– Ты умрешь. Так же, как и все остальные. Мы заполучим тебя!
Его лапа дернулась вперед, разорвала мой сюртук и оставила кровавые царапины на моем плече. Боль вернула меня к действительности.
Внезапно с болезненной ясностью я понял, что мне предстоит умереть. Тварь, стоявшая передо мной, была не миражом, не тенью, это – Шоггот, монстр, созданный лишь с единственной целью – убивать.
Убивать меня.
Чудовище злобно захихикало, словно прочитало мои мысли. Возможно, так оно и было.
– Ты умрешь, Роберт! – прошипел урод. – Ты уже мертв! Ты просто этого еще не заметил.
В то же самое мгновение снаружи в коридоре раздался крик. Дверь от сильного удара распахнулась, и в проеме показалась стройная фигура.
Шэннон!
Шоггот среагировал со сверхъестественной быстротой. С яростным шипением он резко повернулся, поднял руки вверх и послал в юного мага молнию.
Ослепленный, я закрыл глаза, но яркий свет проник сквозь мои веки, и я увидел в необычном черно-белом изображении, что же произошло дальше.
Молния полетела в Шэннона, но не попала в него. Казалось, что фигура юного чародея окуталась в мантию из ярких искр. Его волосы светились, а пол перед его ногами задымился.
А потом Шэннон нанес ответный удар.
Я не смог разобрать, что именно он сделал. Это была не молния, как у Шоггота, не внезапная вспышка магической энергии, а нечто незримое, что, как бестелесная тень, мелькнуло в комнате и окутало тело чудовища, заставив порождение мрака податься назад.
Внезапно раздались жалобные крики злобного существа.
Оно закачалось, упало на колени и снова попыталось встать.
– Джефф! – крикнул Шэннон. – Камень! Твоя Соггот-заезда! Быстрее!
Наконец до меня дошло, что имел в виду Шэннон. Моя рука скользнула вниз в карман сюртука… и ничего не нашла.
От страха меня бросило в дрожь. Камень исчез. Я переоделся после того, как мы пришли в университет, а Соггот-звезда осталась в кармане другого сюртука, в моей комнате, а значит, вне досягаемости!
Монстр-Присцилла со злобным шипением выпрямился. Его взгляд перебегал с Шэннона на меня и обратно, но, видимо, инстинктивно он почувствовал в юном чародее более опасного соперника.
Чудовище снова вскинуло руки, и опять из его когтей вырвалась ослепительная молния.
На этот раз Шэннон покачнулся под ударом магической энергии. Голубые, тонкие как волос молнии вырывались из невидимой мантии, которая защищала его тело.
Шэннон шаг за шагом отступал назад. На его лице застыло напряженное выражение крайней сосредоточенности, и я видел, как его губы беззвучно шептали слова, когда он готовился к отражению следующего удара магических сил бестии.
И это промедление чуть не стоило ему жизни.
Шоггот наконец понял, что перед ним противник, магические силы которого не уступают его собственным, а может, и превосходят их.
Но он все еще оставался тварью, физическая сила которой не уступала силе гигантского чудовища.
С громким криком он бросился вперед, наскочил на Шэннона и сомкнул свои когти вокруг его тела, как бы заключив в объятия. Крик Шэннона превратился в стон, когда железные объятия лишили его возможности дышать.
Не думая об опасности, в которой я находился, я бросился вперед и попытался отвернуть назад голову монстра.
Шоггот взревел, словно раненый лев, напряг спину и сбросил меня, как надоедливое насекомое.
Отброшенный толчком назад, я ударился о стол, упал на колени и почувствовал что-то твердое подо мной. Я опустил руку и нащупал шпагу.
Единоборство уже почти закончилось, когда я поднялся на ноги и, шатаясь, устремился к Шэн-нону и Шогготу. Юный чародей уже почти не защищался. Его глаза померкли, а там, где к нему прикасались лапы чудовища, кожа казалась обожженной или разъеденной кислотой. Широко раскрытая пасть монстра приближалась к горлу молодого колдуна.
Я поднял шпагу, заставил свои мышцы еще раз напрячься – и изо всех сил метнул свое оружие, словно копье, в Шоггота!
Мне показалось, что тонкое лезвие превратилось в молнию. Шпага полетела вперед, как будто живое существо. Вонзившись в грудь монстра с силой, в десятки раз превышавшей мощь моего броска, она отбросила его назад.
