Мистер Сарменто сообщил о своих чувствах дяде, но его более занимают деловые вопросы, чем вопросы семейной жизни. Честно говоря, мистер Сарменто более неприятен и непонятен, чем мистер Адельман. Он эгоистичен и, полагаю, лицемерен. Так же как и Адельман, но тот, по крайней мере, вовлечен в придворные интриги, где лицемерие, я полагаю, неотъемлемая часть игры. Отчего же мистер Сарменто так суетится и лебезит, словно грызун? Честно говоря, я думаю, он стремится вытеснить Аарона из сердца мистера Лиенцо. В этом смысле он ваш соперник, подобно мистеру Адельману.
Я предпочел никак не отвечать на последнее замечание.
— У него есть что-нибудь за душой, чтобы считаться завидным женихом?
— Его семья вполне состоятельна. Полагаю, они обеспечат его, если речь зайдет о свадьбе. Но его семья выиграет больше от этого брака, чем ваша.
— А что мой дядя думает об этом грызуне?
— Что он знает свое дело, что он держит бумаги в порядке, что, если мистер Сарменто решит уйти и открыть собственный бизнес, заменить его будет трудно. Едва ли это достаточно веские доводы, чтобы желать каждое утро завтракать с ним до конца своих дней.
— Да, вижу, нелегкое это дело — подыскать достойного мужа для вдовы своего сына.
— Вы правы, — сухо ответила она.
— А на кого вы положили глаз, могу я спросить?
— Конечно, на вас, кузен, — сказала она не задумываясь. Думаю, она тотчас пожалела о своем легкомыслии, поскольку воцарилось неловкое молчание, во время которого я не мог ни говорить, ни дышать. Мириам нервно засмеялась, возможно решив, что позволила себе излишнюю фривольность. — Что, чересчур смело? Вероятно, нам следует провести в подобных беседах два или три дня, прежде чем я смогу безнаказанно шутить с вами. Тогда я буду говорить серьезно. Я ни на кого не положила глаз. Уверена, я еще не готова стать чьей бы то ни было собственностью! Здесь у меня свободы немного, но я не хочу отказываться и от той малости, которую имею. Возможно, мне хотелось бы большей свободы, но здесь мне получить ее легче, нежели в доме другого мужчины.
Некоторое время я сидел молча, мое лицо все еще горело оттого, что удовольствие, которое я испытывал от общения с ней, вырвалось наружу. Я не мог подыскать нужных слов, а когда решился наконец открыть рот, в гостиную, оживленные и радостные, вошли тетя с дядей. Они налили себе вина и начали рассказывать истории о своей юности, проведенной в Амстердаме.
Глава 10
Солнце село, и шабат закончился. После ужина мы с дядей удалились в его кабинет, где он наконец рассказал мне о состоянии финансовых дел отца на момент его гибели. Как и в дядиной конторе на складе, в кабинете было полно конторских книг и карт, но кроме этого были также тома по истории, приключения и даже несколько мемуаров; все эти книги, как я подозревал, были собраны, чтобы лучше понять страны, с которыми его связывали торговые отношения. Стены, не занятые книжными полками, представляли собой беспорядочное нагромождение гравюр и карт, которые он вырвал из атласов или недорогих брошюр. На стенах практически не оставалось пустого места, некоторые эстампы и гравюры наползали друг на друга. Какие-то оттиски изображали влиятельных особ, например короля, другие — сцены домашней жизни или торговли или корабль, бороздящий океан. От такой пестроты голова шла кругом, но дяде Мигелю нравилась эта нескончаемая галерея образов.
Он сел за стол, а я придвинул стул поближе, чтобы лучше его слышать. Я полагал, что, поскольку мне было так трудно решиться на встречу с дядей, а он отодвинул ее на целые сутки, я услышу вещи, которые сразу прольют свет на дело.
