— Прежде чем начать переговоры, я хотел бы взглянуть на книги учета. Интересно посмотреть, каким бизнесом занимались здесь в прежние времена. По крайней мере, я соображу, что должен делать я. Это возможно?
Он кивнул.
— Вам незачем мне платить. Книги наверху. Меня предупреждали, что, если кто-то заинтересуется ими на предмет покупки гостиницы, я должен их показать.
— Не отказывайтесь,— сказал я.— Эти деньги ваши. Я могу взглянуть на книги сейчас?
— Почему бы и нет? Фелпс вышел из комнатки администратора и пошел вверх по лестнице. Я поднялся вслед за ним. Мы прошли по коридору в дальний
конец дома. Он отпер дверь — внутри оказалось нечто среднее между офисом и кладовой. У стены стояла полка, заполненная книгами учета.
- Пожалуйста,— показал рукой Фелпс,— смотрите. — Отлично! — сказал я.— Сейчас я их просмотрю и лучше сориентируюсь насчет этой гостиницы. Потом спущусь вниз и выпью виски с содовой.
Фелпс вышел и закрыл за собой дверь. Я посмотрел на полку. То, что мне было нужно, книги регистрации жильцов, оказалось в самом конце. Их было четыре. Я достал их и положил на стол перед собой. Нашел книгу, которая начиналась с июня 1945 года, и принялся ее изучать. Книга была составлена так, что на каждой странице было по двадцать записей. Я обнаружил, что капитан Харт Аллен действительно много раз снимал угловой люкс в «Орендж Хетч». Его фамилия по меньшей мере семнадцать раз появлялась в 1945 году против названия комнаты «частный люкс». Я добрался до 1946 года. В начале года шла серия записей Хар-та Аллена, но в мае они неожиданно прекратились. Я листал страницу за страницей, но после мая не было никаких следов его пребывания, пока наконец в конце июня не мелькнула еще одна запись. Похоже, капитан Харт Аллен еще раз воспользовался частным люксом.
Именно это я и хотел узнать. Книга регистрации подтвердила рассказ Дениз. Группа Харта Аллена покидала Экзетер одной из последних. Это было в июле 1946 года. Июньская запись была сделана, видимо, в ту ночь, когда проходила вечеринка в Экзетере,— в ночь, о которой рассказала мне Дениз.
Я вырвал эту страницу из книги, сложил ее и спрятал в карман. Потом поставил книги на место и спустился вниз. Фелпс ждал в комнате администратора.
— Я бегло просмотрел книги,— сказал я,— и увидел там много интересного. Но хотелось бы ознакомиться с ними более тщательно.
— В любое время, когда вам будет угодно, сэр! — с готовностью ответил Фелпс.
Я на мгновение задумался.
— Вот что мне хотелось бы сделать, Фелпс. Завтра я буду очень занят, но вечером постараюсь прийти просмотреть эти книги. Пожалуй, лучше всего, если я сниму частный люкс, приду сюда, поужинаю и останусь на ночь. Вы не против?
— Ну что вы, сэр! Я буду рад предоставить вам люкс.
— Отлично. Тогда занесите туда книги, а я завтра вечером сразу приступлю к делу. Приеду часов в одиннадцать. Не хотелось бы вас беспокоить, так что оставьте, пожалуйста, мой ужин в гостиной. Там я переночую и два-три часа поработаю над книгами.
— Я вам дам ключ, сэр. С задней стороны гостиницы есть отдельный вход в люкс. Вы его легко найдете — зеленая дверь рядом с окном. Ужин для вас я оставлю. Приходите в любое время и располагайтесь как вам будет удобно. Я прослежу, чтобы номер для вас подготовили как следует.
— Это хорошая мысль,— кивнул я.— А в воскресенье утром мы с вами встретимся и побеседуем.
Он открыл лежавшую на конторке книгу регистрации, и я вписал туда свое имя. Фелпс протянул мне ключ. Я выпил виски с содовой, рассчитался и уехал.
Около восьми часов я поставил машину у дороги, закурил и задумался.Но, собственно говоря, долго думать было не над чём. То, что мне предстояло обдумать, было ясно как день. И решать было нечего. Мне предстояло только выбрать: предотвратить то, что должно произойти, или пройти мимо.
Честно говоря, я уже знал, что буду делать, но дразнил себя мыслями о том, как и при каких обстоятельствах это будет происходить и как все это осуществить с наименьшими потерями.
