Фицдуэйн был не на спортивных соревнованиях и мог позволить себе не сдерживаться. Он выстрелил еще. На груди Хираи расцвели ярко-алые пятна, и он опрокинулся назад, на второго фехтовальщика с мечом.
Неожиданно “узи” заело. Фицдуэйн не без труда вырвал шпагу из горла мертвого якудза и встретил своего нового соперника с клинком в руке. Второй сэнсей-якудза стремительно размахивал перед собой мечом, используя защитный прием, напоминающий “лист клевера”. Направленные сверху вниз и наискосок удары не позволяли приблизиться к нему вплотную. Этот прием относился к категории агрессивной защиты, так как якудза наступал на Фицдуэйна, и сплетенное им в воздухе смертоносное сверкающее кружево готово было вот-вот опуститься на голову гайдзина.
Фицдуэйн подхватил с пола меч одного из заколотых им якудза и, отбив меч противника в сторону, сделал выпад шпагой, целясь в живот. Якудза коротко всхлипнул и упал на колени.
Фицдуэйн выдернул клинок и быстро обернулся, готовясь отразить атаку Кеи Намака, но с удивлением увидел, что ни он, ни Гото, даже не сдвинулись с места.
Кеи стоял неподвижно, опираясь на ирландский топор и упиваясь зрелищем. Потом он двинулся вперед, и топор в его руках превратился в сверкающее расплывчатое пятно. Кровь хлынула фонтаном, и отрубленная голова все еще стоявшего на коленях якудза полетела через весь зал, глухо стукнувшись о паркет. Обезглавленное тело опрокинулось на пол. Кеи следил за ним как зачарованный.
Прошло несколько мгновений, прежде чем он перевел взгляд на окровавленное лезвие.
— Превосходно, — проговорил он. — Превосходный баланс и превосходная работа.
— Мне кажется, Намака-сан, — сказал ему Фицдуэйн, — что в детстве вы ели слишком мало рыбы. Хорошенького понемножку. Положите оружие.
Кеи поднял на него взгляд. Гайдзин снова двинулся и очутился у стены, возле маленького столика, на котором было разложено отобранное у него имущество. В руках у него была какая-то вещь.
— Не разочаровывайте меня, Фицдуэйн-сан, — сказал он. — Давайте сразимся один на один.
Фицдуэйн оглядел залитые кровью тела — дело своих рук, — затем перевел взгляд на Кеи. Он уже успел вооружиться знакомым “калико” и теперь только пожал плечами.
— Не будьте смешным, — сказал он. Взрывающийся топор — это была совсем не плохая идея, однако Фицдуэйну совсем не хотелось быть в той же комнате, когда это произойдет. Осколки стали и шрапнель, разлетающаяся по сторонам с огромной скоростью, не разбирали, кто есть кто.
— СРАЗИСЬ СО МНОЙ, ГАЙДЗИН!!! — заревел Кеи и ринулся на Фицдуэйна, высоко подняв топор над головой.
“Этот человек сделал все, чтобы убить меня, и чуть не убил моего сына”, — подумал Хьюго. И все же он испытывал огромное сожаление, нажимая на спусковой крючок автомата. Очередь трассирующими пулями сверкнула в воздухе подобно молнии и, без труда пробив вычурные самурайские доспехи Кеи, превратила его могучее тело в кровавые лохмотья.
Останки того, кто лишь секунду назад был председателем “Намака Корпорейшн”, рухнули на пол, и по безупречным деревянным плашкам пола потекли струйки алой крови.
— Вот так-то, Намака-сан, — сказал Фицдуэйн, обращаясь больше к самому себе. — У нас, гайдзинов, есть свои слабости, но убивать мы умеем, и с этим уже ничего не поделаешь. Впрочем, ничего почетного в этом нет.
В дальнем углу зала для единоборств скрючился новый глава отдела безопасности “Намака Корпорейшн”. Несмотря на свой воинственный самурайский шлем, он был бледен и весь дрожал от страха.
Фицдуэйн подошел к нему, небрежно направив на испуганного человечка ствол “калико”.
— Гото-сан, — сказал он ровным голосом. — Вы уверены, что избрали правильную карьеру?