Шоггот взревел.
Его когти неверным, лихорадочным движением ухватились за кристаллический набалдашник шпаги и тут же отдернулись, будто прикоснулись к раскаленному добела железу, и начали растворяться.
Я не в первый раз наблюдал смерть Шоггота, но от этого зрелище не стало менее жутким. Казалось, что внезапно иссякли огромные силы, удерживавшие протоплазму в клетках. Тело монстра растеклось, превратилось в серую, кипящую слизь, которая стремительно таяла.
Все заняло менее тридцати секунд. Казалось, что шпага внезапно потеряла опору и со звоном упала в лужу серо-зеленой, кипящей кислоты, которая с шипением въедалась в пол и при этом все больше и больше теряла в объеме.
Тяжело дыша, я повернулся, быстро убедился в том, что Шэннон жив, и поспешил к Говарду.
Он начал шевелиться, когда я вытащил его из-под кучи бумаг и сломанных полок. Я осторожно прислонил его спиной к стене и ощупал рану у него на груди.
Она оказалась менее опасной, чем я подумал в первый момент. Очень глубокая и болезненная, но не угрожающая жизни.
– Все в порядке? – тихо спросил я.
Говард простонал, поднял руку ко лбу и вдруг тихонько засмеялся.
– Конечно, – пробормотал он. – Конечно, все в порядке, ты шутник. – Он оттолкнул мою руку в сторону, встал и некоторое время стоял неподвижно, как будто был не уверен, что у него хватит сил идти самостоятельно. Потом, ссутулившись, двинулся к Шэннону и опустился рядом с ним на колени.
Его пальцы дрожали, когда он переворачивал неподвижное тело Шэннона и расстегивал его рубашку.
– Что ты делаешь? – удивленно спросил я.
Говард ничего не ответил, а начал сантиметр за сантиметром ощупывать обнаженный торс Шэннона Сначала я подумал, что он ищет раны, но быстро понял, что это не так Говард искал что-то другое. Что-то совершенно конкретное.
– Черт побери, что ты делаешь? – спросил я.
Говард поднял голову, недовольно нахмурил лоб и, как бы прося его не беспокоить, отмахнулся. Он тщательно осмотрел грудь Шэннона, руки, шею и даже спустил с него брюки, чтобы осмотреть бедра.
Наконец он опустил тело Шэннона, встал и принялся затаптывать небольшие язычки пламени, то и дело вспыхивавшие во многих местах комнаты.
* * *
Шэннон очнулся, когда мы отнесли его назад в его каморку и наспех обработали ему рану. Как и у Говарда, ранение Шэннона было неопасным, но очень глубоким, а его лоб пылал от лихорадки.
Но когда он открыл глаза и посмотрел на меня, его взгляд был ясен.
– Теперь… ты во второй раз спас мне жизнь, Джефф, – пробормотал он. – Думаю, я… теперь твой должник.
– Ерунда, – возразил я. – если серьезно, то мы квиты. Сегодня утром ты спас мне жизнь.
Шэннон покачал головой. Движение было слабым, но очень решительным.
– Я знаю… знаю, что произошло, – тихо прошептал он. – В… реке. Ты… победил колдуна. Он… он преследовал меня, Джефф. Он хотел меня… убить.
– Он? – вмешался Говард, прежде чем я успел ответить. – Кто он, Шэннон?
Шэннон молчал. Казалось, что он только сейчас заметил присутствие Говарда.
– Ты можешь ему доверять, – быстро сказал я. – Он мой хороший друг.
Шэннон на мгновение задумался. Потом он кивнул.
– Я думаю, я… должен рассказать тебе правду, – пробормотал он. – Этот человек у реки… ты помнишь имя, которое я тебе называл.
– Вашего друга? – поспешно спросил Говард.
– Этого Рэвена?
– Крейвен, – тихо поправил его Шэннон. – Роберт Крейвен. Я… обманул тебя, Джефф. Крейвен мне не друг. Я… здесь, чтобы уничтожить его.
Его слова меня не удивили. Действительно, нет. Я все время подозревал это.
– Уничтожить? – переспросил Говард. Его голос звучал сдавленно, а в глазах горел предостерегающий огонек, когда он посмотрел на меня.
– Он… колдун, – пробормотал Шэннон. Он задрожал. Я почувствовал, что он снова начал терять сознание.