— Проблема заключается не в том, что бухгалтерские записи твоего отца не были в порядке, — начал дядя. — Он дублировал записи. Просто он неправильно их организовывал. Только он знал, где можно найти нужную запись, больше никто. Потребуются месяцы, а то и годы, чтобы разобраться в его архиве, а потом сверить все с ценными бумагами, которые были в его собственности на момент смерти.
— Следовательно, нет возможности выяснить, были или не были его финансовые дела расстроены, как у Бальфура-старшего, если верить младшему.
— Боюсь, что так. По крайней мере не прямо. Но незадолго до смерти он занимался чем-то любопытным, оттого я и заподозрил, что умер он не в результате несчастного .случая. У твоего отца был настоящий талант к фондам. Знаешь, он имел дар предвидения и мог предсказать, будет повышаться или понижаться тот или иной курс. Он любил говорить со мной о бирже, о том, сколько стоят на рынке в данный момент те или иные ценные бумаги. Думаю, только со мной он и мог говорить так, не опасаясь, что я раньше времени последую его совету и вызову сумятицу на рынке. Но незадолго до смерти он сделался скрытным и уходил от разговора, если я спрашивал, над чем он работает. Я знаю, что несколько раз он встречался с мистером Бальфуром, но Самуэль никогда не посвящал меня в их дела. И эти два человека умерли с разницей в один день. Думаю, ты понимаешь, почему у меня возникли подозрения.
— Чтобы продолжить расследование, я должен лучше представлять, чем он занимался. Должен признаться, отец никогда не рассказывал мне о своих делах, а я не стремился узнать, чем занимаются на бирже. Что такое эти ваши фонды? Как они действуют?
Дядя сел поудобнее и снисходительно улыбнулся: — Это довольно просто. Если бы тебе понадобилось больше наличных денег, чем имеется в распоряжении, у тебя было бы несколько возможностей, а именно: взять в долг у ювелира или у нотариуса. У правительства, особенно когда страна воюет, часто не хватает денег, чтобы заплатить военным, чтобы производить новое оружие и тому подобное. В прошлом в Англии, и даже в наши дни в странах с абсолютной монархией, король мог потребовать, чтобы состоятельные вассалы дали ему денег «в долг». Если король не возвращал долги, вассалы мало что могли сделать, А когда монарх умирал, наследники обычно отказывались выплачивать долги своего предшественника.
— Тогда эти деньги отнимались, а не брались в долг.
— Совершенно верно. А если монарх притесняет могущественных землевладельцев, это всегда опасно. Когда тридцать лет назад король Вильгельм отнял трон у подлого паписта Якова Второго, он тотчас начал войну с Францией, дабы не дать этой стране получить господство в Европе. Чтобы оплатить эту войну, он использовал голландский метод сбора средств. Вместо того чтобы заставлять людей платить короне наличные деньги, он дал им возможность обратить наличные деньги в инвестиции. Когда королевству нужно оплачивать войну, можно получить деньги, продавая ценные бумаги, — обещание вернуть определенную сумму с определенным процентом. Если вы вложите тысячу фунтов в ценные бумаги, по которым обещано заплатить десять процентов, то получаете сто фунтов в год. Через десять лет государство выплатит вам долг, но вы будете продолжать получать доход. Может быть, для человека, у которого всех средств только тысяча фунтов, это не лучшее вложение. Но если у человека достаточно свободных денег, тогда фонды обеспечивают регулярный и стабильный доход. Более стабильный, чем земля, так как поступления от арендной платы могут колебаться в зависимости от экономики региона и щедрости урожая. Инвестиции в фонды беспроигрышны.
— Но как долго? — спросил я. — Как долго государство продолжает выплачивать эти сто фунтов в год?
Мой дядя пожал плечами:
— Это, естественно, зависит от конкретной ценной бумаги. Некоторые имеют срок шестнадцать лет, некоторые больше, некоторые меньше. Какие-то ценные бумаги имеют пожизненный срок, поэтому их владелец будет получать процент ежегодно до конца его жизни.
— Но если такой человек умрет раньше, чем будет выплачен долг… — начал я.
— Тогда казначейству повезло.
