Профессор Ким узнал ее, гостью своего ночного кошмара. Это была Jlyfia, атакующая Землю.
…Обморок? Столкновение миров? И какой-то голос насмешливый: «Никогда не покупай путеводителей в запретные земли. Все равно там ничего не поймешь. Лишь сойдешь с ума, всякое бывает… А лучше давай просто потанцуем. И понимать ничего не придется».
Барабаны теперь ревели оглушительно. Демон ночи Кишарре отвечал им – в далеких северных горах, в пещере Камила Коленкура темное безумие высвобождалось из-под гранитной тяжести эпох.
…Панические крики аскари, изумленное, но, к счастью, не поддавшееся кошмару лицо «Черт дери… Что это?!» Йоргена. Мир плыл вокруг, он содрогнулся и вот-вот готов был переместиться… Всего лишь на один микрон, да нет, гораздо меньше, всего лишь на размер атомного ядра, быть может, даже электрона, но этого было бы достаточно. Реальность расплывалась вокруг, и мир готов был переместиться.
Далеко за Сумрачной страной, быть может, в небе, где заканчивалась Спиральная Башня, он видел сад, напоенный светом распустившихся цветов. Сад, рассеивающий Сумрак без остатка… Столкновение миров…
Профессор Ким почувствовал, как какой-то обруч с силой сжал его голову, как подавляется его воля; он не может сосредоточиться, он не может заставить перстень ответить ему, и свет далекого сада все более теряется в подступающем со всех сторон шуршащем мраке… Удар был настолько неожиданным, что Профессор Ким оказался безоружным.
Красивый темнокожий человек смотрел в глаза Профессору Киму.
…неужели ты не узнаешь меня?
…неужели мы не встречались на Спиральных Кругах Вечности с другой Стороны Мира?
…неужели – ведь память НАВСЕГДА…
…и Сад, и Перстень, и Память– НАВСЕГДА.
Профессор Ким мучительно сжал виски, пытаясь помешать мыслям взорвать голову изнутри, стараясь не потерять последние отблески света, и, словно в соседнем измерении, он увидел, как маленький мганга Ольчемьири заносит копье.
И тогда все стало прежним. На какой-то миг в блеснувших лунным светом глазах темнокожего красавца снова появился оттенок сумасшествия, как будто устойчивый мир вокруг вдруг начал разрушаться (как тогда, в ярко-пляжных автомобилях, когда Профессору Киму удалось заставить перстень ответить), а потом эти глаза превратились в глаза хищной ночной птицы… Все стало прежним, но… Эта партия еще не была сыграна до конца. Потому что раздался выстрел, и землю перед Ольчемьири вспахал сноп крупной дроби.
– Нет! – услышали они дрожащий голос Урса. – Мганга. я буду вынужден убить тебя и любого, кто попытается сделать это! – Урс держал Ольчемьири на мушке, его глаза горели сумасшедшим светом, но в остальном он был собран, и ни у кого не возникало сомнений, что он приведет в исполнение свою угрозу. – Бросьте копье…
Маленький мганга остановился и опустил руку.
– Кишарре, – Ольчемьири обвел всех взглядом. – Кишарре…
Гул кружащих вокруг пчел становился невыносимым.
– Я не дам причинить ей вреда, – произнес Урс, – бросьте копье.
Существо, стоящее перед ними, вдруг протянуло к Урсу руки, словно просило защиты, и сквозь пустые птичьи глаза проступило нечто человеческое– мольба, отчаяние… Профессор Ким почувствовал, как сжалось его сердце, – это были глаза Зеделлы: струящийся и так и не нашедший отклика свет Любви, обреченность, гордое достоинство, страх и одиночество… Значит, она еще жива?! Боже, как быстро ты научился рассуждать в этой сумасшедшей системе координат… Но ведь это были глаза Зеделлы, значит, она еще жива.
– Не волнуйся, милая, я не дам причинить тебе вреда. – Указательный палец Урса лежал на спусковом крючке. – Я помогу!..
– Кому? – Йорген поднялся, но ноги его оказались слабы, и теперь он держался за раскрытую дверцу «лендровера». – Урс, кому ты не дашь причинить вреда?! И разве бы мы хотели причинить вред девушке?! Открой глаза.