– Остерегайтесь… его, – прошептал он слабеющим голосом. – Мужчина сегодня у реки, Джефф, это… это был Крейвен. Мужчина с белой прядью. Он… знает, что я здесь. Он попытается… убить меня. Остерегайтесь… Роберта Крейвена.
Его голос прервался. Он откинулся назад, закрыл глаза и мгновенно погрузился в сон.
Прошло довольно много времени, прежде чем Говард нарушил гнетущую тишину, воцарившуюся в маленькой комнате.
Он вздохнул, устало выпрямился и странно посмотрел на меня.
– Он принимает твоего отца за тебя… а тебя за своего друга, – тихо сказал он таким тоном, от которого у меня мороз пробежал по спине. – Мне кажется, у тебя возникла проблема, Роберт.
КНИГА ВТОРАЯ. Проклятие Иннсмаута
Ночь была тихой и почти бесконечной, и когда наступил рассвет, утреннее солнце казалось слишком ярким и слепящим.
Ларри Темплз знал, что этот день будет плохим – для него, для Джейн и для всего Иннсмаута. Он всю ночь провел в молитвах, умоляя Господа Бога пощадить его. Но когда из соседней комнаты раздался первый слабый крик новорожденного, а несколько мгновений спустя открылась дверь и Ларри взглянул в глаза врача, он понял, что его молитвы не были услышаны. Проклятье, которое уже много поколений лежало на Иннсмауте, снова исполнилось…
Тем не менее он встал, шаркая ногами, обошел стол и потянулся к дверной ручке. Но не успел Темплз прикоснуться к ней, как врач загородил ему дорогу и покачал головой; мягко, но настойчиво и, пожалуй, даже с некоторой горечью.
– Нет, Ларри, – сказал он очень тихо усталым голосом человека, совершенно выбившегося из сил. – Не входи. По крайней мере… не сейчас.
Ларри знал, что доктор Мейн прав – зачем входить и еще больше мучить себя и Джейн? Правда не исчезнет, если закрыть на нее глаза.
Но иногда это помогало.
– Это мальчик, не так ли? – прошептал он.
Мейн кивнул, не глядя на него. Его лицо было бледным, а в глазах застыл ужас, который сказал Темплзу больше, гораздо больше, чем все, что доктор мог бы ему рассказать
Он судорожно сглотнул. Казалось, у него в горле застрял твердый, колючий комок, когда он заговорил снова.
– Все… так плохо?
Мейн вздохнул. Затем выпрямился, устало провел ладонью по глазам и наконец посмотрел ему в лицо, стараясь при этом избегать взгляда Темплза.
– Он… будет жить, – сказал он тихо. – И, насколько я могу судить, он умственно здоров.
Ларри рассмеялся, но это прозвучало скорее как крик.
– Умственно? – горько повторил он. – Как прекрасно. Вы полагаете, он будет совершенно нормальным?
Он поднял руку ко лбу и горящими глазами пристально посмотрел на врача.
– Он будет совершенно нормально расти и однажды научится думать, а вскоре после этого и говорить, и когда-нибудь он придет ко мне и спросит: “Папа, почему я не такой, как другие?” Что я ему отвечу, когда он задаст мне этот вопрос? Что он расплачивается за то, что когда-то совершил его прапрадед?
– Пожалуйста, Ларри, – мягко сказал Мейн. – Я… я отлично понимаю тебя, поверь. Но могло быть и хуже.
Он попытался улыбнуться, подошел к нему и дружески положил руку на плечо.
Ларри отпрянул в сторону и сбросил руку доктора.
– Хуже? – выкрикнул он. – Вы сами не знаете, что говорите, док! Конечно, всегда может быть хуже, но… но это же еще не значит… что…
Он запнулся, в бессильной ярости сжал кулаки и почувствовал, как его глаза начало жечь, а по щекам потекли горячие слезы. Но он их даже и не стыдился
– У вас есть дети, доктор Мейн? – тихо спросил он
Мейн кивнул.
– Трое, – ответил он. – Девочка и два мальчика.
– И они все здоровы?
Мейн не ответил, но Ларри вряд ли услышал бы его слова, если бы даже они и прозвучали.
