Затем догнала Кэтрин на лестнице.
— Вам не следовало заходить в эту комнату.
Кэтрин не ответила. Она продолжала спускаться нарочито медленно.
— Существование этой комнаты — секрет. Государственная тайна. Разве мистер Торп вам не говорил об этом?
Кэтрин снова ничего не сказала. Она дошла до балкона и повернулась к Еве. Та стояла, возвышаясь над американкой почти на голову. Кэтрин непроизвольно приняла оборонительную позу. Судя по всему, Ева поняла это. По ее тонким губам пробежало подобие улыбки. Голосом учителя, выговаривающего нашкодившему ученику, она сказала:
— В моей стране вас расстреляли бы за шпионаж.
— Сейчас мы не в вашей, а в моей стране.
Ева, казалось, на секунду задумалась:
— Да. Но я обязана доложить.
— Делайте, черт возьми, все, что вам угодно. — Кэтрин быстро прошла мимо польки в свою спальню. Она закрыла дверь, посмотрела в глазок и очень близко от себя увидела лицо экономки, уставившейся на дверь спальни. Немного подумав, Кэтрин с силой щелкнула задвижкой.
Кэтрин села на краешек кровати. Она была в ярости. Как ее унизили! Никогда больше она не будет заниматься любовью в этой квартире. А лучше всего, если ноги ее больше здесь не будет. Взгляд Кэтрин остановился на бутылке «Принцесса Гави», стоящей на ночном столике. Она зубами вытащила пробку, налила вино в бокал с тонкой ножкой и залпом осушила его, затем опустилась в шезлонг и закрыла глаза. Нужно все обдумать. Нет, пожалуй, не приходить сюда вообще — это уж слишком. В конце концов, Питеру-то она может доверять. Кроме того, ее разбирает любопытство. Ведь намекал же ей О'Брайен, что находит самого Питера и то, чем он занимается, немного странным.
Нет, ко всему этому должен быть ключ. Главный ключ, открывающий все двери, все замки, все сейфы. А там, внутри, — тайны и шифры, останки людей и скандалы. Создается такое впечатление, что об этом ключе известно всем: О'Брайену, Питеру, Джеймсу Аллертону, сестре Энн, ее жениху Николасу Уэсту… О нем известно ее отцу, известно полковнику Карбури. Эта тайна похожа на семейный секрет, о котором взрослые ничего не говорят детям, но те все равно на эмоциональном уровне ощущают факт его существования. Сегодня вечером будет семейный совет, и сегодня маленькая Кейт обо всем узнает.
15
Питер Торп вошел в бар, расположенный на втором этаже «Университетского клуба», и подошел к стойке.
— Добрый вечер, Дональд.
— Добрый вечер, мистер Торп, — улыбнулся бармен.
— Извините за случившееся.
— Что вы, нет проблем.
— Помню, я смотрел на себя вон в то зеркало… И вдруг почувствовал, что меня подхватило страшным ураганом… Правда, другие посетители этого урагана не заметили.
Бармен рассмеялся:
— Что будете пить?
— Только минеральную.
Бармен опять рассмеялся и налил в стакан «Перье». Торп подтянул к себе «Таймс» и пробежал глазами по заголовкам.
— Боже мой, сколько убийств в этом городе! Ужасно.
— Да. Но в большинстве случаев и убийцы, и жертвы — знакомые люди. Вы знали это? Кстати, в основном это всякие «банджос» и «бонгос».
— «Банджос» и «бонгос»?
Дональд усмехнулся, протирая стакан.
— Ага. — Он взглянул на помощника официанта, убирающего грязную посуду. У того была явно латиноамериканская внешность. — Черномазые и пуэрториканцы. «Банджос» и «бонгос». — Он подмигнул.
Торп улыбнулся в ответ.
— У вас, Дональд, богатый словарный запас. Ваше здоровье. — Он поднял свой стакан. — Кстати, нет ли у вас каких-либо данных в отношении человека по имени Карбури? Должен был остановиться здесь, но…
Дональд быстро провел пальцем по стопке карточек.
— Нет, нету.
— Англичанин. Пожилой, высокий, худощавый, с усами.
— А, Эдвардс. Частенько заходит сюда.
— Он здесь примерно со среды?
— Да, да. Эдвардс. — Он снова просмотрел карточки. — Номер 403. Был здесь десять-пятнадцать минут назад. Выпил и ушел.
