— Возьмем этого твоего пилота из Пуэрто-Рико, Саймона. Он думал, что у них есть что-то против него, что может потянуть на сорок лет в Ливенворте. Возможно, такая же история с О'Райаном и Ингерсолом. Кстати, ЦРУ направило нам всю имеющуюся на них информацию.
— Между прочим, где Саймон? Что с ним?
— Наслаждается жизнью, проживает сейчас в номере отеля «Уотергейт» за счет любимого Пентагона. Ему персонально устроили церемонию награждения, и не где-нибудь, а в Овальном кабинете, вручили кучу медалей и чек на внушительную сумму.
— Мне казалось, что в эти дни президент совсем не показывается...
— Ты прослушал, это была личная встреча, ограниченный круг присутствующих, никаких фотографий, никакой прессы, всего пять минут.
— Как же Саймон, черт побери, объяснил свое... скажем так, затянувшееся отсутствие? Столько лет!
— Как мне сказали, довольно ловко. Достаточно туманно для людей, которым на самом деле и не нужны были его объяснения. Документы о его увольнении были отправлены ему в малонаселенный район Австралии и где-то затерялись. И он, как настоящий эмигрант, скитался все эти годы по разным странам, перебиваясь случайной летной работой. Никто и не пожелал выяснить какие-нибудь подробности.
— Но это никому не нужный Саймон, — заметил Хоторн, — а не влиятельный адвокат из списка "А" Белого дома или высокоуважаемый аналитик ЦРУ. Ингерсола и О'Райана нельзя мерить одной меркой с Саймоном.
— Возможно, они одного поля ягоды, просто уровень разный. — В трубке послышались звуки электрического звонка. — Подожди, Тай, там кто-то звонит в дверь, а в ванной.
Наступила тишина.
Капитан Генри Стивенс так и не вернулся к телефону.
Глава 26
— Мы уезжаем! — крикнула Бажарат, открыв дверь спальни и расталкивая спящего глубоким сном Николо. — Вставай и собирай вещи, быстро!
Юноша оторвал голову от подушки и принялся протирать глаза, щурясь от яркого полуденного солнца, светившего в окно.
— Прошлой ночью я чуть не предстал перед Господом, но, к счастью, остался жив. Дай мне поспать.
— Вставай, пожалуйста, и делай то, что я говорю. Я заказала машину, она прибудет через десять минут.
— Почему? Я так устал, и у меня все болит.
— Честно говоря, я опасаюсь, что тысяча долларов могла и не заткнуть рот шоферу, хотя я пообещала ему еще денег.
— Куда мы едем?
— Я все устроила, так что не волнуйся. Поторопись! Мне надо сделать еще один звонок. — Бажарат поспешила назад в гостиную и набрала номер, который очень хорошо запомнила.
— Назовите себя, — произнес незнакомый голос, — и изложите свое дело.
— Вы не тот человек, с кем я разговаривала раньше, — ответила Бажарат.
— Произошли изменения...
— Что-то уж слишком много изменений, — угрожающе заметила Бажарат.
— Они были сделаны к лучшему, и, если вы именно та, кто должен звонить сюда, вам они будут только на пользу.
— Почему я должна быть уверена в этом... Как я вообще могу быть в чем-то уверена? В Европе такого бардака не допустили бы, а в долине Бекаа вас бы уже всех казнили?
— "Скорпиона-2" и «Скорпиона-3» больше нет в живых, так ведь? Разве их не казнили, Кровавая девочка?
— Не пытайтесь играть со мной в детские игры, синьор, — произнесла Бажарат ледяным тоном.
— И вы со мной, леди... Вам нужны доказательства? Хорошо, согласен. Я вхожу в специальную группу и знаю каждый шаг, который предпринимается с целью поймать вас. Среди участников охоты капитан Генри Стивенс, руководитель военно-морской разведки. Он работает вместе с отставным офицером военно-морской разведки коммандером Хоторном.
— Хоторн? Вы знаете этого...
— Совершенно верно, и они выследили вас в местечке под названием Чизпик-Бич. Каждого члена нашей специальной группы уведомили об этом по секретным факсам. Однако капитан Стивенс уже больше никого не выследит.
Он мертв, и рано или поздно его тело найдут в густых кустах позади его гаража. Если это произойдет, то вы прочитаете об этом в дневных газетах. Сообщение может даже появиться в вечерних новостях, если только они не скроют это.
