Не говоря ни слова, она в три приема развернула машину и поехала обратно к зданию суда.
И хотя его мошонка разрывалась от боли, Като был готов запеть в полный голос.
Приемная была пуста. Кении нигде не было видно.
Дверь в кабинет Савича была приоткрыта, темноту в нем рассеивала лишь маленькая настольная лампа, отбрасывавшая круг света на письменный стол. Прилизанная голова Савича склонилась над документами. Неестественная прямизна пробора казалась вырезанной скальпелем.
Почувствовав чужое присутствие, он сунул руку под стол, где был спрятан пистолет. Потом поднял голову и посмотрел на своего нежданного гостя.
Его блестящие глаза удивленно расширились, но он быстро овладел собой. Голубизна взгляда вновь стала непроницаемой. Именно таким многие видели его перед тем, как распрощаться со своей жизнью.
— Я услышал лифт, — сказал он, — и решил, что это Кении.
— Разве я похожа на Кении?
Савич улыбнулся, на смуглом лице ярко блеснули белые зубы.
— Твое чувство юмора ничуть не изменилось. Приятно, что смерть на него не повлияла.
Элиза толкнула незапертую дверь и вошла в кабинет:
— Как видишь, я жива.
— Вижу. Прекрасно выглядишь, хотя прическа мне не нравится, да и наряд оставляет желать лучшего.
— Кажется, ты вовсе не удивлен тем, что меня видишь, — сказала она.
— Элиза, я люблю точность. Слухи о твоей смерти были обрывочны и недостоверны. Не то Наполи столкнул тебя с моста, не то ты прыгнула сама после того, как его застрелила. Много несовпадений. — Он поднял ладони. — Откуда я знал, чему можно верить?
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Наконец она сказала:
— Ты не предложил мне присесть.
— Прости. — Он указал ей на стул возле рабочего стола. — Видимо, я слегка потрясен. Выпьешь что-нибудь?
— Нет, спасибо.
Оба вели себя настороженно, никто из них не мог предсказать, чем закончится это неожиданное свидание. Только ей была известна его истинная цель.
— Твой муж до сих пор в трауре? — спросил он.
— Имеешь в виду, знает ли Като, что я жива? Нет.
— Понятно.
— Ничего тебе не понятно. Его улыбка была ослепительна.
— Ты абсолютно права. Думаю, у тебя есть веские причины оставаться мертвой. Сгораю от нетерпения их узнать. Где ты была?
— Последние три дня с Дунканом Хэтчером. Савич замер, потом рассмеялся:
— Прелестно, до чего прелестно. Последний раз, когда мы виделись, я чуть не довел его до помешательства. Высмеял его нежную страсть к тебе. Я думал, она так и останется неутоленной. — Он приподнял бровь. — Теперь вижу, что ошибался. — Он снова расхохотался. — Я прекрасно понимаю, почему он хотел залезть к тебе под юбку. Но, убей бог, не пойму, что в нем нашла ты? Конечно, у него есть определенное природное обаяние. Широкие плечи. Квадратная челюсть. Элиза, но он такой невыносимо правильный, — почти с жалостью сказал он.
Потом в его улыбке проступило что-то плотоядное.
— Точнее, он был правильный. Пока не встретил тебя. Неудивительно, что он повел себя как ненормальный. Он так долго воевал в себе с похотью, а она возьми да одержи победу над его чувством долга. — Он облизал губы, как будто хотел почувствовать вкус поражения Дункана. — Элиза, скажи мне, что чувствует женщина, когда мужчина ради нее предает свои убеждения?
— Дункан ничего ради меня не предавал.
— Брось. С парой литров уверенности в своей правоте ему все же пришлось расстаться.
— Может быть, но только на время. — Она посмотрела на стиснутые на коленях руки. — Ты нужен ему больше, чем я.
Савич оперся руками на стол и нагнулся к ней:
— Не понял?
Она подняла голову и посмотрела на него.
— Он жаждет тебя, Савич. Никто не занимает столько места в его сердце, как ты. В нем больше ни для кого и ни для чего не осталось места. Смысл его жизни в том, чтобы уничтожить тебя: неважно, каким образом.
Он внимательно посмотрел на нее, потом встал и вышел из-за стола.
— Да. Неважно, каким образом. Встань, Элиза.
Она нерешительно встала, пытаясь понять, зачем ему это нужно.
