Кстати, даже это Учитель предусмотрел — в крайнем случае он установит со мной телепатическую связь. Но для этого мне понадобится бассейн с водой, хотя бы такой, какой расположен на верхней палубе.
Странно, но с потерей связи я почувствовал себя сразу уверенней и свободней. Все же постоянная опека Учителя сковывала по рукам и ногам.
Я прошел к стойке дежурного стюарда-портье: «Мы путешествуем компанией друзей. Мадемуазель Розмарин на корабле?»
Палец в белой перчатке завальсировал по списку пассажиров: «Мисс Лиза Розмарин? Да, она здесь».
И стюард назвал мне уже известный заранее номер каюты — А5.
Я ликовал в очередной раз потрясенный гением Эхо! Читать будущее! Этому дару нет цены…
— Э… мистер, — окликнул меня стюард, — Лиза Розмарин сняла еще одну каюту. ДС 008. Это в третьем классе, нижняя палуба.
А вот этого великий ясновидец не прочел!
Что ж, лиса проделала запасной выход из норы… понятно. Пожалуй, пора переходить к делу. В атаку, Герман!
Я направился к себе, но, проходя мимо каюты Розмарин, той что была расположена рядом с моей, вставил свой ключ в замочную скважину. Спокойно. Словно иду к себе в каюту. На всякий случай попытался открыть. Замок, разумеется, не открылся. Тогда я громко постучал в дверь.
Мне открыл… стюард.
Фраза, которую я заготовил: «Мадемуазель, я ваш сосед…» костью застряла в моем горле.
Стюард смотрел на меня с какой-то пытливой наглостью.
Белая рубашка, галстук-бабочка на горле, фирменный жилет бордового цвета и… лилейное родимое пятно во всю щеку.
Я был удивлен такой враждебностью во взгляде и все ж таки сумел вывернуться:
— Какого черта вы делаете в моей каюте? И почему закрылись!
— Вы ошиблись, — холодно улыбнулся тот, — эта каюта занята.
И он выдернул мой ключ из замка.
— Ну конечно. Посмотрите; на брелок… Ваша каюта рядом. Здесь указан номер — А6.
— Простите, — я успел бегло оглядеть каюту через его плечо: пусто. Заметил только спортивную сумку на полу у постели, да столик, накрытый стюардом для кофе — один прибор.
Вдруг из туалетной комнаты вышла незнакомая женщина в глухих зеленых очках. Худощавая, холеная женщина средних лет. Пепельная грива волос до плеч, сухой крашенный рот и… лилейное родимое пятно во всю щеку.
Я похолодел. Любые знаки симметрии в охоте мага — неслучайны.
— В чем дело? — неприятно изумилась она.
Случилось самое страшное, то о чем предупреждал меня Учитель: «Ты должен только узнать ее, Герман, остальное я сделаю сам.» Я не узнавал Гepcy!
Я смешался. Выручил стюард: «Ваш сосед, мадам, перепутал номер».
Я угодил в фантом восприятия, вот так номер! И я еще смел улыбнуться в душе над маэстро — что значит узнаю? Да я насмерть запомнил Гepcy… длинноногую серну.
Извинившись, я прошел дальше по коридору. Два стюарда подносили к номеру незнакомки переносной сейф… а сейф нужен только Герсе! Прятать змею… Я вошел к себе и бросился с ногами на постель, игнорируя диван, пытаясь собраться с мыслями. В дверь постучали — офицер доложил, что связи с берегом по-прежнему нет, что пишет телефон сиделки с девочкой; пока только один звонок в бюро погоды и один в медицинский салон о таблетках против бессоницы. Я старался не выдать собственной паники: жаль, но не страшно. Я выйду на связь с генералом сам. А пока подберите мне ключи от обеих кают Розмарин. Соседней и той, что в трюме. И приготовьтесь вскрыть сейф.
Есть!
Итак, я не могу узнать Гepcy! Слава богу, что я хотя бы сумел подметить обман восприятия — два родимых пятна на щеках зеркальных двойников… Трижды прав Учитель: чем больше сила, тем сильней уязвимость мага!
Оставалась только одна ниточка к Герсе — спящая девочка в черных очках.
Я вышел на палубу, причесать нервы. Золоторозовый закат был бесконечно прекрасен. Облачка свежи, как поцелуй ребенка перед сном. Ветер совершенно стих.
Куда ни кинь взгляд — ровное зеркало, в котором отражаются закатные тучи, похожие на колоссальную курагу из оранжевого снега.
