– Есть, должно быть, только мне не называли. И вроде бы получается, что он лишь прикидывался таким супербогатым, а собственных средств не оказалось, на кредитах выезжал. И как дошло до серьезных расчетов, тут и выяснилось – с кредитами тоже расплатиться не в состоянии. А мафия ведь не швейцарский банк, пролонгировать не торопится. В результате, наверное, и прикончил шантажиста, возможно в нервах.
Я возразила:
– В таком случае он должен был прикончить и того, кто стал свидетелем первого убийства, надо же быть последовательным…
– Ты права, но за что купил, за то и продаю.
– Странно, что ты узнал об этом, – удивлялась Марта. – Если они такие уж мафиозные воротилы, должны тайно проворачивать свои дела, не трепаться направо и налево.
Витек терпеливо повторил:
– Я же сказал – от людей наслышан. Никто целиком мне эту историю не рассказал, просто я на ус мотал и по кусочку складывал. И вышла такая вот мозаика. Конечно, могу ошибаться, но в целом, уверен, картина правильная.
– В таком случае и полиция должна бы столько же знать, – задумчиво сказала я. – Пожар от нас получили, Чарусь лично забрал. Какого черта продолжают терзать Доминика? Витек, а не вышло в твоей мозаике, что этим воротилой-должником является человек из телевизионной братии? Ну, понятно, не скромный служащий, даже не заведующий редакцией или там телеканалом, но очень крупная шишка, с самой верхушки?
– Спроси о чем полегче, – пожал плечами Витек. – Откуда мне знать? Вот ты, например, знаешь, какие силы природы правят нашим телевидением? То-то. Вот и я понятия не имею.
– Мартуся! – требовательно обратилась я к соавторше.
– Точно знаю лишь одно – не я! А там… Правление наше, должно быть. Его председатель? Или сам министр…
– Ну, если ты добралась до министра, я умываю руки! Благодарю покорно, такой труп мне не нужен! Предупреждала же, что в политическое болото лезть не желаю и не буду! И мне все равно, кто убийца, пусть даже член правительства. Скажем, Олекса.
– Почему именно Олекса? – изумилась Марта.
– А я откуда знаю? Рожа примелькалась, вот и назвала фамилию. Не только потому, что из коммунистов. Внешне совсем не похож на такого, кто станет стрелять пулями дум-дум или собственноручно душить человека. Такого в последнюю очередь заподозришь… Уверена, что в его доме даже карпа на сочельник приканчивает нанятая прислуга, сам же он сидит, забившись в угол спальни и заткнув уши.
– Сомневаюсь! – твердо заявил Витек.
– Почему? – удивилась я. – Неужели веришь в честность Олексы?
– Зачем затыкать уши? Карп не визжит и не кудахчет…
– Не настаиваю, пусть не затыкает. Я лишь одно хочу сказать: в принципе нам об этих убийствах все известно, личность убийцы для нас значения не имеет, и я бы поставила на этом точку, если бы… если бы не перестала понимать. Ладно, пожар вписывается, Грохольский на месте, если это тот самый, что остался в памяти с давних пор, интерес к нему обоснован, как-никак бывший прокурор, мы его уже вставили в сериал в качестве юрисконсульта, и не удивлюсь, если и в действительности он тоже стал советником. Сжечь хотели кассеты или векселя – какая разница? Bpoде бы все логично, даже идиотские истерики Доминика находят свое объяснение, но я все же никак не могу понять…
С самого начала моего монолога Марта и Витек дружно кивали, соглашаясь, значит, были того же мнения.
– А теперь хорошо бы и кофейку выпить, – напомнил Витек.
– Я сварю! – вызвалась Марта. – Мне не мешает подумать, а думается лучше всего, когда крутишься в кухне. Я знаю, где у Иоанны что лежит.
Охотно свалив на Марту хозяйственные заботы, я принялась разрабатывать план действий. Мы с Витеком договорились, что сразу после допроса в полиции он нам все расскажет. В глубине души я удивлялась тому, что Витека собираются допрашивать не в прокуратуре. В полиции, как правило, лишь производят дознание после того, как узнают о преступлении, теперь же должно вестись формальное следствие, а это уже дело прокуратуры. Впрочем, не буду придираться, пусть разбираются сами. Витек высказал предположение: сам факт обнаружения трупа относится к фазе дознания и до прокуратуры дело не дошло. А во мне все крепло убеждение – что-то здесь не в порядке.
