Слуга, нашедший его в одной из кладовок дома Элинор Уингэйт, был моим человеком. Леди Уингэйт искренне поверила в подлинность записей. В подлинность дневника поверили почти все, кто его видел.
— Но… Кого же вы назвали? Вы назвали настоящее имя «Талбота»?
О'Брайен потер подбородок:
— Как же я назову его? Ведь если бы я знал его имя, то давно бы уже уничтожил предателя. В записях содержатся лишь некоторые намеки. Но если «Талбот» читает сейчас дневник, то чувствует себя очень неуютно. Он догадается, что существуют фотокопии документа, и он наверняка проявит себя в погоне за ними.
У Кэтрин вдруг вырвалось:
— Элинор Уингэйт в опасности!
На лицо О'Брайена легла тень.
— Она мертва. Бромптон-Холл сожжен.
Кэтрин пронзила О'Брайена взглядом:
— Вы знали, что так случится…
— Я отправил одного друга присмотреть за ней и ее племянником. Что же касается Карбури… Он знал, что документ поддельный. Но он все сделал правильно. Он как бы случайно оказался в Бромптон-Холле именно в тот день, когда был обнаружен дневник, и именно он порекомендовал леди Уингэйт написать тебе письмо. Он прекрасно осознавал опасность мероприятия по доставке дневника в Америку. Однако, судя по всему, до конца противостоять этой опасности не сумел.
— Я попыталась прикрыть его.
— Да. Но либо он, либо Элинор сказали кому-то о дневнике. Поэтому полковник мертв.
— Я говорила об этом Питеру.
— Я знаю.
Кэтрин надолго замолчала, затем произнесла:
— Питер мог доложить о дневнике по своим каналам.
— Возможно. И даже очень вероятно, что он так и сделал. Это полезно для выманивания зверя из норы.
— Но погибли люди…
— Что ж, это придает всему мероприятию дополнительную правдоподобность. — О'Брайен посмотрел на Кэтрин. — Я всегда говорил тебе, что наше дело сопряжено с опасностью. Думаю, в ближайшее время эта опасность возрастет. Тебе бы нужно носить с собой пистолет.
Кэтрин кивнула. Она догадывалась, что внутри этой организации, вроде бы занятой любительским шпионажем, оставалось место для насильственных действий. Мандат на них эти ветераны получили еще в УСС, а прошедшие сорок лет не разубедили их в праве силовых методов на существование.
— Я беспокоюсь за Энн, — сказала она О'Брайену.
— Ты беспокойся о себе. Энн лучше тебя представляет реальную опасность, которая ее подстерегает.
— И за Ника. — Она вдруг подумала о нем с таким же замиранием сердца, с каким думают о ребенке, играющем на дороге среди машин.
— Нику опасность угрожает с нескольких сторон. Я нанял для него частных охранников.
Кэтрин посмотрела на О'Брайена. С самого начала их совместной работы у нее было какое-то полудетское ощущение, что он переиграет любого. Но тогда… Тогда выходит, что именно О'Брайен и мог быть самым страшным «Талботом», какого только она в состоянии была себе вообразить.
22
Абрамс и Торп вошли в «Полковничью гостиную». С необычной для него любезностью, Питер принес от бара коньяк для Тони и с улыбкой поднял свой бокал:
— За правду.
Абрамс пить не стал.
Патрик О'Брайен и Кэтрин подошли к мужчинам.
— Нашли что-нибудь в клубе? — спросил О'Брайен.
— Карбури, без сомнения, переоделся для ужина. Мы спросили кое-кого, но никто не видел, как он покидал клуб. Я заставил управляющего проверить сейф. Там ничего не было. Ничего примечательного не нашли мы и в номере.
О'Брайен повернулся к Абрамсу:
— Вы связались со своими друзьями в полиции?
— Да. Я сказал им, что речь может идти о деле государственной важности. Они свяжутся с ФБР. Но им нужна дополнительная информация.
О'Брайен кивнул:
— Сообщите им все, что им потребуется. Но фирму в это дело не впутывайте.
Подошел Николас Уэст, и впятером они поговорили еще несколько минут, затем О'Брайен сделал знак Джеймсу Аллертону, и тот, покинув поздравлявших его знакомых, направился к ним. Он наклонился и поцеловал Кэтрин.
— Ты, как всегда, очаровательна. — Аллертон обернулся к Торпу: — Ты не ревнуешь, Питер?
— Не больше, чем обычно, Джеймс.
Аллертон, казалось, не заметил колкости и взял под руку Уэста.
