— Один из членов легендарной группы, состоящей из пяти дипломатов, он влиял на ход мировых событий со времен второй мировой войны вплоть до сегодняшнего времени. Коллеги частенько величали Ллойда „Большим советником“. Нынешний госсекретарь Харольд Фикс заявил: „Энтони Ллойд оказывал огромное влияние на американскую внешнюю политику в течение последних пятидесяти лет. Нам всегда будет не хватать его мудрых советов“. Причина смерти окончательно не установлена, но ходят слухи, что Ллойд (ему не так давно исполнилось восемьдесят лет) скончался от инсульта, вызванного переживаниями, связанными с недавним убийством его коллеги на протяжении многих лет Джонатана Миллгейта, также входившего в пятерку „Больших советников“. Власти продолжают розыск бывшего репортера Мэтью Питтмана, который, как утверждают, повинен в смерти Миллгейта».
Диктор перешел к другим темам. Питтман выключил радио и в наступившей тишине продолжал смотреть на приборную доску автомобиля.
— Умер от инсульта? — переспросила Джилл.
— Или тоже убит? Просто чудо, что на сей раз они не обвинили в убийстве меня.
— В некотором смысле они сделали это, — заметила Джилл. — Заявили, что первая смерть повлекла за собой следующую.
— Скончался от переживаний. — Питтман в задумчивости покусывал губы. Затем посмотрел на Джилл и добавил: — Или от угрызений совести? А может, от страха? Вероятно, в свое время произошло что-то, затрагивающее их всех. Похоже, «Большие советники» не настолько неуязвимы, как все считают.
— Куда ты гнешь?
— Придется поесть в дороге, не останавливаясь, и спать по очереди. Предстоит долгий путь.
7
Не было еще семи часов, когда Питтман, в полумраке раннего утра, запарковал машину около пристойного вида жилого дома на Парк-Слоп в Бруклине. Поток транспорта все время увеличивался. Мимо торопливой походкой шли на работу люди.
— Надеюсь, она не ушла. Иначе мы рискуем просидеть здесь весь день, полагая, что леди все еще дома.
Чтобы не терять времени, Питтман решил побриться.
— Ты уверен, что она где-то работает?
— Довелось бы тебе когда-нибудь раньше увидеть Глэдис, ты сразу поняла бы — дама предпочитает, чтобы дома с младенцем сидел муж. — Питтман отпил горячий кофе из пластмассового стаканчика.
— Датской булочки не осталось? — Джилл огляделась, взглянула на стаканчик кофе у ветрового стекла и скорчила рожу. — Просто не верится, что я совершенно перестала следить за собой. Поглощаю в неимоверном количестве кофе, а раньше практически не пила его. Вчера утром ела пончики. Вечером — чили и картофель фри. А сейчас слопала здоровенную датскую булочку. И не наелась. Это после стольких лет правильного питания.
— Вот она, — бросил Питтман. — Глэдис.
Женщина с чопорным видом, кислой физиономией и шарфом, плотно обмотанным вокруг шеи, вышла из дома и решительно зашагала по улице.
— Похоже, экипаж своего корабля она держит в строгости, — заметила Джилл.
— Стоит только ей открыть рот, как мгновенно возникает желание поднять мятеж.
— Но нам вовсе не обязательно беседовать с ней.
— Правильно, — заявил Питтман и выбрался из машины.
Они направились к дому. В вестибюле Питтман сделал вид, что изучает список жильцов у ряда переговорных устройств вдоль стены в поисках нужной фамилии. На самом же деле он намеревался схватиться за ручку двери, прежде чем защелкнется замок, как только вышедшие из нее мужчина и женщина отойдут подальше, и вместе с Джилл скользнуть внутрь дома. Это ему удалось, и они заспешили к лифту.
Когда в ответ на стук дверь квартиры 4-Б распахнулась, перед ними предстал Брайан Ботулфсон, в пижаме, с взлохмаченными волосами, совершенно обессиленный. Увидев Питтмана, он ссутулился и его руки повисли, как плети.
— О, нет... Оставьте меня в покое. Опять вы! Вот уж чего мне совсем не нужно.
