Ну что, все еще хочешь заполучить мою манжету?
Абрамс кивнул. Торп изобразил на лице разочарование:
— Как же я потом объясню Кэтрин, почему ты оказался в больнице? — Он приближался к Тони.
Абрамс отступил к двери.
Правую руку Абрамс держал за спиной, на дверной ручке. Торп усмехнулся и сделал быстрый выпад вперед, намереваясь нанести Тони удар. Неожиданно Тони ухватился за ручку и второй рукой. Торп разгадал его задумку, но было поздно: Абрамс оторвал ноги от пола и нанес ими мощный удар в грудь Торпу. Тот отлетел на кровать, а с нее свалился на пол. Абрамс знал, что удар не был сокрушительным, и быстро подступил к поверженному Торпу, остановившись недалеко от него. Торп встал. В руке у него оказался длинный и тонкий черный нож. Он заговорил, переводя дыхание:
— Это эбеновое дерево… Его не обнаружат ни металлодетектор, ни рентгеновские лучи. Но этим можно свободно проткнуть твое сердце. Хочешь попробовать?
Глаза Абрамса обежали комнату и остановились на тяжелой настольной лампе. Торп покачал головой.
— Не надо. Смотри! — Он вытянул руку с ножом и немного засучил рукав пиджака. — Пятна нет. У служителя в туалете был бензол, храни Господь его испанскую душу. Военный истеблишмент очень заботится о том, как выглядит.
Абрамс не сводил глаз с ножа. Торп опустил его и сунул в специальный шов в своих брюках.
— Ну что, мир?
Абрамс кивнул. Торп похлопал по шву, куда спрятал нож, и сказал:
— Пойдем. Я куплю тебе что-нибудь выпить, да и сам не откажусь. — Он надел ботинки.
Взяв свои плащи, они вышли в коридор. Пока они ждали лифта, Торп закурил и заговорил как бы сам с собой:
— Полицейские все время ищут мотивы и улики, вроде, например, манжеты. В нашем деле все по-другому. Нам не обязательно знать имя преступника, это бесполезно. Нам нужно знать имя того, кто его нанял. Мы не стремимся завести дело на убийцу. Мы обычно сталкиваемся с тем, что мотивы убийства или похищения вполне логичны… с нашей точки зрения. Так что мы не говорим о законности. Полиция оперирует понятиями преступления и наказания, а мы — греха и возмездия.
Абрамс ничего не сказал. Торп продолжал:
— Закон о национальной безопасности, принятый в 1947 году, не дает нам права арестовывать и наказывать. Это якобы должно сдерживать нас. Глупая идея. Что же делать с людьми, которых мы не можем арестовать и предать суду?
Абрамс закурил.
— По идее, — не умолкал Торп, — мы должны передавать дела этих людей ФБР, а потом наблюдать за тем, как федеральный прокурор мучается с ними, заставляя адвоката выуживать всю информацию, имеющую отношение к национальной безопасности. Но мы не идем по этому пути.
Подошел лифт. Торп жестом пригласил Абрамса войти. Тот покачал головой. Торп пожал плечами и зашел один. Двери лифта закрылись, а Абрамс остался ждать следующего лифта. Он размышлял: «Если именно Торп убил Карбури, то почему он это сделал?» Абрамс был уверен, что Торп из тех, кто и глазом не моргнет, убивая, и назовет это обычной работой, даже не задумываясь о причинах, побудивших отдать такой приказ. Торп убьет также любого, кто встанет на его пути, кто хоть в малейшей степени будет угрожать его, Питера Торпа, благополучию. Что же это было: официально санкционированное убийство или простое преступление?
Абрамс встретился с Торпом на втором этаже, и Питер повел его в обшитый дубом холл.
— Вы когда-нибудь слышали о специальном отделе по расследованию убийств? — спросил он Абрамса.
Тот подошел к стойке бара, ничего не ответив. Торп встал рядом, поставив одну ногу на металлическую перекладину внизу.
— Так вот, это — группа нью-йоркских полицейских, которые собираются вместе только тогда, когда обнаруживается, что убийство было официально санкционировано. По случайному совпадению все эти полицейские прошли специальную подготовку на одной ферме в Вирджинии. Вы следите за моей мыслью? В общем, не стоит бегать и повсюду об этом рассказывать, потому что можно случайно постучаться не в ту дверь.
Подошел бармен Дональд:
— Привет, мистер Торп. Вечеринка закончилась?
