего к месту действия.
Тут же после звонка в полицию неимоверно вздрюченная Марта позвонила мне по сотовому и поделилась впечатлениями:
– Ты оказалась права, я действительно попала на бабу. И знаешь, должно быть, здорово вжилась в образ, баба мне сразу поверила, прониклась, стала меня успокаивать, то и дело вставляя "деточка". Витек мне на бумажке записал адрес, и хорошо сделал, не то я от волнения все бы перепутала, а так просто с плачем и шмыганьем на все расспросы лишь повторяла как попугай: "Антоневская, восемь, проше пани, Антоневская, восемь, а то татусь прибьет". Слушай, теперь я не сомневаюсь – сразу отправят патрульную машину. Что? Это Витек мне что-то говорит. Ага, Иоанна, мы хотим посмотреть…
– О господи, и они туда же, как дети малые. Тогда найдите какой-нибудь предлог.
– Да вот ищем, но никак не находится. Что? Вот Витек советует – и без предлога можно, как наш мальчонка, издалека, он знает одно такое место, там полицейские нас не заметят.
– Ладно, не возражаю, но задерживаться все равно не советую. Убедитесь, что полиция приехала и полезла в подвал, и смывайтесь, немедленно смывайтесь. Если вас застукают – пиши пропало. Будь у тебя хотя бы камера в руках, еще могла бы сослаться на журналистскую привычку снимать все подряд. А без камеры – загребут, потом не отвертитесь.
– Так мы же ни в чем не виноваты.
– Именно поэтому.
Аргумент был железным, что тут возразишь?
– 17 -
– Ну вот и все, – как-то мертвенно-отрешенно заявила Марта, переступая порог моего дома. – Больше я не могу. Сломалась.
Если учесть, что в наш последний рабочий вечер из-за сенсации, принесенной Витеком, мы с Мартой не закончили отделку сюжета, а к тому же посмертная активность Коти значительно обогатила детективные возможности будущего сериала, то последующие два дня я не отходила от компьютера, претворяя эти возможности в повествовательную ткань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Я ее успокоила:
– Могу этот фрагмент писать одна, без твоего участия.
– Вот спасибо! А читать ты тоже будешь за меня? И потом снимать?
– Пока еще ни кино, ни телевидения с запахами не изобрели, а экспонировать всякие мерзости не обязательно. Но согласись, идея замечательная. Первый труп ты найдешь сразу, поэтому со вторым надо внести некоторое разнообразие. Сама судьба нам его подбрасывает! Видишь, появляется случайный человек…
– И этот человек – я? – уточнил Витек.
– Ты, но ты у нас будешь кем-нибудь другим, – успокоила я его.
– Мне бы не хотелось у вас появляться ни под каким видом, – упорствовал Витек. – Уже не говоря о том, что вы меня вконец запутали. О чем вы тут спорили? У вас все всамделишное или только придуманное?
Ну вот и сбил мою творческую фантазию, а ведь и Марта уже почти подключилась к интересному повороту сюжета. А как хорошо у нас шло! Витеков труп отлично вписался в заранее продуманную фабулу, вдохнул в нее новую жизнь, расшевелил и активизировал телевизионную братию, дал толчок развитию застывших было сюжетных линий. Но не обижаться же на человека, явившегося к нам с таким творческим подарком!
Мы с Мартой переглянулись.
– Он же и в самом деле ничего не знает!
– Не знает.
– Скажем ему?
– Почему не сказать? Он же сказал нам о своем трупе. А тут, глядишь, и ему что путное придет в голову. Чего не бывает!
И я попыталась вкратце ознакомить племянника с сутью дела:
– Сценарий-то мы придумываем, но в его основу положены реальные события, в этом вся трудность. Пытаемся их, то есть реальные события, подогнать под наш сценарий. И главная трудность заключается в том, что реальный труп вовсе на телевидении не работает, мы его туда впихиваем силой. С другой стороны, очень многое совпадает, так что мы и сами запутались.
– Оно и видно, – бестактно заметил Витек. – Постарайся все же рассказать понятнее, не запутывая и меня.
Постарались мы обе. Совместными силами во всех подробностях принялись излагать содержание уже готовых серий и только сейчас осознали, сколько же фикции переплелось у нас с реальными событиями! А все я, самокритично признаюсь, с моими невероятными способностями запутывать все до полной неразберихи. Где-то в середине рассказа Марта робко внесла предложение: чтобы как-то разобраться с этой мешаниной, сценарий печатать разноцветный. Одним цветом истинные события, другим то, что мы сами придумали.
Я решительно восстала:
– Хотя в моем компьютере и запрятаны где-то желтая корова и голубой кот, а может, и наоборот, но если ты теперь предлагаешь мне сражаться с этим ящиком в красном, зеленом или еще каких цветах, так ни за что на свете! Я и без того с ним воюю, такая бестия зловредная, не представляешь, какие штучки откалывает! Если хочешь, сама себе распечатывай с дискетки какое угодно разноцветье.