— На нем был смокинг?
Дональд почесал в затылке.
— Нет… Нет, он был в твидовом пиджаке. — Судя по всему, Дональд только что заметил на Торпе вечерний костюм.
— Идете на вечеринку, мистер Торп?
Питер свернул газету.
— Дональд, вы когда-нибудь слышали об УСС?
Бармен отрицательно покачал головой.
— Вторая мировая война, — подсказал Торп.
В глазах Дональда была пустота.
— А о КГБ? О МИ-6? — спросил Питер.
— КГБ… А, конечно, русские шпионы. МИ-6.. Что-то знакомое.
— А СС?
— Да, знаю, это нацисты.
Торп улыбнулся:
— Никогда не задумывались?
— О чем?
— Ну, о жизни. О героях и предателях. О добре и зле, о закатившейся славе, о жертвах, о долге, о чести, о своей стране, о памяти человеческой… Память не всегда добра, Дональд.
Этот поворот в разговоре Дональду не понравился.
— Да-а.
— Сегодня вечер в честь ветеранов УСС. Управления стратегических служб, предшественника ЦРУ. — Торп показал на первую полосу газеты. — Вот туда и собираюсь. Там они будут вспоминать. Они помнят слишком много. Это опасно.
— Значит, вы услышите президента?
— Именно. — Торп толкнул запечатанный конверт через стойку. — Окажите мне услугу, Дональд. Обзвоните клуб — бильярдные, библиотеку и прочее — и постарайтесь разыскать Эдвардса. Когда найдете, передайте ему вот это.
Дональд положил конверт за стойку.
— Да, конечно. А может, оставить в его ячейке у портье?
— Нет, я хочу, чтобы вы вручили это ему лично. И до того, как он уйдет отсюда. Можете даже позвонить ему в номер. Не исключено, что он сейчас переодевается к ужину. Но моего имени не упоминайте, хорошо?
Торп заговорщически подмигнул. Дональд как бы с пониманием подмигнул в ответ, хотя явно был немного в замешательстве.
Легким движением пальцев Торп отправил через стойку десятку. Дональд ловко подхватил ее и сунул в карман.
— Время не ждет, — несколько патетически произнес Торп, слезая с высокого стула. — Вы, конечно, знакомы с творчеством Элиота. «Время нынешнее и прошедшее — оба существуют в будущем, а будущее заключено в прошлом». Так вот, Дональд, это будущее не за горами. Могучая волна будущего, которая началась, как легкая рябь, сорок лет назад, скоро смоет нас с лица земли. Я даже могу назвать вам точную дату — четвертое июля. Вот увидите. И запомните, кто вам это сказал.
— Хорошо, мистер Торп. Приятно провести вам вечер.
— Боюсь, у меня на сегодня другие планы.
* * *
Торп выглянул из окна такси. Автомобили еле ползли по Парк-авеню. Впереди была большая пробка. Полицейские на лошадях гарцевали по обе стороны улицы ближе к тротуарам. Начался легкий дождь. На левой стороне Парк-авеню, между Шестьдесят шестой и Семьдесят седьмой улицами, как раз напротив штаба Седьмого полка, несколько сот демонстрантов, отгороженные полицейским кордоном, выкрикивали лозунги.
— Что тут происходит, черт возьми? — спросил таксист.
— Здесь будет выступать президент.
— Боже! Что же вы мне раньше не сказали? А перед кем?
— Передо мной. А я опаздываю. Я пойду пешком.
Он заплатил, вышел из такси и пошел по запруженной машинами улице. Возле входа в Штаб машины были припаркованы в два-три ряда. Демонстранты напротив размахивали антиядерными лозунгами и пели песню шестидесятых годов:
Скажи, мой друг,
Мне много раз,
Что скоро уж не будет нас,
Что смерть придет…
Торп злорадно ухмыльнулся:
— Считайте, что она уже пришла, ублюдки.
Он прошествовал сквозь шпалеры полицейских и подошел к Штабу. Подняв голову, он осмотрел столетнее здание, построенное из кирпича и гранита. Раньше вечера в честь ветеранов УСС проводились, как правило, в «Уолдорф-Астории», но с ростом международной напряженности они были перенесены сюда, что должно было демонстрировать воинственность нации. В небо упирались грозные башни, а на окружающих смотрели угрюмые бойницы. Однако в целом создавалось впечатление чего-то искусственного, как от парадной формы почетного караула: сидит хорошо, а для боя неудобно.