— Точно.
— Как выглядел президент?
— Шикарно. Посмотрите одиннадцатичасовой выпуск новостей. Дональд, нам нужно выпить. Налейте мне «Столичной», и себе тоже, а моему другу — виски.
— Вам виски с чем? — спросил Дональд у Абрамса.
— Со стаканом.
Дональд отошел. Закурив, Торп заметил:
— У меня что-то неладно с желудком.
— Наверное, из-за рыбы.
— Вы мужик нормальный, Абрамс, — улыбнулся Торп. Некоторое время они молчали, затем Торп спросил: — Ну, и что вы думаете об этих стариках, пришедших на вечер?
Абрамс сдержанно ответил:
— Достаточно безобидные. Любят поболтать о политике и о власти, хотя уже давно не имеют отношения ни к тому, ни к другому.
— Я раньше тоже так считал. В действительности они еще при деле. Я их использую в своей работе.
Абрамс подумал: а вот О'Брайен заявил бы, что он, в свою очередь, использует Торпа.
— И в чем же заключается ваша работа?
— Нечто, связанное с внутренней агентурой. Какой у вас рост, Абрамс?
— Шесть футов и два дюйма.
Торп улыбнулся:
— Вы мне нравитесь. Извините за то, что я наговорил вам за ужином.
— Ничего. — Абрамс пригляделся к Торпу. Когда Торп оскорблял его, Абрамс понимал, что лично ему ничего не угрожает. Теперь же он осознавал, что находится в большой опасности.
Дональд принес выпивку. Торп поднял свой стакан:
— Смерть врагам нашей родины!
— Шалом, — отозвался Тони. Оба замолчали.
Бармен перегнулся через стойку и тихо сказал Торпу:
— Ваше послание дошло до того человека. — Торп кивнул и подмигнул. Дональд сказал уже громче: — Знаете, я подумал о том, о чем вы говорили… насчет четвертого июля…
— Отлично. Нам нужен хороший бармен в поместье на Лонг-Айленде. Вы готовы помочь?
Дональд немного смутился:
— Да… Конечно.
Торп обернулся к Абрамсу:
— Сможете сохранить это в тайне? Я собираюсь предложить Кейт выйти за меня замуж. Свадьбу планирую на четвертое июля.
— Поздравляю.
— Спасибо, — с отсутствующим видом ответил Торп.
Абрамс огляделся. Все как и должно быть в клубе: лампы с зелеными абажурами, на стенах картины с изображением лошадей, а в углу возле бара — группа мужчин. Абрамс поднялся и застегнул пальто.
— Пора идти.
Торп взял его за руку.
— Вы говорили с кем-нибудь об этом деле за пределами фирмы?
Абрамс подумал, что прозвучавший вопрос был как раз из тех, после которых стреляют в голову. Он вырвался из цепких рук Торпа и направился к двери. Торп последовал за ним. Они спустились по лестнице, и Абрамс зашел в телефонную будку. Он вышел из нее через несколько минут.
— Позвонили в полицию? — спросил Торп.
— А следовало бы, между прочим, — сказал Абрамс, — хотя бы для того, чтобы порадовать О'Брайена.
Они вышли на улицу и остановились под серым навесом. Дождь продолжал шуметь в темноте.
Торп снова заговорил:
— Вы собираетесь переночевать в городе?
— Возможно.
— А сейчас возвращаетесь в Штаб?
— Только если то же самое сделаете и вы.
Швейцар остановил проезжавшее мимо такси, и они оба сели. Торп достал из кармана две длинные сигары в деревянных цилиндрах.
— Рамон Аллонес. Из Гаваны. Свернуты вручную. Мне их привез канадский бизнесмен, работающий на меня. — Он протянул одну сигару Абрамсу. — Русская водка и кубинские сигары. Интересно, что бы сказали по этому поводу люди из Отдела внутренней безопасности?
Абрамс, рассматривая сигару, проговорил:
— Мой дядя Берни сказал бы «штик».
— Штык?
— «Штик». На идиш это означает что-то вроде «выпендреж». Это относится и к вашей кепке, и к золотой данхилловской зажигалке.
В глазах Торпа промелькнула обеспокоенность:
— Да нет, это просто проявление изысканного вкуса.
— «Штик».
— Похоже, идиш мне не нравится. — Он закурил и протянул зажигалку Абрамсу.