— Как поживаете, Брайан? — радостно приветствовал его Питтман. — Как шли дела после нашей последней встречи?
Из глубины комнаты донесся хриплый плач ребенка, не обычный, а какой-то болезненный. Питтман хорошо запомнил этот крик еще с того времени, когда Джереми был совсем маленьким.
— Похоже, вы всю ночь не сомкнули глаз.
С этими словами Питтман вошел в квартиру.
— Эй, я вам не позволил...
Питтман захлопнул и закрыл на замок дверь.
— Вы, кажется, не очень-то мне рады, Брайан?
— После того вашего посещения у меня были такие неприятности с... Если Глэдис появится...
— Но она не появится. Мы дождались ее ухода.
Крики ребенка беспокоили Джилл.
— Мальчик или девочка? — поинтересовалась она.
— Мальчик.
— Кажется, он нездоров. Температура?
— Наверное.
— А вы что, не измеряли?
— Времени не было. Парнишку пронесло, и пришлось его подмывать.
— Без медицинской помощи тут не обойтись. Где у вас термометр? Где детские лекарства?
Питтман, как бы извиняясь, поднял руки:
— Чуть не забыл, Брайан. Это мой друг Джилл.
— Здравствуйте, Брайан. Я медицинская сестра, работала в педиатрическом отделении. Я позабочусь о вашем сынишке. Итак, где термометр?
— На тумбочке около кровати. — Брайан махнул рукой.
Когда Джилл вышла из кухни в соседнюю комнату, Питтман весело заявил:
— Видите, Брайан, вам повезло сегодня.
— Точно. Я чувствовал бы себя счастливее в преисподней. Послушайте, не ходите ко мне. Вас разыскивает полиция.
— И еще как повезло, скажу я вам, — повторил Питтман, будто не слыша.
— Не втягивайте меня. Я не могу...
— Больше не появлюсь в вашей округе. Никогда. Клянусь. Слово скаута.
— Вы и в прошлый раз обещали.
— Но не давал слово скаута.
Брайан застонал:
— Если полиция пронюхает...
— Я опаснейший преступник. Скажете им, что я запугал вас, заставил помочь.
— В газетах пишут, что вы убили священнослужителя, человека в чьей-то квартире и... я потерял счет.
— Моей вины ни в чем нет. Все легко можно объяснить.
— Поймите же. Я ничего не хочу о вас знать, но могу пострадать за соучастие.
— В таком случае все в порядке. Я вовсе не собираюсь посвящать вас в свои дела и планы.
Но если откажетесь мне помочь и меня схватят, я заявлю, что вы соучастник, — не моргнув глазом соврал Питтман.
— Даже думать об этом не смейте! Насиделся я за решеткой.
— Вы только представьте, что скажет Глэдис. Но я не предаю друзей, Брайан. Чем быстрее закончим дело, тем раньше я отсюда уйду. Научите меня проникать в чужие файлы. Прямо сейчас!
Вернулась Джилл.
— У него тридцать восемь и пять.
— Это опасно? — встревожился Брайан.
— Скажем так, не очень хорошо. Думаю, мне удастся немного сбить температуру. Только не давайте ему детский аспирин. Он противопоказан при высокой температуре. Может дать осложнение, так называемый синдром Рейя. У вас найдется тайленол?
— Видите, — сказал Питтман, — дитя в надежных руках. А теперь пошли, Брайан, с вас причитается за медицинскую помощь на дому. Поучите меня немножко. Пока не пришла Глэдис.
Брайан побледнел.
— В какие программы вы хотели бы проникнуть?
— Не указанные в справочниках телефонные номера и сопутствующие им адреса.
— В каком городе?
— Как раз этого я и не скажу вам, Брайан. Научите меня общим подходам, для этого не нужно называть город. Затем посидите в сторонке, а я поиграю на ваших компьютерах.
— Мне хочется плакать.
8
— С ребенком все будет в порядке? — спросил Питтман, отъезжая от дома Ботулфсонов.
— Если регулярно давать ему детскую дозу тайленола и много жидкости. Не помешает обтирание влажной губкой. Я сказала, что если повысится температура и не прекратится рвота, ребенка надо немедленно показать врачу. Славный мальчишка. Думаю, проблем с ним не будет.