Торп поднялся по лестнице и вошел в здание через массивные двустворчатые дубовые двери.
Стены вестибюля были обиты сплошными деревянными панелями и украшены монументальными портретами известных полководцев. С высоченных потолков свисали выцветшие и обожженные полковые знамена. Огромные напольные канделябры были настоящим антиквариатом. Вообще, все выглядело очень аристократично. «Университетский клуб» значительно поблек в глазах Питера.
Припозднившиеся гости спешили мимо Торпа, а вокруг стояли десятки агентов секретной службы в темных костюмах. Пиджаки у многих были по-старомодному непомерной длины, наверняка под ними прятались автоматы «узи» или короткоствольные помповые ружья.
Полицейский указал Торпу направо, и он пристроился в хвост очереди, ожидавшей проверки на металлодетекторе. Наконец Питер прошел через рамку под пристальными взглядами людей из секретной службы.
За детекторами открывался широкий, украшенный флагами коридор, от которого в обе стороны отходили красивые залы, соединенные в анфиладу. В гардеробе Торп сдал свой плащ. Затем прошел в один из залов с обильно накрытыми столами, где уже убирали аперитивы. Торп нашел нетронутый мартини и выпил.
— Плохой тон — опаздывать к президенту, Питер.
Торп обернулся и увидел подходящего к нему Николасв Уэста.
— Было бы хуже прийти раньше и к тому же трезвым.
— Ты только что приехал? — спросил Уэст.
— Да, а ты?
— Я застрял в аэропорту, — ответил Николас. Питер предложил:
— Слушай, а почему бы нам не смыться отсюда? Я знаю превосходный стриптиз на Сорок шестой Западной. Там наверху есть симпатичный бордельчик.
Уэст попытался засмеяться, но щеки у него зарделись. Торп внимательно рассматривал приятеля. Даже в вечернем костюме и черном галстуке он ухитрялся выглядеть так, будто был в своем всегдашнем твидовом мятом пиджаке. Ему шел сорок второй год, но на вид Торп не дал бы ему и тридцати. Он преподавал историю в Вашингтонском университете, когда в 1967 году Ричард Хэлмс, тогдашний директор ЦРУ, поручил ему и еще нескольким молодым историкам работу по составлению всеобъемлющей истории УСС и ЦРУ. Это секретное задание превратилось в бесконечный проект, руководителем которого и был назначен Уэст.
Торп взял еще один мартини с подноса и сделал глоток.
— Ну, как книга, Ник?
Уэст пожал плечами:
— Постоянно появляются какие-нибудь новые данные, и все приходится переписывать заново.
Торп кивнул.
— Да, такие сведения могут доставлять немало неприятностей. Вы нашли издателя?
— Два тома уже в печати, — улыбнулся Уэст.
— А как насчет продажи?
— Сто процентов. Отпечатано по десять экземпляров каждого тома, и набор уничтожен. Конечно, один экземпляр пошел директору, еще один — в мой отдел. — Взглянув на Торпа, Уэст добавил: — Дальнейшее распределение копий уже само по себе секретно.
— Может, пришлешь мне экземплярчик?
— А ты достанешь разрешение директора?
— Конечно. Какие именно два тома вышли из печати?
— Период УСС, с сорок второго по сорок пятый годы, и два года, предшествовавших образованию ЦРУ в сорок седьмом. — Он огляделся и увидел, что никого, кроме официантов, в гостиной не осталось. — Ну что, пойдем?
— Не торопись. — Торп допил мартини и повернулся к Уэсту. — Я все же хотел бы кое-что из этого увидеть. Могу подсоединить твой компьютер к своему.
Уэст внимательно посмотрел на него.
— Если тебе это действительно необходимо и у тебя будет соответствующее разрешение, я покажу тебе все, что захочешь.
Торп покачал головой.
— Нет, такие вещи лучше делать чисто по-дружески.
— Я подумаю об этом.
— Отлично. — Торп закурил и присел на краешек длинного стола. Он знал, что Уэст начинает нервничать из-за опоздания, поэтому вести с ним дело становилось легче.
Торп пригляделся к этому бесцветному человеку. Характер работы Уэста и его природное любопытство сделали его одной из самых осведомленных фигур в ЦРУ. Кто-то сказал, что если бы появилась возможность выбирать объект допроса — президент, директор ЦРУ или Николас Уэст, — они остановились бы на Уэсте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Вам не следовало заходить в эту комнату.
