» — взмолился про себя Поуп.
Джордан подошел к краю тротуара и помахал проезжавшему мимо такси.
Дикки тронул машину с места и включился в поток уличного движения. Преследовать такси оказалось несложно. Они проехали на восток, мимо Трафальгарской площади, по Стрэнду и вскоре свернули направо.
— Вот, это уже на что-то похоже, — заметил Поуп.
Сидя в машине, они проследили, как Джордан расплатился с водителем такси и вошел в гостиницу «Савой».
Огромное большинство гражданских жителей Великобритании во время войны питались тем, что входило в установленный паек: несколько унций мяса и сыра в неделю, несколько унций молока и, если повезет, одно яйцо. Правда, изредка перепадали и такие деликатесы, как консервированные персики или томаты. Никто не голодал, но в весе прибавляли очень немногие. Но существовал и другой Лондон — Лондон прекрасных ресторанов и удобных гостиниц, которые постоянно закупали на черном рынке большие количества мяса, рыбы, овощей, вина и кофе, а затем запрашивали с посетителей головокружительные цены в обмен на привилегию питаться там. Гостиница «Савой» была одним из таких заведений.
Швейцар был облачен в зеленую ливрею, отделанную серебряным галуном, и в высокий цилиндр. Поуп проскочил мимо него, вошел внутрь, пересек вестибюль и оказался в салоне. Там сидели, раскинувшись в удобных мягких креслах, богатые бизнесмены в обществе красивых женщин, одетых в казавшиеся не очень уместными по военному времени вечерние туалеты, прохаживались вездесущие американские и британские офицеры в форме и несколько человек, в которых можно было безошибочно определить провинциальных землевладельцев, приехавших по делам в город на несколько дней. Поуп, протискивавшийся вслед за Джорданом через эту толпу, испытывал сложные чувства при виде этой сцены. Богатый Вест-Энд продолжал купаться в роскоши, в то время как неимущий Ист-Энд перебивался с хлеба на воду да еще и несравненно больше страдал от бомбежек. Но ведь они с братом сделали состояние на черном рынке. Поэтому он решил считать неравенство одним из неприятных, но неизбежных последствий войны.
Вслед за Джорданом Поуп вошел в гриль-бар. Там Джордан остановился в толпе и несколько раз взмахнул рукой, безуспешно пытаясь привлечь к себе внимание бармена и заказать что-нибудь выпить. Поуп стоял в нескольких футах от него. Ему, в отличие от американца, удалось сразу же заставить бармена заметить себя. Он заказал виски. Когда же он обернулся, к Джордану успел присоединиться высокий американский флотский офицер с красным лицом и добродушной улыбкой. Поуп протиснулся поближе к этой паре, чтобы слышать разговор.
Первым заговорил высокий:
— Гитлеру следует приехать сюда и попытаться заказать выпивку в пятницу вечером. Я уверен, что после этого ему сразу расхочется вторгаться в эту страну.
— Хочешь попытать счастья в «Гросвенор-хаус»? — спросил Джордан.
— «Виллоу-ран»? Да ты в своем уме? Французский повар вот-вот уволится. Ему приказали готовить из сухих пайков, а он со скандалом отказался.
— Похоже, что он последний нормальный человек в Лондоне.
— Точно.
— Скажи-ка мне: что тут нужно сделать, чтобы тебе дали выпить?
— Знаешь, мне обычно помогает такая штука: подайте два мартини, Христа ради!
Бармен поднял голову, усмехнулся и снял с полки бутылку «Бифитера».
— Привет, мистер Рэмси.
— Привет, Уильям.
«Значит, друга Джордана зовут Рэмси», — отметил Поуп.
— Ловко получилось, Шеперд.
«Шеперд Рэмси», — уточнил Поуп.
— Просто полезно быть на фут выше, чем все остальные.
— Ты заказал столик? Без этого нам никоим образом не удастся сегодня проникнуть туда.
— Конечно, заказал, дружище. Где, черт возьми, ты пропадал? Я пытался звонить тебе еще на прошлой неделе. Телефон у тебя дома, наверно, раскалился от звона; никакого ответа. Звонил тебе на службу. Мне сказали, что ты не можешь подойти к телефону. Я перезвонил на следующий день. Та же самая история. Что за чертовщиной ты там занимаешься, что целых два дня не можешь подойти к телефону?