Абрамс покачал головой:
— Нет, я, пожалуй, сохраню ее для какого-нибудь знаменательного случая. — Он сунул сигару в карман и спросил: — А почему вы не предложили заглянуть в клубный сейф?
— Что? Ах да, дневник… Боже! — Торп наклонился было к шоферу, но Абрамс потянул его за плечо обратно.
— Не стоит тратить понапрасну время.
— По крайней мере, надо сыграть по правилам. Нам придется сказать О'Брайену, что мы проверили сейф.
— Вы, Торп, небрежны. Не обращаете внимания на детали. Если уж собираетесь создать видимость игры по правилам, то хотя бы старайтесь помнить, что следует делать и говорить.
Торп кивнул.
— Я недооценил вас. Приношу свои извинения. — Он стряхнул пепел на пол.
— Скажите, дневник хоть стоил того? — спросил Абрамс.
— Стоил чего? — Торп на секунду задумался. — Поверьте мне, это дело государственной важности. Карбури хотел передать чрезвычайно ценные материалы кучке любителей, кое-кто из которых к тому же требует повышенного внимания с точки зрения безопасности. И нам никак не удавалось отговорить его от этого.
— Он мертв?
— Нет, конечно, нет. С ним все в порядке.
Абрамс кивнул. «Значит, мертв».
— Голова у вас от всего этого не пошла кругом? Может, лучше было бы остаться дома? — спросил Торп.
— Нет, это был прекрасный вечер.
— А ночь только начинается. И впереди еще много приключений, — улыбнулся Торп.
Абрамс закурил.
— Не сомневайтесь.
Абрамс откинулся на спинку сиденья. «О мужчинах, — подумал он, — можно судить по их окружению, чего нельзя сказать о женщинах, судя по их любовникам».
21
Кэтрин Кимберли озабоченно посмотрела на дверь в дальнем углу «Полковничьей гостиной». Комнату пересек Николас Уэст с двумя коньячными бокалами в руках.
— Пожалуйста. И успокойся, ради Бога.
Кэтрин пригубила коньяк. Окна гостиной, расположенной на первом этаже Штаба, выходили на Парк-авеню. В гостиной было душно и шумно. Комната была заполнена мужчинами, женщинами и табачным дымом. На длинном боковом столике выстроилась шеренга бокалов с послеобеденными коктейлями. В гостиной стояла темная ореховая мебель во французском стиле, стены отделаны дубовыми панелями, на полу лежал толстый ковер кремового цвета с восточным орнаментом. На стене над облицованным мрамором камином висел большой портрет Джорджа Вашингтона кисти Рембрандта Пила. Противоположную стену украшал портрет короля Георга IV, который, как отметила Кэтрин, собрал на своей стороне гостиной всех находившихся в ней британцев.
Один из них, Марк Пемброук, приближался сейчас к ней. Кэтрин не видела его со времени майской вечеринки у ван Дорнов. До нее доходили неясные слухи относительно связи между Пемброуком и женой Гренвила, Джоан, но здесь, видимо, больше была виновата Джоан, чем Марк.
Пемброук поздоровался с Кэтрин и Уэстом.
— Есть какие-нибудь новости о Карбури?
Кэтрин отрицательно покачала головой. Она не очень доверяла Марку, но О'Брайен однажды намекнул ей, что с Пемброуком можно говорить о делах, разумеется, в пределах разумного. У Марка был доступ к архивам, и его связывали с Арнольдом довольно тесные отношения.
Пемброук тоже кивнул головой:
— Все это довольно странно.
Кэтрин знала, что Марк живет и работает в Нью-Йорке уже достаточно долго. У него был офис в «Бритиш билдинг» в Рокфеллеровском центре, недалеко от здания, в котором располагалась фирма Кэтрин. Вывеска на офисе гласила: «Британские технологии», но ни Кэтрин, ни кто-либо другой не знали, на кого в действительности работает Пемброук. Она помнила, что видела тогда по дороге к ван Дорну очертания наплечной кобуры под пиджаком Марка.
— А где Питер? — спросил Пемброук.
— Ушел, но скоро вернется, — ответила Кэтрин.
— Мне нужно с ним поговорить.
— Я ему передам.
Марка Пемброука связывали какие-то деловые отношения с Питером Торпом. Кэтрин подумала, что Марк чем-то напоминает ей Питера, но это сходство не внушало ей доверия или особой симпатии к англичанину. Марк Пемброук принадлежал к тому типу, который вызывает интерес у женщин и отчуждение у мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Абрамс кивнул. Торп изобразил на лице разочарование:
— Как же я потом объясню Кэтрин, почему ты оказался в больнице? — Он приближался к Тони.
