Сейчас же бесконечный мат переплетался в воздухе с надоедливым кавказским акцентом: «Гарик, что ты, понимаешь, помидор на солнце держишь?!» Должно быть, великий город отторгнул от себя жителей, окончательно убедившись, что они его недостойны. В отместку люди превратили «третий Рим» в помойку. Ни один завоеватель не смог бы совершить такого разгрома. Так кого же от кого следовало защищать?
Случайная прогулка по Москве окончательно испортила настроение. Манукалов уже не знал, за что корить и ругать Инессу. За то, что ей не нравится жить здесь? А кому ж понравится… За то, что вляпалась в авантюру? Так на сегодняшний день вся наша бестолковая жизнь – сплошная авантюра. Неужели прав Столетов, решивший прикарманить деньги мафии и таким образом победить ее?
– Что за спешность! – зло окликнула его Инесса у памятника Грибоедову.
– Давай пройдемся, – уныло ответил Александр Сергеевич, уже больше ненавидя посетившие его мысли, чем проделки жены.
Инесса пошла рядом, всем своим видом показывая, что делает невероятное одолжение.
– Тебе известно о смерти Саши Либермана?
– А при чем тут я? – спокойно ответила Инесса, внутренне ожидавшая разговора на эту тему.
– Ну, как же… Ты – последняя, с кем он беседовал. Инесса остановилась и крикнула, забыв о народе, снующем по бульвару.
– Послушай, Манукалов, неужели в этой стране больше не за кем следить?!
Александр Сергеевич взял ее за руку и увлек в тень деревьев, к пустой облупленной скамейке. Усадил и тихо объяснил:
– Мы ведь занимаемся исключительно государственными преступлениями. А ты как раз в таком и участвуешь.
Инесса не испугалась, не возмутилась, а лишь насмешливо отреагировала:
– Ну, ну…
Манукалов растерял весь душевный запал по дороге, поэтому без всякого энтузиазма принялся перечислять статьи закона, которые собираются нарушить соучастники авантюры, и в конце добавил:
– Напрасно думаешь, что кто-то даст тебе хоть доллар. Тебя убьют. Ведь ты – жена генерала ФСБ. Поэтому я сам пойду к Суховею и буду умолять не подписывать никакое постановление. Пусть твой Цунами и прочие преступники не надеются облапошить друг друга при помощи государства. Мы им такой возможности не дадим.
– Олег Данилович подпишет. Можешь жаловаться, куда угодно. Слава Богу, вице-премьер тебе не подчиняется. Лучше не лезь в это дело. Ты в нем лишний.
– Тогда мне придется наложить арест на ваш фонд и возбудить уголовное дело по статье «Мошенничество».
– Да кто ж тебе позволит? – возмутилась Инесса и вдруг, сменив тон, предложила: – Послушай, Манукалов, раз ты в курсе наших дел – помоги. Деньги, поступающие на счета фонда, аккумулируются в банке, возглавляемом твоим соратником Виктором Иратовым, так что о своей доле можешь не волноваться. Никто тебя не «нагреет». Будет на что жить, когда выгонят к черту. Или ты надеешься на повышение?
Манукалову оставалось лишь удивляться, как тесно переплелись интересы представителей власти и преступного бизнеса. Действительно, его пора гнать в отставку, потому что он из тех, кто допустил подобное слияние. Но махнуть на все рукой и примкнуть к ним, значит, перечеркнуть прошлую жизнь. В таком случае Инесса была права, называя его подонком, карьеристом, палачом? Он, исповедовавший идеалы, служивший родине, должен согласиться с ее характеристиками и встать на одну социальную ступеньку с Цунами, Суховеем и Столетовым? А что потом? Деньги? А зачем они нужны, если не будет ни жены, ни родины, ни друзей… Вместо них – постоянный комфорт где-нибудь на Багамах и постоянное ожидание выстрела в спину. Одного желания получить большие деньги мало, нужно еще быть к этому внутренне готовым. Манукалов понял, что его заботит совсем другое – необходимость спасти Инессу. Пусть вопреки ее желанию.
– Я никогда не протяну руку Цунами и ему подобным. Между нами – пропасть, – твердо сказал он.