– Это Зеделла, – сказал Урс, – только… – И его голос дрогнул: – Зеделла, я умоляю, ответьте мне…
И снова мир вокруг начал расплываться.
– Дай копье мне, мганга, – прошептал Профессор Ким, не сводя глаз с Урса.
– Грозные Друзья сейчас нападут, – ответил Ольчемьири.
И тогда Профессор Ким увидел в глубине пустых птичьих глаз стоявшего перед ним существа то, что заставило его судорожно искать решение. Это давно уже сожрало Зеделлу, перед ними не человек, но Урс отказывается поверить!.. Хорошо, а если он прав, если девушка еще жива?! Если ее еще можно спасти? Что тогда? И как ответ на свой вопрос, он услышал голос мганги:
– Ольчемьири знает, куда бить. Может быть, мемсаиб еще не ушла в Ночную Страну…
Профессор Ким видел, что Урс держит мгангу на мушке и готов выстрелить.
– Хорошо, – сказал он. – Урс, успокойся… Я забираю копье, смотри… Спокойно…
– Урс, – Йорген поднял раненую руку, – гляди! Посмотри на Сэма, он рядом… Посмотри на Морриса, своего секретаря… Посмотри вокруг – этого мало?! Цель твоей экспедиции перед тобой. Ты пришел сюда за этим.
– Зеделла, – простонал Урс, но тут же добавил: – Я предупредил, что буду стрелять!
– Спокойно, старина… – мягко проговорил Профессор Ким. – Все в порядке, спокойно.
Да, действительно, сейчас надо быть очень спокойным, потому что в глубине пустых птичьих глаз стоящего перед ними существа уже не было ничего человеческого, но в них начал пробуждаться желтый огонь. Бушующая, испепеляющая лава готова была выплеснуться на поверхность. Профессор Ким почувствовал, как мганга вкладывает ему в руку копье. Значит, все зависит теперь от твоего удара. Хорошо, а если девушка все же жива? А если эта дрянь сейчас испепелит тебя?! Урс сошел с ума, он готов на все ради Зеделлы, погубившей себя и сейчас собирающейся погубить их всех… Испепеляющий огонь сейчас вырвется на поверхность. Но Профессор Ким уже знал, что надо делать. Он уже давно все понял. Стрела в руке Йоргена. Какие были опасения? Главное, чтобы стрела не оказалась отравленной… Конечно же! Именно в этом все дело. Копье Мвене-Ньяге отравлено для демона, магическое копье Великого Африканского Божества… Копье обрело силу. Отравленная стрела в руке может убить Йоргена. Удар в руку или в плечо убьет демона, но не станет смертельным для девушки, если она, конечно, еще жива.
И прежде чем пылающий сноп огня вырвался из завораживающих, полных сочувствия и сразивших многих своей красотой глаз мистера Норберта, Профессор Ким бросился на землю. Урс явно не ожидал этого. Делая кувырок через спину, Профессор Ким почувствовал, как совсем рядом пронеслась раскаленная свинцовая волна, выпущенная из ружья сэра Льюиса. Он успел подумать: «К счастью, у бедняги Урса двуствольное охотничье ружье… Значит, оксфордский профессор не сможет размозжить мне голову следующим выстрелом». А потом копье, обретшее силу среди ослепительных снегов, нашло свою цель. Но еще прежде пчелы атаковали.
34. Что-то останется для каждого
Маккенрой все еще смотрел на автомобиль мистера Норберта.
Выигрышные цифры…
От выигрышных цифр его сейчас отделяла пустыня. Потом он вспомнил восхитительный запах бобов со свининой и вкус холодного пива, оставленного для него мистером Норбертом в багажнике «мицубиси». И как присутствие в ночи мистера Норберта спасло его от льва… Но там, в автомобиле, было что-то, и Маккенрой не мог пересилить страх. Да, мистер Норберт умеет заботиться о своих друзьях… «Это колдовство?.. Мир устроен несколько сложнее, чем можно предположить, смешивая за стойкой коктейли…
Хорошо, а какое отношение это все имеет к нему?! Мистер Норберт умеет заботиться о своих друзьях, а Маккенрой, бесспорно, относится к его друзьям.
– Какое отношение это все имеет ко мне? – уже вслух произнес Маккенрой, глядя на чистое небо над грозной цепью лиловых гор. – Да, я слышал выстрелы, слышал бой боевых тамтамов, и скорее всего мораны отправились сейчас умирать, но какое отношение это имеет ко мне?!