Абрамс отступил к двери.
Правую руку Абрамс держал за спиной, на дверной ручке. Торп усмехнулся и сделал быстрый выпад вперед, намереваясь нанести Тони удар. Неожиданно Тони ухватился за ручку и второй рукой. Торп разгадал его задумку, но было поздно: Абрамс оторвал ноги от пола и нанес ими мощный удар в грудь Торпу. Тот отлетел на кровать, а с нее свалился на пол. Абрамс знал, что удар не был сокрушительным, и быстро подступил к поверженному Торпу, остановившись недалеко от него. Торп встал. В руке у него оказался длинный и тонкий черный нож. Он заговорил, переводя дыхание:
— Это эбеновое дерево… Его не обнаружат ни металлодетектор, ни рентгеновские лучи. Но этим можно свободно проткнуть твое сердце. Хочешь попробовать?
Глаза Абрамса обежали комнату и остановились на тяжелой настольной лампе. Торп покачал головой.
— Не надо. Смотри! — Он вытянул руку с ножом и немного засучил рукав пиджака. — Пятна нет. У служителя в туалете был бензол, храни Господь его испанскую душу. Военный истеблишмент очень заботится о том, как выглядит.
Абрамс не сводил глаз с ножа. Торп опустил его и сунул в специальный шов в своих брюках.
— Ну что, мир?
Абрамс кивнул. Торп похлопал по шву, куда спрятал нож, и сказал:
— Пойдем. Я куплю тебе что-нибудь выпить, да и сам не откажусь. — Он надел ботинки.
Взяв свои плащи, они вышли в коридор. Пока они ждали лифта, Торп закурил и заговорил как бы сам с собой:
— Полицейские все время ищут мотивы и улики, вроде, например, манжеты. В нашем деле все по-другому. Нам не обязательно знать имя преступника, это бесполезно. Нам нужно знать имя того, кто его нанял. Мы не стремимся завести дело на убийцу. Мы обычно сталкиваемся с тем, что мотивы убийства или похищения вполне логичны… с нашей точки зрения. Так что мы не говорим о законности. Полиция оперирует понятиями преступления и наказания, а мы — греха и возмездия.
Абрамс ничего не сказал. Торп продолжал:
— Закон о национальной безопасности, принятый в 1947 году, не дает нам права арестовывать и наказывать. Это якобы должно сдерживать нас. Глупая идея. Что же делать с людьми, которых мы не можем арестовать и предать суду?
Абрамс закурил.
— По идее, — не умолкал Торп, — мы должны передавать дела этих людей ФБР, а потом наблюдать за тем, как федеральный прокурор мучается с ними, заставляя адвоката выуживать всю информацию, имеющую отношение к национальной безопасности. Но мы не идем по этому пути.
Подошел лифт. Торп жестом пригласил Абрамса войти. Тот покачал головой. Торп пожал плечами и зашел один. Двери лифта закрылись, а Абрамс остался ждать следующего лифта. Он размышлял: «Если именно Торп убил Карбури, то почему он это сделал?» Абрамс был уверен, что Торп из тех, кто и глазом не моргнет, убивая, и назовет это обычной работой, даже не задумываясь о причинах, побудивших отдать такой приказ. Торп убьет также любого, кто встанет на его пути, кто хоть в малейшей степени будет угрожать его, Питера Торпа, благополучию. Что же это было: официально санкционированное убийство или простое преступление?
Абрамс встретился с Торпом на втором этаже, и Питер повел его в обшитый дубом холл.
— Вы когда-нибудь слышали о специальном отделе по расследованию убийств? — спросил он Абрамса.
Тот подошел к стойке бара, ничего не ответив. Торп встал рядом, поставив одну ногу на металлическую перекладину внизу.
— Так вот, это — группа нью-йоркских полицейских, которые собираются вместе только тогда, когда обнаруживается, что убийство было официально санкционировано. По случайному совпадению все эти полицейские прошли специальную подготовку на одной ферме в Вирджинии. Вы следите за моей мыслью? В общем, не стоит бегать и повсюду об этом рассказывать, потому что можно случайно постучаться не в ту дверь.
Подошел бармен Дональд:
— Привет, мистер Торп. Вечеринка закончилась?
— Точно.