— Николас, я так рад, что вы сегодня здесь. А Энн с вами? Или она все еще в Берне?
— Нет, сэр… В Мюнхене.
Аллертон взглянул на О'Брайена.
— Патрик, мы как будто вернулись во времена молодости, не так ли? Этот старый Штаб, эти знакомые лица, эти забытые мелодии. Берн… Думая о нем, сразу вспоминаешь Аллена Даллеса.
Уэст откашлялся:
— Понимаете, ее перевели в Мюнхен.
Аллертон лучезарно улыбнулся.
— Берн. Престижное место. Центр событий. В те годы это было наше окно в Европу.
— Джеймс, мы тут хотели обсудить… — перебил Аллертона О'Брайен.
— Сегодня никаких дел. Я так хочу. Дела оставим на завтра. — Он улыбнулся Кэтрин. — Ну что, молодая леди, когда ты сделаешь меня дедушкой?
Кэтрин натянуто улыбнулась:
— Мистер Аллертон, позвольте представить вам…
Но Аллертон продолжал:
— Я имею в виду, когда мой непутевый сынок женится на тебе? — Он обернулся в Уэсту. — А вы? Чего вы ждете? Завтра же отправляйтесь в Берн и женитесь на сестре этой девушки.
— Позвольте представить вам Тони Абрамса. Он работает в нашей фирме, — сказала наконец Кэтрин.
Абрамс ощутил сухое, костлявое рукопожатие.
— Рад познакомиться, сэр. — Тони почувствовал себя, словно был шестнадцатилетним юношей на обряде конфирмации. — Позвольте поздравить вас с медалью. Вы хорошо говорили.
Аллертон, судя по всему, обратил внимание на постное лицо О'Брайена.
— Это серьезно? — О'Брайен кивнул. — Тогда пойдемте. Дальше по коридору есть свободная комната. Извините нас, мистер Абрамс. Может, вы выпьете чего-нибудь?
— Спасибо.
— Не уходите далеко, — шепнула Кэтрин, проходя мимо Тони и дотрагиваясь до его рукава.
Абрамс проводил Аллертона, О'Брайена, Торпа, Уэста и Кэтрин. Они пробирались к выходу из гостиной.
— Да, сэр, сегодня отличный вечер, — пробурчал Тони себе под нос. Он подошел к бару, выплеснул переданный ему Торпом коньяк в напольную пепельницу и налил себе полный бокал желтоватой «Стреги», крепкой итальянской виноградной водки. Он резко выдохнул и залпом проглотил полбокала. Тони почувствовал, как на глаза у него наворачиваются слезы, а в желудке все загорелось огнем. «Mamma mia…»
Он пошел по гостиной, узнавая лица, знакомые по газетным полосам, телевизионному экрану или по книгам. В одном из кресел сидела Клэр Бут Льюс, окруженная поклонниками. Актер Стерлинг Хейден, который, по словам О'Брайена, работал в УСС в отделе у ван Дорна, беседовал с четой ван Дорнов и Гренвилами. Джоан Гренвил заметила Абрамса и улыбнулась ему. Клаудии нигде не было видно.
Тони покинул гостиную и подошел к телефону-автомату в вестибюле. Мелаллодетектор убрали, сотрудников секретной службы уже не было, и люди передвигались более свободно, без той скованности, какая возникает в присутствии вооруженных людей. Абрамс позвонил в 19-й полицейский участок и попросил связать его с капитаном Спинелли.
— Есть что-нибудь новенькое?
— Большой переполох. К делу подключилось ФБР. О чем все же, черт возьми, идет речь, Абрамс?
— Этот человек исчез. Вот и все, что я могу сказать.
— Ну и дела! А что там за шум? Ты где?
— В квартале от вас. Пью коктейли с Артуром Голдбергом, Биллом Кейси и Клэр Бут Льюс.
— Да, по твоему голосу чувствуется, что ты набрался… А-а, да ты в этом Штабе. Тебе туда что-нибудь сообщили? Президент еще там?
— Президент уехал. Из нового я узнал только, что Карбури направлялся сюда.
— А при чем здесь государственная безопасность?
Абрамс обратил внимание, что позади него стоит человек, видимо, тоже собиравшийся позвонить, а чуть поодаль — еще какие-то люди, поэтому он заговорил на итальянском, хотя знал язык не очень хорошо.
Спинелли сразу же оборвал Абрамса:
— У тебя ужасный итальянский. Лучше подъезжай-ка сюда и подпиши заявление о пропаже человека.