– Поняла! – крикнула Марта, входя с кофе. – Кубяк!
– Какой еще Кубяк? – недоверчиво поинтересовался Витек.
– Тот, о котором сказала по телефону Анита! Главбух кредитной конторы. Или он должен быть убийцей, или его должны убить. И тогда все встало бы на свои места.
Витек недовольно проворчал:
– Кубяк какой-то… Собирались мне толком все рассказать, да ничего не говорите.
– Ну так сейчас расскажем.
Я свалила на Марту и эту задачу, и она выдержала экзамен на отлично.
Витек задумался, попивая кофе, и после довольно продолжительного молчания заявил:
– Все эти разговорчики о его задолженности относятся к области сплетен, это не доказательства. Никто не знает, чем официально занимается этот ваш Кубяк. Может, он замминистра финансов? А с замминистрами у нас никакая прокуратура не разберется.
– А если скромный казначей какой-нибудь партии? Их у нас за последнее время развелось без счета. Например, аграриев! – вдохновенно предположила я.
Марта внесла свою лепту:
– Он может быть председателем Главной контрольной инспекции.
– Даже любопытно, кто же все-таки ведет расследование, вы или полиция? – ехидно поинтересовался Витек.
Это замечание отрезвило нас с Мартой и заставило отнестись серьезнее к проблеме.
– Холера, до чего же затягивает эта детективная история, – пожаловалась я Витеку. – Человеку что-то не понятно, так он ни о чем другом думать не может, все пытается сам разобраться. Вот я клялась пальцем не прикасаться к тому, что связано с политикой, а никак не получается. Ну сами глядите: ведь сколько всего наворочено в связи со смертью Красавчика Коти и как мало уделяется внимания Липчаку-Трупскому. Поневоле задумаешься…
– А кто виноват? – не преминула напомнить Марта. – Кто отыскал такой трудный труп?
– Лично знакомый, поэтому и отделаться от него труднее. Но хватит о трупах, пусть ими занимаются органы, а нам пора вернуться к нашим делам. Столько уже накопилось материала, бери и черпай полными горстями. Всю политику переведем на рельсы личных взаимоотношений. На преступления наши герои идут лишь во имя великой любви, ревности и тому подобных благородных побуждений. Малость служебных проблем, конечно, оставим. Марта, спокойно, уверяю тебя, по сравнению с окружающей нас действительностью это будет выглядеть невинным развлечением. Подумаешь, обманы, хищения и прочие мелочи.
Марта полностью одобрила мое заявление. Витек поморщился:
– Мне тоже не доставляет удовольствия копаться во всей этой теперешней грязи, однако я не слепой и не глухой и пока не собираюсь закрывать на все это глаза.
Мы с Мартой похвалили парня за его высокую гражданскую позицию. Наши посиделки закончились довольно поздно в очень дружеской атмосфере.
А уже ближе к ночи позвонила снова взвинченная Марта. Ей прислали из полиции повестку, вызывают в качестве свидетеля…
– 19 -
Рапорт Витека о его допросе в полиции был краток, но ведь и он мог рассказать стражам порядка очень немного. Просто описал в нескольких словах, как привез домой пьяного клиента, потом трудности затаскивания клиента в его дом через подвал соседнего участка, ответил на вопросы, как давно знаком с клиентом и что он за человек, и сообщил анкетные данные кореша. И на этом, собственно, все закончилось. В соответствии с нашими планами, Витек больше ничего и не знал.
Затем наступило затишье, какое-то время мне пришлось терпеливо ждать, и тут очень помогли оладушки. Я жарила их из начинки для курицы. Курицу мы давно съели, начинка осталась, так чтоб не пропадала. Оладушки из начинки жарятся кошмарно медленно, потому что требуется очень маленький огонь. Если огонь сделать посильнее, процесс значительно ускорится, но тогда угольки со сковороды можно сразу выбрасывать в помойное ведро.
