Я готов уступить.
Берг сухо усмехнулся и покачал головой:
— Нет, спасибо.
— Считаешь, я не сделал чего-то, что следовало сделать?
Берг немного подумал:
— Нет. Откровенно говоря, ты проделал отличную работу. Может быть, стоило проявить чуть больше дипломатичности, хотя... — Он прислушался к выстрелам, звучавшим уже совсем близко. — Все наши люди вели себя достойно.
— Да, ты прав.
К ним подошли двое из оставшихся в строю парней Хоснера: Маркус и Альперн.
— Что нам теперь делать, босс? — спросил Маркус.
Хоснер не знал, что сказать. Он понимал, что ребята ждут, но не мог ни придумать очередной приказ, ни найти слова благодарности.
— Постарайтесь продержаться как можно дольше. И спасибо вам всем. — Он помолчал. — Оборона держалась только благодаря вам. Вы отлично себя показали. Те, кто останется в живых, не забудут этого.
Маркус и Альперн кивнули, козырнули, повернулись и ушли.
Берг положил руку на плечо Хоснеру:
— Пока еще не поздно, тебе стоило бы сходить на «кон-корд». Ты обещал, и она ждет. Я останусь здесь и сделаю что смогу.
Хоснер покачал головой:
— Нет. Я не хочу видеть, что они сделают с ней. А она не хочет видеть, что сделают со мной. Мы оба знаем это, так что она меня не ждет.
— Понятно. Ты собираешься... ну...
— Нет. Самоубийство не для меня. Кроме того, мне еще надо сказать кое-что Ришу.
Берг кивнул и криво усмехнулся:
— А все-таки мы немало их положили, а?
— Да уж, черт возьми... Слушай!
— Что?
— Ты слышал?
— Да. Да!
Хоснер посмотрел в небо и увидел вспышку света. Где-то вдалеке пронзительно выли реактивные двигатели. Он повернулся к Бергу:
— Они нашли нас, Исаак. Черт побери, они нашли нас! Берг отчаянно замахал руками:
— Здесь! Мы здесь!
Хоснер улыбнулся:
— Нас они, пожалуй, уже не спасут, а вот Ришу с его бандой теперь не уйти. Знаешь, мое уважение к израильской разведке значительно выросло.
Берг так разволновался, что не сразу понял, о чем говорит Хоснер. Потом до него дошло. Помощь — израильская или иракская — пришла слишком поздно. Ноги у него вдруг ослабели, и он тяжело осел на землю.
— Надеюсь, это Добкин.
Они вместе посмотрели вверх и увидели огненный след прочертившей небо ракеты.
33
Первое, что сделал Ласков, это выполнил обещание, данное Беккеру. Зафиксировав «лир» на своем радаре, он выпустил «феникс» с расстояния ста шестидесяти километров.
Пилот «лира», сонно позевывая, смотрел перед собой. Самолет кружил на автопилоте, и у летчика уже началось головокружение. Землю скрывали пыльные вихри, но вверху, под звездным небом, было чисто. Персия встречала рассвет, и день обещал быть хорошим. Оставалось только слетать для заправки в лагерь, расположенный в пустыне Шамийя, и быстро вернуться. Если только эти придурки на земле успеют все закончить...
Пилот снова зевнул.
Его внимание привлекло что-то, мелькнувшее слева. Пилот повернулся и с удивлением обнаружил приближающуюся световую точку. Он дернул за рукав дремавшего рядом второго пилота, и оба увидели, что точка меняет курс, следуя за идущим по кругу «лиром». Летчики вскрикнули, с опозданием осознав, что к ним приближается ракета. На какое-то мгновение «феникс» словно завис перед кабиной. Нарисованная на ракете птица как будто улыбалась первым лучам восходящего солнца, подмигивая застывшим от ужаса пилотам. В следующую секунду и хищник, и его жертва исчезли в страшном оранжево-красном огненном шаре.
Ласков посмотрел на радар. Ночью эскадрилья шла на автопилоте, потом ее приняли радары Иордании и Ирака. Перед вылетом у них не было времени на инструктаж, но каждый пилот знал, что при желании и внимании обнаружит цель самостоятельно. Набрав скорость 2 Маха, они преодолели расстояние в тысячу километров менее чем за сорок пять минут. За исключением Ласкова, имевшего на вооружении две ракеты «феникс», все остальные несли лишь ракеты «воздух — земля». Едва «лир» исчез с радара, Ласков приступил ко второй задаче.
