Мне чертовски не хотелось рисковать столь ценным грузом, поэтому я долго пытался убедить Джейсона Картера в том, что необходимо положить в ящик металлолом.
-- Я не могу этого сделать, -- с надоедливым упорством обреченного повторял банкир. -- Ведь никто не может гарантировать, что вам удастся арестовать этого человека. Как знать, возможно, он сможет скрыться, и что тогда буду чувствовать я, поставивший под угрозу жизни моих родных и близких.
Я плохо представлял себе, о каких именно близких шла речь, поскольку доктор Бано явно не собирался отстреливать никого, кроме чистокровных Картеров, однако переломить аргументации Картера все же не смог. В конце концов, он был избран умирающим императором в качестве хранителя священных реликвий, а не я.
-- Но что же будет тогда с вашим словом, мистер Картер? -- попытался урезонить его я, впрочем, без особой надежды на успех.
Бывают моменты, когда вы полностью уверены, что переубедить вашего собеседника вам не удастся. Чаще всего это случается, когда тот, с кем вы разговариваете, до смерти напуган и потерял всякую способность соображать.
-- Я встану на колени перед их посольством, -- сказал Джейсон Картер. -- Я буду умолять их вернуть мне эти реликвии. Но если они останутся глухи, если их сердца не смягчатся моими мольбами -- надеюсь, вы не откажетесь с?ездить в их страну, и, может быть, вам удастся...
Он предлагал мне оплачиваемый отпуск -- пожизненный, в юго-восточной тюрьме.
Вообще люди становятся до крайности глупы, когда им приходит в голову, что они в чем-то полностью уверены. Я никогда не ожидал услышать от главы одного из наиболее крупных банков США столь наивные речи о коленопреклонении и слезных мольбах, да и он сам, похоже, мало в них верил, но ему нравилось чувствовать себя благородным героем, мучеником во имя идеи, и чем больше он накручивал себя, тем большее удовольствие от этого получал.
Но ехать в Юго-Восточную Азию в случае провала все-таки великодушно предоставлял мне.
Я мог бы, конечно, просто наложить вето на все эти словоизлияния нашего клиента, поскольку клиент всегда прав только в тех случаях, когда вы даете ему отчет в собственных действиях. Обычно я предпочитаю этого не делать.
Чаще всего богатые люди, которые еще несколько минут назад дрожали от страха и просили вас вытащить их из самых невероятных передряг, через пару секунд забывают о своем бедственном положении и начинают командовать вашими действиями, покрикивая, если что-то пойдет не так, как им хочется. Они имеют досадную привычку забывать, что платят вам за конкретные результаты, а вовсе не за то, что вы позволяете им дирижировать вашими действиями.
Поэтому я, нимало не смущаясь, заменил бы настоящие реликвии на какой-нибудь мусор, и продолжил бы день со спокойной совестью, если бы в дело опять не вмешалась Франсуаз.
-- Мы не можем подвергать риску этих людей, -- сказала она. -- В чем-то мистер Картер прав. Если Бано не будет обезврежен, а ты подменишь реликвии, тем самым всем Картерам будет подписан смертный приговор. Ты не можешь брать на себя такую ответственность.
Само собой, это не помешало ей в то же время весело щебетать о том, что нет необходимости нервничать из-за предстоящих событий и распивать себе кофе, пока я изучал карту тех мест, на которых нам предстояло действовать.
Так и получилось, что, когда я выруливал с хайвея, чтобы занять указанную доктором Бано позицию на окраине Лос-Анджелеса, на месте для перевозки грузов находился именно тот ящик, который хотелось видеть человеку, умеющему столь метко стрелять.
Я выбрал двухместный полугрузовой автомобиль, достаточно быстрый и маневренный, чтобы двигаться в сутолоке окраинных улочек Лос-Анджелеса, на которых нет ни одной машины, то невозможно проехать из-за двух медленно разворачивающихся друг перед другом грузовиков.
Еще на всякий случай я взял с собой пистолет, хотя был уверен, что сегодня он мне не понадобится.
