Меня задержала полиция. Я не смогу объяснить, что делал в мотеле, не рассказав всего о похищении вашего сына.
— Нельзя ли не говорить им об этом?
— Думаю, что невозможно. Слишком серьезный случай, даже вдвойне серьезный.
— Не хотите ли вы сказать, что Том мертв?
— Нет, но похищение само по себе — серьезное преступление. Вы же имеете дело с убийцей. С этой точки зрения, я думаю, вы должны снизойти до полиции и обратиться к ней за помощью. Рано или поздно вам придется пойти на это.
— Я не разрешаю... — Он изменил свой тон и заговорил мягче. — Прошу вас, пожалуйста, воздержитесь. Дайте ему возможность прийти домой до утра. Я прошу об единственном сыне.
— Ладно. До утра. Мы не сможем больше скрывать это. Да и не имеем права.
Я повесил трубку и вышел в коридор. Вместо того чтобы помочь мне вернуться в операционную палату, мои конвоиры подняли меня на лифте в специальную комнату с тяжелыми ставнями на окнах. Они помогли мне лечь и вернулись к своим вопросам. Было бы очень утомительно пересказывать весь диалог. Все это было ужасно скучно, я почти не слушал.
Вскоре после полуночи вошел лейтенант по имени Бастиан и приказал моим охранникам спуститься в холл. Это был высокий мужчина со светлыми волосами. Лицо его было изрезано, как шрамами, вертикальными морщинами, но они, скорее, являли следы самоограничения, чем ударов саблей.
Он стоял надо мной, нахмурив брови.
— Доктор Морфи сказал мне, что вы недовольны местными порядками.
— У меня есть причина.
— Не так легко набрать людей на те деньги, которые получают инспекторы. Это то же самое, что платить за самую черную работу. А ведь они имеют дело с преступниками.
— И получают небольшую дополнительную компенсацию.
— Что вы имеете в виду?
— Кажется, у меня пропал бумажник.
Бастиан стал совсем угрюмым. Он прошагал в холл, сделал там кому-то внушение и вернулся обратно с моим бумажником. Я начал медленно пересчитывать деньги.
— Можете не проверять, — сказал Бастиан. — Полиция Лос-Анджелеса на хорошем счету. Я приношу извинения, если в чем-то ваши права были ущемлены.
— Не стоит. Я ведь занимаюсь самой черной работой.
— Я же извинился, — сказал он таким тоном, что стало ясно: эта тема исчерпана.
Бастиан задал мне несколько вопросов о миссис Браун и причинах моего интереса к ней. Я ответил, что прежде, чем смогу открыться, должен утром получить разрешение моего клиента. Тогда он попросил рассказать все о появлении Брауна у машины.
В моей голове перемешались все события до и после выстрела. Я выудил все, что смог: Браун был мужчиной выше среднего роста, физически очень сильный, не молодой, но и не старый. Одет в темно-серый или синий пиджак и сероватую широкополую шляпу, которая скрывала его глаза. Нижняя часть лица — тяжеловесная. Голос грубый, с легкой хрипотцой. Машина грязно-белая или рыжеватая, двухдверный «седан», возможно, «форд», марка примерно восьмилетней давности.
Лейтенант Бастиан сообщил мне два новых факта: машина имела номер штата Айдахо, судя по показаниям остальных съемщиков мотеля, а Станислав затрудняется ответить, почему он не записал номер машины. Я думаю, что лейтенант рассказал об этом в надежде развязать мне язык, но в конце концов согласился подождать до утра.
Они перенесли меня в другую комнату на том же этаже, но уже без решеток. Остальную часть ночи я провел, то засыпая, то просыпаясь. Перед глазами проходили разные лица, которые время от времени сменялись яркими видениями мотеля Дака. Его зеленое уродство высвечивалось отдельными лучами заходящего солнца, словно кто-то пристально рассматривал его, и этот кто-то был я сам.
Глава 10
Наступило утро. Я никак не мог вспомнить, ел ли что-нибудь с прошлого утра, кроме сэндвичей с сыром, приготовленных миссис Перес. Холодный кофе и яйца всмятку имели вкус нектара и амброзии.
Я закончил завтракать, когда появился запыхавшийся доктор Спонти. Его решительное лицо несло следы плохо проведенной ночи: под глазами круги от бессонницы, над губой глубокий порез от бритвы. Он сухо попытался напомнить мне об убитой женщине, но я оборвал его:
— Я не удивлюсь, если вы уже знаете, что я там был.
— Да, я узнал это довольно странным путем. Лейтенант Бастиан позвонил мне среди ночи. Он случайно увидел чек, который я дал вам вчера утром, и задал мне массу вопросов.
— Обо мне?
— Обо всей ситуации, включая вас и Тома Хиллмана.
— Вы сказали ему о Томе Хиллмане?
— Но у меня не было выбора. — Он потрогал свежий порез. — В «Виде на океан» убита женщина... Я счел своим долгом предоставить властям всю информацию, какую только мог. Кроме того...
— Включая и дело с выкупом?
