Он не видел, как Пьеро опустил голову и еще крепче обнял своего друга, услышав последние слова. Опуская мобильник, Фрэнк только смотрел на руку Жан-Лу — она медленно разжалась и выронила на землю окровавленный нож.
62
Машина с номерным знаком Службы безопасности Монте-Карло перешла на правую полосу и на сумасшедшей скорости вылетела на развязку автострады, спускавшейся к Ницце. Фрэнк сказал Ксавье, что речь идет о жизни или смерти, и агент понял его слова буквально. Несмотря на орущую сирену, он отчетливо слышал, как визжали шины, когда центробежная сила прижимала их на повороте к самому краю дороги. У развязки, где велись дорожные работы, Фрэнк подумал, что хоть он едет и на полицейской машине, это не отменяет законов физики, и Ксавье при всем своем таланте на это раз не удержит машину: они кубарем полетят под откос в заросшее травой и кустарником русло реки Вар, впадающей в море.
Но любимый пилот снова восхитил его. Решительный поворот руля — и машина вылетела на противоположную сторону дороги, а затем столь же уверенно вернулась на свою.
Фрэнк увидел, как облегченно расслабился Морелли, когда понял, что остался жив. Промчавшись по короткой финишной прямой, Ксавье сбавил скорость и выключил сирену у второго терминала, в зоне выгрузки багажа и высадки пассажиров, где разрешалось находиться ровно столько, сколько требовалось для этого, отчего она и получила название Kiss and Fly.
Фрэнк улыбнулся про себя: Kiss and Fly — поцелуй и улетай.
Он сомневался, что Паркер поцелует его перед отлетом.
Дальше они свернули налево к зоне забронированного доступа, где у шлагбаума стояли охранники аэропорта «Лазурный берег». Увидев полицейские значки, они подняли шлагбаум, и вскоре машина мягко затормозила у терминала международных линий.
Морелли повернулся к водителю.
— Если на обратном пути будешь так же вести машину, обещаю, что пересядешь на газонокосилку. Фирмы, обслуживающие сады и парки, охотно берут на работу бывших полицейских…
Фрэнк улыбнулся и, дотянувшись с заднего сиденья, похлопал в знак солидарности агента по плечу.
— Не беспокойся, чемпион. Морелли лает, но не кусает.
Мобильник Фрэнка зазвонил. Он догадывался, кто это. Сунул руку в карман. Звонок был обжигающе требовательным.
— Алло?
— Алло, Фрэнк. Это я, Фробен. Где ты?
— В аэропорту. Выхожу из машины.
— В голосе комиссара прозвучало не просто облегчение, а настоящее ликование.
— Слава богу. Наш друг мечет громы и молнии. Еще немного и объявит личную войну Франции. Я уж не говорю тебе, сколько мне пришлось выдумывать, чтобы удерживать его.
— Представляю. Но уверяю тебя, это не мой каприз. Ты оказал мне самую большую за всю мою жизнь услугу.
— О'кей, американец, еще чуть-чуть, и я расплачусь от волнения, испорчу мобильник, будешь потом покупать мне новый. Кончай угодничать и поспеши лучше забрать у меня из рук эту горячую картошку. Иду навстречу.
Фрэнк открыл дверцу машины. Голос Морелли остановил его, когда он уже вышел.
— Ждать тебя?
— Нет, поезжайте. Доберусь обратно сам.
Он повернулся, собираясь уйти, но передумал. Как ни спешишь, а нельзя забывать о благодарности.
— Ах, Клод…
— Что?
— Спасибо бесконечное. Вам обоим.
Морелли посмотрел на него с переднего сиденья.
— За что? Иди, тебя ждут…
Прежде чем выйти, Фрэнк хитро посмотрел на Ксавье.
— Ставлю тысячу евро против визитной карточки Ронкая, что не сможешь вернуться быстрее, чем приехал сюда…
Он закрыл дверцу, широко улыбнувшись в ответ на протесты Морелли. Но когда услышал за спиной шум отъехавшей машины, улыбка исчезла с его лица.