— Как выглядел президент?
— Шикарно. Посмотрите одиннадцатичасовой выпуск новостей. Дональд, нам нужно выпить. Налейте мне «Столичной», и себе тоже, а моему другу — виски.
— Вам виски с чем? — спросил Дональд у Абрамса.
— Со стаканом.
Дональд отошел. Закурив, Торп заметил:
— У меня что-то неладно с желудком.
— Наверное, из-за рыбы.
— Вы мужик нормальный, Абрамс, — улыбнулся Торп. Некоторое время они молчали, затем Торп спросил: — Ну, и что вы думаете об этих стариках, пришедших на вечер?
Абрамс сдержанно ответил:
— Достаточно безобидные. Любят поболтать о политике и о власти, хотя уже давно не имеют отношения ни к тому, ни к другому.
— Я раньше тоже так считал. В действительности они еще при деле. Я их использую в своей работе.
Абрамс подумал: а вот О'Брайен заявил бы, что он, в свою очередь, использует Торпа.
— И в чем же заключается ваша работа?
— Нечто, связанное с внутренней агентурой. Какой у вас рост, Абрамс?
— Шесть футов и два дюйма.
Торп улыбнулся:
— Вы мне нравитесь. Извините за то, что я наговорил вам за ужином.
— Ничего. — Абрамс пригляделся к Торпу. Когда Торп оскорблял его, Абрамс понимал, что лично ему ничего не угрожает. Теперь же он осознавал, что находится в большой опасности.
Дональд принес выпивку. Торп поднял свой стакан:
— Смерть врагам нашей родины!
— Шалом, — отозвался Тони. Оба замолчали.
Бармен перегнулся через стойку и тихо сказал Торпу:
— Ваше послание дошло до того человека. — Торп кивнул и подмигнул. Дональд сказал уже громче: — Знаете, я подумал о том, о чем вы говорили… насчет четвертого июля…
— Отлично. Нам нужен хороший бармен в поместье на Лонг-Айленде. Вы готовы помочь?
Дональд немного смутился:
— Да… Конечно.
Торп обернулся к Абрамсу:
— Сможете сохранить это в тайне? Я собираюсь предложить Кейт выйти за меня замуж. Свадьбу планирую на четвертое июля.
— Поздравляю.
— Спасибо, — с отсутствующим видом ответил Торп.
Абрамс огляделся. Все как и должно быть в клубе: лампы с зелеными абажурами, на стенах картины с изображением лошадей, а в углу возле бара — группа мужчин. Абрамс поднялся и застегнул пальто.
— Пора идти.
Торп взял его за руку.
— Вы говорили с кем-нибудь об этом деле за пределами фирмы?
Абрамс подумал, что прозвучавший вопрос был как раз из тех, после которых стреляют в голову. Он вырвался из цепких рук Торпа и направился к двери. Торп последовал за ним. Они спустились по лестнице, и Абрамс зашел в телефонную будку. Он вышел из нее через несколько минут.
— Позвонили в полицию? — спросил Торп.
— А следовало бы, между прочим, — сказал Абрамс, — хотя бы для того, чтобы порадовать О'Брайена.
Они вышли на улицу и остановились под серым навесом. Дождь продолжал шуметь в темноте.
Торп снова заговорил:
— Вы собираетесь переночевать в городе?
— Возможно.
— А сейчас возвращаетесь в Штаб?
— Только если то же самое сделаете и вы.
Швейцар остановил проезжавшее мимо такси, и они оба сели. Торп достал из кармана две длинные сигары в деревянных цилиндрах.
— Рамон Аллонес. Из Гаваны. Свернуты вручную. Мне их привез канадский бизнесмен, работающий на меня. — Он протянул одну сигару Абрамсу. — Русская водка и кубинские сигары. Интересно, что бы сказали по этому поводу люди из Отдела внутренней безопасности?
Абрамс, рассматривая сигару, проговорил:
— Мой дядя Берни сказал бы «штик».
— Штык?
— «Штик». На идиш это означает что-то вроде «выпендреж». Это относится и к вашей кепке, и к золотой данхилловской зажигалке.
В глазах Торпа промелькнула обеспокоенность:
— Да нет, это просто проявление изысканного вкуса.
— «Штик».
— Похоже, идиш мне не нравится. — Он закурил и протянул зажигалку Абрамсу.