– Вы не знаете, как это бывает, – продолжал он дрожащим голосом. – О, да, вы понимаете меня, док, я вам охотно верю. В конце концов вы давно здесь живете, для того чтобы понять меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Его лапа дернулась вперед, разорвала мой сюртук и оставила кровавые царапины на моем плече. Боль вернула меня к действительности.
Внезапно с болезненной ясностью я понял, что мне предстоит умереть. Тварь, стоявшая передо мной, была не миражом, не тенью, это – Шоггот, монстр, созданный лишь с единственной целью – убивать.
Убивать меня.
Чудовище злобно захихикало, словно прочитало мои мысли. Возможно, так оно и было.
– Ты умрешь, Роберт! – прошипел урод. – Ты уже мертв! Ты просто этого еще не заметил.
В то же самое мгновение снаружи в коридоре раздался крик. Дверь от сильного удара распахнулась, и в проеме показалась стройная фигура.
Шэннон!
Шоггот среагировал со сверхъестественной быстротой. С яростным шипением он резко повернулся, поднял руки вверх и послал в юного мага молнию.
Ослепленный, я закрыл глаза, но яркий свет проник сквозь мои веки, и я увидел в необычном черно-белом изображении, что же произошло дальше.
Молния полетела в Шэннона, но не попала в него. Казалось, что фигура юного чародея окуталась в мантию из ярких искр. Его волосы светились, а пол перед его ногами задымился.
А потом Шэннон нанес ответный удар.
Я не смог разобрать, что именно он сделал. Это была не молния, как у Шоггота, не внезапная вспышка магической энергии, а нечто незримое, что, как бестелесная тень, мелькнуло в комнате и окутало тело чудовища, заставив порождение мрака податься назад.
Внезапно раздались жалобные крики злобного существа.
Оно закачалось, упало на колени и снова попыталось встать.
– Джефф! – крикнул Шэннон. – Камень! Твоя Соггот-заезда! Быстрее!
Наконец до меня дошло, что имел в виду Шэннон. Моя рука скользнула вниз в карман сюртука… и ничего не нашла.
От страха меня бросило в дрожь. Камень исчез. Я переоделся после того, как мы пришли в университет, а Соггот-звезда осталась в кармане другого сюртука, в моей комнате, а значит, вне досягаемости!
Монстр-Присцилла со злобным шипением выпрямился. Его взгляд перебегал с Шэннона на меня и обратно, но, видимо, инстинктивно он почувствовал в юном чародее более опасного соперника.
Чудовище снова вскинуло руки, и опять из его когтей вырвалась ослепительная молния.
На этот раз Шэннон покачнулся под ударом магической энергии. Голубые, тонкие как волос молнии вырывались из невидимой мантии, которая защищала его тело.
Шэннон шаг за шагом отступал назад. На его лице застыло напряженное выражение крайней сосредоточенности, и я видел, как его губы беззвучно шептали слова, когда он готовился к отражению следующего удара магических сил бестии.
И это промедление чуть не стоило ему жизни.
Шоггот наконец понял, что перед ним противник, магические силы которого не уступают его собственным, а может, и превосходят их.
Но он все еще оставался тварью, физическая сила которой не уступала силе гигантского чудовища.
С громким криком он бросился вперед, наскочил на Шэннона и сомкнул свои когти вокруг его тела, как бы заключив в объятия. Крик Шэннона превратился в стон, когда железные объятия лишили его возможности дышать.
Не думая об опасности, в которой я находился, я бросился вперед и попытался отвернуть назад голову монстра.
Шоггот взревел, словно раненый лев, напряг спину и сбросил меня, как надоедливое насекомое.
Отброшенный толчком назад, я ударился о стол, упал на колени и почувствовал что-то твердое подо мной. Я опустил руку и нащупал шпагу.
Единоборство уже почти закончилось, когда я поднялся на ноги и, шатаясь, устремился к Шэн-нону и Шогготу. Юный чародей уже почти не защищался. Его глаза померкли, а там, где к нему прикасались лапы чудовища, кожа казалась обожженной или разъеденной кислотой. Широко раскрытая пасть монстра приближалась к горлу молодого колдуна.
Я поднял шпагу, заставил свои мышцы еще раз напрячься – и изо всех сил метнул свое оружие, словно копье, в Шоггота!
Мне показалось, что тонкое лезвие превратилось в молнию. Шпага полетела вперед, как будто живое существо. Вонзившись в грудь монстра с силой, в десятки раз превышавшей мощь моего броска, она отбросила его назад.