Маккенрой быстро подошел к автомобилю и с силой захлопнул дверцу.
– Почему я должен лишиться своих выигрышных цифр?! Моя любимая бабка может ответить на этот вопрос?
Какое-то время он смотрел перед собой, затем открыл дверцу и сел в автомобиль. Еще раз коснулся зеркальной таблички и убедился, что она на месте.
– Почему?! Я ждал этого всю жизнь…
Он включил зажигание и в следующую секунду открыл все окна.
– Можно и не смотреть… Небо чистое, и меня никто не заставляет на это смотреть.
Маккенрой откинулся на спинку сиденья и переключил ручку трансмиссии на «скорость».
– Принцип добровольности… Это шоу. Обычное шоу, и можно его не смотреть. Но свое личное шоу я сегодня пропустить не имею права.
Только через какое-то время Маккенрой понял, что неопределенность разрывает его на части и он просто обязан посмотреть через стекло… И пусть это будет колдовством, пусть он увидит что-то кошмарное через стекла автомобиля мистера Норберта, однако если он сейчас этого не сделает, то страх будет преследовать его повсюду и Маккенрой уже никогда не избавится от его липких холодных пальцев. Он поднял все стекла.
Лиловая Зебра все еще стояла над горами, но она не выглядела больше такой грозной. И ее глаза уже не казались двумя кошмарными провалами. Напротив, в них светились доброта, бесконечное сочувствие и понимание. И Маккенрой понял, что смотрит в исполненные печали, удивительные, быть может, даже прекрасные глаза мистера Норберта. Печаль, бесконечная печаль была сейчас в них. А потом лицо мистера Норберта дрогнуло и начало расплываться, поглощаемое переливами воздуха. И Маккенрой понял, что с мистером Норбертом что-то произошло. Ему причинили вред, и сейчас он покидал Маккенроя. Улыбчивый чернокожий бармен вдруг почувствовал, что его осиротевшее сердце сковывает тоска и мир вокруг становится лишь тем, чем он был, когда Маккенрой смешивал коктейли за стойкой бара. Мистер Норберт покидал его, оставляя Маккенрою расколдованный и лишенный надежд мир. Маккенрой услышал свой собственный тяжелый вздох, и тогда что-то ослепило его. Зеркало. На мгновение там, где растаяло лицо мистера Норберта, а еще раньше стояла грозная Лиловая Зебра, появился зеркальный осколок. Золотое напыление– буква А… «Бар «Пепони»… Его табличка! «Нет, – поправил себя Маккенрой, – табличка мистера Ноберта. Ведь только то, что можно вернуть, обладает особенной силой…»
Ему остается табличка, зеркальная табличка мистера Норберта. Значит, будут еще выигрышные цифры и будут еще поручения. Маккенрой готов ждать. Неделю, месяц, а может быть, годы… Но когда появятся новые поручения, Маккенрой их с радостью выполнит. Ему остается табличка, и ему остается перстень. Значит, как сказал мистер Норберт, мы еще неплохо повеселимся.
– А сейчас я просто поеду и заберу свой приз, – проговорил Маккенрой.
Он двинулся вперед, больше не оборачиваясь. Он ехал в Мир Городов.
Даже по прошествии пяти лет Профессор Ким так и не был убежден в том, что же они видели. Ожидая у окна своего причудливого кабинета гостей и собираясь принять очень важные решения, он вспоминал этот самый странный в своей жизни день, оставивший столько вопросов и тревожных ожиданий. Но он так и не знал, что же произошло на самом деле. Было ли это коллективным психозом, галлюцинацией, находились ли они под действием гипноза или все это произошло действительно?
…Как только пчелы атаковали, а Профессор Ким послал в цель наконечник копья, барабаны смолкли, и все пространство вокруг наполнилось терпким ароматом трав и шумным запахом пенящейся воды. Они все замерли, словно завороженные волшебством случившегося и ослепленные нежным белым светом. Потому что повсюду – на склонах ущелья, на дороге, на примятой траве и даже на полусгнивших стволах поваленных деревьев– стали распускаться белые цветы. Уже много позже Йорген попытается возразить – мол, эти нежные печальные цветы были здесь и прежде, просто их не замечали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
…Обморок? Столкновение миров? И какой-то голос насмешливый: «Никогда не покупай путеводителей в запретные земли. Все равно там ничего не поймешь. Лишь сойдешь с ума, всякое бывает… А лучше давай просто потанцуем. И понимать ничего не придется».
