Во всяком случае, я беспрепятственно прошел внутрь. В конце заставленного столами небольшого зала виднелся бар. Я сел за столик, и через минуту ко мне подошел официант с усталым лицом. Я заказал себе виски и, когда он принес мой бокал, долго сидел, разглядывая темную жидкость. Я все еще удивлялся этой девчонке — Долорес.
Забавный они народ — женщины. Никогда не угадаешь, что им взбредет в голову. Они словно кошки. Только что сидела на коврике, милая и спокойная. И вдруг, без всякой видимой причины, подпрыгивает и уносится куда-то в сторону, словно ошпаренная. Может быть, с Долорес как раз это и происходит — откуда мне знать?
В другом конце зала сидела компания — двое мужчин и две женщины. Женщины были самыми обычными, из тех, кто изводит на себя чересчур много краски и делает прически под очередную кинозвезду. У одной из них оказалась неплохая фигура, к тому же она была неплохо одета. Я взглянул на мужчин. Оба были худощавыми, с грубыми лицами и изображали из себя крутых парней. На обоих были неудачно сшитые пиджаки с накладными плечами и зауженной талией. У того, что сидел ко мне ближе, были тонкие губы, сжатые, словно створки капкана. Длинными белыми пальцами он непрерывно постукивал по столу. Мне этот тип совсем не понравился.
Я не спеша пил виски и смотрел на женщину, сидевшую ко мне лицом, ту, что была получше оДета. Но я не видел ее. Мысли мои занимала Лана. Вдруг узкогубый парень перестал барабанить по столу. Он вскочил, ногой отшвырнул стул и пошел ко мне. Он двигался легкими длинными кошачьими шагами. Похоже этот тип был посерьезнее, чем можно было подумать, глядя на его дурацкую одежду, бледное лицо и длинные пальцы.
Он подошел к моему столику.
— Эй... ты...— злобно начал он, глядя на меня сверху вниз. Я поднял голову.
— Вас что-нибудь беспокоит?
— Ничего. Просто мне не нравится, как ты смотришь на мою девушку.
— А я и не заметил, что смотрел на нее. Но раз уж ты об этом заговорил, сейчас погляжу,— Я повернул голову.— Вот это и есть твоя девушка?
Он кивнул.
— Тогда ты должен вернуться и сказать, что ей стоило бы умыться. А потом пусть кто-нибудь ей подскажет, как пользоваться косметикой. А пока ты сам пойди и умойся как следует,— я улыбнулся ему.— Да ты еще и не брился сегодня, а, сердитый котик?
Парень схватил со стола мой бокал с виски. Он двигался быстро, но все же чуть помедленнее меня. Я успел уклониться, и бокал со звоном разлетелся, ударившись о стенку за моей спиной.
— Похоже, тебе придется платить за мою выпивку,— сказал я, не вставая со стула.
Он пробормотал что-то и расстегнул пиджак. Я увидел, как его пальцы скользнули в брючный карман для часов. В следующее мгновение в его руке сверкнула бритва.
Я рывком опрокинул на него стол. Этого он явно не ожидал. Падая, край стола распорол ему обе голени. Он качнулся ко мне и тут же опрокинулся навзничь, получив удар локтем по челюсти.
Пока он падал, его товарищ начал отодвигать стул. Я пересек комнату быстрее, чем он успел встать на ноги. Этот тип двигался слишком медленно. Получив два удара — по зубам и под сердце — он молча отошел в сторону и остановился. Я вернулся к мальчику с бритвой. Он уже стоял, злобно глядя на меня.
— Сопляк! Мне не нравятся люди, которые ходят с бритвами. Надеюсь, ты это уже понял. А теперь сходи в бар и принеси мне виски с содовой, или же мне придется поговорить с тобой всерьез.
Он грязно выругался и ударил ногой. Я ожидал этого. Легко уклонившись, я поймал его пятку и сильно ударил в лицо. На этот раз он не торопился вскочить.
Я оглянулся. Женщины продолжали сидеть за своим столиком. Подруга парня как ни в чем не бывало курила сигарету. Бармен скучающе смотрел по сторонам. Кажется, происходящее никого не удивило. Я взял мальчика с бритвой за шиворот, рывком поставил на ноги и отвел к бару, заломив ему руку за спину. Он не сопротивлялся — наверное, потому, что у него был сломан нос.