— Думаешь, меня прислал к тебе Дункан? Если бы он знал, что я здесь, он бы меня убил.
— Прости мне мою подозрительность. — Он охлопал ее по бокам, потом задрал кофточку и проверил, не спрятан ли в бюстгальтере микрофон.
Она холодно смотрела, как он ее ощупывает. Савич ослепительно улыбнулся, опустил кофточку и вернулся в свое рабочее кресло.
— Я давно знаю, что Дункан Хэтчер мечтает о моем аресте, как другие мечтают о бабах.
— И теперь у него появился способ этого добиться.
— Да?
— В ту ночь на мосту я убежала от Наполи…
Хотя этим она уже дала ему многое понять, он ждал, когда она договорит.
— Но сначала подглядела, как ты в упор застрелил его.
— А! — Он откинулся в кресле. Смелое признание Элизы, казалось, ничуть его не расстроило.
— Дункан взял мои свидетельские показания за основу. Он едет сюда, чтобы арестовать тебя.
— Неужели?
— Сейчас он угрожает Като возбудить против него дело, если тот и на этот раз тебя отпустит. А потом он поедет сюда.
Не сводя с нее глаз, Савич обдумывал слова Элизы.
— Предупредив меня, ты предаешь Дункана Хэтчера.
— Верно.
— Любовная ссора?
— У нас с Дунканом разные цели. Ему нужен ты.
— А что нужно тебе, сладчайшая Элиза?
— Я пришла предложить тебе сделку.
— Наш разговор с каждой минутой становится все увлекательнее. Я заинтригован. Какую сделку?
— Если я подтвержу свои показания, тебе предъявят обвинение в убийстве.
— Или?
— Или я откажусь от рассказанного Дункану. Скажу, что убила Наполи в целях самозащиты, как и Троттера.
— Тогда Хэтчер не поверил в самозащиту. Сейчас он тем более не поверит.
— Я скажу, что именно поэтому обвинила тебя. Боялась, что он мне не поверит. В любом случае без моих свидетельских показаний Дункан не сможет причинить тебе никакого вреда. У него не останется весомых улик против тебя. Без меня он не сможет тебя поймать.
Савич сидел абсолютно неподвижно, даже глаза, устремленные на нее, перестали мигать. Наконец он сказал:
— Элиза, ты делаешь невозможно щедрое предложение. Мало того, что наживаешь врага в лице своего нового любовника, так еще и рискуешь собой.
— Я согласна рискнуть, если ты примешь мое предложение.
Он испытующе посмотрел на нее, зная, что подобное предложение будет дорого стоить.
— Чего же ты хочешь взамен? Должно быть, это что-то важное для тебя. Без чего ты не можешь жить.
— Да. И ты можешь мне это дать.
— Говори.
Она пристально посмотрела на него:
— Отдай мне Като.
Возвращая судье ключ от «Лексуса», Диди старалась не смотреть ему в глаза. Как будто это могло сгладить впечатление от сцены, свидетельницей которой она стала. В принципе, она была согласна с Дунканом. Но он не имел права так грубо обращаться с судьей. Он перегнул палку. И причиной тому была Элиза Лэрд.
Они посмотрели вслед уехавшему судье и вернулись в ее машину.
— Все прошло так, как мы и планировали, — радостно заметил Дункан, плюхнувшись на пассажирское сиденье.
— Дункан, разве ты не понимаешь, что произошло?
— Теперь мы в два счета поймаем Савича и этого засранца судью.
— Хочешь сказать, для этой цели все средства хороши? И кнут и пряник?
— Пряниками мы их уже кормили. Не сработало.
— Он мог арестовать нас за нападение.
— Мог. Но не арестует, будет спасать свою задницу вместе с репутацией. — Он посмотрел на свои часы. — Хотя Са-вич любит засиживаться в своем кабинете допоздна, надо поторопиться, если мы хотим застать его. Поехали.
— Сейчас?
— Конечно, сейчас. А ты как думала?
— Я думала, ты будешь соблюдать инструкцию! — воскликнула она. — Получишь ордер на арест. Проконсультируешься с начальством. Ты еще помнишь, кто такой капитан Жерар? Уорли? Мы не разбойники. Мы полицейские. Нам нужно прикрытие и…
— Нет, — решительно оборвал он.
Они посмотрели друг на друга. Она первой отвела взгляд и попробовала сменить тактику:
— Дункан, ты утратил чувство реальности. Пожалуйста, остановись и подумай: что ты делаешь?