Обычное дело... Я уже хорошо знал, что именно мне предстоит сделать. Но мне совсем не хотелось этим заниматься.Я начал думать о Роуксе. Мне казалось, что им нужно заняться, более того — и как можно быстрее. От Роукса можно ожидать серьезных неприятностей. А мне только этого не хватало.
Я завел машину и поехал в Мэплтор. По пути еще раз все обдумал, выискивая слабые места в своем плане, но? ничего не обнаружил — то ли план был хорош, то ли я был неспособен найти
в нем недостатки. Финней сидел в баре. Он пил виски и читал отчет о бегах. Я заказал выпивку и сел рядом с ним.
— Завтра,— сказал я ему,— у тебя будет тяжелый день. Так что не назначай свиданий.
— Я буду рад чем-нибудь заняться — сказал Финней.— Что-то мне здесь начало надоедать. То ли здешний климат меня расслабляет, то ли еще что-то. Наверное, мне не подходит здешний воздух.
— Может, ты им пресытился? — улыбнулся я.— Когда я зашел, барменша посмотрела на меня так, словно у нее вместо сердца кусок льда. Что ты с ней сделал?
— Не собираешься ли ты обсуждать со мной мою интимную жизнь? — грустно спросил Финней.— Неужели для тебя нет ничего святого?
Он бросил на барменшу горячий взгляд, и она ответила ему тем же.
— Слушай, Финней,— сказал я.— И слушай внимательно, потому что это серьезно. Завтра утром тебе придется заняться Роуксом.
— Ага,— сказал Финней.— Роукс — это старший печатного цеха газетчиков. Тот парень, которого вначале подозревали в участии в нашей истории. Но у него же есть алиби.
— Это не алиби,— сказал я.— Виноват во всем Роукс. Это он поместил в газету клевету.
Финней тихо присвистнул.
— Кажется, запахло жареным. Теперь дело пойдет веселее.
— Завтра утром ты должен подойти к Роуксу,— продолжал я.— Завтра суббота, и он, наверное, закончит работу в полдень. Ты должен встретить его, когда он будет возвращаться домой, выпить с ним и вразумить как следует.
— О'кей,— сказал Финней.— Я с ним поработаю. А что я должен ему втолковать?
— Много говорить не нужно,— ответил я.— Чем меньше будешь говорить, тем лучше. А должен ты сказать, что его делишки раскрыты, что мне все известно. Расскажи ему, кто я такой, кто ты и чем мы здесь занимаемся. Скажи, что у меня огромный опыт и что, если у него есть хоть капля здравого смысла, пусть делает то, что ему говорят.
Финней кивнул.
— А что ему говорят? — поинтересовался он.
— Роукс должен убраться из Мэлки к завтрашнему дню — так будет для него лучше. Если завтра в четыре часа дня он еще будет здесь, его арестуют, уж я постараюсь. Скажи ему об этом. Если Роукс человек рассудительный, пусть, никому ничего не говоря, соберет вещи и будет готов к отъезду. В два тридцать я встречусь с ним в баре «Шеппи», что на дороге Мэлки-Мэплтор. Скажи, чтобы не опаздывал. Если он будет вести себя прилично и сделает то, что ему будет велено, я дам ему возможность уехать, и тем дело кончится. А если начнет выкидывать фокусы, обещаю, что его упекут года на два, не меньше. Об этом ему тоже скажи.
— И ты думаешь, что он сделает то, что ты захочешь? — спросил Финней.
— Я не думаю. Я знаю. Он кивнул.
— Ну, а допустим, что он парень упрямый, не захочет играть в наши игры.
— Он не будет упрямиться и сделает все, как надо. Это для его же пользы.
— Ладно,— сказал Финней.— А что дальше?
— Вразумишь Роукса и возвращайся сюда. Отсюда никуда не уходи. Завтра ты можешь мне понадобиться в любой момент.
— Хорошо,— сказал он.— После разговора с Роуксом я сразу вернусь сюда. И буду торчать здесь, пока ты не позвонишь.
Я допил виски и встал.
— До встречи,— сказал я.
— Ага,— откликнулся Финней.— Очень похоже, что ты за что-то уже уцепился зубами.
— Надеюсь,— улыбнулся я.— И еще очень надеюсь, что это «что-то» не укусит меня.