— Двойное виски с содовой,— сказал я,— и проси вежливо.
Немного поколебавшись, он сделал заказ. Бармен смешал напиток. Я взял бокал и выпил виски, продолжая держать левой рукой запястье мальчика с бритвой.
— По-моему,— хрипло заговорил бармен, ни к кому конкретно не обращаясь,— нам больше не нужны неприятности. Не так ли?
— Конечно,— ответил я.— Будьте здоровы, леди и джентльмены. Я поднялся по лестнице и медленно пошел к машине, думая о том, что Лане это могло бы не понравиться. Во всяком случае, не очень понравиться.
В половине десятого я остановился у своего дома на Джермин-стирт и вытащил багаж. Я поставил машину в гараж, вошел в квартиру и начал размышлять о жизни. Но это ни к чему не привело, и я занялся текущими делами.
Я разделся, принял душ, надел свежий отглаженный костюм и выпил виски с содовой. Потом подошел к телефону и какое-то время стоял, глядя на него.
Я думал совсем о малом, но это было единственным, о чем я мог сейчас думать. Я думал о том, что сейчас позвоню Лане. Меня тревожило какое-то предчувствие, хотя, сказать по правде, я никогда не обращал внимания на предчувствия. Если вы не пытаетесь заглянуть в будущее, то никогда не будете разочарованы. Но в самой мысли о том, чтобы с ней поговорить, было что-то возбуждающее. Может быть, просто у меня слишком большой опыт общения с женщинами — здесь всегда ожидают свои сложности. Если вы со мной не согласны, значит, вы никогда не были вольным стрелком, а если и были, то вам попадались не те девушки.
Я набрал номер, позвал к телефону Лану и через несколько секунд услышал ее голос. Я хорошо знал этот голос — очень тихий и мягкий, каждая интонация которого так много для меня значила. Этот неторопливый, спокойный и очень мелодичный голос напоминал мне одну поэму, которую я читал во времена, когда был еще настолько молод, что увлекался поэзией. В этой поэме чей-то голос сравнивали с охрипшей флейтой.
Довольно убогое сравнение, но оно, по крайней мере, даст вам общее представление о голосе Ланы.
— Я только что вернулся. Добрался своим ходом, на машине. Я остановился в Истбурне, чтобы было время спокойно подумать о тебе. А потом поеду в Лондон. Сейчас я снял номер в «Гранвиль» на Джермин-стрит. Мы сможем повидаться? Или придется ждать до завтра?
— Я хочу тебя видеть,— ответила она.— И чем скорее, тем лучше. Можешь приехать прямо сейчас?
Я сказал «да», и Лана назвала адрес на Понт-стрит. Когда я попрощался и положил трубку, у меня возникло смутное чувство разочарования, ощущение какого-то спада.
Я снова сел в машину и отправился на Понт-стрит. Лана жила в старомодном аристократическом доме. Внешность дворецкого вполне соответствовала этому дому. Стену холла украшали написанные маслом портреты с изображением средневековых воинов — может быть, предков Ланы. Когда я поднимался по лестнице, мне показалось, что один из них подбадривающе улыбнулся мне.
Я остановился у двери. Когда повернулась ручка, задумал: если она подойдет ко мне и обнимет за шею, все будет о'кей. А если нет, следует ожидать неприятностей. Лана остановилась у входа, и я заранее приготовился к худшему.
Выглядела она великолепно. Высокая, с фигурой, которую, раз увидев, запоминаешь навсегда. У нее были золотистые, с бронзовым отливом волосы, овальное лицо с матово-белой кожей, чувственные губы, которые я знал и решительно сжатыми и трепетно робкими, фиалковые глаза под длинными ресницами. Я перевидал много женщин, но другой такой, как Лана, просто нет. В ней все совершенно, да еще она обладает такой притягательной силой, которая встречается только раз в жизни. Если вы еще до сих пор не получили представления о ней, вспомните свою самую заветную мечту и умножьте на десять.
— Ты что — не рада видеть меня? — спросил я.
Лана немного помолчала. Потом медленно, как бы нехотя, произнесла:
— Садись и давай поговорим. Я должна тебе кое-что сказать.