Абрамс покачал головой:
— Нет, я, пожалуй, сохраню ее для какого-нибудь знаменательного случая. — Он сунул сигару в карман и спросил: — А почему вы не предложили заглянуть в клубный сейф?
— Что? Ах да, дневник… Боже! — Торп наклонился было к шоферу, но Абрамс потянул его за плечо обратно.
— Не стоит тратить понапрасну время.
— По крайней мере, надо сыграть по правилам. Нам придется сказать О'Брайену, что мы проверили сейф.
— Вы, Торп, небрежны. Не обращаете внимания на детали. Если уж собираетесь создать видимость игры по правилам, то хотя бы старайтесь помнить, что следует делать и говорить.
Торп кивнул.
— Я недооценил вас. Приношу свои извинения. — Он стряхнул пепел на пол.
— Скажите, дневник хоть стоил того? — спросил Абрамс.
— Стоил чего? — Торп на секунду задумался. — Поверьте мне, это дело государственной важности. Карбури хотел передать чрезвычайно ценные материалы кучке любителей, кое-кто из которых к тому же требует повышенного внимания с точки зрения безопасности. И нам никак не удавалось отговорить его от этого.
— Он мертв?
— Нет, конечно, нет. С ним все в порядке.
Абрамс кивнул. «Значит, мертв».
— Голова у вас от всего этого не пошла кругом? Может, лучше было бы остаться дома? — спросил Торп.
— Нет, это был прекрасный вечер.
— А ночь только начинается. И впереди еще много приключений, — улыбнулся Торп.
Абрамс закурил.
— Не сомневайтесь.
Абрамс откинулся на спинку сиденья. «О мужчинах, — подумал он, — можно судить по их окружению, чего нельзя сказать о женщинах, судя по их любовникам».
21
Кэтрин Кимберли озабоченно посмотрела на дверь в дальнем углу «Полковничьей гостиной». Комнату пересек Николас Уэст с двумя коньячными бокалами в руках.
— Пожалуйста. И успокойся, ради Бога.
Кэтрин пригубила коньяк. Окна гостиной, расположенной на первом этаже Штаба, выходили на Парк-авеню. В гостиной было душно и шумно. Комната была заполнена мужчинами, женщинами и табачным дымом. На длинном боковом столике выстроилась шеренга бокалов с послеобеденными коктейлями. В гостиной стояла темная ореховая мебель во французском стиле, стены отделаны дубовыми панелями, на полу лежал толстый ковер кремового цвета с восточным орнаментом. На стене над облицованным мрамором камином висел большой портрет Джорджа Вашингтона кисти Рембрандта Пила. Противоположную стену украшал портрет короля Георга IV, который, как отметила Кэтрин, собрал на своей стороне гостиной всех находившихся в ней британцев.
Один из них, Марк Пемброук, приближался сейчас к ней. Кэтрин не видела его со времени майской вечеринки у ван Дорнов. До нее доходили неясные слухи относительно связи между Пемброуком и женой Гренвила, Джоан, но здесь, видимо, больше была виновата Джоан, чем Марк.
Пемброук поздоровался с Кэтрин и Уэстом.
— Есть какие-нибудь новости о Карбури?
Кэтрин отрицательно покачала головой. Она не очень доверяла Марку, но О'Брайен однажды намекнул ей, что с Пемброуком можно говорить о делах, разумеется, в пределах разумного. У Марка был доступ к архивам, и его связывали с Арнольдом довольно тесные отношения.
Пемброук тоже кивнул головой:
— Все это довольно странно.
Кэтрин знала, что Марк живет и работает в Нью-Йорке уже достаточно долго. У него был офис в «Бритиш билдинг» в Рокфеллеровском центре, недалеко от здания, в котором располагалась фирма Кэтрин. Вывеска на офисе гласила: «Британские технологии», но ни Кэтрин, ни кто-либо другой не знали, на кого в действительности работает Пемброук. Она помнила, что видела тогда по дороге к ван Дорну очертания наплечной кобуры под пиджаком Марка.
— А где Питер? — спросил Пемброук.
— Ушел, но скоро вернется, — ответила Кэтрин.
— Мне нужно с ним поговорить.
— Я ему передам.
Марка Пемброука связывали какие-то деловые отношения с Питером Торпом. Кэтрин подумала, что Марк чем-то напоминает ей Питера, но это сходство не внушало ей доверия или особой симпатии к англичанину. Марк Пемброук принадлежал к тому типу, который вызывает интерес у женщин и отчуждение у мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83