— Я уже думал. Так долго думал, что уже затошнило. Теперь пора действовать.
— Согласна. Но мы должны действовать обдуманно и законно.
— Отлично, — резко сказал он. — Раз уж это тебя так пугает, я все сделаю сам. Если начнется заварушка…
— Когда начнется заварушка.
— Ладно, когда начнется заварушка, я не хочу, чтобы она тебя задела. Я сам заварил эту кашу, а не ты. Большего от напарника требовать не могу, так что официально освобождаю тебя от всех обязательств передо мной. Можешь уйти с чистой совестью. Но я доведу дело до конца и сделаю это так, как посчитаю нужным.
Он повернулся и взялся за ручку дверцы; она схватила его за рукав:
— Черт тебя подери, Дункан! Ты знаешь, что я не могу оставить тебя один на один с Савичем.
Он коротко улыбнулся в ответ:
— Тогда ладно. Поехали. Ехали молча.
Когда до мастерской Савича остался один квартал, Дункан расстегнул «молнию» на лежавшей у него в ногах спортивной сумке, достал оттуда тяжелый револьвер и сунул его себе за пояс.
Диди удиатенно взглянула на него.
— Где ты его взял?
— Дома, когда зашел переодеться.
— А где твой девятимиллиметровый?
— Этот больше подходит для такого дела.
— То есть?
Но он не ответил. Вместо слов из горла Дункана вырвался сдавленный стон.
Диди проследила за его взглядом.
Возле офиса Савича была припаркована машина, которую он оставил Элизе Лэрд на Леди-Айленде.
Глава 29
— Элиза? — сказал Дункан. Голос его сорвался.
Он повернулся к Диди, словно надеясь, что она ему все объяснит. Но хотя на лице ее было написано «я тебя предупреждала», вслух она этого не произнесла.
В здании было темно. Машин на стоянке не было, но в окне на втором этаже, где располагался кабинет Савича, горел свет. Дункан посмотрел на окно и процедил сквозь зубы:
— Вот сукин сын.
Не успела Диди остановиться, как он распахнул дверцу и выскочил из машины. Она побежала за ним:
— Дункан, подожди! Он не остановился.
— Это ничего не меняет.
— Это меняет все. — Она схватила его за руку, но он вырвался. — Пожалуйста, давай остановимся и все обсудим.
— Я устал от разговоров.
Услышав звук подъезжающей машины, они замолчали и, повернувшись, узнали в водителе секретаря Савича. Дункан побежал ко входу в здание, крикнув Диди:
— Задержи его, прежде чем он предупредит Савича!
— Дункан!
Он не сбавил скорость.
— Черт! — Несколько секунд Диди медлила, потом помчалась к машине Кении. Тот уже нервно давил на кнопки своего мобильного.
— Като? — переспросил Савич. Элиза кивнула.
Его глаза заблестели от удовольствия.
— Хочешь извести мужа, чтобы никто не мешал тебе наслаждаться жизнью со своим красавчиком-детективом?
— Пусть это тебя не заботит. Подумай лучше о ситуации, в которой оказался, — сказала она. — Като не станет помогать тебе во время суда, как он это сделал в прошлый раз. Чтобы защитить свою мантию, он позволит навешать на тебя всех собак. Дункан этого ждет не дождется. Завтра тебе предъявят обвинение в убийстве Наполи. Согласно порядку немедленно доставят в зал суда, где начнут первое слушание. Като отвергнет ходатайство о невиновности. Ты отправишься прямо в изолятор и на свободу уже не выйдешь. До конца жизни.
— Если только ты не опровергнешь своего свидетельства.
— Да. Ты позаботишься о том, чтобы уничтожить Като. Взамен я позабочусь, чтобы никто не узнал о настоящем убийце Наполи.
— Что значит «уничтожить»?
— Я хочу, чтобы он превратился в ноль. Чтобы жизнь, которой он привык наслаждаться, для него закончилась. И мне неважно, как именно ты решишь это сделать, — холодно прибавила она. — Ну что, по рукам?
По-прежнему улыбаясь, Савич поднял из-за стола пистолет, лежавший у него на коленях, и прицелился в Элизу. Сердце у нее подпрыгнуло к горлу.
— Что ты делаешь?