Барабаны теперь ревели оглушительно. Демон ночи Кишарре отвечал им – в далеких северных горах, в пещере Камила Коленкура темное безумие высвобождалось из-под гранитной тяжести эпох.
…Панические крики аскари, изумленное, но, к счастью, не поддавшееся кошмару лицо «Черт дери… Что это?!» Йоргена. Мир плыл вокруг, он содрогнулся и вот-вот готов был переместиться… Всего лишь на один микрон, да нет, гораздо меньше, всего лишь на размер атомного ядра, быть может, даже электрона, но этого было бы достаточно. Реальность расплывалась вокруг, и мир готов был переместиться.
Далеко за Сумрачной страной, быть может, в небе, где заканчивалась Спиральная Башня, он видел сад, напоенный светом распустившихся цветов. Сад, рассеивающий Сумрак без остатка… Столкновение миров…
Профессор Ким почувствовал, как какой-то обруч с силой сжал его голову, как подавляется его воля; он не может сосредоточиться, он не может заставить перстень ответить ему, и свет далекого сада все более теряется в подступающем со всех сторон шуршащем мраке… Удар был настолько неожиданным, что Профессор Ким оказался безоружным.
Красивый темнокожий человек смотрел в глаза Профессору Киму.
…неужели ты не узнаешь меня?
…неужели мы не встречались на Спиральных Кругах Вечности с другой Стороны Мира?
…неужели – ведь память НАВСЕГДА…
…и Сад, и Перстень, и Память– НАВСЕГДА.
Профессор Ким мучительно сжал виски, пытаясь помешать мыслям взорвать голову изнутри, стараясь не потерять последние отблески света, и, словно в соседнем измерении, он увидел, как маленький мганга Ольчемьири заносит копье.
И тогда все стало прежним. На какой-то миг в блеснувших лунным светом глазах темнокожего красавца снова появился оттенок сумасшествия, как будто устойчивый мир вокруг вдруг начал разрушаться (как тогда, в ярко-пляжных автомобилях, когда Профессору Киму удалось заставить перстень ответить), а потом эти глаза превратились в глаза хищной ночной птицы… Все стало прежним, но… Эта партия еще не была сыграна до конца. Потому что раздался выстрел, и землю перед Ольчемьири вспахал сноп крупной дроби.
– Нет! – услышали они дрожащий голос Урса. – Мганга. я буду вынужден убить тебя и любого, кто попытается сделать это! – Урс держал Ольчемьири на мушке, его глаза горели сумасшедшим светом, но в остальном он был собран, и ни у кого не возникало сомнений, что он приведет в исполнение свою угрозу. – Бросьте копье…
Маленький мганга остановился и опустил руку.
– Кишарре, – Ольчемьири обвел всех взглядом. – Кишарре…
Гул кружащих вокруг пчел становился невыносимым.
– Я не дам причинить ей вреда, – произнес Урс, – бросьте копье.
Существо, стоящее перед ними, вдруг протянуло к Урсу руки, словно просило защиты, и сквозь пустые птичьи глаза проступило нечто человеческое– мольба, отчаяние… Профессор Ким почувствовал, как сжалось его сердце, – это были глаза Зеделлы: струящийся и так и не нашедший отклика свет Любви, обреченность, гордое достоинство, страх и одиночество… Значит, она еще жива?! Боже, как быстро ты научился рассуждать в этой сумасшедшей системе координат… Но ведь это были глаза Зеделлы, значит, она еще жива.
– Не волнуйся, милая, я не дам причинить тебе вреда. – Указательный палец Урса лежал на спусковом крючке. – Я помогу!..
– Кому? – Йорген поднялся, но ноги его оказались слабы, и теперь он держался за раскрытую дверцу «лендровера». – Урс, кому ты не дашь причинить вреда?! И разве бы мы хотели причинить вред девушке?! Открой глаза.
– Это Зеделла, – сказал Урс, – только… – И его голос дрогнул: – Зеделла, я умоляю, ответьте мне…
И снова мир вокруг начал расплываться.