— А вот это тебя не касается.
— А-а, значит, ты все еще возишься с этим своим проектом, да?
— Шеперд, перестань, а не то я прямо здесь, в баре, надаю тебе по заднице.
— Только мысленно, дружище. Кроме того, если ты устроишь здесь сцену, то где мы с тобой потом будем выпивать? Ни в одном приличном заведении такие веши не поощряются.
— Это ты верно заметил.
— Итак, когда ты все-таки расскажешь мне, чем занимаешься?
— Когда война кончится.
— Неужели настолько важно?
— Да.
— Что ж, по крайней мере, хоть кто-то из нас делает что-то важное. — Шеперд Рэмси допил содержимое своего стакана и тут же снова замахал бармену: — Уильям, еще два, пожалуйста.
— Мы что, обязательно должны сегодня напиться еще до обеда?
— Я просто хочу, чтобы ты расслабился, только и всего.
— Я совершенно расслаблен, не больше и не меньше, чем всегда. Слушай, Шеперд, что ты затеял? Я знаю, когда ты начинаешь говорить таким тоном.
— Ничего, Питер. Ради Иисуса, успокойся.
— Выкладывай. Ведь прекрасно знаешь, что я ненавижу сюрпризы.
— Я пригласил кое-кого пообедать с нами.
— Мужчин?
— Если честно, то девушек. Кстати, они как раз пришли.
Джордан взглянул в сторону входа в бар. Поуп проследил за его взглядом. В дверях стояли две женщины, обе молодые и очень привлекательные. Женщины, в свою очередь, разглядели Шеперда Рэмси и Джордана возле стойки и присоединились к ним.
— Питер, это Барбара. Но обычно ее называют Беби.
— Могу понять почему. Рад познакомиться, Барбара.
Барбара перевела взгляд на Шеперда.
— Мой бог, ты был прав! Он просто куколка. — Она говорила с акцентом, присущим лондонскому рабочему классу. — Мы будем есть в «Гриле»?
— Да. И наш столик уже должен быть готов.
Метрдотель проводил их к столу. Поуп не мог оставаться в баре, так как оттуда он не услышал бы их разговора. Ему нужно было сесть за соседний столик. Посмотрев через раскрытую дверь обеденного зала, Поуп увидел, что ближайший к ним столик пуст, но на нем стоит табличка «ЗАНЯТО». «Это не беда», — подумал он. Выйдя на улицу, он помахал сидевшему на водительском месте Дикки. Тот выбрался из машины и перешел через улицу.
— В чем дело, Роберт?
— Мы будем обедать в ресторане. Мне нужно, чтобы ты заказал столик.
Поуп отправил Дикки для переговоров с метрдотелем. Но едва тот успел заикнуться о столике на двоих, как распорядитель ресторанной жизни нахмурился и принялся качать головой и размахивать руками. Мест у них нет, объяснил он, и даже надеяться не на что. Тогда Дикки наклонился и прошептал ему на ухо что-то такое, отчего метрдотель сразу сделался белым, как его крахмальная манишка, и задрожал. Через полминуты Поуп и Дикки сидели за столиком по соседству с тем, который занимали Питер Джордан, Шеперд Рэмси и их спутницы.
— Что ты сказал ему, Дикки?
— Я сказал, что если он сейчас же не усадит нас за этот столик, я вырву у него кадык и брошу вон в ту кипящую кастрюлю.
— Что ж, клиент всегда прав. Я никогда об этом не забываю.
Они открыли меню.
— Думаю, надо взять и то, и другое. А как по-твоему, Роберт, они подают здесь сосиски с картофельным пюре?
— Сомневаюсь. Лучше попробуй курицу в вине. А теперь сиди тихо, а то я не слышу, о чем болтают эти янки.
* * *
После обеда вслед за Джорданом отправился Дикки. Он наблюдал, как американцы усадили женщин в такси и не спеша пошли по Стрэнду.
— Ты мог бы, по крайней мере, быть полюбезнее.
— Извини, Шеперд. Но мне было не о чем с ними говорить.
— А разговаривать вообще незачем! Немножко выпили, немножко посмеялись, а потом тебе нужно было только отвезти ее к себе домой и покувыркаться с ней в постели. Никаких разговоров с нею тебе не потребовалось бы.