— Опробую еще одну возможность исхода, Элиза. Зачем мне принимать твои условия, если я могу просто убить тебя здесь и сейчас и покончить со всем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
И хотя его мошонка разрывалась от боли, Като был готов запеть в полный голос.
Приемная была пуста. Кении нигде не было видно.
Дверь в кабинет Савича была приоткрыта, темноту в нем рассеивала лишь маленькая настольная лампа, отбрасывавшая круг света на письменный стол. Прилизанная голова Савича склонилась над документами. Неестественная прямизна пробора казалась вырезанной скальпелем.
Почувствовав чужое присутствие, он сунул руку под стол, где был спрятан пистолет. Потом поднял голову и посмотрел на своего нежданного гостя.
Его блестящие глаза удивленно расширились, но он быстро овладел собой. Голубизна взгляда вновь стала непроницаемой. Именно таким многие видели его перед тем, как распрощаться со своей жизнью.
— Я услышал лифт, — сказал он, — и решил, что это Кении.
— Разве я похожа на Кении?
Савич улыбнулся, на смуглом лице ярко блеснули белые зубы.
— Твое чувство юмора ничуть не изменилось. Приятно, что смерть на него не повлияла.
Элиза толкнула незапертую дверь и вошла в кабинет:
— Как видишь, я жива.
— Вижу. Прекрасно выглядишь, хотя прическа мне не нравится, да и наряд оставляет желать лучшего.
— Кажется, ты вовсе не удивлен тем, что меня видишь, — сказала она.
— Элиза, я люблю точность. Слухи о твоей смерти были обрывочны и недостоверны. Не то Наполи столкнул тебя с моста, не то ты прыгнула сама после того, как его застрелила. Много несовпадений. — Он поднял ладони. — Откуда я знал, чему можно верить?
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Наконец она сказала:
— Ты не предложил мне присесть.
— Прости. — Он указал ей на стул возле рабочего стола. — Видимо, я слегка потрясен. Выпьешь что-нибудь?
— Нет, спасибо.
Оба вели себя настороженно, никто из них не мог предсказать, чем закончится это неожиданное свидание. Только ей была известна его истинная цель.
— Твой муж до сих пор в трауре? — спросил он.
— Имеешь в виду, знает ли Като, что я жива? Нет.
— Понятно.
— Ничего тебе не понятно. Его улыбка была ослепительна.
— Ты абсолютно права. Думаю, у тебя есть веские причины оставаться мертвой. Сгораю от нетерпения их узнать. Где ты была?
— Последние три дня с Дунканом Хэтчером. Савич замер, потом рассмеялся:
— Прелестно, до чего прелестно. Последний раз, когда мы виделись, я чуть не довел его до помешательства. Высмеял его нежную страсть к тебе. Я думал, она так и останется неутоленной. — Он приподнял бровь. — Теперь вижу, что ошибался. — Он снова расхохотался. — Я прекрасно понимаю, почему он хотел залезть к тебе под юбку. Но, убей бог, не пойму, что в нем нашла ты? Конечно, у него есть определенное природное обаяние. Широкие плечи. Квадратная челюсть. Элиза, но он такой невыносимо правильный, — почти с жалостью сказал он.
Потом в его улыбке проступило что-то плотоядное.
— Точнее, он был правильный. Пока не встретил тебя. Неудивительно, что он повел себя как ненормальный. Он так долго воевал в себе с похотью, а она возьми да одержи победу над его чувством долга. — Он облизал губы, как будто хотел почувствовать вкус поражения Дункана. — Элиза, скажи мне, что чувствует женщина, когда мужчина ради нее предает свои убеждения?
— Дункан ничего ради меня не предавал.
— Брось. С парой литров уверенности в своей правоте ему все же пришлось расстаться.
— Может быть, но только на время. — Она посмотрела на стиснутые на коленях руки. — Ты нужен ему больше, чем я.
Савич оперся руками на стол и нагнулся к ней:
— Не понял?
Она подняла голову и посмотрела на него.
— Он жаждет тебя, Савич. Никто не занимает столько места в его сердце, как ты. В нем больше ни для кого и ни для чего не осталось места. Смысл его жизни в том, чтобы уничтожить тебя: неважно, каким образом.
Он внимательно посмотрел на нее, потом встал и вышел из-за стола.
— Да. Неважно, каким образом. Встань, Элиза.
Она нерешительно встала, пытаясь понять, зачем ему это нужно.
— Думаешь, меня прислал к тебе Дункан? Если бы он знал, что я здесь, он бы меня убил.
