Обменный пункт Фрея располагался в четырехэтажном кирпичном здании фасадом к раковине оркестра и маленькому цветочному парку у северного конца площади Барранко. По соображениям безопасности первый и второй этаж были без окон. По предложению Эдварда Пенни Фрей недавно вставил металлическую дверь впереди и установил прекрасную систему сигнализации, связанную с полицейским участком в трех кварталах отсюда. Сигнализацию привезли из Америки, естественно, и Фрей очень ею гордился. Однако же лучшей системой безопасности являлись его клиенты, такие как президент и полковник Асбун. Они уж разделаются с глупым человеком, укравшим их деньги. Фрей поэтому держал здесь даже часть своих денег.
Когда он и Рауль подошли к дому, Фрей приостановился, глядя через улицу на раковину, где оркестрик сальса играл перед большой аудиторией. Фрей заметил, что некоторые из слушателей уснули, перепившись, и валялись где попало. Животные. Он посмотрел на Рауля, которому, несомненно, тоже хотелось бы заняться этой гадостью. Телохранитель любил выпить, особенно ему нравилась аньехос, выдержанная темная текила, которую импортировали из Мексики.
Фрей повернулся, собираясь войти в свой обменный пункт, и заметил, что двое охранников не те, что были первоначально сюда поставлены. Сейчас тут стояли негр и блондин, по виду немец или скандинав. Что происходит? Фрею это не понравилось. Совсем не понравилось. Он повернул голову к Раулю и успел увидеть, как полный человек в черной сутане священника подошел к его телохранителю и тот сразу начал обваливаться, будто с ним случился удар; он бы и упал, если б священник и высокий бородатый человек в солдатской форме армии Сан-Августина не подхватили его под руки.
Никто в толпе вокруг Фрея ничего неподобающего не заметил. А двое охранников у двери оставили свой пост, приняли затихшего Рауля у священника и бородатого и поддерживали, пока священник с бородатым брались за Фрея. Священник встал перед Фреем, прижимая газету к своему животу. Оглядевшись по сторонам, он приподнял угол газеты и показал Фрею пистолет и глушителем, который держал в руке. Священник коснулся своего уха. Перепуганный Фрей включил слуховой аппарат.
Священник прижал губы к уху Фрея и проговорил по-английски:
— Мы войдем внутрь. Я знаю систему сигнализации, сам помогал ее устанавливать, так что не делайте глупостей.
Фрей понял, что священник — это друг Эдварда Пенни, американец, которого здесь все называют Сумасшедшим. Он до безумия вспыльчивый. В прошлом месяце этого ненормального арестовали вместе с его американскими друзьями: они напились и ездили в машине, за рулем которой сидел слепой — американцы подобрали слепого нищего на улице, так как этот самый Максимилиан утверждал, что все они слишком пьяны и безопаснее будет, если поведет машину слепой. Про него Асбун сказал, что с ним невозможно договориться.
Фрея затошнило от страха, кожа стала вдруг холодной и липкой. Он ощутил нехватку воздуха, так как с ужасом понял, что именно собираются сделать Максимилиан и его люди. Как именно они намереваются это делать, он еще не имел представления, но не в том суть. Они решили освободить Эдварда Пенни, и при этом все погибнут — все, кто так или иначе замешан. Фрей тоже обязательно погибнет. Он уже чуть не плакал.
Максимилиан проговорил негромко: вы знаете, кто я? Фрей покашлял, понял, что говорить не сможет, и лишь кивнул. Английский язык он понимал и говорил на нем неплохо, по той простой причине, что английский был международным банковским языком.
— Мы войдем внутрь, — продолжал Максимилиан, — и вы будете делать в точности, что я скажу. Если вы подойдете к одному из сигнализаторов или попытаетесь кого-нибудь предупредить, я вас убью на месте. Понятно?
— Я понимаю.
— Надеюсь, что это так. Сколько у вас человек внутри?
— Два ночных клерка. Это все.
— Ну, для вас полезнее говорить правду, амиго. За передней дверью следят телевизионные мониторы, правильно?
Фрей кивнул.