Гото содрогнулся, но сказать ничего не мог. Гайдзин убил пятерых вооруженных человек меньше чем за минуту, и начальник безопасности “Намака Корпорейшн” ни капли не сомневался, что шестым покойником в этой компании станет он сам. Новую должность он принял сразу после неожиданной гибели Китано в надежде упрочить свое влияние и авторитет в кейрецу братьев Намака, однако он никогда не желал быть чем-то большим, чем администратор. При виде крови и насилия его сразу начинало тошнить, а голова шла кругом.
— Гото-сан, — снова обратился к нему Фицдуэйн. — Вставайте и покажите мне, как выбраться отсюда, если не хотите, чтобы я проделал в вашей шкуре несколько лишних отверстий.
Испуганный японец не реагировал.
Фицдуэйн приподнял автомат так, что ствол его оказался направлен точно между глаз Гото.
— Будьте так добры, — добавил он сухо.
Чифуни, прислушиваясь к поющим над головой пулям, подумала, что единственным, что до сих пор помогало им уцелеть, была двойная пирамида из мешков с песком высотой в два и длиной футов в восемь, за которой они укрылись от плотного автоматического огня.
Поначалу она довольно долгое время не могла сообразить, что здесь делают эти мешки, так как их расположение ни в косм случае не могло служить удобной огневой позицией для охраны. Только потом она догадалась, что при сильном ветре с их помощью утяжеляли салазки приземлившихся на крыше вертолетов.
Мешки, к сожалению, были заполнены мелким, сухим и удивительно сыпучим песком, так что при каждом попадании он тут же начинал высыпаться через отверстие. Через несколько минут у них будет достаточно песка, чтобы лепить из него куличики, но прикрытия они лишатся. Необходимо было срочно что-то придумать.
Сержант Ога лежал на спине, держа свой “хеклер-и-кох” направленным вверх, на крышу контрольной башни. Время от времени, когда кто-нибудь из охранников перегибался через перила, чтобы выстрелить вниз и неосторожно высовывал голову, сержант стрелял точными короткими очередями. Ему приходилось экономить патроны, однако он уверенно держал ситуацию под контролем, и Чифуни даже подумала, что сержант определенно талантлив. Подобная меткость стрельбы отнюдь не была обычным явлением даже в десантных войсках.
— Как у вас со штурмовой подготовкой, сержант-сан? — спросила Чифуни. Она намекала на специальную профессиональную подготовку, которую проходили полицейское подразделения, предназначенные, так сказать, для очной борьбы с террористами и для освобождения заложников.
Ога, заметив над ограждением башни еще один темный силуэт, быстро выстрелил два раза подряд, и сверху на них пролился стремительный кровавый дождь.
— Не сказать, чтобы я все отлично помнил, но, думаю, кое-что осталось при мне, — отозвался сержант. — Говорят, это как езда на велосипеде: ездить можно в любом возрасте, только к старости суставы громче скрипят.
Чифуни слегка улыбнулась. Ей приходилось слышать аналогичное замечание относительно другого столь же популярного способа проводить досуг.
— Если мы останемся здесь, — продолжила она, — нас, скорее всего, убьют. Если мы двинемся к дверям и попытаемся атаковать охранников внутри павильона, у нас вряд ли что-нибудь выйдет. Там их по меньшей мере полдюжины, а нам еще нужно преодолеть сорок с лишним ярдов открытого пространства. Кроме того, как только мы выберемся отсюда, мы попадем под огонь крупнокалиберного пулемета с башни.
— Значит, нам остается либо штурмовать контрольную башню, либо дожидаться помощи? — переспросил Ога.
— Помощь прибудет минут через двадцать или больше, — ответила Чифуни. — Даже если это будет опергруппа быстрого реагирования.
— Тогда положите в павильон одну гранату из подствольника, а Ренако прикроет вас огнем, пока мы будем пробиваться в контрольную башню, — предложил сержант. — Мне кажется, что после взрыва вертолета основные силы остались на крыше.
— Сколько там, по-вашему, человек? — спросила Чифуни.
— Меньше, чем было, — мрачно ответил сержант. — Два или три, самое большее — четверо. Так что попытаться стоит.