– Дай копье мне, мганга, – прошептал Профессор Ким, не сводя глаз с Урса.
– Грозные Друзья сейчас нападут, – ответил Ольчемьири.
И тогда Профессор Ким увидел в глубине пустых птичьих глаз стоявшего перед ним существа то, что заставило его судорожно искать решение. Это давно уже сожрало Зеделлу, перед ними не человек, но Урс отказывается поверить!.. Хорошо, а если он прав, если девушка еще жива?! Если ее еще можно спасти? Что тогда? И как ответ на свой вопрос, он услышал голос мганги:
– Ольчемьири знает, куда бить. Может быть, мемсаиб еще не ушла в Ночную Страну…
Профессор Ким видел, что Урс держит мгангу на мушке и готов выстрелить.
– Хорошо, – сказал он. – Урс, успокойся… Я забираю копье, смотри… Спокойно…
– Урс, – Йорген поднял раненую руку, – гляди! Посмотри на Сэма, он рядом… Посмотри на Морриса, своего секретаря… Посмотри вокруг – этого мало?! Цель твоей экспедиции перед тобой. Ты пришел сюда за этим.
– Зеделла, – простонал Урс, но тут же добавил: – Я предупредил, что буду стрелять!
– Спокойно, старина… – мягко проговорил Профессор Ким. – Все в порядке, спокойно.
Да, действительно, сейчас надо быть очень спокойным, потому что в глубине пустых птичьих глаз стоящего перед ними существа уже не было ничего человеческого, но в них начал пробуждаться желтый огонь. Бушующая, испепеляющая лава готова была выплеснуться на поверхность. Профессор Ким почувствовал, как мганга вкладывает ему в руку копье. Значит, все зависит теперь от твоего удара. Хорошо, а если девушка все же жива? А если эта дрянь сейчас испепелит тебя?! Урс сошел с ума, он готов на все ради Зеделлы, погубившей себя и сейчас собирающейся погубить их всех… Испепеляющий огонь сейчас вырвется на поверхность. Но Профессор Ким уже знал, что надо делать. Он уже давно все понял. Стрела в руке Йоргена. Какие были опасения? Главное, чтобы стрела не оказалась отравленной… Конечно же! Именно в этом все дело. Копье Мвене-Ньяге отравлено для демона, магическое копье Великого Африканского Божества… Копье обрело силу. Отравленная стрела в руке может убить Йоргена. Удар в руку или в плечо убьет демона, но не станет смертельным для девушки, если она, конечно, еще жива.
И прежде чем пылающий сноп огня вырвался из завораживающих, полных сочувствия и сразивших многих своей красотой глаз мистера Норберта, Профессор Ким бросился на землю. Урс явно не ожидал этого. Делая кувырок через спину, Профессор Ким почувствовал, как совсем рядом пронеслась раскаленная свинцовая волна, выпущенная из ружья сэра Льюиса. Он успел подумать: «К счастью, у бедняги Урса двуствольное охотничье ружье… Значит, оксфордский профессор не сможет размозжить мне голову следующим выстрелом». А потом копье, обретшее силу среди ослепительных снегов, нашло свою цель. Но еще прежде пчелы атаковали.
34. Что-то останется для каждого
Маккенрой все еще смотрел на автомобиль мистера Норберта.
Выигрышные цифры…
От выигрышных цифр его сейчас отделяла пустыня. Потом он вспомнил восхитительный запах бобов со свининой и вкус холодного пива, оставленного для него мистером Норбертом в багажнике «мицубиси». И как присутствие в ночи мистера Норберта спасло его от льва… Но там, в автомобиле, было что-то, и Маккенрой не мог пересилить страх. Да, мистер Норберт умеет заботиться о своих друзьях… «Это колдовство?.. Мир устроен несколько сложнее, чем можно предположить, смешивая за стойкой коктейли…
Хорошо, а какое отношение это все имеет к нему?! Мистер Норберт умеет заботиться о своих друзьях, а Маккенрой, бесспорно, относится к его друзьям.
– Какое отношение это все имеет ко мне? – уже вслух произнес Маккенрой, глядя на чистое небо над грозной цепью лиловых гор. – Да, я слышал выстрелы, слышал бой боевых тамтамов, и скорее всего мораны отправились сейчас умирать, но какое отношение это имеет ко мне?!