Кэтрин не ответила. Она продолжала спускаться нарочито медленно.
— Существование этой комнаты — секрет. Государственная тайна. Разве мистер Торп вам не говорил об этом?
Кэтрин снова ничего не сказала. Она дошла до балкона и повернулась к Еве. Та стояла, возвышаясь над американкой почти на голову. Кэтрин непроизвольно приняла оборонительную позу. Судя по всему, Ева поняла это. По ее тонким губам пробежало подобие улыбки. Голосом учителя, выговаривающего нашкодившему ученику, она сказала:
— В моей стране вас расстреляли бы за шпионаж.
— Сейчас мы не в вашей, а в моей стране.
Ева, казалось, на секунду задумалась:
— Да. Но я обязана доложить.
— Делайте, черт возьми, все, что вам угодно. — Кэтрин быстро прошла мимо польки в свою спальню. Она закрыла дверь, посмотрела в глазок и очень близко от себя увидела лицо экономки, уставившейся на дверь спальни. Немного подумав, Кэтрин с силой щелкнула задвижкой.
Кэтрин села на краешек кровати. Она была в ярости. Как ее унизили! Никогда больше она не будет заниматься любовью в этой квартире. А лучше всего, если ноги ее больше здесь не будет. Взгляд Кэтрин остановился на бутылке «Принцесса Гави», стоящей на ночном столике. Она зубами вытащила пробку, налила вино в бокал с тонкой ножкой и залпом осушила его, затем опустилась в шезлонг и закрыла глаза. Нужно все обдумать. Нет, пожалуй, не приходить сюда вообще — это уж слишком. В конце концов, Питеру-то она может доверять. Кроме того, ее разбирает любопытство. Ведь намекал же ей О'Брайен, что находит самого Питера и то, чем он занимается, немного странным.
Нет, ко всему этому должен быть ключ. Главный ключ, открывающий все двери, все замки, все сейфы. А там, внутри, — тайны и шифры, останки людей и скандалы. Создается такое впечатление, что об этом ключе известно всем: О'Брайену, Питеру, Джеймсу Аллертону, сестре Энн, ее жениху Николасу Уэсту… О нем известно ее отцу, известно полковнику Карбури. Эта тайна похожа на семейный секрет, о котором взрослые ничего не говорят детям, но те все равно на эмоциональном уровне ощущают факт его существования. Сегодня вечером будет семейный совет, и сегодня маленькая Кейт обо всем узнает.
15
Питер Торп вошел в бар, расположенный на втором этаже «Университетского клуба», и подошел к стойке.
— Добрый вечер, Дональд.
— Добрый вечер, мистер Торп, — улыбнулся бармен.
— Извините за случившееся.
— Что вы, нет проблем.
— Помню, я смотрел на себя вон в то зеркало… И вдруг почувствовал, что меня подхватило страшным ураганом… Правда, другие посетители этого урагана не заметили.
Бармен рассмеялся:
— Что будете пить?
— Только минеральную.
Бармен опять рассмеялся и налил в стакан «Перье». Торп подтянул к себе «Таймс» и пробежал глазами по заголовкам.
— Боже мой, сколько убийств в этом городе! Ужасно.
— Да. Но в большинстве случаев и убийцы, и жертвы — знакомые люди. Вы знали это? Кстати, в основном это всякие «банджос» и «бонгос».
— «Банджос» и «бонгос»?
Дональд усмехнулся, протирая стакан.
— Ага. — Он взглянул на помощника официанта, убирающего грязную посуду. У того была явно латиноамериканская внешность. — Черномазые и пуэрториканцы. «Банджос» и «бонгос». — Он подмигнул.
Торп улыбнулся в ответ.
— У вас, Дональд, богатый словарный запас. Ваше здоровье. — Он поднял свой стакан. — Кстати, нет ли у вас каких-либо данных в отношении человека по имени Карбури? Должен был остановиться здесь, но…
Дональд быстро провел пальцем по стопке карточек.
— Нет, нету.
— Англичанин. Пожилой, высокий, худощавый, с усами.
— А, Эдвардс. Частенько заходит сюда.
— Он здесь примерно со среды?
— Да, да. Эдвардс. — Он снова просмотрел карточки. — Номер 403. Был здесь десять-пятнадцать минут назад. Выпил и ушел.
— На нем был смокинг?