— Конечно. Лейтенант Бастиан посчитал это особенно важным. Он поблагодарил меня и пообещал, что имя нашей школы не появится в газетах.
— Это, конечно, самое важное.
— Для меня да, — сказал Спонти.
Я очень расстроился из-за того, что лишился всех сведений и теперь мне нечем было торговаться с Бастианом. Но потом я успокоился, так как кое-что еще осталось неизвестным. Лишь требование Хиллмана молчать затрудняло работу.
— Ничего не слышно от Хиллмана? — спросил я.
— Он звонил рано утром. Мальчик все еще не нашелся. — Голос Спонти звучал сейчас печально, а глаза уставились прямо на меня. — Естественно, родители за это время совершенно обезумели. Мистер Хиллман наговорил мне такого, что позднее ему придется извиняться.
— Он все еще обвиняет вас в похищении?
— Да. Но теперь он обвиняет меня еще и в том, что я привлек вас к этому делу. Кажется, он считает, что вы, как говорится, принесли ему несчастье.
— Тем, что пошел в мотель и получил пулю?
— По его мнению, вы вспугнули похитителей, и поэтому они не смогли вернуть ему Тома. Я очень боюсь, что он больше не захочет иметь с вами дело, мистер Арчер.
— Так же, как и вы?
— Я уверен, вы понимаете, под каким давлением я нахожусь. Фактически я обязан выполнять все неистовые требования мистера Хиллмана.
— Да, конечно.
— Но я вовсе не собираюсь просить вас вернуть мне часть вашей платы. Все 250 долларов — ваши, хотя вы были в моем распоряжении меньше, чем 24 часа. Конечно, неожиданный несчастный случай потребует затрат на лечение. — Он направился к дверям. — Ну, мне пора.
— Пошел к дьяволу, — сказал я, когда он вышел.
Но он опять просунул голову:
— Можете извиниться за то, что только что сказали. Вы заставите меня приостановить оплату чека.
Я сделал непристойное движение, показав ему, что будет с его чеком. Доктор Спонти стал синим, как слива, и ушел. Я лежал и трясся от злости. В голову вернулась тупая боль. Но это помогло мне сделать вывод, который касался только меня: мне не следовало второй раз ездить в мотель Дака.
Вошла няня и забрала поднос. Позже пришел доктор, ощупал мой череп, заглянул в глаза и сказал, что, возможно, у меня легкое сотрясение мозга, не больше. Я занял у санитара лезвие, побрился и оделся. Затем спустился вниз и у окошка кассира пустил в дело чек Спонти.
Сдачи я получил чуть больше двухсот долларов. Сидя в такси, которое везло меня в нижнюю часть города, я решил, что могу позволить себе заняться этим делом еще денек-другой, нравится это Спонти или нет. Я попросил водителя подвезти меня к телефонной компании.
— Вы говорили, к полицейскому участку.
— К телефонной компании. Я передумал.
— Но вам следовало это сказать там, где вы сели.
— Извините меня, я ошибся.
Я чувствовал себя намного лучше. Возможно, на меня подействовала прекрасная солнечная погода, но скорее — решение посвятить часть собственного времени мальчику, которого я никогда не видел.
В конце огромной комнаты в здании телефонной компании находились будки для междугородных переговоров и просто полки с аппаратами. Но здесь были представлены только главные города Айдахо. Я поискал в справочнике фотографа по имени Гарольд Харлей. Его не было. Робертов Браунов был целый легион, но это имя было наверняка вымышленным.
Я устроился в одной из будок и позвонил Арни Вальтеру, детективу из Рено, который часто работал со мной. У меня не было никаких контактов с Айдахо, а Рено был в непосредственной близости к нему. Да и сам по себе Рено был мощной приманкой для воров со случайными деньгами.
— Агентство Вальтера, — ответил Арни.
— Это Лью.
Я рассказал ему, откуда звоню и почему.
— Тебя можно поздравить: убийство и похищение, а?!
— Похищение может быть и ложным. Тома Хиллмана, предполагаемую жертву, видели с погибшей женщиной пару недель назад.
— Сколько, ты говоришь, ему лет?
— Семнадцать. Но он выглядит старше своего возраста. — Я детально описал Тома Хиллмана. — Он мог уехать с Брауном как по своей воле, так и насильно.
— Или не уехать вовсе, — сказал Арни.
— Похоже.
— Ты знаешь этого парня?
— Нет.
— Я думал, может, знаешь. О'кей. Откуда взялся этот фотограф — Гарольд Харлей?
— Харлей может быть и самим Брауном. Или может знать Брауна. Его карточка — пока единственная улика, которая у меня есть. Ну и еще номер машины из Айдахо. Я хочу попросить тебя о двух вещах. Поищи в Айдахо и близлежащих штатах Харлея. У тебя ведь есть деловые справочники?
— Да. Я посажу за эту работу Филлис.
Это была его жена и партнер.
— И второе. Я хотел бы, чтобы ты поискал Брауна и мальчика, сам или через своих осведомителей, в Тахо и Вегасе.
— Почему ты думаешь, что они направились сюда?
— Просто подозрение. У женщины в кошельке был серебряный доллар и кубик для игры в кости.