Арест Жан-Лу и конец кошмара вызвали у сотрудников Службы безопасности Монте-Карло нечто вроде преждевременной рождественской эйфории. Без украшений и праздничных огней, без радостных тостов: гора трупов, оставленных Жан-Лу, не допускала никакой шумихи. Но сам факт, что Никто приехал в полицейское управление в наручниках, выглядел в разгар лета прекрасным новогодним подарком. Если кто-то и подумал о том, что нет здесь Никола Юло, чтобы порадоваться вместе со всеми, то промолчал. Гениальная интуиция Фрэнка и тот факт, что он взял Жан-Лу один, невероятно подняли его авторитет. Фрэнк улыбался, когда надо было улыбаться, пожимал руки, протянутые с поздравлениями, но не смог до конца разделить всеобщую радость, хотя ему и не хотелось оказаться единственным человеком на общем снимке, кто не улыбается.
И все же ему пришлось сделать жест, которому суждено было в этот день стать едва ли не ритуальным. Фрэнк посмотрел на часы и попросил машину, чтобы как можно скорее помчаться в аэропорт, в Ниццу.
Он быстро прошел по тротуару. Стеклянная дверь терминала увидела, что он спешит, и мягко открылась перед ним. У входа его встретила дружеская фигура Фробена. Комиссар изобразил глубокий вздох и сделал жест, как бы вытирая пот со лба.
— Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть.
— Ты даже не представляешь, как я тебя понимаю.
Оба говорили вполне искренне.
— Мне пришлось волчком вертеться, чтобы убедить генерала не требовать официального вмешательства. По сути я задержал его, когда он уже набирал номер президента Соединенных Штатов. Только знаешь, как бы это сказать… Свой рейс они пропустили, а следующий в Штаты будет через час с небольшим. Уверяю тебя, генерал Паркер — не самый приятный собеседник в таких обстоятельствах.
— Что бы ты ни сказал мне о Паркере, я ни в чем не усомнюсь. А вот я тебе мог бы рассказать о нем действительно невероятные вещи.
Они быстро прошли к пункту таможенного контроля у металлодетектора. Комиссар показал значок агентам службы безопасности аэропорта. Им помогли обойти очередь пассажиров, ожидавших досмотра багажа, и они свернули налево, к выходам на посадку.
— Кстати о невероятном. Как обстоят дела с тем самым?.. Есть какие-нибудь новости?
— Ты имеешь в виду Никто?
— Конечно.
— Мы взяли его, — спокойно произнес Фрэнк.
Комиссар в изумлении воззрился на него.
— Когда?
— Примерно час назад. Сейчас он уже в тюрьме.
— И ты говоришь мне об этом вот так запросто?
Фрэнк обернулся к Фробену с легким жестом.
— Все окончено, Клод. Глава закрыта.
Он больше ничего не успел добавить, потому что они уже подошли к залу ожидания, возле которого дежурил полицейский.
Фрэнк остановился. За этой дверью находились генерал Натан Паркер, Елена и Стюарт. Один был помехой Фрэнку в его настоящем. Двое других были частью его будущего. Фрэнк смотрел на дверь, словно она была прозрачной и он мог видеть, что делают люди по ту сторону. Фробен подошел к нему и положил руку на плечо.
— Нужна помощь, Фрэнк?
Фрэнк уловил в этом вопросе желание защитить. Капитан тонко чувствовал, хотя это и не вязалось с его обликом лесоруба.
— Нет, спасибо. Всю помощь, какая мне была нужна, ты уже оказал. Теперь я должен выйти из положения сам.
Фрэнк Оттобре глубоко вздохнул и открыл дверь.
Помещение было одним из тех комфортабельных «ви-ай-пи»-салонов, какие имеются в аэропортах для пассажиров, путешествующих в бизнес-классе. Кожаные кресла и диваны, пастели на стенах, ковровое покрытие на полу, торговый автомат в углу со спартанским набором продуктов, репродукции Ван Гога и Матисса рядом с рекламными проспектами аэрокомпаний в рамках из сатинированной стали. Создавалось ощущение какой-то ненадежности, несмотря на комфорт, какой-то безутешности.
Елена сидела на диване и листала журнал. Стюарт играл в карманную видеоигру. Возле них на низком деревянном столике со стеклянной столешницей стояли пластиковые стаканы и банка «фанты».
Генерал Паркер в другом конце комнаты, заложив руки за спину, рассматривал копию «Распятия» Дали, висевшую на стене.
Услышав, что дверь открылась, он обернулся. Он посмотрел на Фрэнка, как смотрят на человека, которого давно не видели и не сразу припоминают его имя.