— "Конкорд-02", это «Гавриил-32». Слышишь меня?
* * *
Мириам Бернштейн услышала прозвучавший где-то высоко взрыв, сидя одна в кабине, но не обратила на это никакого внимания.
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Она посмотрела на радио так, как будто видела его впервые.
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32», слышишь меня?
Далекий голос показался Мириам странно знакомым.
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Мириам принялась крутить ручки и щелкать тумблерами, но у нее ничего не получалось.
— Тедди! Тедди! Я слышу тебя! — закричала она.
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Она в отчаянии отшвырнула микрофон и бросилась из кабины. Раненые и те, кто ухаживал за ними, изумленно уставились на нее.
— Они здесь! Наши самолеты! Наши самолеты!
Салон наполнился радостными криками, и Мириам на мгновение остановилась. За ее спиной звучал голос Тедди Ласкова:
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня? Слышишь меня?
Мириам выскочила на крыло и закричала:
— Давид! Капитан Беккер!
Несколькими минутами ранее Беккер отправился к Питеру Кану, собираясь уговорить его подняться в кабину или, если из этого ничего не выйдет, попрощаться. Услышав взрыв ракеты, он сразу понял, в чем дело, и был уже на полпути к кабине, когда натолкнулся на Мириам Бернштейн. Не останавливаясь, он пробежал через салон по узкому проходу, ворвался в кабину и схватил микрофон.
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Сжимая микрофон дрожащей рукой, Беккер торопливо щелкал тумблерами:
— "Гавриил", это «конкорд-02». Слышу тебя! Очень хорошо слышу! Положение критическое! Повторяю, положение критическое! Арабы прорвали периметр! Ты понял, «Гавриил»?
Ласков едва не соскочил с кресла.
— Слышу тебя, «конкорд-02»! Слышу хорошо! Ситуация критическая — понял. Держитесь! Держитесь! Чарли-один-три-ноль с коммандос на подходе. Сможете продержаться?
Голос у Беккера дрогнул:
— Да. Нет. Не знаю. Ты можешь меня поддержать?
— Я пока еще не дошел. Мне приходится сбрасывать скорость. Буду на месте через... четыре минуты. Можешь показать свою позицию?
— Да, я включу бортовые фары.
— Понял. Как насчет Джей-Пи-4?
— Да. Да. У нас есть «молотовские коктейли»! Я отмечу границы нашей позиции. И ориентируйся на трассеры!
— Понял.
В кабину уже набилось несколько легкораненых. Один из них, парень из группы службы безопасности по имени Яффе, протолкался в салон и выбежал на крыло:
— Самолеты! Идут наши самолеты! Отметьте позицию! Подожгите керосин! Где Хоснер? Где Берг? Держитесь! Помощь идет!
Эсфирь Аронсон выскочила вслед за ним и спрыгнула с крыла на землю. Она упала, но тут же поднялась и побежала к западному склону, куда ушел со своей маленькой группой министр Ариэль Вейцман.
Все кричали, передавая друг другу счастливую новость, и через несколько минут ее знали уже не только израильтяне, но и ашбалы.
Риш и Хаммади подгоняли оставшихся бойцов, заставляя их идти к «конкорду», который становился теперь оплотом оборонявшихся.
Ашбалы, потерявшие немало своих товарищей, шли вперед неохотно. Каждый удачный выстрел со стороны израильтян вызывал в их рядах проклятия и недовольство. Многие не знали, что делать: идти вперед, чтобы завершить начатое, рискуя при этом оказаться в числе «потерь», или отступить, чтобы сохранить себе жизнь, но при этом, возможно, упустить шанс на участие в дележе добычи. Прибытие израильских самолетов резко изменило ситуацию. Ничего не оставалось, как захватить живьем по крайней мере нескольких израильтян, чтобы обменять их на свою жизнь, но сделать это следовало как можно быстрее.
Они вели огонь по самолету, когда Беккер включил бортовые фары. Опасаясь взрыва топлива, после которого заложников могло вообще не остаться, Риш приказал вести огонь только по пилотской кабине.