— Я, к сожалению, заметил, что она пользуется ножом для того, чтобы проверить свою губную помаду.
— Ты хоть знаешь, какие чудеса она может выделывать этими самыми губами? Ты, наверно, даже не обратил внимания, что у нее под платьем ничего не было! Мой бог, Питер, у этой девчонки едва ли не самая худшая репутация во всем Лондоне.
— Очень жаль, что разочаровал тебя, Шеперд, но она меня нисколько не заинтересовала.
— Ладно, а когда ты собираешься начать интересоваться?
— О чем ты говоришь?
— Шесть месяцев назад ты клятвенно заверил меня, что начнешь встречаться с женщинами.
Джордан закурил сигарету и сердито помахал в воздухе спичкой.
— Я был бы рад познакомится со взрослой умной интересной женщиной. И мне совершенно не нужно, чтобы ты подсовывал мне испорченных глупеньких девчонок. Послушай, Шеп, мне очень жаль...
— Нет, ты прав. Это совершенно не мое дело. Дело просто в том, что моя мать умерла, когда отцу было сорок. Он так и не женился вновь и в результате умер одиноким, обиженным на весь мир стариком. Мне совершенно не хочется, чтобы с тобой случилось то же самое.
— Благодарю тебя, Шеперд, со мной такого не случится.
— Ты никогда не сможешь найти вторую такую же женщину, как Маргарет.
— Лучше расскажи мне что-нибудь такое, чего я сам не знаю. — Джордан поднял руку, подзывая такси. — Может быть, тебя подвезти?
— Знаешь, у меня есть определенные планы.
— Шеперд!
— Через полчаса она придет ко мне в комнату. Я не мог устоять. Прости меня, дружище, но плоть слаба.
— Тут не только в плоти дело. Желаю хорошо провести время, Шеп.
Такси тронулось с места. Дикки поднял голову, высматривая свой фургон. Через несколько секунд Поуп подъехал к тротуару, Дикки забрался в кабину. Они приехали следом за такси обратно в Кенсингтон, увидели, как Питер Джордан вошел в дверь своего дома, и оставались там еще полчаса, пока не прибыла ночная смена.
Глава 20
Лондон
Альфред Вайкери повредил колено из-за того, что не умел чинить мотоцикл. Это случилось на севере Франции в великолепный осенний день, который, без всякого сомнения, оказался худшим днем его жизни.
Вайкери только что завершил встречу с разведчиком, пришедшим из ближнего вражеского тыла в том районе, где британцы планировали на рассвете следующего утра провести атаку. Разведчик обнаружил большой лагерь немецких солдат. Атака по первоначальному плану должна была встретиться с ожесточенным сопротивлением. Разведчик дал Вайкери записку с перечислением выявленных немецких подразделений и артиллерии. Он также дал Вайкери карту, где было точно указано расположение немецкого лагеря. Вайкери уложил все это в кожаную сумку и отправился обратно в штаб.
Вайкери знал, что при нем находятся поистине бесценные сведения: от них зависели сотни и тысячи человеческих жизней. На полном газу он несся по плохо подходящей для таких гонок узкой лесной дороге. Ветви деревьев смыкались над головой, солнце подсвечивало разноцветные осенние листья, отчего казалось, что в лесу бушует пожар. Дорога то ныряла в ложбины, то взлетала на невысокие холмы. Несколько раз он с замиранием сердца ощущал, как его «Рудж» отрывался от земли и секунду-другую летел по воздуху.
Неполадки начались, когда до штаба осталось миль десять. В моторе появился какой-то скрежет. Вайкери сбросил газ. На протяжении следующей мили скрежет постепенно усиливался, переходя в непрерывный грохот. Еще через милю он услышал треск ломающегося металла и громкий удар. Мотор внезапно заглох.
После громкого рева мотора воцарившаяся тишина показалась Вайкери сверхъестественной. Он наклонился и некоторое время рассматривал мотор. Горячий замасленный металл и перепутанные провода не означали для него ровным счетом ничего. Он хорошо запомнил, как несколько раз пнул ногой злосчастную машину, а потом довольно долго раздумывал, то ли ему бросить ее на дороге, то ли попытаться прикатить в штаб. Выбрав второй вариант, он схватил мотоцикл за руль и бодро зашагал по дороге.