— Прости мне мою подозрительность. — Он охлопал ее по бокам, потом задрал кофточку и проверил, не спрятан ли в бюстгальтере микрофон.
Она холодно смотрела, как он ее ощупывает. Савич ослепительно улыбнулся, опустил кофточку и вернулся в свое рабочее кресло.
— Я давно знаю, что Дункан Хэтчер мечтает о моем аресте, как другие мечтают о бабах.
— И теперь у него появился способ этого добиться.
— Да?
— В ту ночь на мосту я убежала от Наполи…
Хотя этим она уже дала ему многое понять, он ждал, когда она договорит.
— Но сначала подглядела, как ты в упор застрелил его.
— А! — Он откинулся в кресле. Смелое признание Элизы, казалось, ничуть его не расстроило.
— Дункан взял мои свидетельские показания за основу. Он едет сюда, чтобы арестовать тебя.
— Неужели?
— Сейчас он угрожает Като возбудить против него дело, если тот и на этот раз тебя отпустит. А потом он поедет сюда.
Не сводя с нее глаз, Савич обдумывал слова Элизы.
— Предупредив меня, ты предаешь Дункана Хэтчера.
— Верно.
— Любовная ссора?
— У нас с Дунканом разные цели. Ему нужен ты.
— А что нужно тебе, сладчайшая Элиза?
— Я пришла предложить тебе сделку.
— Наш разговор с каждой минутой становится все увлекательнее. Я заинтригован. Какую сделку?
— Если я подтвержу свои показания, тебе предъявят обвинение в убийстве.
— Или?
— Или я откажусь от рассказанного Дункану. Скажу, что убила Наполи в целях самозащиты, как и Троттера.
— Тогда Хэтчер не поверил в самозащиту. Сейчас он тем более не поверит.
— Я скажу, что именно поэтому обвинила тебя. Боялась, что он мне не поверит. В любом случае без моих свидетельских показаний Дункан не сможет причинить тебе никакого вреда. У него не останется весомых улик против тебя. Без меня он не сможет тебя поймать.
Савич сидел абсолютно неподвижно, даже глаза, устремленные на нее, перестали мигать. Наконец он сказал:
— Элиза, ты делаешь невозможно щедрое предложение. Мало того, что наживаешь врага в лице своего нового любовника, так еще и рискуешь собой.
— Я согласна рискнуть, если ты примешь мое предложение.
Он испытующе посмотрел на нее, зная, что подобное предложение будет дорого стоить.
— Чего же ты хочешь взамен? Должно быть, это что-то важное для тебя. Без чего ты не можешь жить.
— Да. И ты можешь мне это дать.
— Говори.
Она пристально посмотрела на него:
— Отдай мне Като.
Возвращая судье ключ от «Лексуса», Диди старалась не смотреть ему в глаза. Как будто это могло сгладить впечатление от сцены, свидетельницей которой она стала. В принципе, она была согласна с Дунканом. Но он не имел права так грубо обращаться с судьей. Он перегнул палку. И причиной тому была Элиза Лэрд.
Они посмотрели вслед уехавшему судье и вернулись в ее машину.
— Все прошло так, как мы и планировали, — радостно заметил Дункан, плюхнувшись на пассажирское сиденье.
— Дункан, разве ты не понимаешь, что произошло?
— Теперь мы в два счета поймаем Савича и этого засранца судью.
— Хочешь сказать, для этой цели все средства хороши? И кнут и пряник?
— Пряниками мы их уже кормили. Не сработало.
— Он мог арестовать нас за нападение.
— Мог. Но не арестует, будет спасать свою задницу вместе с репутацией. — Он посмотрел на свои часы. — Хотя Са-вич любит засиживаться в своем кабинете допоздна, надо поторопиться, если мы хотим застать его. Поехали.
— Сейчас?
— Конечно, сейчас. А ты как думала?
— Я думала, ты будешь соблюдать инструкцию! — воскликнула она. — Получишь ордер на арест. Проконсультируешься с начальством. Ты еще помнишь, кто такой капитан Жерар? Уорли? Мы не разбойники. Мы полицейские. Нам нужно прикрытие и…
— Нет, — решительно оборвал он.
Они посмотрели друг на друга. Она первой отвела взгляд и попробовала сменить тактику:
— Дункан, ты утратил чувство реальности. Пожалуйста, остановись и подумай: что ты делаешь?