Из динамика на приборной панели раздавался голос Маллена, отдававшего последние распоряжения дорожным патрулям. Я протянул руку и отключил звук, который можно было бы различить при разговоре по телефону. Над крышей нашего автомобиля пролетел вертолет.
В тот момент, когда я услышал в трубке голос доктора Бано, я понял, что проиграл.
14
-- Вы не разочаровали меня, мистер Амбрустер, -- голос моего нового знакомого был все таким же спокойным и немного вкрадчивым. Казалось, что не его в этот момент разыскивает вся полиция города, а, например, меня. -- Вы прибыли точно вовремя и в то место, которое я указал.
-- Рад стараться, -- буркнул я в трубку. -- Можете выслать мне медаль по факсу. Что дальше?
-- Приятно иметь дело с человеком, который знает свое ремесло, -казалось, доктор Бано не слышал моих слов. -- Мистер Картер -- хороший человек, но вот он совсем не умеет делать дела. Мне пришлось долго убеждать его согласиться с тем, что необходимо было сделать.
-- Его брата вы тоже здорово убедили, -- сказал я. -- Потреплемся дальше?
-- Вы не сможете проследить звонок, если это вас интересует, -- мне показалось, что в голосе Бано я услышал нотки того своеобразного ехидного смеха, которым могут смеяться только люди, родившиеся в Азии. По крайней мере, у меня так никогда не получалось -- я много раз пробовал.
Бано продолжал:
-- Вижу, вы предупредили местную полицию. Это, конечно, противоречит нашему с вами договору, и я мог бы обидеться... Сказать -- мистер Амбрустер обманул меня. Но я ведь понимаю вас и ваши мотивы. Другого выбора у вас не было, вы должны были сделать так, как поступили. Но я уверен, что в глубине души вы скорбите о том, что нарушили данное вами слово...
В подобной ситуации любой американец добавил бы фразу: "я все понимаю, я же умный человек". Бано этого не сделал, -- очевидно, ему не было необходимости напоминать себе об этом.
Мотор автомобиля глухо ворчал, сетуя на несправедливость судьбы. Я повернул голову к своей спутнице. Ее серые стальные глаза были направлены куда-то вдаль, алые губы поджаты.
Она думала о том же, о чем и я.
Чего ждет Бано?
-- Мы не можем засечь его, -- резкий голос инспектора Маллена ворвался в мое ухо, я недовольно мотнул головой.
После этого инспектор добавил еще несколько слов, но привести их здесь было бы политически некорректно, поскольку они касались не только самого доктора Бано, но и его самых отдаленных родственников.
В правом ухе Франсуаз находился такой же миниатюрный микрофончик, что и у меня, и я мог быть уверен, в ее голове уже родилась ядовитая отповедь привыкшему орать в трубку Маллену.
-- Он встроился в телефонную сеть, и теперь прыгает по номерам, как заяц, -- продолжал инспектор. -- Дорожная полиция никого не смогла обнаружить.
Но разве это сейчас важно. Доктор Бано тем временем говорит:
-- Доезжайте до второго поворота и сверните направо, мистер Амбрустер... Потом я скажу, куда ехать дальше.
По его голосу я понимаю, -- он тянет время. Он построил свой план на чем-то, что обязательно должно произойти, но он мог знать только приблизительное время. Чего же он ждет?
Сгорбленная старушка в серой клетчатой куртке медленно бредет по правой стороне улицы. Автомобиль минует второй квартал, я поворачиваю руль.
Если бы я только мог знать, видит ли меня сейчас Бано.
-- Теперь до следующего поворота и направо, -- говорит голос в трубке.
-- Следую по параллельной улице в трех кварталах от вас, -- это опять Маллен.
Я чувствую, ему хочется добавить еще что-то, например, про три вертолета, которые подобно гигантским вентиляторам пытаются охладить горячий воздух над Городом Ангелов, или же про посты дорожных полицейских, что, в настоящее время, напряжено высматривают -- кого?
Маллену нечего мне сказать, а Бано продолжает тянуть время.
Машина идет быстро, четкие команды следуют одна за другой. Становится жарко, кажется, что все происходит в дурном сне, что это ночной кошмар, который никак не кончится.
Очень жарко.