Чифуни посмотрела вверх, на вершину башни. Она могла бы попробовать забросить гранату из своего подствольного гранатомета и туда, но, во-первых, граната могла не успеть взвестись, а во-вторых, если она все же встанет на боевой взвод, мощный взрыв почти наверняка заденет и их тоже. Чифуни сделала себе мысленную заметку — в следующий раз не забыть взять с собой несколько старых добрых ручных гранат. Собственно говоря, повальное увлечение огнестрельным оружием направленного действия всегда казалось ей нелепым: каждому известно, что через несколько секунд после начала любой заварушки все ее здравомыслящие участники успевали найти себе подходящее укрытие. В этих условиях ручные гранаты были лучшим из способов довести дело до конца.
Ренако внезапно вскрикнул, и Чифуни обернулась в его сторону. С перекошенным от боли лицом детектив наклонился к земле и руками подтягивал свою ногу за мешки, словно она вдруг потеряла способность двигаться сама по себе. Очевидно, он неосторожно высунулся из-за их ненадежного укрытия, и ему в ногу попала пуля. Чифуни увидела, как лицо детектива посерело, а на лбу выступили крупные капли пота. Боль от такой раны, даже если она не угрожала самой жизни, должна была быть чрезвычайно интенсивной.
— Ренако-сан, — обратилась к нему Чифуни. — Не могли бы вы взять на себя крышу? Мы собираемся пробраться в башню и очистить се от врагов, но нам нужно несколько секунд, чтобы мы успели добежать до дверей. Потом мы сможем помочь вам.
Ренако слабо кивнул. Ога помог ему перевернуться на спину так, чтобы он мог постоянно держать под прицелом ограждение на крыше башни, потом проверил магазин его оружия и убедился, что патрон загнан в патронник. У Ренако тоже был “хеклер-и-кох”, и Ога передвинул регулятор на автоматический огонь.
— Ничего сложного, Ренако-сан, — сказал он. — Просто окатите подонков свинцом, как только они появятся.
— Слушаюсь, сержант-сан, — ответил Ренако. Голова у него кружилась, а ограждение на крыше башни то расплывалось, то снова становилось видным отчетливо. Впрочем, детектив надеялся, что сумеет некоторое время продержаться и не потерять сознание.
Чифуни не очень хотелось стрелять в дверь павильона сорокамиллиметровой гранатой, так как ей казалось, что если Фицдуэйн жив, то он, скорее всего, находился где-то в том районе, однако они уже не могли позволить себе роскошь выбирать.
— По моему сигналу, сержант-сан, — сказала она, повернувшись к Ore. Тот кивнул.
— Вперед! — прокричала Чифуни.
Сержант Ога выскочил из-за мешков с песком, паля по павильону и дверному проему из автомата. Спасаясь от огня, охранники вынуждены были на время укрыться, так как Чифуни почти мгновенно присоединилась к сержанту со своей автоматической винтовкой. Заметив, что враги им пока не угрожают, она навела на дверь гранатомет и выстрелила.
Граната, размером с электрическую лампочку и имеющая форму пули-переростка, вылетела из подствольника и исчезла в темном дверном проеме.
Грохнул взрыв, сверкнуло багровое мрачное пламя, и из-за укрытий вывалилось несколько мертвых тел. Чифуни окатила дверь последними патронами из своего магазина, ловко перезарядила оружие и помчалась вслед за сержантом к дверям контрольной башни. Под ноги ей то и дело попадались все еще горячие обломки вертолета, а стрельба с крыши возобновилась. Пущенная ею граната могла вывести из строя вовсе не всех обороняющихся.
Дверь в башню была искалечена взрывом вертолета и еще горела. Сержант выбил се на бегу, прыгнул вперед, покатился по полу и залег, стреляя во все стороны. За дверью, однако, никого не было — только узкие металлические ступеньки, которые вели вверх, в комнатку дежурного и на крышу контрольной башни.
Наверху промелькнуло чье-то лицо, и Ога снова выстрелил. Лицо исчезло, но сержант знал, что промахнулся. Он был очень зол на себя за то, что открыл бесполезную стрельбу и насторожил засевших на крыше якудза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96