Елена оторвала взгляд от страницы и подняла голову. Ее лицо просияло. Фрэнк, увидев ее, поблагодарил судьбу за то, что она сохранила для него этот светлый взгляд. У него не было времени в полной мере порадоваться ее улыбке. Гнев Паркера прорвался и накрыл его, словно черная туча солнце. В два шага он оказался между Фрэнком и Еленой. Ненависть пылала на его лице ярче пламени пожара.
— Мне следовало догадаться, что это ваши происки. Вы допустили последнюю ошибку. Я вам уже сказал это однажды. Вы — конченый человек. Может быть, по своей глупости думаете, будто я бросаю слова на ветер. Как только вернусь в Америку, немедленно постараюсь, чтобы от вас не осталось даже крошек, сделаю все, чтобы…
Фрэнк устремил равнодушный взгляд на пылающее лицо генерала. В душе у него бушевала буря, от которой скрипели легкие мостки причала. Тем не менее, голос, которым он прервал Паркера, прозвучал настолько спокойно, что еще больше взбесил противника.
— На вашем месте, генерал, я бы успокоился. В ваши годы, несмотря на отличное здоровье, надо быть осторожнее с сердцем. Не думаю, что вам хочется получить инфаркт и освободить меня от вашего присутствия таким приятным образом.
То, что в одно мгновение пронеслось по лицу старого солдата, походило на внезапный взмах тысяч знамен, каждым из которых двигал ветер войны. Фрэнк с удовольствием отметил, что кроме ненависти, гнева и неверия в глубине этих беспощадных голубых глаз мелькнула и тень тревоги. Наверное генерал задавался вопросом: откуда у Фрэнка силы, чтобы разговаривать с ним в таком тоне? Спустя мгновение во взгляде Паркера вновь читалось выражение презрительного всевластия, а на губах играла довольная улыбка.
— Нет, мне жаль разочаровывать вас, молодой человек. На ваше несчастье, сердце у меня крепкое, как скала. А вот ваше, похоже, сбивается с ритма. И это еще одна из ваших ошибок. Моя дочь…
Фрэнк снова прервал генерала, к чему Натан Паркер не привык.
— Что касается вашей дочери и вашего внука…
Фрэнк сделал короткую паузу перед словом «внук», понизив голос так, чтобы ребенок не слышал. Ошеломленный Стюарт следил, сидя на диване и сложив руки на коленях, за их ссорой. Электронная игра, оставленная без внимания, продолжала издавать свое отчаянное бип, бип, бип…
— Так вот, что касается вашей дочери и вашего внука — я посоветовал бы им пойти прогуляться в местный «дьюти-фри». А то, что нам необходимо сказать друг другу, пусть лучше останется между нами.
— Нам не о чем с вами разговаривать, агент Оттобре. И моя дочь, и мой внук не пойдут ни в какой распроклятый «дьюти-фри». Это вы должны открыть вон ту дверь и навсегда исчезнуть из нашей жизни, а мы садимся на самолет и отправляемся в Америку. Повторяю, что…
— Генерал, вы, кажется, так и не поняли, что когда блефуют, в итоге проигрывают. Рано или поздно объявится игрок посильнее и пожелает заглянуть в ваши карты. И победить. Вы лично меня нисколько не интересуете. Если б я увидел, что вы горите заживо, я бы не доставил себе удовольствия даже помочиться на вас. Если предпочитаете, чтобы я сказал то, что должен сказать, в их присутствии, я так и поступлю. Знайте, после такого возврата нет. Хотите рискнуть…
Голос Фрэнка звучал теперь совсем тихо, и Елена удивилась про себя, то же такого он сказал ее отцу, вынудив того согласиться. Фрэнк посмотрел на нее и слегка кивнул. Елена поднялась с дивана и взяла сына за руку.
— Пойдем, Стюарт. Пойдем погуляем. Думаю, тут вокруг много интересного.
Мальчик послушно, без всяких капризов отправился с нею. Как и его мать, он жил в доме генерала Паркера. Он не привык получать советы, только приказы. А приказы не обсуждаются.
Они подошли к двери. Ковровое покрытие заглушило их шаги. Слышно было только, как стукнула дверь. Фрэнк прошел к дивану и сел туда, где только что сидела Елена. Он ощутил тепло, оставшееся от ее тела, и оно передалось ему.