Шоггот взревел.
Его когти неверным, лихорадочным движением ухватились за кристаллический набалдашник шпаги и тут же отдернулись, будто прикоснулись к раскаленному добела железу, и начали растворяться.
Я не в первый раз наблюдал смерть Шоггота, но от этого зрелище не стало менее жутким. Казалось, что внезапно иссякли огромные силы, удерживавшие протоплазму в клетках. Тело монстра растеклось, превратилось в серую, кипящую слизь, которая стремительно таяла.
Все заняло менее тридцати секунд. Казалось, что шпага внезапно потеряла опору и со звоном упала в лужу серо-зеленой, кипящей кислоты, которая с шипением въедалась в пол и при этом все больше и больше теряла в объеме.
Тяжело дыша, я повернулся, быстро убедился в том, что Шэннон жив, и поспешил к Говарду.
Он начал шевелиться, когда я вытащил его из-под кучи бумаг и сломанных полок. Я осторожно прислонил его спиной к стене и ощупал рану у него на груди.
Она оказалась менее опасной, чем я подумал в первый момент. Очень глубокая и болезненная, но не угрожающая жизни.
– Все в порядке? – тихо спросил я.
Говард простонал, поднял руку ко лбу и вдруг тихонько засмеялся.
– Конечно, – пробормотал он. – Конечно, все в порядке, ты шутник. – Он оттолкнул мою руку в сторону, встал и некоторое время стоял неподвижно, как будто был не уверен, что у него хватит сил идти самостоятельно. Потом, ссутулившись, двинулся к Шэннону и опустился рядом с ним на колени.
Его пальцы дрожали, когда он переворачивал неподвижное тело Шэннона и расстегивал его рубашку.
– Что ты делаешь? – удивленно спросил я.
Говард ничего не ответил, а начал сантиметр за сантиметром ощупывать обнаженный торс Шэннона Сначала я подумал, что он ищет раны, но быстро понял, что это не так Говард искал что-то другое. Что-то совершенно конкретное.
– Черт побери, что ты делаешь? – спросил я.
Говард поднял голову, недовольно нахмурил лоб и, как бы прося его не беспокоить, отмахнулся. Он тщательно осмотрел грудь Шэннона, руки, шею и даже спустил с него брюки, чтобы осмотреть бедра.
Наконец он опустил тело Шэннона, встал и принялся затаптывать небольшие язычки пламени, то и дело вспыхивавшие во многих местах комнаты.
* * *
Шэннон очнулся, когда мы отнесли его назад в его каморку и наспех обработали ему рану. Как и у Говарда, ранение Шэннона было неопасным, но очень глубоким, а его лоб пылал от лихорадки.
Но когда он открыл глаза и посмотрел на меня, его взгляд был ясен.
– Теперь… ты во второй раз спас мне жизнь, Джефф, – пробормотал он. – Думаю, я… теперь твой должник.
– Ерунда, – возразил я. – если серьезно, то мы квиты. Сегодня утром ты спас мне жизнь.
Шэннон покачал головой. Движение было слабым, но очень решительным.
– Я знаю… знаю, что произошло, – тихо прошептал он. – В… реке. Ты… победил колдуна. Он… он преследовал меня, Джефф. Он хотел меня… убить.
– Он? – вмешался Говард, прежде чем я успел ответить. – Кто он, Шэннон?
Шэннон молчал. Казалось, что он только сейчас заметил присутствие Говарда.
– Ты можешь ему доверять, – быстро сказал я. – Он мой хороший друг.
Шэннон на мгновение задумался. Потом он кивнул.
– Я думаю, я… должен рассказать тебе правду, – пробормотал он. – Этот человек у реки… ты помнишь имя, которое я тебе называл.
– Вашего друга? – поспешно спросил Говард.
– Этого Рэвена?
– Крейвен, – тихо поправил его Шэннон. – Роберт Крейвен. Я… обманул тебя, Джефф. Крейвен мне не друг. Я… здесь, чтобы уничтожить его.
Его слова меня не удивили. Действительно, нет. Я все время подозревал это.
– Уничтожить? – переспросил Говард. Его голос звучал сдавленно, а в глазах горел предостерегающий огонек, когда он посмотрел на меня.
– Он… колдун, – пробормотал Шэннон. Он задрожал. Я почувствовал, что он снова начал терять сознание.