— Я удовлетворена, синьор, — произнесла Бажарат уже более мягким тоном.
— Так быстро? Судя по тому, что я читал и слышал о вас, на вас это не похоже.
— Я получила свое доказательство.
— Мое слово?
— Нет, имя.
— Стивенс?
— Нет.
— Хоторн?
— Этого мне достаточно, «Скорпион-1». Мне нужно оборудование. Время неумолимо приближается.
— Если оно меньше танка, то вы его получите.
— Оно небольшое, но довольно сложное. Я могу получить оборудование, которое доставят из долины Бекаа через Лондон или Париж, но я не доверяю нашим специалистам. В двух случаях из пяти оно оказывается непригодным. Рисковать я не могу.
— И мои единомышленники не могут рисковать, а они повсюду в этом городе. Так что вам нужно?
— У меня есть с собой детальные чертежи...
— Передайте их мне, — оборвал ее «Скорпион-1».
— Каким образом?
— Подозреваю, что вы не скажете мне, где находитесь.
— Конечно, нет. Я оставлю чертежи у портье в каком-нибудь отеле по моему выбору, а потом сразу позвоню вам.
— На чье имя вы их оставите?
— Выбирайте сами.
— Раклин.
— Что-то вы очень быстро выбрали.
— Он был лейтенантом, попал в плен во Вьетнаме и погиб. Он думал так же, как и я, возмущался нашим уходом из Сайгона, ненавидел этих гомиков из Вашингтона, которые отказались поставлять нам оружие.
— Очень хорошо, пусть будет Раклин. Позвонить вам по этому номеру?
— Я буду здесь еще несколько часов, а потом мне придется вернуться в офис на совещание... которое, кстати, собирается по вашему поводу, Кровавая девочка.
— Какое очаровательное прозвище, такое трогательное и вместе с тем такое зловещее. Я позвоню вам... скажем, в течение получаса. — Бажарат положила трубку и крикнула:
— Николо!
— Генри! — крикнул Тайрел в трубку. — Где ты, черт возьми?
— Что-то случилось? — спросил Пул.
— Не знаю, — ответил Тайрел, прищурился и потряс головой. — Генри всегда легко обо всем забывал, переключаясь на что-то новое. Возможно, ему доставили секретный отчет и он решил сразу прочитать его, забыв про телефон. Ладно, я позвоню ему позже, в любом случае он вряд ли узнал что-нибудь новое. — Хоторн положил трубку и посмотрел на лейтенанта. — Давай заканчивай с этой повязкой и дуй в госдепартамент. Хочу быстрее начать, мне не терпится познакомиться со скорбящими родными О'Райана и Ингерсола.
— Ты все равно никуда не уйдешь, пока я не принесу тебе одежду и документы. Могу я попросить вас, сэр, спокойно полежать и отдохнуть до этого времени? Я прошел курс медицинской помощи в боевых условиях и на самом деле считаю, коммандер, что...
— Заткнись, Джексон, и заканчивай с этой чертовой повязкой!
Позвонив «Скорпиону-1» и продиктовав название отеля, Бажарат оставила конверт со смертоносными чертежами у портье «Карийона». На конверте имелась пометка: «Для мистера Раклипа. При доставке с курьером проверить печати».
— Какой ужас! — прошептал Николо, когда их багаж начали грузить в лимузин. — Моя голова еще не вернулась в нормальное состояние. Я ведь обещал позвонить Эйнджел из нового отеля, но теперь уже опоздал!
— У нас нет времени на подобную чепуху, — сказала Бажарат, направляясь к громадному белому автомобилю.
— Ты должна его найти! — воскликнул портовый мальчишка, хватая ее за плечо. — Ты будешь уважать и меня и ее!
— Да как ты смеешь так говорить со мной?
— Послушай, синьора, я пережил вместе с тобой ужасные вещи и убил человека, который собирался "убить меня... Но это ты втянула мейя в свой сумасшедший мир, где я встретил девушку, которая мне очень понравилась. Ты меня не остановишь. Хотя я и молод, мне по разным причинам приходилось иметь дело со многими женщинами. Но эта девушка — совсем другое!
— По-итальянски твоя речь звучит лучше, чем по-английски... Конечно, позвони своей подружке из лимузина, если обещал.
