Он вскрикнул от боли и изумления, и тут же последовал еще один толчок - гораздо сильнее предыдущего. Теперь он ударился лицом о дверцу; его пронзила жгучая боль: осколок одного из сломавшихся зубов вонзился в язык. Рот Гэри наполнился кровью, заструившейся по подбородку и закапавшей на куртку. Тут наконец он попытался оказать сопротивление, однако невидимый противник нанес еще один удар: после очередного столкновения с машиной Гэри лишился еще нескольких зубов и сломал нижнюю челюсть. Юноша попытался закричать, но боль была невыносима и он уже находился на грани беспамятства.
Гэри Синклер привалился к капоту, соскользнул на землю. Перекатившись на спину, попытался разглядеть своего мучителя. Незнакомец сел на корточки, ухватил Гэри за волосы, приподнял над землей; он вглядывался в залитое кровью лицо, словно оценивая тяжесть нанесенных увечий.
И тут Гэри увидел нож. Лезвие десяти дюймов длиной. Чуть толще вязальной спицы. Гэри застонал - боль была мучительной, невыносимой... Он попытался вырваться, но тщетно: рука вцепилась в него мертвой хваткой.
Острие ножа коснулось века... Почувствовав, как штаны его становятся теплыми и влажными, Гэри понял, что обмочился.
Острый как игла кончик ножа проколол белок его правого глаза.
Острие погружалось в глаз долго и медленно. Неторопливо, с какой-то садистской основательностью нож как бы вставляли в дергающееся глазное яблоко.
Наконец Гэри нашел в себе силы закричать, но его безумный вопль тотчас оборвался - лезвие еще на дюйм вошло в глазницу. Нож продвигался все так же медленно, размеренно...
Еще на дюйм...
На два...
На три...
...Остекленевший глаз выплеснулся на залитую кровью щеку. Лезвие же проникало все дальше... Вот острие коснулось лобной доли мозга.
Гэри Синклер судорожно дернулся и затих.
Убийца, вытащив нож, обошел машину и открыл багажник. Спустя минуту труп юноши лежал в багажном отделении. Убийца же, проследовав к передней дверце, уселся за руль, выехал на дорогу, и машина мгновенно исчезла во тьме.

Глава 2
Будто кто-то угольным карандашом навел ей под глазами тени. Сьюзен Хэкет взглянула на свое отражение в зеркале и вздохнула. Она взяла с туалетного столика расческу и провела ею по волосам, невольно прислушиваясь к их электрическому потрескиванию. Взбив кончиками пальцев и без того пышную прическу, она потянулась к косметичке, из которой извлекла пуховку, чтобы припудрить бледное лицо. Косметический набор ей подарили семь месяцев назад, к двадцатипятилетию. А вот сегодня она чувствовала себя на все сто двадцать пять.
Сьюзен снова вздохнула, утомленная косметическими упражнениями, поднялась и направилась в ванную - смыть грим с лица. Лишь насухо вытершись махровым полотенцем, она решила еще раз посмотреться в зеркало, висевшее над раковиной. Посмотрела - и нахмурилась. Но все же - несмотря на множество бессонных ночей - она сохранила присущую ей от природы привлекательность. Она очень осторожно пользовалась косметикой. Впрочем, многие утверждали, что ей вовсе не нужно краситься. Так стоило ли все менять? Потому только, что...
Снова ополоснув лицо и насухо вытершись полотенцем, она возвратилась в спальню, где быстро, но при этом весьма искусно подвела глаза, подкрасила тушью ресницы. Темные круги под глазами уже не казались ей такими безобразными. Ей бы несколько ночей поспать по-человечески - и все будет в порядке. Но вот когда ей выпадут такие ночи, Сьюзен понятия не имела.
Натянув свитер и джинсы и надев замшевые полусапожки, она вышла в узкий коридорчик. Дверь в комнату напротив спальни была чуть приоткрыта. Секунду помедлив, Сью осторожно переступила порог, стараясь при этом не задеть свисавшие с потолка марионетки. Белоснежка, семь гномов и прочие сказочные персонажи покачивались в дуновении ветерка, проникавшего через открытое окно. Сью зябко потерла руки - в комнате было довольно прохладно. Она подошла к окну и закрыла его, с озабоченным видом потрогала батарею. Приблизившись к кровати, отвернула край одеяла, под которым свернулось калачиком крохотное тельце.