Маккенрой быстро подошел к автомобилю и с силой захлопнул дверцу.
– Почему я должен лишиться своих выигрышных цифр?! Моя любимая бабка может ответить на этот вопрос?
Какое-то время он смотрел перед собой, затем открыл дверцу и сел в автомобиль. Еще раз коснулся зеркальной таблички и убедился, что она на месте.
– Почему?! Я ждал этого всю жизнь…
Он включил зажигание и в следующую секунду открыл все окна.
– Можно и не смотреть… Небо чистое, и меня никто не заставляет на это смотреть.
Маккенрой откинулся на спинку сиденья и переключил ручку трансмиссии на «скорость».
– Принцип добровольности… Это шоу. Обычное шоу, и можно его не смотреть. Но свое личное шоу я сегодня пропустить не имею права.
Только через какое-то время Маккенрой понял, что неопределенность разрывает его на части и он просто обязан посмотреть через стекло… И пусть это будет колдовством, пусть он увидит что-то кошмарное через стекла автомобиля мистера Норберта, однако если он сейчас этого не сделает, то страх будет преследовать его повсюду и Маккенрой уже никогда не избавится от его липких холодных пальцев. Он поднял все стекла.
Лиловая Зебра все еще стояла над горами, но она не выглядела больше такой грозной. И ее глаза уже не казались двумя кошмарными провалами. Напротив, в них светились доброта, бесконечное сочувствие и понимание. И Маккенрой понял, что смотрит в исполненные печали, удивительные, быть может, даже прекрасные глаза мистера Норберта. Печаль, бесконечная печаль была сейчас в них. А потом лицо мистера Норберта дрогнуло и начало расплываться, поглощаемое переливами воздуха. И Маккенрой понял, что с мистером Норбертом что-то произошло. Ему причинили вред, и сейчас он покидал Маккенроя. Улыбчивый чернокожий бармен вдруг почувствовал, что его осиротевшее сердце сковывает тоска и мир вокруг становится лишь тем, чем он был, когда Маккенрой смешивал коктейли за стойкой бара. Мистер Норберт покидал его, оставляя Маккенрою расколдованный и лишенный надежд мир. Маккенрой услышал свой собственный тяжелый вздох, и тогда что-то ослепило его. Зеркало. На мгновение там, где растаяло лицо мистера Норберта, а еще раньше стояла грозная Лиловая Зебра, появился зеркальный осколок. Золотое напыление– буква А… «Бар «Пепони»… Его табличка! «Нет, – поправил себя Маккенрой, – табличка мистера Ноберта. Ведь только то, что можно вернуть, обладает особенной силой…»
Ему остается табличка, зеркальная табличка мистера Норберта. Значит, будут еще выигрышные цифры и будут еще поручения. Маккенрой готов ждать. Неделю, месяц, а может быть, годы… Но когда появятся новые поручения, Маккенрой их с радостью выполнит. Ему остается табличка, и ему остается перстень. Значит, как сказал мистер Норберт, мы еще неплохо повеселимся.
– А сейчас я просто поеду и заберу свой приз, – проговорил Маккенрой.
Он двинулся вперед, больше не оборачиваясь. Он ехал в Мир Городов.
Даже по прошествии пяти лет Профессор Ким так и не был убежден в том, что же они видели. Ожидая у окна своего причудливого кабинета гостей и собираясь принять очень важные решения, он вспоминал этот самый странный в своей жизни день, оставивший столько вопросов и тревожных ожиданий. Но он так и не знал, что же произошло на самом деле. Было ли это коллективным психозом, галлюцинацией, находились ли они под действием гипноза или все это произошло действительно?
…Как только пчелы атаковали, а Профессор Ким послал в цель наконечник копья, барабаны смолкли, и все пространство вокруг наполнилось терпким ароматом трав и шумным запахом пенящейся воды. Они все замерли, словно завороженные волшебством случившегося и ослепленные нежным белым светом. Потому что повсюду – на склонах ущелья, на дороге, на примятой траве и даже на полусгнивших стволах поваленных деревьев– стали распускаться белые цветы. Уже много позже Йорген попытается возразить – мол, эти нежные печальные цветы были здесь и прежде, просто их не замечали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75