Дональд почесал в затылке.
— Нет… Нет, он был в твидовом пиджаке. — Судя по всему, Дональд только что заметил на Торпе вечерний костюм.
— Идете на вечеринку, мистер Торп?
Питер свернул газету.
— Дональд, вы когда-нибудь слышали об УСС?
Бармен отрицательно покачал головой.
— Вторая мировая война, — подсказал Торп.
В глазах Дональда была пустота.
— А о КГБ? О МИ-6? — спросил Питер.
— КГБ… А, конечно, русские шпионы. МИ-6.. Что-то знакомое.
— А СС?
— Да, знаю, это нацисты.
Торп улыбнулся:
— Никогда не задумывались?
— О чем?
— Ну, о жизни. О героях и предателях. О добре и зле, о закатившейся славе, о жертвах, о долге, о чести, о своей стране, о памяти человеческой… Память не всегда добра, Дональд.
Этот поворот в разговоре Дональду не понравился.
— Да-а.
— Сегодня вечер в честь ветеранов УСС. Управления стратегических служб, предшественника ЦРУ. — Торп показал на первую полосу газеты. — Вот туда и собираюсь. Там они будут вспоминать. Они помнят слишком много. Это опасно.
— Значит, вы услышите президента?
— Именно. — Торп толкнул запечатанный конверт через стойку. — Окажите мне услугу, Дональд. Обзвоните клуб — бильярдные, библиотеку и прочее — и постарайтесь разыскать Эдвардса. Когда найдете, передайте ему вот это.
Дональд положил конверт за стойку.
— Да, конечно. А может, оставить в его ячейке у портье?
— Нет, я хочу, чтобы вы вручили это ему лично. И до того, как он уйдет отсюда. Можете даже позвонить ему в номер. Не исключено, что он сейчас переодевается к ужину. Но моего имени не упоминайте, хорошо?
Торп заговорщически подмигнул. Дональд как бы с пониманием подмигнул в ответ, хотя явно был немного в замешательстве.
Легким движением пальцев Торп отправил через стойку десятку. Дональд ловко подхватил ее и сунул в карман.
— Время не ждет, — несколько патетически произнес Торп, слезая с высокого стула. — Вы, конечно, знакомы с творчеством Элиота. «Время нынешнее и прошедшее — оба существуют в будущем, а будущее заключено в прошлом». Так вот, Дональд, это будущее не за горами. Могучая волна будущего, которая началась, как легкая рябь, сорок лет назад, скоро смоет нас с лица земли. Я даже могу назвать вам точную дату — четвертое июля. Вот увидите. И запомните, кто вам это сказал.
— Хорошо, мистер Торп. Приятно провести вам вечер.
— Боюсь, у меня на сегодня другие планы.
* * *
Торп выглянул из окна такси. Автомобили еле ползли по Парк-авеню. Впереди была большая пробка. Полицейские на лошадях гарцевали по обе стороны улицы ближе к тротуарам. Начался легкий дождь. На левой стороне Парк-авеню, между Шестьдесят шестой и Семьдесят седьмой улицами, как раз напротив штаба Седьмого полка, несколько сот демонстрантов, отгороженные полицейским кордоном, выкрикивали лозунги.
— Что тут происходит, черт возьми? — спросил таксист.
— Здесь будет выступать президент.
— Боже! Что же вы мне раньше не сказали? А перед кем?
— Передо мной. А я опаздываю. Я пойду пешком.
Он заплатил, вышел из такси и пошел по запруженной машинами улице. Возле входа в Штаб машины были припаркованы в два-три ряда. Демонстранты напротив размахивали антиядерными лозунгами и пели песню шестидесятых годов:
Скажи, мой друг,
Мне много раз,
Что скоро уж не будет нас,
Что смерть придет…
Торп злорадно ухмыльнулся:
— Считайте, что она уже пришла, ублюдки.
Он прошествовал сквозь шпалеры полицейских и подошел к Штабу. Подняв голову, он осмотрел столетнее здание, построенное из кирпича и гранита. Раньше вечера в честь ветеранов УСС проводились, как правило, в «Уолдорф-Астории», но с ростом международной напряженности они были перенесены сюда, что должно было демонстрировать воинственность нации. В небо упирались грозные башни, а на окружающих смотрели угрюмые бойницы. Однако в целом создавалось впечатление чего-то искусственного, как от парадной формы почетного караула: сидит хорошо, а для боя неудобно.