Я медленно возвращался в Мэлки. Стрелка спидометра не поднималась выше двадцати пяти миль в час — это отличная скорость, когда никуда не спешишь. Выехав на длинную извилистую набережную, я снизил скорость до двадцати и посмотрел на море. Затем я остановил машину, вышел и постоял на берегу, глядя, как волны разбиваются о валуны, и слушая крики чаек.
Был тихий теплый вечер. Я еще немного постоял, не думая ни о чем конкретном, размышляя, сколько еще пробуду в Мэлки и чем займусь потом.
Я подумал, что это не так уж важно. Скорее всего, для меня найдется работа. Может, я отправлюсь в такое место, где что-то будет происходить. Что-то интересное.
Я понял, что устал. Вернулся в машину и поехал в свою гостиницу. Поставил машину на стоянку и вошел внутрь. Ночной портье вышел мне навстречу.
— В коктейль-баре вас ожидает какой-то джентльмен,— сказал он.— Он сидит там уже довольно долго.
Я пошел в бар, раздумывая, кто бы это мог быть. Если бы пришлось делать ставки, я поставил бы на Эллердена или на Юстаса Трединора. Войдя в бар, я понял, что обе мои ставки прогорели. Это был Микки Линнен. Он сидел в углу, пил виски и курил длинную тонкую сигару.
Микки отлично выглядит. Так, как должен выглядеть настоящий мужчина. Он высок, худощав и вынослив. У него длинное загорелое лицо и густые, тщательно уложенные темные волосы. Микки всегда одет так, как надо, и с лица его не сходит полуулыбка.
Микки показал бармену, чтобы тот принес еще виски. Я сел за столик напротив него.
— Как ты сюда попал? — спросил я.— Приехал по делу или заехал по дороге?
— У меня хорошие новости для тебя, Ник. Помнишь крошку по имени Лана Гервайз, дочь английского генерала? Кажется, ты произвел на нее неотразимое впечатление.
Бармен принес нам виски и вернулся за стойку. «Что за чертовщина?» — подумал я. И сказал:
— Да... я помню. Я думал, что она моя девушка, но оказалось не так. Ей не понравилась моя прическа или что-то еще, так что мы расстались...
— Ничего подобного. Я слышал другую версию,— ухмыльнулся Микки.— Лана Гервайз любила тебя, пока не услышала, что ты бегаешь за сестрой Гранта Рутнала, Долорес. Тогда она возмутилась, и вы с ней немного повздорили. А потом решили распрощаться. Так ведь?
— Может быть,— буркнул я.— Ну и что?
— А то, что два дня назад Долорес Рутнал гуляла в Лондоне по Слоун-стрит и пыталась нарушить правила движения. Она попала под машину, и ее увезли в больницу с поломанной ногой и кучей синяков. Настроение у нее было ужасное. На следующий день Долорес вспомнила о тебе и решила тебя пожалеть. Она позвонила из больницы Лане Гервайз и все ей рассказала. Она сказала Лане, что все, что она о тебе наплела, было лишь ее несбывшейся мечтой. Она призналась, что сделала все это из ревности. Представляешь себе это покаяние на больничной койке? Как тебе это нравится?
— Очень нравится,— усмехнулся я.— А что было дальше?
— Лана Гервайз заставила своего папашу-генерала провести целое расследование, чтобы тебя найти. В конце концов они через американское посольство вышли на меня,— Майк с удовольствием затянулся.— Я и раньше подозревал, что ты вспомнил меня не потому, что затосковал по работе.
— А что ты ей сказал? — спросил я.
— Я сказал, что через день-два ты вернешься в Лондон и наверняка постараешься с ней увидеться. Ей это понравилось.
Микки прищурившись посмотрел на меня сквозь табачный дым.
— Конечно, Ник, это меня не касается, но Лана Гервайз — это высший класс! Если бы такая девчонка разыскивала меня, я был бы на седьмом небе.
— В этом я не сомневаюсь,— улыбнулся я.— Ты приехал, чтобы мне об этом сообщить?
— Не совсем,— ответил он.— Это между прочим. Я приехал потому, что дело Эллердена окончательно провалилось. Нам придется сматывать удочки. Так что собирай барахло и отправляйся в Лондон к своей милой. Можешь спокойно готовиться к большому празднику любви.
Я посмотрел на Микки.
— Кто сказал, что мы сматываем удочки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30