Он указал на кресло перед собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
62
Машина с номерным знаком Службы безопасности Монте-Карло перешла на правую полосу и на сумасшедшей скорости вылетела на развязку автострады, спускавшейся к Ницце. Фрэнк сказал Ксавье, что речь идет о жизни или смерти, и агент понял его слова буквально. Несмотря на орущую сирену, он отчетливо слышал, как визжали шины, когда центробежная сила прижимала их на повороте к самому краю дороги. У развязки, где велись дорожные работы, Фрэнк подумал, что хоть он едет и на полицейской машине, это не отменяет законов физики, и Ксавье при всем своем таланте на это раз не удержит машину: они кубарем полетят под откос в заросшее травой и кустарником русло реки Вар, впадающей в море.
Но любимый пилот снова восхитил его. Решительный поворот руля — и машина вылетела на противоположную сторону дороги, а затем столь же уверенно вернулась на свою.
Фрэнк увидел, как облегченно расслабился Морелли, когда понял, что остался жив. Промчавшись по короткой финишной прямой, Ксавье сбавил скорость и выключил сирену у второго терминала, в зоне выгрузки багажа и высадки пассажиров, где разрешалось находиться ровно столько, сколько требовалось для этого, отчего она и получила название Kiss and Fly.
Фрэнк улыбнулся про себя: Kiss and Fly — поцелуй и улетай.
Он сомневался, что Паркер поцелует его перед отлетом.
Дальше они свернули налево к зоне забронированного доступа, где у шлагбаума стояли охранники аэропорта «Лазурный берег». Увидев полицейские значки, они подняли шлагбаум, и вскоре машина мягко затормозила у терминала международных линий.
Морелли повернулся к водителю.
— Если на обратном пути будешь так же вести машину, обещаю, что пересядешь на газонокосилку. Фирмы, обслуживающие сады и парки, охотно берут на работу бывших полицейских…
Фрэнк улыбнулся и, дотянувшись с заднего сиденья, похлопал в знак солидарности агента по плечу.
— Не беспокойся, чемпион. Морелли лает, но не кусает.
Мобильник Фрэнка зазвонил. Он догадывался, кто это. Сунул руку в карман. Звонок был обжигающе требовательным.
— Алло?
— Алло, Фрэнк. Это я, Фробен. Где ты?
— В аэропорту. Выхожу из машины.
— В голосе комиссара прозвучало не просто облегчение, а настоящее ликование.
— Слава богу. Наш друг мечет громы и молнии. Еще немного и объявит личную войну Франции. Я уж не говорю тебе, сколько мне пришлось выдумывать, чтобы удерживать его.
— Представляю. Но уверяю тебя, это не мой каприз. Ты оказал мне самую большую за всю мою жизнь услугу.
— О'кей, американец, еще чуть-чуть, и я расплачусь от волнения, испорчу мобильник, будешь потом покупать мне новый. Кончай угодничать и поспеши лучше забрать у меня из рук эту горячую картошку. Иду навстречу.
Фрэнк открыл дверцу машины. Голос Морелли остановил его, когда он уже вышел.
— Ждать тебя?
— Нет, поезжайте. Доберусь обратно сам.
Он повернулся, собираясь уйти, но передумал. Как ни спешишь, а нельзя забывать о благодарности.
— Ах, Клод…
— Что?
— Спасибо бесконечное. Вам обоим.
Морелли посмотрел на него с переднего сиденья.
— За что? Иди, тебя ждут…
Прежде чем выйти, Фрэнк хитро посмотрел на Ксавье.
— Ставлю тысячу евро против визитной карточки Ронкая, что не сможешь вернуться быстрее, чем приехал сюда…
Он закрыл дверцу, широко улыбнувшись в ответ на протесты Морелли. Но когда услышал за спиной шум отъехавшей машины, улыбка исчезла с его лица.
