— Как все ужасно, как это все ужасно! — воскликнула она, рыдая.
— Я знаю, Филлис, знаю.
— Конечно, знаешь!
Они стояли, обнявшись, понимая друг друга без слов. Двое славных людей, потерявшие близких, нелепость смерти которых была просто непостижима. Прошло несколько минут, и Хоторн мягко отстранил от себя Филлис.
— Тебе принести что-нибудь, Тай? Чай, кофе, виски?
— Нет, спасибо, — отказался Хоторн, — как-нибудь в другой раз.
— Ну как хочешь. Садись, пожалуйста. Уверена, что ты пришел не просто из вежливости, для этого ты слишком занят сейчас.
— Как много тебе известно, Филл?
— Я жена офицера разведки, может быть, не слишком умная, но я составила для себя картину, возможно даже более полную, чем подозревал Генри. Боже мой, он не спал почти четверо суток... И очень беспокоился о тебе, Тай, Ты, должно быть, тоже на пределе.
— Значит, ты знаешь, что мы за кем-то охотимся?
— Разумеется. Она чрезвычайно опасна, как и люди, стоящие за ней.
— Она? Ты знаешь, что это женщина?
— Хэнк сказал мне об этом. Женщина-террористка из долины Бекаа. Сомневаюсь, что он сказал бы мне об этом, если бы не был таким усталым.
— Филлис, — произнес Тайрел, наклоняясь в кресле ближе к вдове и пристально глядя на своего старого друга из посольства в Амстердаме, — я должен задать тебе несколько вопросов о тех днях перед убийством Хэнка. Я понимаю, что сейчас неподходящее время, но другого у нас просто нет...
— Я все прекрасно понимаю. Ты же помнишь, я уже давно варюсь в этом котле.
— Ты здесь одна?
— Сейчас нет. Прилетела моя сестра из Коннектикута, чтобы побыть со мной. Но в данный момент ее жег в доме.
— Я имею в виду — вы с Хэнком жили здесь одни?
— О да, ко со всеми положенными обычными атрибутами. Здесь круглосуточно патрулировали машины с вооруженными охранниками, на работу я с работы Генри отвозил лимузин, да и охранная система такая, что могла бы удивить специалистов по ракетам. Мы были в безопасности, если ты это имеешь в виду.
— Извини меня, но совершенно очевидно, что вы не были в безопасности. Ведь кто-то вошел в дом и убил Генри, когда он разговаривал со мной не телефону.
— Я не знала, что это был ты, но сказала я флотским разведчикам и полиции, что трубка телефона на кухне была снята. И все же ты прав насчет «совершенно очевидно». К нам приходили обычные посыльные и ремонтники, без этого ведь нельзя, иначе даже обычную пиццу не закажешь. Обычно Хэнк звонил патрульным, когда мы ожидали посетителей, но последние месяцы частенько забывал это делать. Это казалось здесь таким неестественным, не то что в Амстердаме. Он называл это паранойей.
— Другими словами, парень в комбинезоне с ящиком для инструментов, или человек в деловом костюме с «дипломатом» в руке, или военный в форме могли не вызвать подозрений, — утвердительно заметил Тай.
— Возможно, и так, — согласилась вдова, — но должна предупредить тебя, что, по словам патрульных, никто не подходил к дому, за исключением мальчишки — разносчика газет.
— А они все время стояли возле дома?
— Нет, конечно, это ведь не стационарная наружная охрана. Как я уже говорила, они патрулировали. Хэнк сам настоял на этом, как из соображений службы, так и из-за соседей.
— Патрулировали?..
— Объезжали квартал, что занимало у них минуту и десять секунд.
— А соображения службы у Хэнка заключались в том, — понимающе кивнул Тайрел, — что стационарная охрана даже в машинах без опознавательных знаков бросается в глаза.
— Машины были без опознавательных знаков, но все равно соседям могло не понравиться, если бы перед домом все время торчали несколько незнакомых машин. Если бы я не была так стара, соседи могли бы подумать, что я открыла тут бордель.
— Ты не старая, Филл, ты очень красивая женщина.
— Ах ты дамский угодник! Я скучала без твоих комплиментов, когда ты ушел из посольства.
— Значит, любой, знакомый с системой охраны, мог быть убийцей Генри. Минута и десять секунд в таком деле превращаются в час и десять минут.
— Ты подозреваешь кого-нибудь из военно-морской разведки?