– Между тобой и мной тоже пропасть, – не осталась в долгу Инесса, – а потому лучше не мешай. Возьми отпуск и катись куда-нибудь в санаторий. Ты же не «железный Феликс».
– Передай Цунами, что у вас ничего не получится. Манукалов встал и, не прощаясь, пошел в сторону пруда.
Инесса сначала дернулась, желая его задержать, но передумала. Нервно закурила и попыталась привести мысли в порядок. Предстояло что-то сделать экстраординарное, чтобы заставить мужа не заниматься этим делом. Странно, что он вообще не приказал втащить ее в какую-нибудь черную «волгу» и не заключить под арест на одной из конспиративных квартир. Значит, еще не принял окончательного решения. Решил воспользоваться женой для передачи ультиматума Цунами.
Инесса впервые подумала о собственной безопасности. До сегодняшнего дня ей казалось, что на жену генерала ФСБ никто не посмеет напасть. Но раз генералу будет объявлена война, то к чему считаться с ней? От догадки, испугавшей ее, Инесса обернулась и увидела сидящего неподалеку Али, который сделал знак рукой, означающий, что нет никаких причин для беспокойства. Но Али уже давно лишился доверия. Инесса встала и пошла к оставленной на стоянке машине.
Сомнения по поводу преданности Али были не беспочвенны. Во-первых, он стал тяготиться ролью телохранителя, во-вторых, затаил на Цунами обиду за то, что тот выдал его Манукалову во время свидания с Инессой, а в-третьих, Ирина желала видеть его солидным, угодным власти бизнесменом. Поэтому когда выяснилось, что Стелла Яковлевна ищет возможность повидаться с Батей, Али недолго думал о своей приверженности к Цунами и взялся за организацию этой встречи.
Батя цену Али хорошо знал. Но ему было приятно, что крысы начинают бежать с корабля Цунами, вознамерившегося стать флагманом. Ко всему же Бате льстило, что такой видный политик, как Супрун, хочет заручиться его поддержкой. Поэтому не воспротивился Пожеланию жены Супруна явиться на встречу с большим другом ее семьи – Рваным.
Встреча была назначена возле пруда Новоспасского монастыря, где мафиози любил прогуливаться с огромным черным ньюфаундлендом и думать о божественной благодати.
Рваный с заискивающей улыбкой окликнул его, не решаясь подойти, хотя охраны вокруг «крестного отца» не было. Батя остановился и кивком дал понять, что готов к разговору. Из депутатской «волги» вылезла мадам. Стелла Яковлевна привыкла повелевать, поэтому в новом знакомом видела всего лишь генерала чужой армии.
– Вот уж давненько не выбиралась на свидания, – прокомментировала свое появление и протянула Бате руку.
– И зря. Место здесь богоугодное. Можно сказать, историческое. – Батя посмотрел на генеральшу ласковым, приветливым взглядом.
– Меня зовут Стелла Яковлевна, я жена Егора Ильича Супруна.
– Очень приятно. А меня зовите дядя Коля, – предложил Батя.
Генеральша вопросительно посмотрела на Рваного. Тот суетливо закивал головой.
– Так вот, дядя Коля, будем разговаривать прямо здесь? – с обычным напором начала Стелла Яковлевна.
– А что? Погодку Бог послал замечательную. Воздух прозрачный. Посторонних… – при этом Батя взглянул на Рваного, – нет. Слушаю вас.
– Пожалуй, Василий Филиппович удачнее изложит мои мысли.
– Да, если позволите, – поддакнул Рваный.
– Ну, давай… – согласился Батя и предложил всем сесть на лавочку. Ньюфаундленд улегся у его ног и не сводил глаз с незнакомцев.
Рваный привык выступать перед телекамерами, перед гостями на презентациях и поэтому выработал публичную манеру изъясняться. По-эстрадному вскидывал голову и, глядя с прищуром на собеседников, начинал пересыпать свою речь шутками да прибаутками. Но на этот раз перед Батей чувствовал себя несколько скованным.
– Так вот, как рядовой необученный, я постараюсь объяснить намерения генерала, болеющего сердцем за Россию и страдающего за весь русский народ…
– Мне известны взгляды генерала, и я им сочувствую, – без раздражения перебил Батя и изобразил на своем неприметном, с мелкими чертами лице улыбку, предназначенную Стелле Яковлевне.