— Я уже думал. Так долго думал, что уже затошнило. Теперь пора действовать.
— Согласна. Но мы должны действовать обдуманно и законно.
— Отлично, — резко сказал он. — Раз уж это тебя так пугает, я все сделаю сам. Если начнется заварушка…
— Когда начнется заварушка.
— Ладно, когда начнется заварушка, я не хочу, чтобы она тебя задела. Я сам заварил эту кашу, а не ты. Большего от напарника требовать не могу, так что официально освобождаю тебя от всех обязательств передо мной. Можешь уйти с чистой совестью. Но я доведу дело до конца и сделаю это так, как посчитаю нужным.
Он повернулся и взялся за ручку дверцы; она схватила его за рукав:
— Черт тебя подери, Дункан! Ты знаешь, что я не могу оставить тебя один на один с Савичем.
Он коротко улыбнулся в ответ:
— Тогда ладно. Поехали. Ехали молча.
Когда до мастерской Савича остался один квартал, Дункан расстегнул «молнию» на лежавшей у него в ногах спортивной сумке, достал оттуда тяжелый револьвер и сунул его себе за пояс.
Диди удиатенно взглянула на него.
— Где ты его взял?
— Дома, когда зашел переодеться.
— А где твой девятимиллиметровый?
— Этот больше подходит для такого дела.
— То есть?
Но он не ответил. Вместо слов из горла Дункана вырвался сдавленный стон.
Диди проследила за его взглядом.
Возле офиса Савича была припаркована машина, которую он оставил Элизе Лэрд на Леди-Айленде.
Глава 29
— Элиза? — сказал Дункан. Голос его сорвался.
Он повернулся к Диди, словно надеясь, что она ему все объяснит. Но хотя на лице ее было написано «я тебя предупреждала», вслух она этого не произнесла.
В здании было темно. Машин на стоянке не было, но в окне на втором этаже, где располагался кабинет Савича, горел свет. Дункан посмотрел на окно и процедил сквозь зубы:
— Вот сукин сын.
Не успела Диди остановиться, как он распахнул дверцу и выскочил из машины. Она побежала за ним:
— Дункан, подожди! Он не остановился.
— Это ничего не меняет.
— Это меняет все. — Она схватила его за руку, но он вырвался. — Пожалуйста, давай остановимся и все обсудим.
— Я устал от разговоров.
Услышав звук подъезжающей машины, они замолчали и, повернувшись, узнали в водителе секретаря Савича. Дункан побежал ко входу в здание, крикнув Диди:
— Задержи его, прежде чем он предупредит Савича!
— Дункан!
Он не сбавил скорость.
— Черт! — Несколько секунд Диди медлила, потом помчалась к машине Кении. Тот уже нервно давил на кнопки своего мобильного.
— Като? — переспросил Савич. Элиза кивнула.
Его глаза заблестели от удовольствия.
— Хочешь извести мужа, чтобы никто не мешал тебе наслаждаться жизнью со своим красавчиком-детективом?
— Пусть это тебя не заботит. Подумай лучше о ситуации, в которой оказался, — сказала она. — Като не станет помогать тебе во время суда, как он это сделал в прошлый раз. Чтобы защитить свою мантию, он позволит навешать на тебя всех собак. Дункан этого ждет не дождется. Завтра тебе предъявят обвинение в убийстве Наполи. Согласно порядку немедленно доставят в зал суда, где начнут первое слушание. Като отвергнет ходатайство о невиновности. Ты отправишься прямо в изолятор и на свободу уже не выйдешь. До конца жизни.
— Если только ты не опровергнешь своего свидетельства.
— Да. Ты позаботишься о том, чтобы уничтожить Като. Взамен я позабочусь, чтобы никто не узнал о настоящем убийце Наполи.
— Что значит «уничтожить»?
— Я хочу, чтобы он превратился в ноль. Чтобы жизнь, которой он привык наслаждаться, для него закончилась. И мне неважно, как именно ты решишь это сделать, — холодно прибавила она. — Ну что, по рукам?
По-прежнему улыбаясь, Савич поднял из-за стола пистолет, лежавший у него на коленях, и прицелился в Элизу. Сердце у нее подпрыгнуло к горлу.
— Что ты делаешь?
— Опробую еще одну возможность исхода, Элиза. Зачем мне принимать твои условия, если я могу просто убить тебя здесь и сейчас и покончить со всем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58