Мы сели. Я достал сигареты и внимательно посмотрел на девушку. На ней было отлично сшитое черное жоржетовое платье, жемчужное ожерелье и черные туфельки на высоких каблуках. Я подумал, что, будь у меня время, я мог бы написать целую книгу о ее лодыжках.
— Что-нибудь не так, Лана? — спросил я.— Это просто охлаждение после нашей разлуки или что-то другое?
— Даже не знаю. Наша встреча во Франции была такой неожиданной и такой короткой. Я не уверена сейчас, что она действительно значила так много, как...
«Вот она, расплата»,— подумал я, а вслух произнес:
— Тогда нам обоим казалось, что значила.
— Я тоже так думала,— кивнула Лана.— Но я тогда многого о тебе не знала. Я даже не слышала о...
Я вскочил.
— Ты хочешь сказать, что не слышала о Долорес Рутнал?
— Именно так.— Она какое-то время молча смотрела на меня, потом продолжила: — Я, наверное, была просто зачарована твоими военными подвигами. О тебе рассказывали удивительные вещи. Тебе удавалось самое невероятное. А потом...
— Итак, давай подытожим,— сказал я.— Все, что ты обо мне слышала, и наша встреча — очень короткая, и та ночь в Париже, и все, что мы друг другу говорили, все наши обещания — все это не стоит ломаного гроша из-за дурацкой болтовни о какой-то глупой девчонке По имени Долорес?
— Глупая болтовня? — взорвалась Лана.— А о той графине тоже болтовня? И о мадам Палас? И о женщине из Окзерре? И о той девушке с льняными волосами из Нюрнберга — забыла, как ее зовут. И об итальянке, которая ходила с тобой на последнее задание, и...
— Вздор, вздор и еще раз вздор! — прервал я ее.— Ты говоришь глупости, Лана. Ведь это было до того, как я познакомился с тобой.
— Кроме Долорес.— Сейчас, когда она по-настоящему разозлилась, она стала еще лучше — я не мог оторвать от нее глаз, Губы Ланы слегка дрожали. Она пристально смотрела на меня, и я видел, как прекрасны ее глаза.
«Вот что, Ник,— подумал я.— Ты по-настоящему влюбился в эту женщину, а она считает тебя подонком. Может быть, она и права, но ты обязательно должен ее разубедить. Иначе потеряешь ее навсегда».
— Все, кроме Долорес,— повторила Лана.— Но я знаю о Долорес Рутнал. Это было после того, как мы с тобой встретились, и после всего, что ты мне обещал. А я была такой дурой, что поверила тебе.
— У тебя были серьезные основания мне верить,— тихо сказал я.— Ты поверила, потому что каждое мое слово было правдой.
Лана передразнила меня. Было забавно и очень приятно слышать, как она это делает.
— Вздор, вздор и еще раз вздор! — сейчас, когда она злилась, в ее голосе было невыразимое очарование.— Тебе захотелось проверить свои возможности еще и на мне? Зачем ты это сделал? Ведь я совсем другая. Я всегда считала себя женщиной, созданной для одного-единственного мужчины. И я была так глупа, что поверила, будто ты и есть тот самый мужчина.
Лана отвернулась. На мгновение в ее глазах блеснули слезы, Но когда она снова посмотрела на меня, глаза ее были сухими.
- Папа всегда был за тебя,— сказала она.— Благодаря твоему прошлому. Он считал тебя настоящим мужчиной. Папа много думал о тебе. Пока не услышал об этой женщине, Долорес. Тогда он сказал: «Нет». И он был прав.
— Ты всегда слушаешься своего папу? — немного цинично спросил я.
— Почему бы и нет? — мгновенно отпарировала она.— У него тоже есть боевые заслуги. И голова на плечах. И я с ним согласна.
«Никогда не спорь с женщиной, если у тебя есть пушка»,— вспомнил я старую поговорку, и решил испробовать пушку.