Яркий дневной свет сменили розоватые сумерки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Джордан подошел к краю тротуара и помахал проезжавшему мимо такси.
Дикки тронул машину с места и включился в поток уличного движения. Преследовать такси оказалось несложно. Они проехали на восток, мимо Трафальгарской площади, по Стрэнду и вскоре свернули направо.
— Вот, это уже на что-то похоже, — заметил Поуп.
Сидя в машине, они проследили, как Джордан расплатился с водителем такси и вошел в гостиницу «Савой».
Огромное большинство гражданских жителей Великобритании во время войны питались тем, что входило в установленный паек: несколько унций мяса и сыра в неделю, несколько унций молока и, если повезет, одно яйцо. Правда, изредка перепадали и такие деликатесы, как консервированные персики или томаты. Никто не голодал, но в весе прибавляли очень немногие. Но существовал и другой Лондон — Лондон прекрасных ресторанов и удобных гостиниц, которые постоянно закупали на черном рынке большие количества мяса, рыбы, овощей, вина и кофе, а затем запрашивали с посетителей головокружительные цены в обмен на привилегию питаться там. Гостиница «Савой» была одним из таких заведений.
Швейцар был облачен в зеленую ливрею, отделанную серебряным галуном, и в высокий цилиндр. Поуп проскочил мимо него, вошел внутрь, пересек вестибюль и оказался в салоне. Там сидели, раскинувшись в удобных мягких креслах, богатые бизнесмены в обществе красивых женщин, одетых в казавшиеся не очень уместными по военному времени вечерние туалеты, прохаживались вездесущие американские и британские офицеры в форме и несколько человек, в которых можно было безошибочно определить провинциальных землевладельцев, приехавших по делам в город на несколько дней. Поуп, протискивавшийся вслед за Джорданом через эту толпу, испытывал сложные чувства при виде этой сцены. Богатый Вест-Энд продолжал купаться в роскоши, в то время как неимущий Ист-Энд перебивался с хлеба на воду да еще и несравненно больше страдал от бомбежек. Но ведь они с братом сделали состояние на черном рынке. Поэтому он решил считать неравенство одним из неприятных, но неизбежных последствий войны.
Вслед за Джорданом Поуп вошел в гриль-бар. Там Джордан остановился в толпе и несколько раз взмахнул рукой, безуспешно пытаясь привлечь к себе внимание бармена и заказать что-нибудь выпить. Поуп стоял в нескольких футах от него. Ему, в отличие от американца, удалось сразу же заставить бармена заметить себя. Он заказал виски. Когда же он обернулся, к Джордану успел присоединиться высокий американский флотский офицер с красным лицом и добродушной улыбкой. Поуп протиснулся поближе к этой паре, чтобы слышать разговор.
Первым заговорил высокий:
— Гитлеру следует приехать сюда и попытаться заказать выпивку в пятницу вечером. Я уверен, что после этого ему сразу расхочется вторгаться в эту страну.
— Хочешь попытать счастья в «Гросвенор-хаус»? — спросил Джордан.
— «Виллоу-ран»? Да ты в своем уме? Французский повар вот-вот уволится. Ему приказали готовить из сухих пайков, а он со скандалом отказался.
— Похоже, что он последний нормальный человек в Лондоне.
— Точно.
— Скажи-ка мне: что тут нужно сделать, чтобы тебе дали выпить?
— Знаешь, мне обычно помогает такая штука: подайте два мартини, Христа ради!
Бармен поднял голову, усмехнулся и снял с полки бутылку «Бифитера».
— Привет, мистер Рэмси.
— Привет, Уильям.
«Значит, друга Джордана зовут Рэмси», — отметил Поуп.
— Ловко получилось, Шеперд.
«Шеперд Рэмси», — уточнил Поуп.
— Просто полезно быть на фут выше, чем все остальные.
— Ты заказал столик? Без этого нам никоим образом не удастся сегодня проникнуть туда.
— Конечно, заказал, дружище. Где, черт возьми, ты пропадал? Я пытался звонить тебе еще на прошлой неделе. Телефон у тебя дома, наверно, раскалился от звона; никакого ответа. Звонил тебе на службу. Мне сказали, что ты не можешь подойти к телефону. Я перезвонил на следующий день. Та же самая история. Что за чертовщиной ты там занимаешься, что целых два дня не можешь подойти к телефону?