Торп поднялся по лестнице и вошел в здание через массивные двустворчатые дубовые двери.
Стены вестибюля были обиты сплошными деревянными панелями и украшены монументальными портретами известных полководцев. С высоченных потолков свисали выцветшие и обожженные полковые знамена. Огромные напольные канделябры были настоящим антиквариатом. Вообще, все выглядело очень аристократично. «Университетский клуб» значительно поблек в глазах Питера.
Припозднившиеся гости спешили мимо Торпа, а вокруг стояли десятки агентов секретной службы в темных костюмах. Пиджаки у многих были по-старомодному непомерной длины, наверняка под ними прятались автоматы «узи» или короткоствольные помповые ружья.
Полицейский указал Торпу направо, и он пристроился в хвост очереди, ожидавшей проверки на металлодетекторе. Наконец Питер прошел через рамку под пристальными взглядами людей из секретной службы.
За детекторами открывался широкий, украшенный флагами коридор, от которого в обе стороны отходили красивые залы, соединенные в анфиладу. В гардеробе Торп сдал свой плащ. Затем прошел в один из залов с обильно накрытыми столами, где уже убирали аперитивы. Торп нашел нетронутый мартини и выпил.
— Плохой тон — опаздывать к президенту, Питер.
Торп обернулся и увидел подходящего к нему Николасв Уэста.
— Было бы хуже прийти раньше и к тому же трезвым.
— Ты только что приехал? — спросил Уэст.
— Да, а ты?
— Я застрял в аэропорту, — ответил Николас. Питер предложил:
— Слушай, а почему бы нам не смыться отсюда? Я знаю превосходный стриптиз на Сорок шестой Западной. Там наверху есть симпатичный бордельчик.
Уэст попытался засмеяться, но щеки у него зарделись. Торп внимательно рассматривал приятеля. Даже в вечернем костюме и черном галстуке он ухитрялся выглядеть так, будто был в своем всегдашнем твидовом мятом пиджаке. Ему шел сорок второй год, но на вид Торп не дал бы ему и тридцати. Он преподавал историю в Вашингтонском университете, когда в 1967 году Ричард Хэлмс, тогдашний директор ЦРУ, поручил ему и еще нескольким молодым историкам работу по составлению всеобъемлющей истории УСС и ЦРУ. Это секретное задание превратилось в бесконечный проект, руководителем которого и был назначен Уэст.
Торп взял еще один мартини с подноса и сделал глоток.
— Ну, как книга, Ник?
Уэст пожал плечами:
— Постоянно появляются какие-нибудь новые данные, и все приходится переписывать заново.
Торп кивнул.
— Да, такие сведения могут доставлять немало неприятностей. Вы нашли издателя?
— Два тома уже в печати, — улыбнулся Уэст.
— А как насчет продажи?
— Сто процентов. Отпечатано по десять экземпляров каждого тома, и набор уничтожен. Конечно, один экземпляр пошел директору, еще один — в мой отдел. — Взглянув на Торпа, Уэст добавил: — Дальнейшее распределение копий уже само по себе секретно.
— Может, пришлешь мне экземплярчик?
— А ты достанешь разрешение директора?
— Конечно. Какие именно два тома вышли из печати?
— Период УСС, с сорок второго по сорок пятый годы, и два года, предшествовавших образованию ЦРУ в сорок седьмом. — Он огляделся и увидел, что никого, кроме официантов, в гостиной не осталось. — Ну что, пойдем?
— Не торопись. — Торп допил мартини и повернулся к Уэсту. — Я все же хотел бы кое-что из этого увидеть. Могу подсоединить твой компьютер к своему.
Уэст внимательно посмотрел на него.
— Если тебе это действительно необходимо и у тебя будет соответствующее разрешение, я покажу тебе все, что захочешь.
Торп покачал головой.
— Нет, такие вещи лучше делать чисто по-дружески.
— Я подумаю об этом.
— Отлично. — Торп закурил и присел на краешек длинного стола. Он знал, что Уэст начинает нервничать из-за опоздания, поэтому вести с ним дело становилось легче.
Торп пригляделся к этому бесцветному человеку. Характер работы Уэста и его природное любопытство сделали его одной из самых осведомленных фигур в ЦРУ. Кто-то сказал, что если бы появилась возможность выбирать объект допроса — президент, директор ЦРУ или Николас Уэст, — они остановились бы на Уэсте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83