— Ну, хорошо, Лана, а теперь давай поговорим откровенно! Ты ищешь предлог, чтобы освободиться от обещаний, которые мне давала. Вся эта болтовня насчет моих боевых заслуг и насчет того, что ты много обо мне думала,— пустые слова. Скажи прямо, что тебе кто-то наврал о моих похождениях, а ты попалась на эту удочку и теперь считаешь, что это тебя освобождает от всего. Почему ты не хочешь сказать правду и признать, что я никогда не занимал тебя всерьез, что на тебя просто подействовала ночь и сияние луны, что ты немного заскучала и захотела развлечься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Забавный они народ — женщины. Никогда не угадаешь, что им взбредет в голову. Они словно кошки. Только что сидела на коврике, милая и спокойная. И вдруг, без всякой видимой причины, подпрыгивает и уносится куда-то в сторону, словно ошпаренная. Может быть, с Долорес как раз это и происходит — откуда мне знать?
В другом конце зала сидела компания — двое мужчин и две женщины. Женщины были самыми обычными, из тех, кто изводит на себя чересчур много краски и делает прически под очередную кинозвезду. У одной из них оказалась неплохая фигура, к тому же она была неплохо одета. Я взглянул на мужчин. Оба были худощавыми, с грубыми лицами и изображали из себя крутых парней. На обоих были неудачно сшитые пиджаки с накладными плечами и зауженной талией. У того, что сидел ко мне ближе, были тонкие губы, сжатые, словно створки капкана. Длинными белыми пальцами он непрерывно постукивал по столу. Мне этот тип совсем не понравился.
Я не спеша пил виски и смотрел на женщину, сидевшую ко мне лицом, ту, что была получше оДета. Но я не видел ее. Мысли мои занимала Лана. Вдруг узкогубый парень перестал барабанить по столу. Он вскочил, ногой отшвырнул стул и пошел ко мне. Он двигался легкими длинными кошачьими шагами. Похоже этот тип был посерьезнее, чем можно было подумать, глядя на его дурацкую одежду, бледное лицо и длинные пальцы.
Он подошел к моему столику.
— Эй... ты...— злобно начал он, глядя на меня сверху вниз. Я поднял голову.
— Вас что-нибудь беспокоит?
— Ничего. Просто мне не нравится, как ты смотришь на мою девушку.
— А я и не заметил, что смотрел на нее. Но раз уж ты об этом заговорил, сейчас погляжу,— Я повернул голову.— Вот это и есть твоя девушка?
Он кивнул.
— Тогда ты должен вернуться и сказать, что ей стоило бы умыться. А потом пусть кто-нибудь ей подскажет, как пользоваться косметикой. А пока ты сам пойди и умойся как следует,— я улыбнулся ему.— Да ты еще и не брился сегодня, а, сердитый котик?
Парень схватил со стола мой бокал с виски. Он двигался быстро, но все же чуть помедленнее меня. Я успел уклониться, и бокал со звоном разлетелся, ударившись о стенку за моей спиной.
— Похоже, тебе придется платить за мою выпивку,— сказал я, не вставая со стула.
Он пробормотал что-то и расстегнул пиджак. Я увидел, как его пальцы скользнули в брючный карман для часов. В следующее мгновение в его руке сверкнула бритва.
Я рывком опрокинул на него стол. Этого он явно не ожидал. Падая, край стола распорол ему обе голени. Он качнулся ко мне и тут же опрокинулся навзничь, получив удар локтем по челюсти.
Пока он падал, его товарищ начал отодвигать стул. Я пересек комнату быстрее, чем он успел встать на ноги. Этот тип двигался слишком медленно. Получив два удара — по зубам и под сердце — он молча отошел в сторону и остановился. Я вернулся к мальчику с бритвой. Он уже стоял, злобно глядя на меня.
— Сопляк! Мне не нравятся люди, которые ходят с бритвами. Надеюсь, ты это уже понял. А теперь сходи в бар и принеси мне виски с содовой, или же мне придется поговорить с тобой всерьез.
Он грязно выругался и ударил ногой. Я ожидал этого. Легко уклонившись, я поймал его пятку и сильно ударил в лицо. На этот раз он не торопился вскочить.
Я оглянулся. Женщины продолжали сидеть за своим столиком. Подруга парня как ни в чем не бывало курила сигарету. Бармен скучающе смотрел по сторонам. Кажется, происходящее никого не удивило. Я взял мальчика с бритвой за шиворот, рывком поставил на ноги и отвел к бару, заломив ему руку за спину. Он не сопротивлялся — наверное, потому, что у него был сломан нос.
— Двойное виски с содовой,— сказал я,— и проси вежливо.