— И Брайану, возможно, удастся вздремнуть.
— Если Глэдис не устроит ему скандал. Ты получил от него то, что хотел?
Питтман достал листок бумаги.
— Теперь я сделал все как надо. Чтобы не получилось, как с тем парнем из Ассоциации выпускников. Я решил держать каждый наш шаг в тайне. Брайан показал мне, как добыть нужные номера и адреса, отсутствующие в телефонном справочнике. Но не знает, чьи это номера и в каком городе.
— Вашингтон.
Питтман кивнул.
— "Большие советники".
Питтман еще раз кивнул.
— Долгая поездка.
— Мы не можем лететь. Чтобы купить билет, придется воспользоваться кредитной карточкой или выписать чек. Твое имя попадет в компьютер, и полиция нас накроет. Придется ехать на машине.
— Ты знаешь, как увлечь девушку и как ее развлечь. Итак, я натягиваю одеяло на голову и принимаю позу эмбриона.
— Прекрасная идея. Отдохнешь хоть немного.
— Тебе тоже не мешало бы расслабиться. Надо накопить силы, прежде чем отправиться в логово «Больших советников».
— Пока в другое место.
— А я думала, мы направляемся в Вашингтон.
— Правильно. Но прежде чем повидаться с «Большими советниками», необходимо кое с кем встретиться.
— С кем?
— С одним человеком, у которого я давным-давно брал интервью.
9
Уже стемнело, когда Питтман и Джилл достигли кольцевого шоссе, опоясывающего Вашингтон. Они съехали с кольца на юг по дороге Ай-95 и затем, свернув на запад, по Пятидесятой добрались до Массачусетс-авеню. Несмотря на крайнюю усталость, Питтман уверенно маневрировал в потоке машин и другого транспорта.
— Похоже, ты хорошо знаешь город, — заметила Джилл.
— Когда я работал в Отделе внутренней политики, проводил здесь массу времени.
Питтман объехал Дюпон-серкл и по Пи-стрит двинулся на запад в сторону Джорджтауна.
— Здесь все напоминает Бикон-Хилл, — сказала Джилл.
— Согласен. — Питтман посмотрел на узкую, обсаженную деревьями и вымощенную булыжником улочку. Чуть дальше на смену булыжнику пришел красный кирпич. Особняки в федералистском и викторианском стиле стояли рядом, стена к стене. — Тебе не приходилось здесь бывать?
— Ни разу, даже поблизости от Вашингтона. Дальше Нью-Йорка ни мне, ни моим родителям делать было совершенно нечего.
— Джорджтаун — старейший район столицы и обиталище очень богатых людей.
— Значит, и остальные «Большие советники» живут здесь?
Питтман отрицательно покачал головой.
— Для них это слишком банально. Они живут в своих поместьях в Вирджинии.
— В таком случае с кем ты собираешься встретиться?
— С человеком, который их люто ненавидит.
Питтман свернул на юг по Висконсин-авеню, щурясь от яркого света фар встречных машин и уличных фонарей.
— С человеком, которому я пытался дозвониться всякий раз, как мы останавливались в пути. Его зовут Брэдфорд Деннинг. Сейчас он уже старик, но в молодости был карьерным дипломатом, движущей силой Госдепартамента при Трумэне. Он всегда говорил, что в конце концов станет госсекретарем.
— Кто же ему помешал?
— "Большие советники". Они видели в нем конкурента и смели со своего пути.
— Как они ухитрились?
— По словам самого Деннинга (все это произошло во времена маккартизма), «Большие советники» обвинили его в терпимости к коммунизму.
— В начале пятидесятых этого было достаточно, чтобы погубить карьеру дипломата.