После того как израильтяне уничтожили «лир», ашбалы поняли, что времени у них совсем мало. По иронии судьбы самым безопасным местом для них теперь стал лайнер с находившимися в нем потенциальными заложниками. На то, чтобы попасть туда, оставалось несколько минут.
* * *
Министр иностранных дел вел свой отряд назад к «конкорду». С собой они несли тело полковника Томаса Ричардсона. Что касается Макклюра, то его искали, но не нашли. Вейцман уже поговорил с раввином Левином, который рассказал о том, что произошло в хижине. Вместе они приняли решение перенести раненых, включая Лейбера, из пастушьей хижины в багажное отделение лайнера, а остальных взять под строгую охрану.
Двое парней из Лиги Обороны Масада перенесли тело Иешуа Рубина в специально отрытую траншею.
Ибрагим Ариф сам вынес тело Абделя Джабари на руках, как спящего ребенка. На пороге он пошатнулся, но только покачал головой, когда ему предложили помощь. В глазах араба стояли слезы.
Сидевшая на крыле «конкорда» Мириам увидела своего погибшего друга и зажмурилась, чтобы не расплакаться. Потом поднялась и крикнула:
— Ариф!
Ибрагим, не знавший, что делать с покойником, поднял голову.
Мириам подошла к нему:
— Ариф, я любила его, как, я знаю, любил его и ты. Но теперь Абдель мертв, и мы должны похоронить его. Этого требуют обе наши религии. Пожалуйста, пойми меня. Сделай так, как они говорят.
Ариф попытался что-то сказать, но не смог совладать с голосом. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поддаться отчаянию:
— Абдель любил вас...
Ариф отвернулся и, пошатываясь под тяжестью ноши, зашагал прочь. Дойдя до траншеи, он остановился и посмотрел на уже лежавшее там тело Иешуа Рубина. Потом заглянул в открытые, но неживые глаза Джабари:
— Прощай, старый друг.
Ариф бережно положил тело араба на тело еврея и присыпал обоих землей. В этот момент два израильтянина с винтовками спрыгнули в узкую траншею. Сначала они почувствовали под собой что-то, потом увидели тела, но менять позицию было уже некогда, а другого укрытия рядом не оказалось.
— Если у вас нет оружия, вам лучше уйти, — сказал один из израильтян, сделав несколько выстрелов в пыльную завесу. — Они уже близко.
Ариф молча кивнул и направился к лайнеру. Жизнь, размышлял он, складывается из равных долей идиотизма, страха, иронии и боли. Как хорошо теперь, должно быть, Абделю, попавшему в прохладный сад, где течет вино и танцуют красавицы.
* * *
Второй пилот, Дэнни Лавон, первым заметил сигнальные огни. Позиция осажденных имела форму овала. С востока лайнер обстреливали зелеными трассирующими пулями. Ответный огонь со стороны «конкорда» был значительно слабее. Время от времени особенно густое облако пыли скрывало огни, и тогда ориентироваться приходилось по памяти. Находясь высоко над землей, Лавон видел солнце, уже поднявшееся над вершинами гор Загрос, но его лучи еще не коснулись Вавилона; отраженный же свет был слишком слаб, чтобы пробить поднятые ветром в воздух пыль и песок.
— Вижу огни. Направление — один час, — доложил он командиру. — В излучине реки. Мы почти над ними.
— Понял, я тоже их вижу.
Ласков приказал эскадрилье пройти над целью, не открывая огня.
Двенадцать «Ф-14» один за другим начали снижение. Они проносились над землей как огромные хищные птицы, появившиеся с запада, и круто сворачивали вправо. Ласков шел первым, доверившись компьютеру. Истребитель промчался на высоте не более двадцати метров от вершины холма. Рев двенадцати следующих одна за другой машин оглушал и вселял страх в сердца арабов, песок и мусор взметнулись вверх серыми вихрями, и даже сама земля содрогнулась.
Все, кто находился на холме, инстинктивно пригнулись или попадали на землю, оглушенные, ошеломленные, напуганные.
Завершив маневр, Ласков приказал половине эскадрильи дожидаться появления с юга «Си-130», с тем чтобы прикрыть высадку коммандос и обеспечить безопасность посадочной полосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Берг сухо усмехнулся и покачал головой:
— Нет, спасибо.