Марта, у которой тоже были проблемы с компьютером, тут же взяла обратно свое предложение:
– Нет, ни за что! Да ты меня просто не так поняла.
– А Бартек умеет это делать, – небрежно бросила я.
– Ну и пусть умеет, и если думаешь, что стану у него учиться, то ошибаешься. Все, что угодно, только не компьютер!
Несмотря на то что наши объяснения были далеки от желаемой краткости и ясности, Витек все же понял главное.
– Все ваши трупы и пожары, хоть цветные, хоть черно-белые, каким-то образом метят в наше телевидение, правильно?
– Ну да! – радостно подтвердила я, довольная, что больше не надо оправдываться. – Сам знаешь, как оно все сейчас у нас перемешалось: финансовые махинации, хищения, взятки, коррупция, старые расчеты с коммунистами и еще много чего другого. И обязательно находится прорва людишек, которые строят свою карьеру на шантаже, состояние сколачивают на обмане и прочих преступлениях, не останавливаясь и перед убийствами, если обстоятельства благоприятствуют. А сгорит при этом одна-другая студия – так это пустяк.
Мартина душа не выдержала такого огульного охаивания польского телевидения.
– Ну, знаешь! Не все же на телевидении такие сволочи, – горячо запротестовала она. – Ты преувеличиваешь.
– Если даже и преувеличиваю, то самую малость. А паршивая овца в нашем сериале просто необходима.
– Так не целое же стадо!
– Согласись, я и без того пошла тебе на уступки, хотя у меня набралась впечатляющая отара.
Мы опять явно уклонились от темы, и Витек справедливо перебил нас:
– Слушать вас, конечно, одно удовольствие, но должен заметить – в действительности все выглядит совсем не так.
Вот тебе и на!
– Ты что хочешь этим сказать?
– Да то, о чем уже говорил. Какой там шантаж, какая такая компрометация? Все дело в деньгах. Уверен – вашего Красавчика замочили, чтобы не возвращать ему долгов. Какой-нибудь крутой должник потерял терпение и велел ему заткнуть рот. А если нанятым громилам еще удалось и векселя сжечь, так и вовсе концы в воду. Никто никому ничего не докажет. Знаете, я, пожалуй, порасспрашиваю наших ребят, как там в действительности было дело с Красавчиком, мне самому интересно. Но давайте вернемся к нашему трупу. Что будем с ним делать, сообщать или как?
Я не сразу ответила, обдумывая и представляя себе, как могут развиваться события. Вот, скажем, Витек дает показания. Сразу хватают его приятеля, тот тоже отвечает уклончиво, мягко выражаясь. Их держат в камере, изо дня в день мучают допросами, пытаясь выжать правду. Естественно, привлекают и пьянчугу бизнесмена, живет рядом, может что-то знать. Тот ничего не знает и не помнит по пьянке, но Витеку не простит, очень не ценят наши богатеи внимания полиции. Полиция богатею не верит, но доказать ничего не может. Берут и соседнего мафиози, этот прохиндей врет напропалую и старается потопить всех подряд. Тут уж сразу Витек с корешем становятся главными подозреваемыми, потому как не сообщили о своей находке. И тогда им конец. Засудят, как пить дать, ведь такую мелкую сошку самый завалящий прокурор не побоится и потребует суровой кары. Да и мы с Мартой автоматически становимся весьма подозрительными особами, иначе по какой причине не известили органы правопорядка, когда Витек явился к нам со своей новостью. Наверняка на суде в наш адрес последует частное определение, нам запрещают писать и ставить сериал…
Ну уж нет! Ни за что!
И я решительно заявила:
– Анонимно и тонким голосом!
– Ты о чем? – спросила Марта.
– Поясняю: вроде как звонит ребенок, пацан, понятно? И лучше по тому телефону, номеpa которых полиция везде развешивает, чтобы население помогало. Звонит, значит, такой сознательный малолетний гражданин, "проше пани…". На таких телефонах в полиции в основном бабы сидят… Звонит, значит, "проше пани, там в подвале совсем неживой человек лежит". И адрес сообщает, лучше повторить для верности два раза. "Да ты кто сам, мальчик? – интересуется милицейская баба, – как твоя фамилия?" Ребенок не обращает внимания на глупые вопросы, знай твердит про неживого человека, лучше плаксивым голосом. А если уж баба слишком пристанет с фамилией, то ответит: "Нипочем не скажу, не то татусь выпорет. А покойник лежит, можете проверить". Гарантирую – проверят непременно, вышлют патрульную машину, они обязаны проверять все сигналы. А потом пусть разыскивают пацана до посинения.
– Идея стоящая, – похвалил Витек, – вот только с тонким голосом у меня загвоздка.