— А вот это тебя не касается.
— А-а, значит, ты все еще возишься с этим своим проектом, да?
— Шеперд, перестань, а не то я прямо здесь, в баре, надаю тебе по заднице.
— Только мысленно, дружище. Кроме того, если ты устроишь здесь сцену, то где мы с тобой потом будем выпивать? Ни в одном приличном заведении такие веши не поощряются.
— Это ты верно заметил.
— Итак, когда ты все-таки расскажешь мне, чем занимаешься?
— Когда война кончится.
— Неужели настолько важно?
— Да.
— Что ж, по крайней мере, хоть кто-то из нас делает что-то важное. — Шеперд Рэмси допил содержимое своего стакана и тут же снова замахал бармену: — Уильям, еще два, пожалуйста.
— Мы что, обязательно должны сегодня напиться еще до обеда?
— Я просто хочу, чтобы ты расслабился, только и всего.
— Я совершенно расслаблен, не больше и не меньше, чем всегда. Слушай, Шеперд, что ты затеял? Я знаю, когда ты начинаешь говорить таким тоном.
— Ничего, Питер. Ради Иисуса, успокойся.
— Выкладывай. Ведь прекрасно знаешь, что я ненавижу сюрпризы.
— Я пригласил кое-кого пообедать с нами.
— Мужчин?
— Если честно, то девушек. Кстати, они как раз пришли.
Джордан взглянул в сторону входа в бар. Поуп проследил за его взглядом. В дверях стояли две женщины, обе молодые и очень привлекательные. Женщины, в свою очередь, разглядели Шеперда Рэмси и Джордана возле стойки и присоединились к ним.
— Питер, это Барбара. Но обычно ее называют Беби.
— Могу понять почему. Рад познакомиться, Барбара.
Барбара перевела взгляд на Шеперда.
— Мой бог, ты был прав! Он просто куколка. — Она говорила с акцентом, присущим лондонскому рабочему классу. — Мы будем есть в «Гриле»?
— Да. И наш столик уже должен быть готов.
Метрдотель проводил их к столу. Поуп не мог оставаться в баре, так как оттуда он не услышал бы их разговора. Ему нужно было сесть за соседний столик. Посмотрев через раскрытую дверь обеденного зала, Поуп увидел, что ближайший к ним столик пуст, но на нем стоит табличка «ЗАНЯТО». «Это не беда», — подумал он. Выйдя на улицу, он помахал сидевшему на водительском месте Дикки. Тот выбрался из машины и перешел через улицу.
— В чем дело, Роберт?
— Мы будем обедать в ресторане. Мне нужно, чтобы ты заказал столик.
Поуп отправил Дикки для переговоров с метрдотелем. Но едва тот успел заикнуться о столике на двоих, как распорядитель ресторанной жизни нахмурился и принялся качать головой и размахивать руками. Мест у них нет, объяснил он, и даже надеяться не на что. Тогда Дикки наклонился и прошептал ему на ухо что-то такое, отчего метрдотель сразу сделался белым, как его крахмальная манишка, и задрожал. Через полминуты Поуп и Дикки сидели за столиком по соседству с тем, который занимали Питер Джордан, Шеперд Рэмси и их спутницы.
— Что ты сказал ему, Дикки?
— Я сказал, что если он сейчас же не усадит нас за этот столик, я вырву у него кадык и брошу вон в ту кипящую кастрюлю.
— Что ж, клиент всегда прав. Я никогда об этом не забываю.
Они открыли меню.
— Думаю, надо взять и то, и другое. А как по-твоему, Роберт, они подают здесь сосиски с картофельным пюре?
— Сомневаюсь. Лучше попробуй курицу в вине. А теперь сиди тихо, а то я не слышу, о чем болтают эти янки.
* * *
После обеда вслед за Джорданом отправился Дикки. Он наблюдал, как американцы усадили женщин в такси и не спеша пошли по Стрэнду.
— Ты мог бы, по крайней мере, быть полюбезнее.
— Извини, Шеперд. Но мне было не о чем с ними говорить.
— А разговаривать вообще незачем! Немножко выпили, немножко посмеялись, а потом тебе нужно было только отвезти ее к себе домой и покувыркаться с ней в постели. Никаких разговоров с нею тебе не потребовалось бы.