— Или высокопоставленного военного.
— Поясни, пожалуйста, — потребовала Филлис.
— Не могу, во всяком случае сейчас.
— Но он был моим мужем!
— Тогда я скажу тебе то, что сказал бы твой муж, и буду предельно откровенен с тобой. Есть вещи, в которые я пока не могу тебя посвящать.
— Какая чушь, Тайрел! Я имею право знать! Я заслужила это за двадцать семь лет, сэр!
— Успокойся, Филл. — Тайрел сжал ладони Филлис в своих. — Я делаю именно то, что сделал бы на моем месте Генри. Он был прекрасным аналитиком, возможно, не самым лучшим в оперативной работе, это была не его стихия, но в области предположений и прогнозов мало кто мог сравниться с ним. Я уважал его за это... а еще больше уважал за то, что он женат на тебе.
— Ох, прекрати, подлиза, — сказала Филлис, печально улыбнувшись и забрав свои ладони из рук Хоторна. — Давай свои вопросы.
— На самом деле все сводится к трем вопросам. Когда, как часто и кому он называл мое имя?
— Когда тебя ранили в Мэриленде, он словно с ума сошел, думал, что опять виноват...
— Опять виноват?
— Не будем сейчас об этом, я тебя умоляю, Тай, — тихо попросила Филлис.
— Ингрид?
— Это все очень сложно. Давай не будем, пожалуйста.
— Хорошо. — Хоторн с трудом проглотил слюну, краска прилила к его лицу. — Продолжай.
— Он называл твое имя, может быть, три или четыре раза, требовал, чтобы тебе был обеспечен самый лучший уход, грозился повесить любого, кто не выполнит его распоряжений.
— Кому он это говорил, Филл?
— Я не знаю, кому-то, кто знал о твоей работе. Хэнк требовал от него абсолютно полного и точного отчета.
— А это значит, что отчет получила вся группа, занимавшаяся поисками Кровавой девочки, включая и главную шишку.
— О чем ты говоришь?
— Забудь об этом...
— Я не хочу, чтобы ты так говорил. Когда в Амстердаме ты появлялся с перевязанной рукой или разбитым лицом, люди, которые искренне тревожились за тебя, спрашивали, что случилось, а ты всегда только и отвечал: «Забудьте об этом».
— Извини, пожалуйста. — Тайрел нахмурился и тихонько потряс головой.
— Что ты еще хочешь знать, старый друг? — спросила Филлис.
— Я ни о чем не могу думать. У меня есть схема. Я всегда искал мелкие детали, а Генри в таких случаях говорил мне: «Должна быть схема, вот ее-то тебе и надо искать».
— Генри составлял схемы, а ты в это время все-таки находил необходимые детали. Генри всегда доверял тебе и надеялся на тебя.
— Ладно... А не осталось ли чего-нибудь, что ты не сказала мне, Филл? Неважно, если тебе это может казаться несущественным.
— Ну разве только звонки из Лондона...
— Из Лондона?
— Они начались часов в семь или восемь утра, я отказалась подходить к телефону, и на них отвечала моя сестра.
— Почему?
— Потому что с меня хватит этих звонков! Генри отдал всю свою жизнь этому ужасному делу, и мне не нужны теперь звонки из Лондона, Парижа, Стамбула, Курдистана или с разведывательных кораблей из Средиземного моря. Человек мертв! Оставьте его... и меня в покое!
— Филл, они не знают, что он мертв.
— Ну и что? Я сказала сестре: отправляй всех в штаб ВМС, пусть эти ублюдки сами что-нибудь врут, а я больше не могу.
— А где телефон?
— Генри не разрешил устанавливать телефон в гостиной. Он на веранде... вернее, они, там три телефона разного цвета.
Хоторн поднялся и быстро прошел через стеклянную дверь на веранду. Там в левше углу на столе стояли три телефонных аппарата: бежевый, красный и темно-синий. Он снял трубку красного телефона, нажал кнопку "0" и услышал голос телефониста.
— Говорит коммандер Хоторн, временно исполняющий обязанности помощника капитана Генри Стввенса. Соедините меня с дежурным по управлению военно-морской разведки.
— Соединяю, сэр.
— Красная линия, капитан Огилви, — ответил голос в штаб-квартире военно-морской разведки. — Ваша фамилия Хоторн? Припоминаю.