Рваный тоже заулыбался и в приподнятом настроении принялся объяснять возможности Егора Ильича и его заинтересованность в сделке века – сдаче в аренду российскому бизнесу бесспорных российских территорий на Дальнем Востоке. Он повторил по сути то, о чем Дима Субботин договорился со Стеллой Яковлевной. Генеральша слушала Рваного с не меньшим вниманием, чем Батя, следя, чтобы правильно были донесены все интересующие ее условия.
Батя поглядывал на пруд и никак не реагировал на хорошо отрепетированную речь Рваного. Его больше занимал вопрос – почему главный оппозиционер рискнул обратиться к нему, а не к Цунами? Конечно, без участия Рваного не обошлось. Но ведь генеральша вышла через Али, а он – человек Цунами. Чтобы не заводить самого себя в дебри вопроса, Батя, перебив Рваного, спросил у Стеллы Яковлевны:
– А каковы у вас отношения с Суховеем?
– Мы с ворами и предателями России отношений не поддерживаем, – гордо заявила та.
– Понятно, – кивнул Батя, – но ведь он должен подписать постановление. Без этого никто деньгами рисковать не будет.
Стелла Яковлевна посмотрела на него, как на простака, ничего не понимающего в политике, и надменно заявила:
– А кто его вообще уполномочивал распоряжаться судьбой России. Как Дума захочет, так он и сделает. А большинство в Думе придерживается линии Егора Ильича. О Думе не беспокойтесь. Она в наших руках.
Такая убежденность Бате понравилась. Он посматривал на генеральшу и одобрительно кивал головой.
– А Пригородов… кто такой? Вы ведь через его дочку вышли на меня?
Стелла Яковлевна задумалась. Фундаментальная прическа из фиолетовых буклей неподвижно отпечатывалась на фоне зеленой листвы. Женщина, в пожилом возрасте носящая такое сооружение на голове, наверняка обладала сильным, непреклонным характером. Поэтому в ее характеристиках можно было не искать подвоха.
– Юрий – наш человек. Хоть проходил он по спискам демократов, но не растерял своих убеждений. В Совете Федерации сумеет провести нужное нам решение.
Батя остался доволен объяснением. Похоже, идея действительно обрела реальную перспективу. Наконец-то новые слуги народа пришли к вечной истине – деньги решают все. Надо было отдать им должное – учились они недолго. Но уж теперь не просто готовы выстроиться в очередь, а сами начинают ее организовывать, разбивать на десятки, сотни, назначать ответственных. И ведь как хорошо придумали – сами выступают перед народом, а жены общаются с теневой экономикой.
– Мне следует подумать над вашими предложениями. Такие деньги достать непросто. Но игра стоит свеч. Ваши интересы мне ясны. Я – человек богобоязненный, поэтому не обману. Дальнейшие наши контакты следует осуществлять через Василия Филипповича, коль он пользуется вашим расположением. И спасибо за знакомство, – скромно и с достоинством подвел черту Батя.
– Вы – очень милый мужчина. Судя по моим наблюдениям, неженатый, потому что чрезвычайно порядочный, – напоследок сделала комплимент Стелла Яковлевна и с чувством исполненного долга отправилась к машине в сопровождении Рваного.
Тот усадил ее и вернулся, не решаясь сесть рядом с Батей.
– В ногах правды нет. Садись, – разрешил «крестный отец». – Рассчитываешь на мою поддержку? Боишься «отмороженного»?
– Нет. Просто не хочу войны. Есть дела и поважнее. Батя загадочно улыбнулся. Он считал иначе. Раз уж судьба прибила к нему Рваного, то уж не для душеспасительных бесед. После встречи с генеральшей «крестный отец» поверил в серьезные деловые контакты с верховной властью. А значит, потребность в связях Цунами отпадает. Они становятся конкурентами. И тут уж придется приложить немало сил, чтобы его обескровить. Кишлак – один из главных силовых аргументов Цунами. Поэтому именно сейчас война с «отмороженным» до полного уничтожения просто необходима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78