— Возможно ли, что моего отца убили, дабы не выплачивать ему. долг? — спросил я, хотя думал, что это мало вероятно. Только бедное государство станет, убивать своих кредиторов.
Дядя засмеялся:
— Эдуард Первый и вправду выгнал евреев с нашего зеленого острова, потому что не хотел платить долги, но, полагаю, за последние пятьсот лет ситуация несколько изменилась. Сомневаюсь, чтобы казначейство или его агенты стали применять такие радикальныеметоды в попытках уменьшить государственный долг.
— Аделъман говорил мне вчера вечером о снижении национального долга, — заметил я тихо.
— Об этом сейчас многие говорят.
— Да, но совсем другое дело, если об этом говорит человек, который хочет заставить меня молчать. Ваш друг мистер Адельман попросил меня прекратить расследование, и мне стало интересно, что он скрывает. Мне показалось, дядя меня не услышал.
— Адельман человек непростой. Но не думаю, что он пойдет на убийство. Он может получить то, что ему нужно, другими способами.
— А как он может получить Мириам, дядя?
Он шаловливо улыбнулся, и улыбка заставила меня сожалеть, что я не видел его так долго.
— Полагаю, добившись ее согласия, Бенджамин, — что мало вероятно. Не сомневаюсь, у Адельмана должны быть свои причины просить тебя не заниматься этими вещами, и, уверен, они связаны с опасением, что деловые люди в кофейнях могут впасть в панику, услышав неприятные слухи. Видишь ли, Адельман занимает необычное положение в «Компании южных морей». Он не является одним из директоров, по крайней мере официально, но он тайно инвестировал в Компанию несколько десятков тысяч фунтов, если не больше.
— Все равно не понимаю, почему мое расследование должно его беспокоить.
— Я не до конца объяснил. Государство само не занимается куплей-продажей этих займов. Сбор денег и выплата процентов относятся к ведению Банка Англии. Взамен он получает определенное вознаграждение от казначейства, а кроме этого, получает крупные суммы, которыми может распоряжаться, хотя и временно. В настоящее время «Компания южных морей» пытается забрать у банка некоторые его полномочия.
— Итак, «Компания южных морей» и банк состязаются за право заниматься одной и той же коммерцией, а именно куплей-продажей государственных, займов.
— Правильно, — сказал дядя. — И, как я уже сказал, когда король Вильгельм вел войны против Франции, потребовались огромные суммы, причем срочно, и государство объявило заём под очень привлекательные проценты — те самые десять процентов до конца жизни. Сейчас парламент в большом беспокойстве, поскольку наши дети получают в наследство долги наших отцов. «Компания южных морей» предлагает уменьшить государственный долг путем конверсии фондов. В этом году состоялась такая конверсия, хотя и небольшая. Владельцам государственных ценных бумаг было предложено обменять их на акции «Компании южных морей». Казначейство выплачивает Компании деньги за акции, которые аннулируют долгосрочный долг.
— Эта «Компания южных морей», должно быть, очень прибыльная, если люди обменивают ценные бумаги, которые приносят гарантированный высокий процент.
— Как ни странно, она вовсе не прибыльная. Ее успех стал легендой нового финансового бизнеса. — Он наклонился и посмотрел на меня, чрезвычайно довольный своей ролью учителя. — Как и другие торговые предприятия, «Компания южных морей» была образована, чтобы иметь исключительное право торговли в определенном регионе, в данном случае — в водах, омывающих Южную Америку. К сожалению, из-за испанцев это право практически обесценилось. Несколько лет назад Компания попыталась извлечь доход, занимаясь перевозкой африканцев для работ в Южную Америку. Судя по тому, что я слышал, это неприглядное начинание не принесло ей большого дохода, а условия для груза оказались даже еще более жестокими, чем это обычно бывает.
— Если они не занимаются торговлей, чем же они тогда занимаются?
— Они сделались банком, чтооы соперничать с Банком Англии, то есть пытаются принять участие в обслуживании национального долга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81