— Да. Но в такое время суток на них не обращают особого внимания. Смотрят в основном на компьютеры и телекс. Считается, что если человека не задержала охрана, с ним все в порядке.
Максимилиан задумался на мгновение.
— Клерки — они должны быть на втором этаже. В компьютерном зале, так?
— Да, это верно.
Максимилиан чуть отодвинул Фрея — на них перла толстая негритянка, одетая в ацтекскую одежду, а с ней толпа полуголых негритят.
— Когда мы будем в доме, вам придется провести два телефонных разговора. Только два. Один с Асбуном. О втором я вам скажу после первого. Все мы здесь, мои друзья и я, понимаем испанский, так что будьте осторожны.
Фрей заколебался.
— Вы собираетесь на виллу Асбуна, хотите спасти своего друга, я прав?
Максимилиан покачал головой.
— Неправы. Мы собираемся. То есть вы тоже. Не забывайте об этом, когда будете говорить по телефону с полковником. Если вы каким-то образом сумеете его предупредить, вам же первому и достанется в перестрелке.
Фрей согласно кивнул.
— Я сделаю, как вы говорите. Буду сотрудничать в полном объеме. Это я обещаю. Но я должен сказать, что у Асбуна есть охрана в доме — и другие люди, — продолжил его мысль Максимилиан. — Ладно, хватит болтовни, идемте в дом. Да, есть еще кое-что, о чем вам следует подумать. Ваши двое охранников… Они через улицу, в парке. Лежат прямо перед оркестром, но ничего не слышат, потому что они мертвые. Люди рядом думают, они пьяные, но мы-то знаем, что это не так. И если вы создадите мне проблему, я убью вас на месте, а тащить вас в парк и не подумаю. Вы останетесь здесь, а мы отправимся к Асбуну без вас. Мы должны спасти Эдди, все остальное не имеет значения, и если вы думаете, что я сумасшедший, то вы совершенно правы. Вот и подумайте об этом, денежный человек. Подумайте о том, что сумасшедший рядом с вами держит ствол. Ну, пошли наконец внутрь.
* * *
Херман Фрей чувствовал так, будто его живого заколотили в гроб и везут хоронить.
В 9:15 вечера Фрей и четверо наемников, все в краденой полицейской машине, въехали в электрические ворота у начала подъездной дорожки и стали медленно подниматься на пологий холм — к вилле Эфраина Асбуна. В молчании Максимилиан вел машину мимо тополей и мимоз, на коленях у него лежала свернутая газета, сидевшего рядом Фрея он будто не замечал. А Фрей, которого мучила ужасная мигрень, растирал виски пальцами и смотрел в ветровое стекло на Тихий океан, белолицые утесы и полную луну, освещавшую прогулочные лодки, стоявшие на якоре за коралловым рифом. Он не хотел умирать и собирался сделать все, чтобы продлить свою жизнь. Все что угодно.
Он сильно потел, дышал часто и поверхностно. Во рту стоял металлический привкус, увеличивалась тошнота. Нервы, подумал он, но вспомнил, что это у него обычная реакция на запах серы, поднимающейся из вулканов за утесами. Однако же вулканы не имели никакого отношения к участившемуся сердцебиению — они приближались к вилле Асбуна. Транквилизаторы, которые могли бы ему помочь, остались в ящике стола в обменном пункте. При себе у Фрея были только мятные таблетки для свежести. От страха он забыл, что их нужно сосать. Быстро разжевал несколько подряд, отчего началась кишечная колика и отрыжка.
Сидевший позади Фрея немец начал хлопать его ладонью по спине. Чтобы спастись от этой ненужной услуги, Фрей поблагодарил и наклонился подальше вперед. Немец сказал — всегда пожалуйста, дружище — и переключил внимание на яхты в бухте, там подавали гудки, пускали ракеты. Фрей оглянулся через плечо и увидел, что огромный бородатый американец показывает пальцем на фейерверк, расцветающий над утесами. Чернокожий рядом с ним улыбался и кивал, потом хмыкнул в ответ на какие-то его слова. Как дети на экскурсии, подумал Фрей.
Что-то вроде бойскаутов из ада.