— Считаешь, я не сделал чего-то, что следовало сделать?
Берг немного подумал:
— Нет. Откровенно говоря, ты проделал отличную работу. Может быть, стоило проявить чуть больше дипломатичности, хотя... — Он прислушался к выстрелам, звучавшим уже совсем близко. — Все наши люди вели себя достойно.
— Да, ты прав.
К ним подошли двое из оставшихся в строю парней Хоснера: Маркус и Альперн.
— Что нам теперь делать, босс? — спросил Маркус.
Хоснер не знал, что сказать. Он понимал, что ребята ждут, но не мог ни придумать очередной приказ, ни найти слова благодарности.
— Постарайтесь продержаться как можно дольше. И спасибо вам всем. — Он помолчал. — Оборона держалась только благодаря вам. Вы отлично себя показали. Те, кто останется в живых, не забудут этого.
Маркус и Альперн кивнули, козырнули, повернулись и ушли.
Берг положил руку на плечо Хоснеру:
— Пока еще не поздно, тебе стоило бы сходить на «кон-корд». Ты обещал, и она ждет. Я останусь здесь и сделаю что смогу.
Хоснер покачал головой:
— Нет. Я не хочу видеть, что они сделают с ней. А она не хочет видеть, что сделают со мной. Мы оба знаем это, так что она меня не ждет.
— Понятно. Ты собираешься... ну...
— Нет. Самоубийство не для меня. Кроме того, мне еще надо сказать кое-что Ришу.
Берг кивнул и криво усмехнулся:
— А все-таки мы немало их положили, а?
— Да уж, черт возьми... Слушай!
— Что?
— Ты слышал?
— Да. Да!
Хоснер посмотрел в небо и увидел вспышку света. Где-то вдалеке пронзительно выли реактивные двигатели. Он повернулся к Бергу:
— Они нашли нас, Исаак. Черт побери, они нашли нас! Берг отчаянно замахал руками:
— Здесь! Мы здесь!
Хоснер улыбнулся:
— Нас они, пожалуй, уже не спасут, а вот Ришу с его бандой теперь не уйти. Знаешь, мое уважение к израильской разведке значительно выросло.
Берг так разволновался, что не сразу понял, о чем говорит Хоснер. Потом до него дошло. Помощь — израильская или иракская — пришла слишком поздно. Ноги у него вдруг ослабели, и он тяжело осел на землю.
— Надеюсь, это Добкин.
Они вместе посмотрели вверх и увидели огненный след прочертившей небо ракеты.
33
Первое, что сделал Ласков, это выполнил обещание, данное Беккеру. Зафиксировав «лир» на своем радаре, он выпустил «феникс» с расстояния ста шестидесяти километров.
Пилот «лира», сонно позевывая, смотрел перед собой. Самолет кружил на автопилоте, и у летчика уже началось головокружение. Землю скрывали пыльные вихри, но вверху, под звездным небом, было чисто. Персия встречала рассвет, и день обещал быть хорошим. Оставалось только слетать для заправки в лагерь, расположенный в пустыне Шамийя, и быстро вернуться. Если только эти придурки на земле успеют все закончить...
Пилот снова зевнул.
Его внимание привлекло что-то, мелькнувшее слева. Пилот повернулся и с удивлением обнаружил приближающуюся световую точку. Он дернул за рукав дремавшего рядом второго пилота, и оба увидели, что точка меняет курс, следуя за идущим по кругу «лиром». Летчики вскрикнули, с опозданием осознав, что к ним приближается ракета. На какое-то мгновение «феникс» словно завис перед кабиной. Нарисованная на ракете птица как будто улыбалась первым лучам восходящего солнца, подмигивая застывшим от ужаса пилотам. В следующую секунду и хищник, и его жертва исчезли в страшном оранжево-красном огненном шаре.
Ласков посмотрел на радар. Ночью эскадрилья шла на автопилоте, потом ее приняли радары Иордании и Ирака. Перед вылетом у них не было времени на инструктаж, но каждый пилот знал, что при желании и внимании обнаружит цель самостоятельно. Набрав скорость 2 Маха, они преодолели расстояние в тысячу километров менее чем за сорок пять минут. За исключением Ласкова, имевшего на вооружении две ракеты «феникс», все остальные несли лишь ракеты «воздух — земля». Едва «лир» исчез с радара, Ласков приступил ко второй задаче.