Штиль!
Я искал глазами свою соседку по номеру каюты, но увидел ее только во время первого ужина. Она оказалась со мной за общим столом. Я еще раз извинился за недавнее вторжение, дама с лиловым пятном в зеленых очках держалась сухо, разговор никак не поддерживала, а все внимание отдавала своей маленькой декоративной собачке — мальтийской болонке, которую держала на коленях и потчевала кусочками лобстера. Пренеприятная особа! Пользуясь тем, насколько она увлечена собачкой, я еще раз исподтишка внимательно рассмотрел соседку, пытаясь узнать Герсу — ни малейшей зацепки, ни малейшего сходства, рост, возраст, черты лица… все не то.
Тут за наш стол подсела еще одна пассажирка: молоденькая девушка в мини-шортах и майке, с декоративными наколками на плечах в виде сплетенных змей… Внимание, Герман! Незаметно оглядываю девицу. Коротт кая стрижка, наглый рот, круто заверченные ушки макаки… ничего похожего на дивное лицо отвратительной Герсы.
— Это моя падчерица, — сказала дама. Оказывается она тоже следила за мной и сумела подглядеть как внимательно я изучаю черты девушки.
Этими словами дамы передо мной раскрывалось еще одно зеркальное отражение: мачехи и падчерицы. Слова из жизни Герсы! Но кто из них Розмарин я решительно не мог понять… Я тут же откланялся под каким-то благовидным предлогом и устремился в номер соседки по коридору. Расторопный офицер уже подобрал отмычку и приготовил инструменты для вскрытия сейфа.
В номер мы входим вдвоем, пока он возится с сейфом, я бегло осматриваю содержание спортивной сумки — ничего примечательного, одежда, нижнее белье, вот только очки для водного плавания… массивные очки на прочной застежке… Сердце дает толчок! Герса только что завершила марафонский заплыв через морскую границу, это ее очки! Осматриваю каюту дальше. Но больше никаких примет Герсы не нахожу. Зачем-то роюсь в пепельнице, полной пепла. Зачем-то заглядываю за схему расположения кают и служебных помещений «Посейдона» в рамочке под стеклом…
Наконец офицер открывает сейф — там ничего кроме дамской сумочки из крокодиловой кожи. Открываю застежку: зеркальце, духи в мешочке из желтой парчи, а что это?! О! О! О! Я вижу святая святых — щит обороны Герсы! — потрепанную книжку сказок Перро в линялой картонной обложке красного колера с наклеенным названием, вырезанным когда-то из разодранной суперобложки. Я с волнением бегло осматриваю страницы, многие из которых исчерканы цветным карандашем. На титуле прямоугольный синюшный штамп 1930 года:
Детский дом имени Крупской г. Тверь
Вспоминаю один из принципов Августа Эхо: любое высказывание, заключенное в специальную рамку, становится ложным, потому что в нем подразумевается вовсе не то, о чем сказывается. И легко нахожу в ложной цепочке слов опорные буквы слова «смерть»: детСкий-доМимЕникРупскойгТверЬ.
Я ищу вклеенную страницу из «Пестрой ленты» Ко-нан-Дойла.
Вот она!
Ей подклеили с обратной стороны разодранный рисунок, иллюстрацию к Красной Шапочке — ту самую гравюру, где злой волк в чепце бабушки лежит в ее постели рядом с внучкой, положив лапы поверх одеяла.
Генерал — вы гений!
Замечаю, что кто-то подчеркнул на взрослой страничке слова

— НЕТ, КОШЕК МЫ НЕ ДЕРЖИМ. ЗАТО У НАС ЕСТЬ ПАНТЕРА И ПАВИАН.
Листаю дальше. И вдруг, как ожог — я вижу исправления в тексте сказки. К финальной решающей сакральной строке истории о Красной Шапочке. К той самой смертельной строке, на которую мой Учитель ясновидец Август Эхо делал решающую ставку, а именно к той, где напечатано черным по белому:
И СКАЗАВ ЭТИ СЛОВА, ЗЛОЙ ВОЛК БРОСИЛСЯ НА КРАСНУЮ ШАПОЧКУ И СЪЕЛ ЕЕ.