Немного поколебавшись, он сделал заказ. Бармен смешал напиток. Я взял бокал и выпил виски, продолжая держать левой рукой запястье мальчика с бритвой.
— По-моему,— хрипло заговорил бармен, ни к кому конкретно не обращаясь,— нам больше не нужны неприятности. Не так ли?
— Конечно,— ответил я.— Будьте здоровы, леди и джентльмены. Я поднялся по лестнице и медленно пошел к машине, думая о том, что Лане это могло бы не понравиться. Во всяком случае, не очень понравиться.
В половине десятого я остановился у своего дома на Джермин-стирт и вытащил багаж. Я поставил машину в гараж, вошел в квартиру и начал размышлять о жизни. Но это ни к чему не привело, и я занялся текущими делами.
Я разделся, принял душ, надел свежий отглаженный костюм и выпил виски с содовой. Потом подошел к телефону и какое-то время стоял, глядя на него.
Я думал совсем о малом, но это было единственным, о чем я мог сейчас думать. Я думал о том, что сейчас позвоню Лане. Меня тревожило какое-то предчувствие, хотя, сказать по правде, я никогда не обращал внимания на предчувствия. Если вы не пытаетесь заглянуть в будущее, то никогда не будете разочарованы. Но в самой мысли о том, чтобы с ней поговорить, было что-то возбуждающее. Может быть, просто у меня слишком большой опыт общения с женщинами — здесь всегда ожидают свои сложности. Если вы со мной не согласны, значит, вы никогда не были вольным стрелком, а если и были, то вам попадались не те девушки.
Я набрал номер, позвал к телефону Лану и через несколько секунд услышал ее голос. Я хорошо знал этот голос — очень тихий и мягкий, каждая интонация которого так много для меня значила. Этот неторопливый, спокойный и очень мелодичный голос напоминал мне одну поэму, которую я читал во времена, когда был еще настолько молод, что увлекался поэзией. В этой поэме чей-то голос сравнивали с охрипшей флейтой.
Довольно убогое сравнение, но оно, по крайней мере, даст вам общее представление о голосе Ланы.
— Я только что вернулся. Добрался своим ходом, на машине. Я остановился в Истбурне, чтобы было время спокойно подумать о тебе. А потом поеду в Лондон. Сейчас я снял номер в «Гранвиль» на Джермин-стрит. Мы сможем повидаться? Или придется ждать до завтра?
— Я хочу тебя видеть,— ответила она.— И чем скорее, тем лучше. Можешь приехать прямо сейчас?
Я сказал «да», и Лана назвала адрес на Понт-стрит. Когда я попрощался и положил трубку, у меня возникло смутное чувство разочарования, ощущение какого-то спада.
Я снова сел в машину и отправился на Понт-стрит. Лана жила в старомодном аристократическом доме. Внешность дворецкого вполне соответствовала этому дому. Стену холла украшали написанные маслом портреты с изображением средневековых воинов — может быть, предков Ланы. Когда я поднимался по лестнице, мне показалось, что один из них подбадривающе улыбнулся мне.
Я остановился у двери. Когда повернулась ручка, задумал: если она подойдет ко мне и обнимет за шею, все будет о'кей. А если нет, следует ожидать неприятностей. Лана остановилась у входа, и я заранее приготовился к худшему.
Выглядела она великолепно. Высокая, с фигурой, которую, раз увидев, запоминаешь навсегда. У нее были золотистые, с бронзовым отливом волосы, овальное лицо с матово-белой кожей, чувственные губы, которые я знал и решительно сжатыми и трепетно робкими, фиалковые глаза под длинными ресницами. Я перевидал много женщин, но другой такой, как Лана, просто нет. В ней все совершенно, да еще она обладает такой притягательной силой, которая встречается только раз в жизни. Если вы еще до сих пор не получили представления о ней, вспомните свою самую заветную мечту и умножьте на десять.
— Ты что — не рада видеть меня? — спросил я.
Лана немного помолчала. Потом медленно, как бы нехотя, произнесла:
— Садись и давай поговорим. Я должна тебе кое-что сказать.
Мы сели. Я достал сигареты и внимательно посмотрел на девушку. На ней было отлично сшитое черное жоржетовое платье, жемчужное ожерелье и черные туфельки на высоких каблуках. Я подумал, что, будь у меня время, я мог бы написать целую книгу о ее лодыжках.