– А у твоего кореша?
– Ну, не знаю… Разве что поднатужится… Но тоже сомневаюсь. Боюсь, его "пацан" будет уже в возрасте.
Марта внесла дельное предложение:
– Мальчишка может быть простужен. Хрипит в трубку и носом шмыгает.
И в итоге после довольно продолжительной дискуссии решили: позвонит Марта. У нее прямо талант обнаружился, отлично получались и довольно тонкий голос, и слезливое нытье, да и шмыганье носом не доставляло никаких трудностей.
Звонить решили из автомата. Никто из нас троих не знал точно, какие успехи сделала за последнее время электроника в области связи. А вдруг у ментов сразу высветится номер моего телефона?
Потом стали уговаривать Марту. Это оказалось очень непросто. Пришлось мне в красках описывать, как группа мальчишек до полной темноты гоняла мяч по ничейному участку, как этот мяч залетел в подвал, как виновник спускается в темную вонючую яму, а вместо мяча находит там…
Вот тут-то Марта и сдалась, лишь бы я перестала живописать и перешла к конкретным указаниям.
Витеку не понравилась ватага мальчишек, они бы всей толпой полезли в подвал, узнав о сенсационной находке, что он, мальчишек не знает? А потом торчали бы на участке до приезда патрульной машины. Сошлись на двух пацанах, они и вдвоем могли гонять мяч до темноты. И тот самый виновник решается на благородный гражданский поступок и звонит в полицию.
– Лопнуть мне на этом месте, – опять встрял Витек, – если пацан не прирастет к сетке в ожидании ментов! А те, не обнаружив ни одного мальчишки поблизости, сразу заподозрят подвох.
Я возразила:
– Твой любопытный пацан может наблюдать откуда-нибудь из укромного места, где полиция его не обнаружит. Даже логично – чтобы папаша не узнал и не выпорол. А разглядит и издали все отлично, уж менты себе посветят. Наглядевшись, наш мальчонка сбежит – и дело с концом, словно его и не было.
– Золотые слова, – вздохнул Витек. – Его и не было…
Марта продолжала мыслить творчески:
– А следы как же? Ведь на… этом самом обнаружат следы ботинок Витека. А звонил ребенок. Дитя.
– Ты что, не видишь, какие теперь детки пошли? – возмутилась я. – Акселераты. Ножищи такие, что ни один полицейский не засомневается, уж будь спокойна.
В результате мы все трое настолько поверили в созданного нашим воображением виртуального пацана, что Марту уже не было необходимости агитировать. Она сочла своей святой обязанностью позвонить в полицию вместо бедного ребенка, которому и без того пришлось пережить такой стресс, разыскивая закатившийся мяч. Вдвоем с Витеком они отправились на поиски какого-нибудь таксофона и нашли нужный в районе Черняковской, ведь желательно звонить из ближайшего к месту действия.
Тут же после звонка в полицию неимоверно вздрюченная Марта позвонила мне по сотовому и поделилась впечатлениями:
– Ты оказалась права, я действительно попала на бабу. И знаешь, должно быть, здорово вжилась в образ, баба мне сразу поверила, прониклась, стала меня успокаивать, то и дело вставляя "деточка". Витек мне на бумажке записал адрес, и хорошо сделал, не то я от волнения все бы перепутала, а так просто с плачем и шмыганьем на все расспросы лишь повторяла как попугай: "Антоневская, восемь, проше пани, Антоневская, восемь, а то татусь прибьет". Слушай, теперь я не сомневаюсь – сразу отправят патрульную машину. Что? Это Витек мне что-то говорит. Ага, Иоанна, мы хотим посмотреть…
– О господи, и они туда же, как дети малые. Тогда найдите какой-нибудь предлог.
– Да вот ищем, но никак не находится. Что? Вот Витек советует – и без предлога можно, как наш мальчонка, издалека, он знает одно такое место, там полицейские нас не заметят.
– Ладно, не возражаю, но задерживаться все равно не советую. Убедитесь, что полиция приехала и полезла в подвал, и смывайтесь, немедленно смывайтесь. Если вас застукают – пиши пропало. Будь у тебя хотя бы камера в руках, еще могла бы сослаться на журналистскую привычку снимать все подряд. А без камеры – загребут, потом не отвертитесь.
– Так мы же ни в чем не виноваты.
– Именно поэтому.
Аргумент был железным, что тут возразишь?
– 17 -
– Ну вот и все, – как-то мертвенно-отрешенно заявила Марта, переступая порог моего дома. – Больше я не могу. Сломалась.
Если учесть, что в наш последний рабочий вечер из-за сенсации, принесенной Витеком, мы с Мартой не закончили отделку сюжета, а к тому же посмертная активность Коти значительно обогатила детективные возможности будущего сериала, то последующие два дня я не отходила от компьютера, претворяя эти возможности в повествовательную ткань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47