— Так оно и случилось. Деннинг не смог снять с себя обвинения, и его карьера в Госдепе пошла на убыль. Кончилось тем, что его вынудили уйти в отставку. Деннинг утверждал, что «Большие советники» сломали таким образом карьеру не одному чиновнику Госдепа. К тому времени «Большим советникам» удалось сблизиться с пришедшей к власти командой Эйзенхауэра. Они посадили на ключевые посты в Госдепартаменте своих людей и поставили под контроль внешнюю политику страны. Так продолжалось до 1960 года, когда победа Кеннеди на выборах снова привела в Белый дом демократов. Кеннеди предпочитал работать с друзьями и членами своего клана, а не с карьерными дипломатами. В течение трех лет «Большие советники» сидели на скамье запасных. Но после убийства Кеннеди недолюбливавший его Джонсон с удовольствием удалил всех людей своего покойного шефа как из Госдепартамента, так и из аппарата Белого дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Диктор перешел к другим темам. Питтман выключил радио и в наступившей тишине продолжал смотреть на приборную доску автомобиля.
— Умер от инсульта? — переспросила Джилл.
— Или тоже убит? Просто чудо, что на сей раз они не обвинили в убийстве меня.
— В некотором смысле они сделали это, — заметила Джилл. — Заявили, что первая смерть повлекла за собой следующую.
— Скончался от переживаний. — Питтман в задумчивости покусывал губы. Затем посмотрел на Джилл и добавил: — Или от угрызений совести? А может, от страха? Вероятно, в свое время произошло что-то, затрагивающее их всех. Похоже, «Большие советники» не настолько неуязвимы, как все считают.
— Куда ты гнешь?
— Придется поесть в дороге, не останавливаясь, и спать по очереди. Предстоит долгий путь.
7
Не было еще семи часов, когда Питтман, в полумраке раннего утра, запарковал машину около пристойного вида жилого дома на Парк-Слоп в Бруклине. Поток транспорта все время увеличивался. Мимо торопливой походкой шли на работу люди.
— Надеюсь, она не ушла. Иначе мы рискуем просидеть здесь весь день, полагая, что леди все еще дома.
Чтобы не терять времени, Питтман решил побриться.
— Ты уверен, что она где-то работает?
— Довелось бы тебе когда-нибудь раньше увидеть Глэдис, ты сразу поняла бы — дама предпочитает, чтобы дома с младенцем сидел муж. — Питтман отпил горячий кофе из пластмассового стаканчика.
— Датской булочки не осталось? — Джилл огляделась, взглянула на стаканчик кофе у ветрового стекла и скорчила рожу. — Просто не верится, что я совершенно перестала следить за собой. Поглощаю в неимоверном количестве кофе, а раньше практически не пила его. Вчера утром ела пончики. Вечером — чили и картофель фри. А сейчас слопала здоровенную датскую булочку. И не наелась. Это после стольких лет правильного питания.
— Вот она, — бросил Питтман. — Глэдис.
Женщина с чопорным видом, кислой физиономией и шарфом, плотно обмотанным вокруг шеи, вышла из дома и решительно зашагала по улице.
— Похоже, экипаж своего корабля она держит в строгости, — заметила Джилл.
— Стоит только ей открыть рот, как мгновенно возникает желание поднять мятеж.
— Но нам вовсе не обязательно беседовать с ней.
— Правильно, — заявил Питтман и выбрался из машины.
Они направились к дому. В вестибюле Питтман сделал вид, что изучает список жильцов у ряда переговорных устройств вдоль стены в поисках нужной фамилии. На самом же деле он намеревался схватиться за ручку двери, прежде чем защелкнется замок, как только вышедшие из нее мужчина и женщина отойдут подальше, и вместе с Джилл скользнуть внутрь дома. Это ему удалось, и они заспешили к лифту.
Когда в ответ на стук дверь квартиры 4-Б распахнулась, перед ними предстал Брайан Ботулфсон, в пижаме, с взлохмаченными волосами, совершенно обессиленный. Увидев Питтмана, он ссутулился и его руки повисли, как плети.
— О, нет... Оставьте меня в покое. Опять вы! Вот уж чего мне совсем не нужно.
— Как поживаете, Брайан? — радостно приветствовал его Питтман. — Как шли дела после нашей последней встречи?
Из глубины комнаты донесся хриплый плач ребенка, не обычный, а какой-то болезненный. Питтман хорошо запомнил этот крик еще с того времени, когда Джереми был совсем маленьким.
— Похоже, вы всю ночь не сомкнули глаз.
С этими словами Питтман вошел в квартиру.
— Эй, я вам не позволил...
Питтман захлопнул и закрыл на замок дверь.