Лиза Хэкет мирно спала. Мать осторожно провела рукой по ее светлым шелковистым волосам, убрала с лица дочери несколько тонких прядей. Потом наклонилась и поцеловала девочку в щечку.
- Любимая моя, - прошептала Сью и, медленно распрямившись, тихо вышла из комнаты.
Спустившись по ступенькам, Сью взяла сумочку, накинула куртку и, заглянув в гостиную, с улыбкой сказала:
- Кэролайн, я пошла. Буду часа через два.
Кэролайн Фернз, расположившаяся на диване, повернулась к Сью. Это была веселая и довольно привлекательная шестнадцатилетняя девушка с развитой грудью. Глядя на Сью, она, как всегда, улыбалась.
- Извини, что не предупредила тебя заранее, - сказала Сью, но Джон сегодня задерживается на собрании в школе, и я точно не знаю, когда он вернется. Если придет раньше меня, будь добра, скажи ему, что еда на плите. Хорошо?
Поспешно кивнув, Кэролайн снова улыбнулась и повернулась к экрану телевизора. Ей нравилось сидеть с четырехлетней дочкой Хэкетов. Они хорошо ей платили, и у них был цветной телевизор и видео - именно то, что ее отец категорически отказывался покупать. Но дело не только в деньгах и цветном телевизоре: вся прелесть этой работы состояла в том, что ее, приходящую няню, каждый раз после очередного "дежурства" отвозили домой на машине - мистер Хэкет неизменно на этом настаивал. Кэролайн находила, что он выглядит необычайно сексуально, несмотря на свой тридцатилетний возраст. Ей хотелось, чтобы и ее учитель английского хотя бы немножко на него походил.
Она услышала, как хлопнула входная дверь, и взглянула на часы. Восемнадцать тридцать пять.
Еще несколько минут - и мыльная опера закончится. После этого она пойдет выпьет чашку чая. Кэролайн блаженно потянулась и поудобней устроилась на диване.
Выйдя из дома, Сью невольно зябко вздрогнула. По улицам гулял холодный ветер. Она, поежившись, подняла воротник куртки и торопливо зашагала к машине. Усевшись за руль "метро", она завела мотор и мельком глянула на свое отражение в зеркало заднего вида.
Откинувшись на спинку сиденья, мысленно напомнила себе о цветах - нужно было захватить цветы. Цветы - это очень важно...
Они видели, как она уезжала.
Затаившись в полумраке, они наблюдали за удалявшимся "метро". Восемнадцать тридцать восемь.
Один из них, выглянув из машины, зыркнул на освещенное окно.
Они решили еще немного подождать.

Глава 3
Сверху раздался глухой стук. Он уставился на потолок, словно ожидал, что тот вот-вот обвалится. Однако обошлось - не видно было ни трещин, ни выпирающих балок, ни осыпающегося бетона. Потолок оставался таким же безупречно ровным, как и десять минут назад.
Джон Хэкет положил руку на лоб, попутно взглянув на наручные часы, которые тикали, как ему казалось, слишком громко.
- О чем задумался?
Голос с легким ирландским акцентом прозвучал совсем рядом.
Хэкет медленно повернул голову. Никки Ривз уставилась на него немигающим взглядом своих огромных карих глаз, тем самым взглядом, который сразу же его очаровал, когда он увидел ее впервые. Для таких глаз и подобного взгляда существует множество банальнейших определений: "завлекающие глаза", "гипнотический взгляд" и тому подобное.
Хэкет хмыкнул, подумав: "А как насчет потрахаться и черт с ними, с твоими глазами?.. "
Она откинула с лица волосы и повторила свой вопрос:
- О чем ты думаешь?..
Хэкет помотал головой, отгоняя досаждавшие ему мысли. Никки приподнялась на локте, вглядываясь в его лицо. Указательным пальцем правой руки она выводила узоры на его обнаженной груди. Он почувствовал запах ее духов. Он прекрасно знал этот запах. Не мог не знать, так как сам же и подарил их.
- Ты полагаешь, меня что-то беспокоит? - спросил Хэкет, проводя пальцем по ее нижней губе.
Высунув язык, она лизнула его палец.
- Потому что ты какой-то задумчивый, - сказала она с улыбкой.