Сев в машину, Николо сразу схватился за телефон, но в этот момент пожилой темнокожий шофер повернулся к Бажарат:
— Диспетчер сказал, что вы сами назовете мне адрес, мадам.
— Подождите, пожалуйста, минутку. — Она погладила Николо по щеке. — Говори потише, — сказала Бажарат по-итальянски, — потому что мне нужно объясниться с шофером.
— Тогда я подожду, пока ты закончишь с ним, потому что я могу закричать от радости.
— Если ты подождешь еще немножко, скажем полчаса, то сможешь орать от радости во все горло.
— Что?
— По дороге к новому месту жительства нам нужно... мне нужно сделать остановку. Тебе не придётся сопровождать меня, так что ты будешь один в машине по крайней мере двадцать минут.
— Тогда я подожду. Как ты думаешь, водитель не будет возражать, если я попрошу его поднять перегородку?
— А почему он должен возражать? — Бажарат замолчала и, прищурившись, уперлась в Николо холодным взглядом. — Уверена, что водитель не понимает итальянского. А ведь ты говоришь со своей актрисой только на итальянском. Или нет?
— Понимаешь, она раскусила меня перед отъездом в Калифорнию. Она знает, что я понимаю английский. Эйнджел сказала, что поняла это по моим глазам, когда мы разговаривали с другими людьми... по тому, как у меня в глазах появлялись искорки смеха, когда кто-то говорил что-нибудь смешное.
— И ты признался, что говоришь по-английски?
— По телефону мы все время говорили по-английски, но что в этом плохого?
— Все считают, что ты не знаешь английского!
— Ошибаешься, Каби. Это знал и журналист из Палм-Бич.
— Он не в счет, потому что...
— Что?
— Не бери в голову!
— Так какой же адрес, мадам? — вмешался шофер, заметив, что в разговоре пассажиров, говоривших по-итальянски, наступила пауза.
— Да, вот он. — Бажарат открыла сумочку и вытащила измятый клочок бумаги, на котором по-арабски были написаны закодированные слова вперемешку с цифрами. Расшифровав запись по памяти, она прочитала шоферу название улицы и номер дома в Силвер-Спринг, штат Мэриленд. — Вы знаете, где это? — спросила она.
— Найду, мадам, — ответил водитель, — это не проблема.
— Поднимите, пожалуйста, перегородку.
— Пожалуйста, мадам.
— А эта твоя Эйнджел рассказывает кому-нибудь о тебе? — сердито спросила Бажарат.
— Я не знаю, Каби.
— Все актрисы тщеславны и пытаются привлечь к себе внимание публики.
— Анджелина не такая.
— Ты же видел фотографии в газетах, все эти светские сплетни...
— Это было ужасно — то, что они писали.
— А почему, как ты думаешь, все это попало в газеты?
— Потому что она знаменитость, и мы это прекрасно понимаем. — Это все она сама подстроила! Ей нужна была публичная шумиха, вот и все, что Эйнджел от тебя требовалось.
— Я не верю тебе.
— Ты глупый портовый мальчишка, что ты можешь знать о таких вещах? Неужели ты думаешь, что если бы она узнала, кто ты такой на самом деле, то вообще посмотрела бы в твою сторону?
Николо молчал. Наконец, откинув голову назад, он заговорил:
— Ты права, Каби, я ничто и никто. Я слишком далеко зашел, поверив в то, во что мне не следовало верить, потому что все это внимание к моей персоне и великолепная одежда нужны только для той большой игры, которую ты ведешь.
— У тебя вся жизнь впереди, мой дорогой малыш. Считай все это просто опытом, который поможет тебе стать мужчиной... А теперь помолчи, мне надо подумать.
— О чем?
— О женщине, с которой я должна встретиться в Силвер-Спринг.
— Мне тоже надо подумать, — сказал портовый мальчишка из Портичи.
Хоторн облачился в новую одежду с помощью Пула, который завязал ему галстук и оглядел оценивающе.
— Ты знаешь, гражданские люди обычно выглядят плохо, но о тебе этого не скажешь, — заметил Пул.
— Чувствую себя накрахмаленным идиотом, — заявил Тайрел, втягивая шею в воротник рубашки.
— Когда ты в последний раз надевал галстук?
— Когда снял военную форму. — Зазвонил телефон, и Хоторн повернулся к нему, снова болезненно поморщившись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94