— И я вашу, капитан. Мне нужно задать вам вопрос.
— По этому телефону отвечу на любой, если смогу...
— Поступали ли какие-нибудь сообщения из Лондона для капитана Генри Стивенса?
— Насколько я знаю — нет, коммандер.
— Меня не устраивает «насколько я знаю», капитан, мне нужен... повторяю, нужен четкий ответ.
— Подождите. — Секунд десять в трубке стояла тишина, потом снова раздался голос Огилви:
— Никаких сообщений из Лондона, коммандер. Да и вообще никаких.
— Благодарю вас, капитан. — Тайрел положил трубку и вернулся в гостиную. — Никаких сообщений для Генри из Лондона не было.
— Сумасшествие какое-то, — сказала Филлкс и подняв голову, посмотрела на Тайрела. — Да они раз шесть звонили.
— Интересно, есть ли канал обратной связи. Ты знаешь, по какому телефону звонили?
— Нет, я же говорила тебе, что отвечала сестра. Она только сказала, что каждый раз звонил какой-то очень официальный и очень возбужденный англичанин. А она каждый раз предлагала ему позвонить в штаб ВМС.
— Но он не звонил, — заметил Хоторн. — Он постоянно звонил только сюда. Почему?.. Что еще говорила сестра?
— Больше ничего, да я и не слушала.
— Где она?
— Поехала в супермаркет за покупкам. Должна вернуться с минуты на минуту. Вообще-то говоря, когда ты пришел, я подумала, что это она. — В этот момент с улицы донесся короткий сигнал автомобильного клаксона. — Наконец-то! Патрульный поможет ей донести покупки.
Процедура знакомства с приехавшей сестрой была короткой и быстрой, патрульный понес сумку с продуктами на кухню, а Тайрел проводил сестру Филлис в гостиную.
— Миссис Толбот... — начал Тайрел.
— Лучше Джоан. Филлис многое рассказала мне в вас. Что случилось?
— Вот это вам и необходимо выяснить. Тот мужчина, что звонил из Лондона. Кем он мог быть, по-вашему?
— Это просто какой-то кошмар, никогда в жизни не чувствовала себя так паршиво — воскликнула Джоан Телбот, и слова словно посыпались из нее, — Этот ужасный мужчина все время требовал Генри, твердил, что это срочно, спрашивал, как можно немедленно связаться с ним. А я вынуждена была отвечать, что мы пытаемся разыскать его, советовала ему звонить в штаб ВМС, а он говорил, что в штабе его нет... Боже мой, человек мертв, а штаб скрывает это, и мне приходится так поступать! Просто отвратительно!
— На это есть свои причины, Джоан, очень веские причины.
— Для того чтобы подвергать мою сестру таким мукам? Почему, вы думаете, она не хочет отвечать на телефонные звонки, да я и не позволяю ей делать этого? Потому что все это время люди звонили Генри, а она была вынуждена отвечать: «Ох, он в душе», или «Ох, он играет в гольф», или «Ох, он на каком-то совещании»... как будто он вот-вот войдет в дом и спросит, что сегодня на обед! Да что же вы за вампиры?
— Прекрати, Джоан, — остановила ее Филлис. — Тай просто выполняет свою работу, отвратительную работу, но он обязан ее выполнять. А теперь ответь •на его вопрос. Кто это звонил?
— Он нес какую-то абракадабру, да я еще плохо понимала из-за его чертова английского акцента.
— Кто он такой, Джоан?
— Он не назвал свое имя, но называл что-то такое на букву "М" и что-то «особое».
— МИ-6? — спросил Хотори. — «Особый отдел»?
— Да, именно так.
— Но почему же, почему? — прошептал Хоторн, и глаза его загорелись любопытством. — Должен быть закрытый канал обратной связи.
— Очередная абракадабра? — поинтересовалась сестра из Коннектикута.
— Очень может быть, — согласился Хоторн. — Здесь только вы можете помочь. По какому телефону он звонил?
— По голубому, всегда по голубому.
— Все ясно, «голубой мальчик». Прямая, постоянно закрытая линия.
— Я начинаю понимать, — добавила Филлис. — Когда Хэнк хотел поговорить с людьми, занимающими аналогичный пост в Европе или на Ближнем Востоке, он всегда пользовался именно этим телефоном.
— Логично. Это глобальная сеть, предназначенная для связи начальников разведывательных служб союзников и их армейских коллег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94