— Вы, кажется, не очень-то мне рады, Брайан?
— После того вашего посещения у меня были такие неприятности с... Если Глэдис появится...
— Но она не появится. Мы дождались ее ухода.
Крики ребенка беспокоили Джилл.
— Мальчик или девочка? — поинтересовалась она.
— Мальчик.
— Кажется, он нездоров. Температура?
— Наверное.
— А вы что, не измеряли?
— Времени не было. Парнишку пронесло, и пришлось его подмывать.
— Без медицинской помощи тут не обойтись. Где у вас термометр? Где детские лекарства?
Питтман, как бы извиняясь, поднял руки:
— Чуть не забыл, Брайан. Это мой друг Джилл.
— Здравствуйте, Брайан. Я медицинская сестра, работала в педиатрическом отделении. Я позабочусь о вашем сынишке. Итак, где термометр?
— На тумбочке около кровати. — Брайан махнул рукой.
Когда Джилл вышла из кухни в соседнюю комнату, Питтман весело заявил:
— Видите, Брайан, вам повезло сегодня.
— Точно. Я чувствовал бы себя счастливее в преисподней. Послушайте, не ходите ко мне. Вас разыскивает полиция.
— И еще как повезло, скажу я вам, — повторил Питтман, будто не слыша.
— Не втягивайте меня. Я не могу...
— Больше не появлюсь в вашей округе. Никогда. Клянусь. Слово скаута.
— Вы и в прошлый раз обещали.
— Но не давал слово скаута.
Брайан застонал:
— Если полиция пронюхает...
— Я опаснейший преступник. Скажете им, что я запугал вас, заставил помочь.
— В газетах пишут, что вы убили священнослужителя, человека в чьей-то квартире и... я потерял счет.
— Моей вины ни в чем нет. Все легко можно объяснить.
— Поймите же. Я ничего не хочу о вас знать, но могу пострадать за соучастие.
— В таком случае все в порядке. Я вовсе не собираюсь посвящать вас в свои дела и планы.
Но если откажетесь мне помочь и меня схватят, я заявлю, что вы соучастник, — не моргнув глазом соврал Питтман.
— Даже думать об этом не смейте! Насиделся я за решеткой.
— Вы только представьте, что скажет Глэдис. Но я не предаю друзей, Брайан. Чем быстрее закончим дело, тем раньше я отсюда уйду. Научите меня проникать в чужие файлы. Прямо сейчас!
Вернулась Джилл.
— У него тридцать восемь и пять.
— Это опасно? — встревожился Брайан.
— Скажем так, не очень хорошо. Думаю, мне удастся немного сбить температуру. Только не давайте ему детский аспирин. Он противопоказан при высокой температуре. Может дать осложнение, так называемый синдром Рейя. У вас найдется тайленол?
— Видите, — сказал Питтман, — дитя в надежных руках. А теперь пошли, Брайан, с вас причитается за медицинскую помощь на дому. Поучите меня немножко. Пока не пришла Глэдис.
Брайан побледнел.
— В какие программы вы хотели бы проникнуть?
— Не указанные в справочниках телефонные номера и сопутствующие им адреса.
— В каком городе?
— Как раз этого я и не скажу вам, Брайан. Научите меня общим подходам, для этого не нужно называть город. Затем посидите в сторонке, а я поиграю на ваших компьютерах.
— Мне хочется плакать.
8
— С ребенком все будет в порядке? — спросил Питтман, отъезжая от дома Ботулфсонов.
— Если регулярно давать ему детскую дозу тайленола и много жидкости. Не помешает обтирание влажной губкой. Я сказала, что если повысится температура и не прекратится рвота, ребенка надо немедленно показать врачу. Славный мальчишка. Думаю, проблем с ним не будет.
— И Брайану, возможно, удастся вздремнуть.
— Если Глэдис не устроит ему скандал. Ты получил от него то, что хотел?
Питтман достал листок бумаги.
— Теперь я сделал все как надо. Чтобы не получилось, как с тем парнем из Ассоциации выпускников. Я решил держать каждый наш шаг в тайне. Брайан показал мне, как добыть нужные номера и адреса, отсутствующие в телефонном справочнике. Но не знает, чьи это номера и в каком городе.