- Что значит - задумчивый?.. - Он пожал плечами.
...Хэкет лежал неподвижно; она поглаживала его грудь, а он рассматривал ее лицо, словно изучая его. Простыня сползла на пол, обнажив ее груди с набухшими сосками. Он снова заглянул в ее глаза. И тотчас же почувствовал, что тонет в них, теряется... Его палец соскользнул с губ девушки; Хэкет принялся поглаживать ее щеку, наслаждаясь шелковистостью кожи. Но главное - его по-прежнему пленял аромат ее духов - один из важнейших факторов, определивших их дальнейшие взаимоотношения. Ее красота играла, по-видимому, второстепенную роль. Любовные истории начинаются по-разному, и Хэкет мог бы дать десятки всевозможных описаний того специфического чувства, которое присуще как влюбленным мужчинам, так и женщинам. Но он прекрасно знал, что случай с Никки не имеет ничего общего с возвышенными чувствами. Просто любовная связь, чистейшей воды. Он мысленно улыбнулся такой формулировке. Что же в этом нечистого? Любовница - она и есть любовница.
Ей было двадцать два, на восемь лет меньше, чем Хэкету. Их связь длилась уже три месяца. С тех пор как...
Он попытался отогнать эту мысль, но она слишком прочно засела в его мозгу.
С тех пор как заболел отец Сью.
Ему вдруг пришло в голову, что он занимается самооправданием. И более того: вину за собственную измену пытается переложить на жену.
Ее отец умирал. Она вся целиком погрузилась в заботы о нем. Для мужа у нее времени почти не оставалось, вот он и завел себе любовницу. "Да, все это так", - с горечью подумал Хэкет. Беда лишь в том, что слишком уж просто выглядело подобное объяснение.
Никки, склонившись над ним, прижалась губами к его губам. Кончик ее языка настойчиво раздвигал его зубы, проникая все дальше, касаясь его языка... Хэкет с готовностью ответил на поцелуй. Когда они наконец оторвались друг от друга, оба дышали глубоко и прерывисто. Он чувствовал, как прижимаются к его груди ее соски, как твердеет его член, упираясь ей в живот...
Она вдруг отстранилась от него и села на краю кровати.
- Я что-то не то сказал? - Он с любопытством наблюдал, как Никки, вскочив, потянулась за футболкой, мешком свисавшей со спинки стула.
Она прошествовала к двери и, задержавшись на пороге, с улыбкой сообщила:
- Что-то я проголодалась... А ты как? Может, принести чего-нибудь?
Он покачал головой.
- Нет, спасибо. Я... - Он закашлялся. - Спасибо, я не голоден. Дома поем. "Ведь там меня ждет ужин", - подумал Хэкет. Он тяжко вздохнул, нахмурился и, усевшись на кровати, потянулся к своим брюкам - за пачкой "Данхилла". Прикурив, жадно затянулся. Взглянув на часы, Хэкет подумал о том, что Сью в это время должна уже быть в больнице. Ночное дежурство. Господи, зачем себя так изводить? Каждую ночь торчать в больнице! Он выпустил струйку дыма, задумчиво глядя, как дым, медленно поднимаясь к потолку, растворяется в воздухе. Когда же этому настанет конец?
Никто не знает ответа... И никто не мог бы сказать, как долго будет продолжаться его связь с Никки. В глубине души он конечно же раскаивался... Так не положить ли этому конец прямо сейчас? Правда, угрызения совести он испытывал, лишь находясь вдали от нее. Когда же Никки была рядом, желание порвать с ней раз и навсегда несколько притуплялось. Разумеется, он не любил ее, это он знал наверняка. Не любил, но привязался...
Ведь она заполняла пустоту, образовавшуюся в его жизни. Пустота - вот где корень бед! - которая, в сущности, не должна была возникнуть. Ну вот... Он снова обвиняет Сью. Однако роль мужа, которым пренебрегают или которого не понимают, - эта роль не очень-то ему подходит.
А что, если муж сожалеет о содеянном?
Хэкет снова затянулся.
А как насчет мужа - бесчувственного, самодовольного ублюдка? Похоже, подходит идеально...
Философские раздумья Джона Хэкета были прерваны появлением Никки. Она несла на подносе стакан молока и несколько наспех сооруженных бутербродов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38