— Я, к сожалению, заметил, что она пользуется ножом для того, чтобы проверить свою губную помаду.
— Ты хоть знаешь, какие чудеса она может выделывать этими самыми губами? Ты, наверно, даже не обратил внимания, что у нее под платьем ничего не было! Мой бог, Питер, у этой девчонки едва ли не самая худшая репутация во всем Лондоне.
— Очень жаль, что разочаровал тебя, Шеперд, но она меня нисколько не заинтересовала.
— Ладно, а когда ты собираешься начать интересоваться?
— О чем ты говоришь?
— Шесть месяцев назад ты клятвенно заверил меня, что начнешь встречаться с женщинами.
Джордан закурил сигарету и сердито помахал в воздухе спичкой.
— Я был бы рад познакомится со взрослой умной интересной женщиной. И мне совершенно не нужно, чтобы ты подсовывал мне испорченных глупеньких девчонок. Послушай, Шеп, мне очень жаль...
— Нет, ты прав. Это совершенно не мое дело. Дело просто в том, что моя мать умерла, когда отцу было сорок. Он так и не женился вновь и в результате умер одиноким, обиженным на весь мир стариком. Мне совершенно не хочется, чтобы с тобой случилось то же самое.
— Благодарю тебя, Шеперд, со мной такого не случится.
— Ты никогда не сможешь найти вторую такую же женщину, как Маргарет.
— Лучше расскажи мне что-нибудь такое, чего я сам не знаю. — Джордан поднял руку, подзывая такси. — Может быть, тебя подвезти?
— Знаешь, у меня есть определенные планы.
— Шеперд!
— Через полчаса она придет ко мне в комнату. Я не мог устоять. Прости меня, дружище, но плоть слаба.
— Тут не только в плоти дело. Желаю хорошо провести время, Шеп.
Такси тронулось с места. Дикки поднял голову, высматривая свой фургон. Через несколько секунд Поуп подъехал к тротуару, Дикки забрался в кабину. Они приехали следом за такси обратно в Кенсингтон, увидели, как Питер Джордан вошел в дверь своего дома, и оставались там еще полчаса, пока не прибыла ночная смена.
Глава 20
Лондон
Альфред Вайкери повредил колено из-за того, что не умел чинить мотоцикл. Это случилось на севере Франции в великолепный осенний день, который, без всякого сомнения, оказался худшим днем его жизни.
Вайкери только что завершил встречу с разведчиком, пришедшим из ближнего вражеского тыла в том районе, где британцы планировали на рассвете следующего утра провести атаку. Разведчик обнаружил большой лагерь немецких солдат. Атака по первоначальному плану должна была встретиться с ожесточенным сопротивлением. Разведчик дал Вайкери записку с перечислением выявленных немецких подразделений и артиллерии. Он также дал Вайкери карту, где было точно указано расположение немецкого лагеря. Вайкери уложил все это в кожаную сумку и отправился обратно в штаб.
Вайкери знал, что при нем находятся поистине бесценные сведения: от них зависели сотни и тысячи человеческих жизней. На полном газу он несся по плохо подходящей для таких гонок узкой лесной дороге. Ветви деревьев смыкались над головой, солнце подсвечивало разноцветные осенние листья, отчего казалось, что в лесу бушует пожар. Дорога то ныряла в ложбины, то взлетала на невысокие холмы. Несколько раз он с замиранием сердца ощущал, как его «Рудж» отрывался от земли и секунду-другую летел по воздуху.
Неполадки начались, когда до штаба осталось миль десять. В моторе появился какой-то скрежет. Вайкери сбросил газ. На протяжении следующей мили скрежет постепенно усиливался, переходя в непрерывный грохот. Еще через милю он услышал треск ломающегося металла и громкий удар. Мотор внезапно заглох.
После громкого рева мотора воцарившаяся тишина показалась Вайкери сверхъестественной. Он наклонился и некоторое время рассматривал мотор. Горячий замасленный металл и перепутанные провода не означали для него ровным счетом ничего. Он хорошо запомнил, как несколько раз пнул ногой злосчастную машину, а потом довольно долго раздумывал, то ли ему бросить ее на дороге, то ли попытаться прикатить в штаб. Выбрав второй вариант, он схватил мотоцикл за руль и бодро зашагал по дороге.
Яркий дневной свет сменили розоватые сумерки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99