Арест Жан-Лу и конец кошмара вызвали у сотрудников Службы безопасности Монте-Карло нечто вроде преждевременной рождественской эйфории. Без украшений и праздничных огней, без радостных тостов: гора трупов, оставленных Жан-Лу, не допускала никакой шумихи. Но сам факт, что Никто приехал в полицейское управление в наручниках, выглядел в разгар лета прекрасным новогодним подарком. Если кто-то и подумал о том, что нет здесь Никола Юло, чтобы порадоваться вместе со всеми, то промолчал. Гениальная интуиция Фрэнка и тот факт, что он взял Жан-Лу один, невероятно подняли его авторитет. Фрэнк улыбался, когда надо было улыбаться, пожимал руки, протянутые с поздравлениями, но не смог до конца разделить всеобщую радость, хотя ему и не хотелось оказаться единственным человеком на общем снимке, кто не улыбается.
И все же ему пришлось сделать жест, которому суждено было в этот день стать едва ли не ритуальным. Фрэнк посмотрел на часы и попросил машину, чтобы как можно скорее помчаться в аэропорт, в Ниццу.
Он быстро прошел по тротуару. Стеклянная дверь терминала увидела, что он спешит, и мягко открылась перед ним. У входа его встретила дружеская фигура Фробена. Комиссар изобразил глубокий вздох и сделал жест, как бы вытирая пот со лба.
— Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть.
— Ты даже не представляешь, как я тебя понимаю.
Оба говорили вполне искренне.
— Мне пришлось волчком вертеться, чтобы убедить генерала не требовать официального вмешательства. По сути я задержал его, когда он уже набирал номер президента Соединенных Штатов. Только знаешь, как бы это сказать… Свой рейс они пропустили, а следующий в Штаты будет через час с небольшим. Уверяю тебя, генерал Паркер — не самый приятный собеседник в таких обстоятельствах.
— Что бы ты ни сказал мне о Паркере, я ни в чем не усомнюсь. А вот я тебе мог бы рассказать о нем действительно невероятные вещи.
Они быстро прошли к пункту таможенного контроля у металлодетектора. Комиссар показал значок агентам службы безопасности аэропорта. Им помогли обойти очередь пассажиров, ожидавших досмотра багажа, и они свернули налево, к выходам на посадку.
— Кстати о невероятном. Как обстоят дела с тем самым?.. Есть какие-нибудь новости?
— Ты имеешь в виду Никто?
— Конечно.
— Мы взяли его, — спокойно произнес Фрэнк.
Комиссар в изумлении воззрился на него.
— Когда?
— Примерно час назад. Сейчас он уже в тюрьме.
— И ты говоришь мне об этом вот так запросто?
Фрэнк обернулся к Фробену с легким жестом.
— Все окончено, Клод. Глава закрыта.
Он больше ничего не успел добавить, потому что они уже подошли к залу ожидания, возле которого дежурил полицейский.
Фрэнк остановился. За этой дверью находились генерал Натан Паркер, Елена и Стюарт. Один был помехой Фрэнку в его настоящем. Двое других были частью его будущего. Фрэнк смотрел на дверь, словно она была прозрачной и он мог видеть, что делают люди по ту сторону. Фробен подошел к нему и положил руку на плечо.
— Нужна помощь, Фрэнк?
Фрэнк уловил в этом вопросе желание защитить. Капитан тонко чувствовал, хотя это и не вязалось с его обликом лесоруба.
— Нет, спасибо. Всю помощь, какая мне была нужна, ты уже оказал. Теперь я должен выйти из положения сам.
Фрэнк Оттобре глубоко вздохнул и открыл дверь.
Помещение было одним из тех комфортабельных «ви-ай-пи»-салонов, какие имеются в аэропортах для пассажиров, путешествующих в бизнес-классе. Кожаные кресла и диваны, пастели на стенах, ковровое покрытие на полу, торговый автомат в углу со спартанским набором продуктов, репродукции Ван Гога и Матисса рядом с рекламными проспектами аэрокомпаний в рамках из сатинированной стали. Создавалось ощущение какой-то ненадежности, несмотря на комфорт, какой-то безутешности.
Елена сидела на диване и листала журнал. Стюарт играл в карманную видеоигру. Возле них на низком деревянном столике со стеклянной столешницей стояли пластиковые стаканы и банка «фанты».
Генерал Паркер в другом конце комнаты, заложив руки за спину, рассматривал копию «Распятия» Дали, висевшую на стене.
Услышав, что дверь открылась, он обернулся. Он посмотрел на Фрэнка, как смотрят на человека, которого давно не видели и не сразу припоминают его имя.