Абрамс проигнорировал замечание и продолжал по-итальянски:
— Нет, я этого делать не буду.
Спинелли в свою очередь проигнорировал слова Абрамса.
— Вы там с этим парнем — как его, с Торпом — что-нибудь трогали в комнате?
— Нет. Послушай, Торп из конторы.
— Конторы? А-а, этой самой конторы! Ты уверен?
— Да.
— Так что это за дело?
— Дрянное. Поработайте по Торпу. Нужно выяснить, с кем он встречался в последние дни. Кстати, будь поосторожнее.
— Хорошо. Спасибо…
— Ты одним спасибо не отделаешься. Мне нужна информация. — Абрамс повесил трубку и вернулся в гостиную.
Там его уже разыскивал О'Брайен. Он жестом подозвал Тони к дивану и предложил сесть.
— Кэтрин говорит с Аллертоном, Питером и Ником. Давайте и мы поговорим с вами.
— Хорошо.
— Как вам вечер?
— Мне понравилось. Спасибо мисс Кимберли, что пригласила меня. Уже за полночь… Думаю, мне нужно идти.
О'Брайен, казалось, не слышал Тони. Он продолжил:
— Кэтрин о вас очень высокого мнения.
— Обо мне или моей работе?
— Скажу честно, при вашей должности трудно восхищаться вашей работой, — улыбнулся О'Брайен. — Вы здесь с кем-нибудь говорили?
— Нет, но у меня возникло впечатление, что генералу Доновану удалось собрать в УСС целую армию ярких индивидуальностей. У Гитлера таких людей явно не было. — Абрамс закурил. — Жаль, что в ЦРУ таких талантов тоже нет.
О'Брайен кивнул.
— В военное время к этой работе можно было привлечь миллионеров, звезд, гениев в разных областях знаний и культуры… Но в мирное время… Кто пойдет в мирное время на скромную зарплату в разведку? В КГБ, напротив, и платят очень хорошо, и обеспечивают своих сотрудников привилегиями, которых не имеют рядовые советские граждане. Думаю, что если бы кто-то задался целью сопоставить уровни образования и интеллектуального развития в КГБ и ЦРУ, то американцы наверняка оказались бы на втором месте. К сожалению, нужно смотреть реальности в лицо.
— Это все равно что сравнивать наши любительские команды с их так называемыми спортсменами-любителями.
— Хорошая мысль, — хмыкнул О'Брайен. Он обвел гостиную взглядом. — Вы не отказались от мысли о визите в Глен-Коув в свете того, что узнали сегодня?
— Я ведь сказал, что поеду туда.
— Хорошо. В понедельник, День поминовения, в четыре часа пополудни вы посетите офис адвокатской фирмы «Эдвардс и Стайлер». Там вам все расскажет один из моих друзей. Оттуда вместе с представителями фирмы «Эдвардс и Стайлер» вы отправитесь к русским. Вы должны оказаться на месте около семи вечера. К этому времени вечеринка у ван Дорна будет в полном разгаре.
— Что именно я должен делать в усадьбе у русских?
— Вам все объяснят в тот же день. — Абрамс прямо посмотрел на О'Брайена, и тот ответил на незаданный вопрос: — Даже если вас там поймают, они вас не убьют. Это русская территория, но это не Россия. Конечно, будет лучше, если вас не смогут поймать.
— Тогда еще вопрос, — сказал Абрамс. — Раз русские задумали, как вы намекнули, нечто настолько ужасное, что это нечто поставит под вопрос не только мои экзамены, но и жизнь всех нас, тогда зачем им заниматься жалкой тяжбой?
— Вы же работали полицейским. Попробуйте сами ответить на свой вопрос.
— Чтобы внешне все выглядело так, будто ничего сверхъестественного у них на уме нет?
— Правильно. Если они оставят выходки ван Дорна или мэра Париоли без ответа, это может показаться весьма подозрительным. А нам их маскировочные действия предоставляют возможность заглянуть в их логово.
— Хорошо. А как я представлюсь? В качестве кого буду выступать? Меня снабдят какими-то бумагами?
— Я еще ни разу не послал на задание ни одного из своих людей, не предоставив ему хорошей «крыши», — сказал О'Брайен. Неожиданно он в присущей ему манере резко сменил тему разговора: — Я хотел бы, чтобы эту ночь вы провели в нашем доме в городе. Утром за вами заедет Кэтрин и отвезет вас в офис. Там вы поможете ей в работе с некоторыми архивными материалами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83