— Вашингтон.
Питтман кивнул.
— "Большие советники".
Питтман еще раз кивнул.
— Долгая поездка.
— Мы не можем лететь. Чтобы купить билет, придется воспользоваться кредитной карточкой или выписать чек. Твое имя попадет в компьютер, и полиция нас накроет. Придется ехать на машине.
— Ты знаешь, как увлечь девушку и как ее развлечь. Итак, я натягиваю одеяло на голову и принимаю позу эмбриона.
— Прекрасная идея. Отдохнешь хоть немного.
— Тебе тоже не мешало бы расслабиться. Надо накопить силы, прежде чем отправиться в логово «Больших советников».
— Пока в другое место.
— А я думала, мы направляемся в Вашингтон.
— Правильно. Но прежде чем повидаться с «Большими советниками», необходимо кое с кем встретиться.
— С кем?
— С одним человеком, у которого я давным-давно брал интервью.
9
Уже стемнело, когда Питтман и Джилл достигли кольцевого шоссе, опоясывающего Вашингтон. Они съехали с кольца на юг по дороге Ай-95 и затем, свернув на запад, по Пятидесятой добрались до Массачусетс-авеню. Несмотря на крайнюю усталость, Питтман уверенно маневрировал в потоке машин и другого транспорта.
— Похоже, ты хорошо знаешь город, — заметила Джилл.
— Когда я работал в Отделе внутренней политики, проводил здесь массу времени.
Питтман объехал Дюпон-серкл и по Пи-стрит двинулся на запад в сторону Джорджтауна.
— Здесь все напоминает Бикон-Хилл, — сказала Джилл.
— Согласен. — Питтман посмотрел на узкую, обсаженную деревьями и вымощенную булыжником улочку. Чуть дальше на смену булыжнику пришел красный кирпич. Особняки в федералистском и викторианском стиле стояли рядом, стена к стене. — Тебе не приходилось здесь бывать?
— Ни разу, даже поблизости от Вашингтона. Дальше Нью-Йорка ни мне, ни моим родителям делать было совершенно нечего.
— Джорджтаун — старейший район столицы и обиталище очень богатых людей.
— Значит, и остальные «Большие советники» живут здесь?
Питтман отрицательно покачал головой.
— Для них это слишком банально. Они живут в своих поместьях в Вирджинии.
— В таком случае с кем ты собираешься встретиться?
— С человеком, который их люто ненавидит.
Питтман свернул на юг по Висконсин-авеню, щурясь от яркого света фар встречных машин и уличных фонарей.
— С человеком, которому я пытался дозвониться всякий раз, как мы останавливались в пути. Его зовут Брэдфорд Деннинг. Сейчас он уже старик, но в молодости был карьерным дипломатом, движущей силой Госдепартамента при Трумэне. Он всегда говорил, что в конце концов станет госсекретарем.
— Кто же ему помешал?
— "Большие советники". Они видели в нем конкурента и смели со своего пути.
— Как они ухитрились?
— По словам самого Деннинга (все это произошло во времена маккартизма), «Большие советники» обвинили его в терпимости к коммунизму.
— В начале пятидесятых этого было достаточно, чтобы погубить карьеру дипломата.
— Так оно и случилось. Деннинг не смог снять с себя обвинения, и его карьера в Госдепе пошла на убыль. Кончилось тем, что его вынудили уйти в отставку. Деннинг утверждал, что «Большие советники» сломали таким образом карьеру не одному чиновнику Госдепа. К тому времени «Большим советникам» удалось сблизиться с пришедшей к власти командой Эйзенхауэра. Они посадили на ключевые посты в Госдепартаменте своих людей и поставили под контроль внешнюю политику страны. Так продолжалось до 1960 года, когда победа Кеннеди на выборах снова привела в Белый дом демократов. Кеннеди предпочитал работать с друзьями и членами своего клана, а не с карьерными дипломатами. В течение трех лет «Большие советники» сидели на скамье запасных. Но после убийства Кеннеди недолюбливавший его Джонсон с удовольствием удалил всех людей своего покойного шефа как из Госдепартамента, так и из аппарата Белого дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51