Елена оторвала взгляд от страницы и подняла голову. Ее лицо просияло. Фрэнк, увидев ее, поблагодарил судьбу за то, что она сохранила для него этот светлый взгляд. У него не было времени в полной мере порадоваться ее улыбке. Гнев Паркера прорвался и накрыл его, словно черная туча солнце. В два шага он оказался между Фрэнком и Еленой. Ненависть пылала на его лице ярче пламени пожара.
— Мне следовало догадаться, что это ваши происки. Вы допустили последнюю ошибку. Я вам уже сказал это однажды. Вы — конченый человек. Может быть, по своей глупости думаете, будто я бросаю слова на ветер. Как только вернусь в Америку, немедленно постараюсь, чтобы от вас не осталось даже крошек, сделаю все, чтобы…
Фрэнк устремил равнодушный взгляд на пылающее лицо генерала. В душе у него бушевала буря, от которой скрипели легкие мостки причала. Тем не менее, голос, которым он прервал Паркера, прозвучал настолько спокойно, что еще больше взбесил противника.
— На вашем месте, генерал, я бы успокоился. В ваши годы, несмотря на отличное здоровье, надо быть осторожнее с сердцем. Не думаю, что вам хочется получить инфаркт и освободить меня от вашего присутствия таким приятным образом.
То, что в одно мгновение пронеслось по лицу старого солдата, походило на внезапный взмах тысяч знамен, каждым из которых двигал ветер войны. Фрэнк с удовольствием отметил, что кроме ненависти, гнева и неверия в глубине этих беспощадных голубых глаз мелькнула и тень тревоги. Наверное генерал задавался вопросом: откуда у Фрэнка силы, чтобы разговаривать с ним в таком тоне? Спустя мгновение во взгляде Паркера вновь читалось выражение презрительного всевластия, а на губах играла довольная улыбка.
— Нет, мне жаль разочаровывать вас, молодой человек. На ваше несчастье, сердце у меня крепкое, как скала. А вот ваше, похоже, сбивается с ритма. И это еще одна из ваших ошибок. Моя дочь…
Фрэнк снова прервал генерала, к чему Натан Паркер не привык.
— Что касается вашей дочери и вашего внука…
Фрэнк сделал короткую паузу перед словом «внук», понизив голос так, чтобы ребенок не слышал. Ошеломленный Стюарт следил, сидя на диване и сложив руки на коленях, за их ссорой. Электронная игра, оставленная без внимания, продолжала издавать свое отчаянное бип, бип, бип…
— Так вот, что касается вашей дочери и вашего внука — я посоветовал бы им пойти прогуляться в местный «дьюти-фри». А то, что нам необходимо сказать друг другу, пусть лучше останется между нами.
— Нам не о чем с вами разговаривать, агент Оттобре. И моя дочь, и мой внук не пойдут ни в какой распроклятый «дьюти-фри». Это вы должны открыть вон ту дверь и навсегда исчезнуть из нашей жизни, а мы садимся на самолет и отправляемся в Америку. Повторяю, что…
— Генерал, вы, кажется, так и не поняли, что когда блефуют, в итоге проигрывают. Рано или поздно объявится игрок посильнее и пожелает заглянуть в ваши карты. И победить. Вы лично меня нисколько не интересуете. Если б я увидел, что вы горите заживо, я бы не доставил себе удовольствия даже помочиться на вас. Если предпочитаете, чтобы я сказал то, что должен сказать, в их присутствии, я так и поступлю. Знайте, после такого возврата нет. Хотите рискнуть…
Голос Фрэнка звучал теперь совсем тихо, и Елена удивилась про себя, то же такого он сказал ее отцу, вынудив того согласиться. Фрэнк посмотрел на нее и слегка кивнул. Елена поднялась с дивана и взяла сына за руку.
— Пойдем, Стюарт. Пойдем погуляем. Думаю, тут вокруг много интересного.
Мальчик послушно, без всяких капризов отправился с нею. Как и его мать, он жил в доме генерала Паркера. Он не привык получать советы, только приказы. А приказы не обсуждаются.
Они подошли к двери. Ковровое покрытие заглушило их шаги. Слышно было только, как стукнула дверь. Фрэнк прошел к дивану и сел туда, где только что сидела Елена. Он ощутил тепло, оставшееся от ее тела, и оно передалось ему.
Он указал на кресло перед собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85