Большими детскими печатными буквами от руки дописано другое окончание, то самое с каким — вопреки оригиналу — печатают французскую сказку в России:
НО ЕЕ КРИК УСЛЫШАЛИ ДРОВОСЕКИ, КОТОРЫЕ КАК РАЗ ПРОХОДИЛИ МИМО ДОМИКА. ДРОВОСЕКИ ВБЕЖАЛИ, УБИЛИ ТОПОРАМИ ЗЛОГО ВОЛКА, ВСПОРОЛИ ЕМУ ЖИВОТ, ОТКУДА ВЫШЛИ НА СВЕТ — ЦЕЛЫЕ И НЕВРЕДИМЫЕ — БАБУШКА И ЕЕ ВНУЧКА КРАСНАЯ ШАПОЧКА.
А оригинальный финал, подлинный был густо-густо зачеркан карандашом. Но желтым цветом, сквозь который напечатанный текст был хорошо виден.
Вот так номер! Кровь бросилась к моему лицу — ловушка на Герсу, поставленная магом будет пуста — она опять — опять! — ускользнула из расставленного капкана в дремучий священный лес заветного текста. Эхо, Эхо, неужели, ваша ставка бита?!
— Что там? — спросил офицер. На мне не было лица.
— Постойте в коридоре, — отрезал я. — Хозяйка вот-вот может вернуться.
Я захлопнул проклятую книжку, запихнул на дно, защелкнул замок и спрятал сумочку в сейф. Там в книжке было еще одно письмо, на французском, но я не знал языка и оставил на месте до следующего раза. Только переложил его с седьмой страницы на тринадцатую, поближе к черту.
Поворот ключа, и мы с офицером поспешно расходимся.
Я растерян. Мне нужно срочно связаться с Эхо — кажется наш план, воспользоваться оружием врага, поймать Гepcy в тексте Перро никуда не годен?! Она давным-давно — еще в детстве, когда украла сказки из библиотеки Смерти, — переписала единственную смерть в историях Перро и убила волка… Все эти поступки — поступки настоящего мага.
Мне необходимо срочно связаться с Учителем и получить инструкции в свете этих событий! Захватив плавки, полотенце и купальную шапочку спешу в бассейн на верхней палубе «Посейдона». Я надеюсь, что в этот достаточно поздний час, после ужина, перед сном я увижу не слишком много купальщиков. Тщетно! В обеих бассейнах полно людей. Все пользуются прекрасной погодой.
Я смогу выйти на связь с маэстро только ночью.
Возвращаюсь к себе в каюту. Телефонный звонок. Мой ушлый офицер сообщает, что только что записал разговор с сиделкой. Неизвестный женский голос приказал ей быть готовым доставить тело в красную кают-компанию на второй палубе.
Что понимать под словом тело? Спящую сомнамбулу?
Но мне некогда размышлять.
Офицер понял из разговора, что заинтересованные лица соберутся там к десяти часам вечера.
Смотрю на часы — уже половина десятого.
Сломя голову мчусь на вторую палубу и нахожу красный зал кают-компании. Стол уже накрыт, но стюард — повезло — вышел мне навстречу с озабоченным лицом и помчался на кухню. Я оглядываю мрачноватое помещение. Этюд в багровых тонах. Стены обшиты панелями красного дерева. В тон обшивке — настенные бра с фестончиками из тяжелого рубинного стекла. Большой овальный стол накрыт тревожной скатертью, окрашенной в цвета винного пурпура. Только рояль почему-то совершенно белый.
На столе четыре куверта.
Где спрятаться?
Сначала открываю нишу с пожарным шлангом. Если открутить шланг и вытащить хобот наружу, то здесь можно вполне сидеть, поджав ноги к лицу… но насколько хватит моего терпения таиться в столь скрюченной позе? А это что за дверца? Я распахиваю высокую металлическую створку в стене рядом с входом в кают-компанию. За ней оказалась ниша для электрополотера — узкий пенал в человеческий рост. Отлично! Здесь вполне под силу уместиться одному человеку! И главное — можно стоять в полный рост, а вентиляционные прорези позволят не только слышать, но и видеть что происходит в зале. Втискиваюсь рядом с полотером. Я только-только успеваю закрыть дверцу, как сначала возвращается стюард, а затем в кают-компании появляются люди и раздаются голоса.
Я прижимаюсь лицом к просвету в дверце.
Ммда, никогда еще я не видел более мрачного собрания… Первой за стол уселась моя соседка в глухих зеленых очках. Она и тут не расстается со своей пушистой мальтийской болонкой и, уложив собачонку прямо на стол, рядом с собой, то и дело поглаживает рукой обеспокоенное животное. Около нее уселась и молоденькая падчерица в цветастом жилете поверх майки, который скрыл татуировки на плечах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96