— Что-нибудь не так, Лана? — спросил я.— Это просто охлаждение после нашей разлуки или что-то другое?
— Даже не знаю. Наша встреча во Франции была такой неожиданной и такой короткой. Я не уверена сейчас, что она действительно значила так много, как...
«Вот она, расплата»,— подумал я, а вслух произнес:
— Тогда нам обоим казалось, что значила.
— Я тоже так думала,— кивнула Лана.— Но я тогда многого о тебе не знала. Я даже не слышала о...
Я вскочил.
— Ты хочешь сказать, что не слышала о Долорес Рутнал?
— Именно так.— Она какое-то время молча смотрела на меня, потом продолжила: — Я, наверное, была просто зачарована твоими военными подвигами. О тебе рассказывали удивительные вещи. Тебе удавалось самое невероятное. А потом...
— Итак, давай подытожим,— сказал я.— Все, что ты обо мне слышала, и наша встреча — очень короткая, и та ночь в Париже, и все, что мы друг другу говорили, все наши обещания — все это не стоит ломаного гроша из-за дурацкой болтовни о какой-то глупой девчонке По имени Долорес?
— Глупая болтовня? — взорвалась Лана.— А о той графине тоже болтовня? И о мадам Палас? И о женщине из Окзерре? И о той девушке с льняными волосами из Нюрнберга — забыла, как ее зовут. И об итальянке, которая ходила с тобой на последнее задание, и...
— Вздор, вздор и еще раз вздор! — прервал я ее.— Ты говоришь глупости, Лана. Ведь это было до того, как я познакомился с тобой.
— Кроме Долорес.— Сейчас, когда она по-настоящему разозлилась, она стала еще лучше — я не мог оторвать от нее глаз, Губы Ланы слегка дрожали. Она пристально смотрела на меня, и я видел, как прекрасны ее глаза.
«Вот что, Ник,— подумал я.— Ты по-настоящему влюбился в эту женщину, а она считает тебя подонком. Может быть, она и права, но ты обязательно должен ее разубедить. Иначе потеряешь ее навсегда».
— Все, кроме Долорес,— повторила Лана.— Но я знаю о Долорес Рутнал. Это было после того, как мы с тобой встретились, и после всего, что ты мне обещал. А я была такой дурой, что поверила тебе.
— У тебя были серьезные основания мне верить,— тихо сказал я.— Ты поверила, потому что каждое мое слово было правдой.
Лана передразнила меня. Было забавно и очень приятно слышать, как она это делает.
— Вздор, вздор и еще раз вздор! — сейчас, когда она злилась, в ее голосе было невыразимое очарование.— Тебе захотелось проверить свои возможности еще и на мне? Зачем ты это сделал? Ведь я совсем другая. Я всегда считала себя женщиной, созданной для одного-единственного мужчины. И я была так глупа, что поверила, будто ты и есть тот самый мужчина.
Лана отвернулась. На мгновение в ее глазах блеснули слезы, Но когда она снова посмотрела на меня, глаза ее были сухими.
- Папа всегда был за тебя,— сказала она.— Благодаря твоему прошлому. Он считал тебя настоящим мужчиной. Папа много думал о тебе. Пока не услышал об этой женщине, Долорес. Тогда он сказал: «Нет». И он был прав.
— Ты всегда слушаешься своего папу? — немного цинично спросил я.
— Почему бы и нет? — мгновенно отпарировала она.— У него тоже есть боевые заслуги. И голова на плечах. И я с ним согласна.
«Никогда не спорь с женщиной, если у тебя есть пушка»,— вспомнил я старую поговорку, и решил испробовать пушку.
— Ну, хорошо, Лана, а теперь давай поговорим откровенно! Ты ищешь предлог, чтобы освободиться от обещаний, которые мне давала. Вся эта болтовня насчет моих боевых заслуг и насчет того, что ты много обо мне думала,— пустые слова. Скажи прямо, что тебе кто-то наврал о моих похождениях, а ты попалась на эту удочку и теперь считаешь, что это тебя освобождает от всего. Почему ты не хочешь сказать правду и признать, что я никогда не занимал тебя всерьез, что на тебя просто подействовала ночь и сияние луны, что ты немного заскучала и захотела развлечься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30