— "Конкорд-02", это «Гавриил-32». Слышишь меня?
* * *
Мириам Бернштейн услышала прозвучавший где-то высоко взрыв, сидя одна в кабине, но не обратила на это никакого внимания.
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Она посмотрела на радио так, как будто видела его впервые.
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32», слышишь меня?
Далекий голос показался Мириам странно знакомым.
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Мириам принялась крутить ручки и щелкать тумблерами, но у нее ничего не получалось.
— Тедди! Тедди! Я слышу тебя! — закричала она.
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Она в отчаянии отшвырнула микрофон и бросилась из кабины. Раненые и те, кто ухаживал за ними, изумленно уставились на нее.
— Они здесь! Наши самолеты! Наши самолеты!
Салон наполнился радостными криками, и Мириам на мгновение остановилась. За ее спиной звучал голос Тедди Ласкова:
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня? Слышишь меня?
Мириам выскочила на крыло и закричала:
— Давид! Капитан Беккер!
Несколькими минутами ранее Беккер отправился к Питеру Кану, собираясь уговорить его подняться в кабину или, если из этого ничего не выйдет, попрощаться. Услышав взрыв ракеты, он сразу понял, в чем дело, и был уже на полпути к кабине, когда натолкнулся на Мириам Бернштейн. Не останавливаясь, он пробежал через салон по узкому проходу, ворвался в кабину и схватил микрофон.
— "Конкорд-02", «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Сжимая микрофон дрожащей рукой, Беккер торопливо щелкал тумблерами:
— "Гавриил", это «конкорд-02». Слышу тебя! Очень хорошо слышу! Положение критическое! Повторяю, положение критическое! Арабы прорвали периметр! Ты понял, «Гавриил»?
Ласков едва не соскочил с кресла.
— Слышу тебя, «конкорд-02»! Слышу хорошо! Ситуация критическая — понял. Держитесь! Держитесь! Чарли-один-три-ноль с коммандос на подходе. Сможете продержаться?
Голос у Беккера дрогнул:
— Да. Нет. Не знаю. Ты можешь меня поддержать?
— Я пока еще не дошел. Мне приходится сбрасывать скорость. Буду на месте через... четыре минуты. Можешь показать свою позицию?
— Да, я включу бортовые фары.
— Понял. Как насчет Джей-Пи-4?
— Да. Да. У нас есть «молотовские коктейли»! Я отмечу границы нашей позиции. И ориентируйся на трассеры!
— Понял.
В кабину уже набилось несколько легкораненых. Один из них, парень из группы службы безопасности по имени Яффе, протолкался в салон и выбежал на крыло:
— Самолеты! Идут наши самолеты! Отметьте позицию! Подожгите керосин! Где Хоснер? Где Берг? Держитесь! Помощь идет!
Эсфирь Аронсон выскочила вслед за ним и спрыгнула с крыла на землю. Она упала, но тут же поднялась и побежала к западному склону, куда ушел со своей маленькой группой министр Ариэль Вейцман.
Все кричали, передавая друг другу счастливую новость, и через несколько минут ее знали уже не только израильтяне, но и ашбалы.
Риш и Хаммади подгоняли оставшихся бойцов, заставляя их идти к «конкорду», который становился теперь оплотом оборонявшихся.
Ашбалы, потерявшие немало своих товарищей, шли вперед неохотно. Каждый удачный выстрел со стороны израильтян вызывал в их рядах проклятия и недовольство. Многие не знали, что делать: идти вперед, чтобы завершить начатое, рискуя при этом оказаться в числе «потерь», или отступить, чтобы сохранить себе жизнь, но при этом, возможно, упустить шанс на участие в дележе добычи. Прибытие израильских самолетов резко изменило ситуацию. Ничего не оставалось, как захватить живьем по крайней мере нескольких израильтян, чтобы обменять их на свою жизнь, но сделать это следовало как можно быстрее.
Они вели огонь по самолету, когда Беккер включил бортовые фары. Опасаясь взрыва топлива, после которого заложников могло вообще не остаться, Риш приказал вести огонь только по пилотской кабине.