– Остерегайтесь… его, – прошептал он слабеющим голосом. – Мужчина сегодня у реки, Джефф, это… это был Крейвен. Мужчина с белой прядью. Он… знает, что я здесь. Он попытается… убить меня. Остерегайтесь… Роберта Крейвена.
Его голос прервался. Он откинулся назад, закрыл глаза и мгновенно погрузился в сон.
Прошло довольно много времени, прежде чем Говард нарушил гнетущую тишину, воцарившуюся в маленькой комнате.
Он вздохнул, устало выпрямился и странно посмотрел на меня.
– Он принимает твоего отца за тебя… а тебя за своего друга, – тихо сказал он таким тоном, от которого у меня мороз пробежал по спине. – Мне кажется, у тебя возникла проблема, Роберт.
КНИГА ВТОРАЯ. Проклятие Иннсмаута
Ночь была тихой и почти бесконечной, и когда наступил рассвет, утреннее солнце казалось слишком ярким и слепящим.
Ларри Темплз знал, что этот день будет плохим – для него, для Джейн и для всего Иннсмаута. Он всю ночь провел в молитвах, умоляя Господа Бога пощадить его. Но когда из соседней комнаты раздался первый слабый крик новорожденного, а несколько мгновений спустя открылась дверь и Ларри взглянул в глаза врача, он понял, что его молитвы не были услышаны. Проклятье, которое уже много поколений лежало на Иннсмауте, снова исполнилось…
Тем не менее он встал, шаркая ногами, обошел стол и потянулся к дверной ручке. Но не успел Темплз прикоснуться к ней, как врач загородил ему дорогу и покачал головой; мягко, но настойчиво и, пожалуй, даже с некоторой горечью.
– Нет, Ларри, – сказал он очень тихо усталым голосом человека, совершенно выбившегося из сил. – Не входи. По крайней мере… не сейчас.
Ларри знал, что доктор Мейн прав – зачем входить и еще больше мучить себя и Джейн? Правда не исчезнет, если закрыть на нее глаза.
Но иногда это помогало.
– Это мальчик, не так ли? – прошептал он.
Мейн кивнул, не глядя на него. Его лицо было бледным, а в глазах застыл ужас, который сказал Темплзу больше, гораздо больше, чем все, что доктор мог бы ему рассказать
Он судорожно сглотнул. Казалось, у него в горле застрял твердый, колючий комок, когда он заговорил снова.
– Все… так плохо?
Мейн вздохнул. Затем выпрямился, устало провел ладонью по глазам и наконец посмотрел ему в лицо, стараясь при этом избегать взгляда Темплза.
– Он… будет жить, – сказал он тихо. – И, насколько я могу судить, он умственно здоров.
Ларри рассмеялся, но это прозвучало скорее как крик.
– Умственно? – горько повторил он. – Как прекрасно. Вы полагаете, он будет совершенно нормальным?
Он поднял руку ко лбу и горящими глазами пристально посмотрел на врача.
– Он будет совершенно нормально расти и однажды научится думать, а вскоре после этого и говорить, и когда-нибудь он придет ко мне и спросит: “Папа, почему я не такой, как другие?” Что я ему отвечу, когда он задаст мне этот вопрос? Что он расплачивается за то, что когда-то совершил его прапрадед?
– Пожалуйста, Ларри, – мягко сказал Мейн. – Я… я отлично понимаю тебя, поверь. Но могло быть и хуже.
Он попытался улыбнуться, подошел к нему и дружески положил руку на плечо.
Ларри отпрянул в сторону и сбросил руку доктора.
– Хуже? – выкрикнул он. – Вы сами не знаете, что говорите, док! Конечно, всегда может быть хуже, но… но это же еще не значит… что…
Он запнулся, в бессильной ярости сжал кулаки и почувствовал, как его глаза начало жечь, а по щекам потекли горячие слезы. Но он их даже и не стыдился
– У вас есть дети, доктор Мейн? – тихо спросил он
Мейн кивнул.
– Трое, – ответил он. – Девочка и два мальчика.
– И они все здоровы?
Мейн не ответил, но Ларри вряд ли услышал бы его слова, если бы даже они и прозвучали.
– Вы не знаете, как это бывает, – продолжал он дрожащим голосом. – О, да, вы понимаете меня, док, я вам охотно верю. В конце концов вы давно здесь живете, для того чтобы понять меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54