Потом пришел Бартек, даже не предупредив по телефону. Не я его влекла, это факт. Накануне вечером он был у Марты, когда той принесли повестку в полицию, и они договорились после полиции встретиться у меня. Бартек не сомневался, что я знаю об этих планах.
А уже через час Мартуся в жутких нервах металась по моей квартире. Если учесть, что от входной двери до балконной более тринадцати метров по прямой, ей было где разрядить эмоции.
– Я так не могу, сидит мужик и пишет. От руки! Понимаешь? От руки!!! А второй сидит и тюкает на машинке. Если бы хоть на электрической, так нет, на самой обычной старой развалюхе, ну вот как у тебя, "Ремингтон" что ли.
– У меня "Оливетти"! – с гордостью поправила я.
– Неважно! – продолжала бушевать Марта. – Надо позвонить, один из них звонит, а там занято!!! Сидит и дозванивается терпеливо! Не знаю, слышали ли они о компьютерах, которые есть в каждой школе. Об Интернете наверняка слыхали! Как такие могут хоть чего-нибудь добиться?!
Я пыталась успокоить девушку:
– Говорила ведь тебе, что техническое оснащение обычного полицейского отделения еще хуже, чем в наших больницах. Но все же у них водятся и картотеки, и фотографии…
– Картотеки! – фыркнула Марта. – В этих картотеках они могут рыться до посинения, разыскивая нужную бумагу, ну прямо как ты. Где у тебя шестнадцатая страница? – вдруг заорала она диким голосом.
Я вздрогнула. Всевозможных шестнадцатых страниц у меня было множество, хотя и признаюсь – с ходу найти их было бы нелегко. А на Мартусю что обижаться. Уровень технического оснащения нашей полиции кого угодно доконает. Это к услугам преступников самые современные завоевания цивилизации, а у полиции лишь антикварные "Ремингтоны" и устаревшие картотеки. Хоть смейся, хоть плачь…
Вскоре выяснилось, что Мартуся распсиховалась не только из-за жалкой милицейской техники, но и по существу. Об этом она поведала нам, немного побегав и выкричавшись.
– Если вчера я ничего не понимала, – мрачно заявила девушка, – то сегодня понимаю и того меньше. Вцепились они в меня, словно клещи, выпытывали о пожаре, о краже со взломом в моей квартире и на телевидении. Откуда я узнала, что там пожар? Очень просто – от Павла. А что там было в отеле, зачем я вообще явилась в "Мариотт" и что мне известно о Доминике? Так ведь обо всем этом они уже давно должны знать от Чарека. Или наш прекрасный Чарусь для себя коллекционирует все наши показания? Это же не бабские сплетни, а информация для служебного пользования. И вот еще что. Я просто голову сломала, никак не могла решить, надо ли упоминать о тебе. Ведь о чем только не расспрашивали, а о тебе ни слова! Ни о тебе, ни о твоей кошачьей пташке. И в конце концов у меня как-то вырвалось: дескать, их сотрудник нас уже обо всем этом расспрашивал и ему все давно известно. Какой сотрудник? А я знай твержу – Чарусь да Чарусь, фамилия и звание из головы вон, потом вспомнила, говорю – как же, пан майор Чарусь Прекрасный! Так они выразительно переглянулись и очень вежливо дали мне понять, что я заговариваюсь.
Теперь уже и я помрачнела.
– Могла бы запомнить – младший инспектор Цезарий Блонский. Может, он, не дай бог, какая спецслужба?
– Так что, между ними стена? Железный занавес?
– Не знаю, не скажу. Возможно, им пришлось перед тобой притворяться, что такого инспектора не существует. Но главное не это. Так, говоришь, они не связали одного с другим?
– Они вообще ничего не связали.
Молча выслушав Марту, Витек высказал мнение:
– Вынужден с вами согласиться, история странная. С ментами сталкиваться мне приходилось, профессия такая. Техника техникой, но ведь невозможно, чтобы они были такими идиотами. Я-то знаю, что никакие они не идиоты, обычно много чего знают и соображать умеют. Так что ваше счастье, что не обязаны опираться на реальные факты, а можете писать все, о чем захочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47