После того как израильтяне уничтожили «лир», ашбалы поняли, что времени у них совсем мало. По иронии судьбы самым безопасным местом для них теперь стал лайнер с находившимися в нем потенциальными заложниками. На то, чтобы попасть туда, оставалось несколько минут.
* * *
Министр иностранных дел вел свой отряд назад к «конкорду». С собой они несли тело полковника Томаса Ричардсона. Что касается Макклюра, то его искали, но не нашли. Вейцман уже поговорил с раввином Левином, который рассказал о том, что произошло в хижине. Вместе они приняли решение перенести раненых, включая Лейбера, из пастушьей хижины в багажное отделение лайнера, а остальных взять под строгую охрану.
Двое парней из Лиги Обороны Масада перенесли тело Иешуа Рубина в специально отрытую траншею.
Ибрагим Ариф сам вынес тело Абделя Джабари на руках, как спящего ребенка. На пороге он пошатнулся, но только покачал головой, когда ему предложили помощь. В глазах араба стояли слезы.
Сидевшая на крыле «конкорда» Мириам увидела своего погибшего друга и зажмурилась, чтобы не расплакаться. Потом поднялась и крикнула:
— Ариф!
Ибрагим, не знавший, что делать с покойником, поднял голову.
Мириам подошла к нему:
— Ариф, я любила его, как, я знаю, любил его и ты. Но теперь Абдель мертв, и мы должны похоронить его. Этого требуют обе наши религии. Пожалуйста, пойми меня. Сделай так, как они говорят.
Ариф попытался что-то сказать, но не смог совладать с голосом. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поддаться отчаянию:
— Абдель любил вас...
Ариф отвернулся и, пошатываясь под тяжестью ноши, зашагал прочь. Дойдя до траншеи, он остановился и посмотрел на уже лежавшее там тело Иешуа Рубина. Потом заглянул в открытые, но неживые глаза Джабари:
— Прощай, старый друг.
Ариф бережно положил тело араба на тело еврея и присыпал обоих землей. В этот момент два израильтянина с винтовками спрыгнули в узкую траншею. Сначала они почувствовали под собой что-то, потом увидели тела, но менять позицию было уже некогда, а другого укрытия рядом не оказалось.
— Если у вас нет оружия, вам лучше уйти, — сказал один из израильтян, сделав несколько выстрелов в пыльную завесу. — Они уже близко.
Ариф молча кивнул и направился к лайнеру. Жизнь, размышлял он, складывается из равных долей идиотизма, страха, иронии и боли. Как хорошо теперь, должно быть, Абделю, попавшему в прохладный сад, где течет вино и танцуют красавицы.
* * *
Второй пилот, Дэнни Лавон, первым заметил сигнальные огни. Позиция осажденных имела форму овала. С востока лайнер обстреливали зелеными трассирующими пулями. Ответный огонь со стороны «конкорда» был значительно слабее. Время от времени особенно густое облако пыли скрывало огни, и тогда ориентироваться приходилось по памяти. Находясь высоко над землей, Лавон видел солнце, уже поднявшееся над вершинами гор Загрос, но его лучи еще не коснулись Вавилона; отраженный же свет был слишком слаб, чтобы пробить поднятые ветром в воздух пыль и песок.
— Вижу огни. Направление — один час, — доложил он командиру. — В излучине реки. Мы почти над ними.
— Понял, я тоже их вижу.
Ласков приказал эскадрилье пройти над целью, не открывая огня.
Двенадцать «Ф-14» один за другим начали снижение. Они проносились над землей как огромные хищные птицы, появившиеся с запада, и круто сворачивали вправо. Ласков шел первым, доверившись компьютеру. Истребитель промчался на высоте не более двадцати метров от вершины холма. Рев двенадцати следующих одна за другой машин оглушал и вселял страх в сердца арабов, песок и мусор взметнулись вверх серыми вихрями, и даже сама земля содрогнулась.
Все, кто находился на холме, инстинктивно пригнулись или попадали на землю, оглушенные, ошеломленные, напуганные.
Завершив маневр, Ласков приказал половине эскадрильи дожидаться появления с юга «Си-130», с тем чтобы прикрыть высадку коммандос и обеспечить безопасность посадочной полосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72