Если трое американцев и носатый немец и чувствовали какой-то страх, видно этого не было. Фрею они казались неестественно спокойными. Внимательные и настороженные, да, но спокойные. Несомненно, они в любую секунду могли перейти к действию. А Фрей тем временем был испуган настолько, что более сильного чувства в своей жизни он просто не помнил.
Полицейская машина миновала гребень и покатила вниз, затем остановилась после крутого поворота. Фары высветили красную черепичную крышу и стены, по которым сверху было разбросано битое стекло. Максимилиан затормозил у чугунных ворот. Фрей оказался ближайшим к входу. Его-то первого и увидит охрана. Меняла разжевал последнюю из своих мятных пастилок и вытер лоб влажным носовым платком, а Максимилиан выключил двигатель и пригасил фары.
В машине пятеро мужчин смотрели на залитую луной двухэтажную виллу, выстроенную вокруг мощеного булыжником дворика. Все огни на первом этаже горели, весь второй этаж был темным. Доносились звуки воды, льющейся в невидимую цистерну. Над каждым лицом роились москиты. Недалеко залаяла собака, ей ответила другая, внутри виллы. Кто-то в сапогах подбежал к воротам. Фрей почувствовал дуло пистолета на ребрах слева: напоминание Максимилиана.
В своем обменном пункте на площади Барранко Фрей наблюдал, как немец взглянул на Максимилиана, тот кивнул, и в следующие секунды немец убил двоих клерков Фрея, каждому по выстрелу в затылок, очень аккуратно и не колеблясь, остальные же смотрели на это с полным безразличием, ждали с двумя наволочками, разбухшими от американских долларов, которые они похватали со счетных столов и из сейфов, не защищенных замками с часовым механизмом. Максимилиан сказал Фрею, что убийства необходимы, не должен остаться никто, кто мог бы сообщить об акции Асбуну или в полицейский участок.
Фрея вырвало прямо там, в офисе, на дорогой серый ковер с высоким ворсом и на брюки его белого костюма. Чернокожий обнял Фрея за плечи, приговаривая, что не надо так волноваться, это же просто бизнес. Нечто такое, что сделать необходимо. Позже черный и высокий с бородой убили двоих охранников на воротах у дорожки, ведущей к вилле Асбуна. Это тоже необходимо было сделать.
Убийства произвели на Хермана Фрея впечатление настолько глубокое, что он решил обязательно выжить, а для этого сделаться необходимым, настолько необходимым, чтобы наемники в конечном счете оставили ему жизнь. Он ведь так и процветал в Сан-Августине, становясь необходимым для властей, и сейчас нужно было лишь продолжать эту политику. Да иного выбора и не оставалось. Что наемники ему говорили, то он и делал, насколько позволяли растрепанные нервы и дрожащие руки.
Он два раза позвонил по телефону, куда было сказано — на виллу Асбуна и одному из двух пилотов, которых он держал в круглосуточной готовности. Пилоту он велел немедленно отправиться в аэропорт и приготовить «Гольфстрим III», самый большой самолет Фрея, к вылету в полночь. Аэропорт назначения: Мехико. Какие-либо дополнительные объяснения не требовались, да пилот ни о чем и не спрашивал. Летный план, заявленный от лица самого главного менялы в стране, всегда одобрялся и никогда не вызывал сомнений. Конечно. Это не мешало Фрею каждый раз щедро одаривать служащих аэропорта.
Когда же Фрей звонил на виллу Асбуна, он чуть не потерял сознание от страха. По какой причине он звонит? Один из контактов Фрея в американском посольстве услышал, что Эдвард Пенни находится в руках Белых Ножей. Контакт хочет подчеркнуть, что Пенни с правительством Соединенных Штатов никак не связан. Полковник Асбун не должен воспринимать всерьез какой бы то ни было исходящий от посольства протест по поводу ареста американского гражданина. Эдвард Пенни — всего лишь еще один наемник, которому крупно не повезло в Центральной Америке. Не первый и не последний.
Асбун, разумеется, сам к телефону не подошел. Он был занят. Человек, говоривший с Фреем, сказал, что Асбун и Пенни сейчас внизу, в «Хоре», где все рано или поздно начинают петь ту песню, которую желает услышать полковник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78