Я заворачиваю за угол, потом еще два квартала, снова поворот, три квартала, поворот, еще несколько сотен метров.
Это не может быть аэропорт. Если бы Бано на самом деле зафрахтовал частный самолет, то крылатая машина уже стояла бы на взлетной полосе с крутящимся пропеллером. Не ждет же он, пока в бак зальют горючее.
Еще несколько кварталов, снова поворот. Машина не охлаждается, высоко в небе яркое солнце медленно пропекает город. Блузка Франсуаз уже промокла насквозь, я наверняка выгляжу не лучше.
Еще три квартала, поворот.
Встречать мне следующее Рождество в гостях у Маллена, если это вокзал. Куда Бано сможет уехать на поезде. Разве что в северный Техас, в гости к миссис Шелл.
Какого черта он ждет?
Руль давно стал мокрым под моими пальцами. Возможно, это от жары, возможно, я нервничаю. Я не понимаю, что затеял доктор Бано, и это мешает мне.
-- Крупная пробка справа от вас, Амбрустер, -- сообщает Маллен. -Только-только начинает рассасываться. Можете попасть в поток.
Здорово.
Тонкие длинные пальцы Франсуаз сцеплены на коленях. В голове у меня начинает стучать. Бано продолжает свою игру.
-- Теперь вам необходимо доехать до кинотеатра... Я скажу, куда повернуть.
-- Автокатастрофа за пять кварталов от вас, -- сообщает инспектор. -Кажется, есть жертвы.
Я похож на человека, которого интересуют городские новости?
-- Надеюсь, вы не слишком устали, мистер Амбрустер... Мне искренне жаль, что приходится заставлять вас страдать от жары... Если хотите, можете остановиться и выпить чего-нибудь прохладительного.
Высокие дома, грязные стены, большие смятые листы белой бумаги, разлетающиеся по тротуару. Здесь почти нет людей, а те, которых мы встречаем на пути, опасливо жмутся к стенам.
-- Пробку удалось устранить, Амбрустер... Берегитесь наплыва машин с северо-востока...
Это все, на что способны полицейские вертолеты.
-- Притормозите у универсального магазина... Доезжайте до бензоколонки...
-- По-прежнему не можем его засечь...
Я вытираю вспотевшие ладони о брюки. Если Бано хотел вывести меня из равновесия, ему это удалось.
-- А теперь три квартала направо...
Дело сделано.
Не знаю, как это можно об?яснить. Голос Бано почти не меняется. Он такой же тихий, вежливый, вкрадчивый. Но сразу ясно, что он перестал играть.
Подобно террористу, который долго угрожал заложнику пистолетом, но, наконец, решился спустить курок, подобно любовнику, который весь отдался любовной страсти, но вот, наконец, готов вонзиться в свою партнершу -- вы не можете этого об?яснить, но всегда замечаете, когда человек переступает ту неуловимую грань, что отделяет подготовку от активных действий.
Ресницы Франсуаз приподнимаются. Дело не в моем воображении, она тоже заметила.
Что же произошло?
-- Выезжайте на магистраль, сверните на первом повороте...
На мгновение я закрываю глаза, потом вновь открываю их.
Мне хочется задать Маллену вопрос, но я не могу этого сделать, так как Бано услышит меня.
В любом случае, это уже не важно.
Ехать по хайвею гораздо легче, я чувствую, как автомобиль медленно опускается и приподнимается на рессорах. Меня обгоняет тяжелый грузовик, потом другой. Издалека доносится шум тяжелых механизмов.
Боковая дорога... Еще одна... Проволочный забор, ограждения. Кучи щебня, гравия и песка. Франсуаз достает из перчаточного кармана свой пистолет.
Он ей не понадобится.
15
Двое людей стоят сбоку от меня, вот они уже остаются позади. На них рабочая одежда, оранжевые каски. Воздух становится тяжелым, он наполнен мельчайшими частичками пыли от песка и цемента.
-- Осторожно спуститесь с откоса, мистер Амбрустер... Не перевернитесь...
Это большая стройка. Очевидно, возводят не просто здание, а целый комплекс. Маллен не теряет случая пояснить:
-- Муниципальное строительство городской больницы, Амбрустер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78