— И никаких документов?
— Нет. Но личность ее мы установим. Ведь ее тело в наших руках.
— Дай мне знать, когда вы это сделаете.
Я отправился в полицейский участок. Вчерашний дождь чисто вымыл небо. Я спросил дежурного в службе шерифа, где можно найти лейтенанта Бастиана. Он указал мне на лабораторию идентификации на втором этаже.
Она была больше похожа на служебный кабинет, чем на лабораторию. Обширная комната с воркующими голубями на подоконниках. На стенах, отделанных панелями с металлической стружкой, были развешаны карты города, окружающей местности и всего штата. Большой смежный чулан использовался в качестве темной комнаты: там были приспособления для сушки и большая металлическая раковина.
Бастиан изобразил улыбку, но она мало чем отличалась от того, как он ночью хмурил брови. Он положил прямоугольную лупу на фотографию, которую изучал перед моим приходом. Я подошел к столу, наклонился и увидел фотографию мертвой миссис Браун.
— Чем ее убили, лейтенант? — спросил я, когда мы сели.
— Вот этим. — Он поднял правую руку и сжал ее в кулак. При этом лицо его тоже как-то сжалось. — Человеческой рукой.
— Роберт Браун?
— Похоже, что так. Станислав показывает, что он избил ее еще вчера днем. Полицейский врач говорит, что примерно в это время ее и убили.
— Станислав говорил мне, что они поссорились из-за того, что она звонила кому-то по телефону.
— Верно, но мы не можем узнать, с кем она говорила, разговор был местный. Она воспользовалась телефоном в конторе Станислава, но он утверждает, что больше ничего не знает.
— Откуда он знает, что Браун избил ее?
— Он говорит, что ему сказала об этом женщина из соседнего номера. Но она уже выехала.
Бастиан провел рукой по своему нахмуренному лицу, но выражение его никак при этом не изменилось.
— Самое ужасное в том, как живут некоторые люди: они могут слышать, как убивают женщину, но никогда не придут на помощь, а потом выясняется, что никто ничего не знает.
— Это не Браун, — сказал я. — В девять тридцать прошлой ночью он, думая, что она жива, разговаривал с ней через дверь, пытаясь заставить ее впустить его. А может, после всего, что произошло, он хотел убедить себя в том, что не убил ее.
Бастиан бросил на меня быстрый взгляд.
— Вы были внутри коттеджа, когда Браун разговаривал с ней через дверь?
— Да, был. Совершенно случайно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Нельзя ли не говорить им об этом?
— Думаю, что невозможно. Слишком серьезный случай, даже вдвойне серьезный.
— Не хотите ли вы сказать, что Том мертв?
— Нет, но похищение само по себе — серьезное преступление. Вы же имеете дело с убийцей. С этой точки зрения, я думаю, вы должны снизойти до полиции и обратиться к ней за помощью. Рано или поздно вам придется пойти на это.
— Я не разрешаю... — Он изменил свой тон и заговорил мягче. — Прошу вас, пожалуйста, воздержитесь. Дайте ему возможность прийти домой до утра. Я прошу об единственном сыне.
— Ладно. До утра. Мы не сможем больше скрывать это. Да и не имеем права.
Я повесил трубку и вышел в коридор. Вместо того чтобы помочь мне вернуться в операционную палату, мои конвоиры подняли меня на лифте в специальную комнату с тяжелыми ставнями на окнах. Они помогли мне лечь и вернулись к своим вопросам. Было бы очень утомительно пересказывать весь диалог. Все это было ужасно скучно, я почти не слушал.
Вскоре после полуночи вошел лейтенант по имени Бастиан и приказал моим охранникам спуститься в холл. Это был высокий мужчина со светлыми волосами. Лицо его было изрезано, как шрамами, вертикальными морщинами, но они, скорее, являли следы самоограничения, чем ударов саблей.
Он стоял надо мной, нахмурив брови.
— Доктор Морфи сказал мне, что вы недовольны местными порядками.
— У меня есть причина.
— Не так легко набрать людей на те деньги, которые получают инспекторы. Это то же самое, что платить за самую черную работу. А ведь они имеют дело с преступниками.
— И получают небольшую дополнительную компенсацию.
— Что вы имеете в виду?
— Кажется, у меня пропал бумажник.
Бастиан стал совсем угрюмым. Он прошагал в холл, сделал там кому-то внушение и вернулся обратно с моим бумажником. Я начал медленно пересчитывать деньги.
— Можете не проверять, — сказал Бастиан. — Полиция Лос-Анджелеса на хорошем счету. Я приношу извинения, если в чем-то ваши права были ущемлены.
— Не стоит. Я ведь занимаюсь самой черной работой.
— Я же извинился, — сказал он таким тоном, что стало ясно: эта тема исчерпана.
Бастиан задал мне несколько вопросов о миссис Браун и причинах моего интереса к ней. Я ответил, что прежде, чем смогу открыться, должен утром получить разрешение моего клиента. Тогда он попросил рассказать все о появлении Брауна у машины.
В моей голове перемешались все события до и после выстрела. Я выудил все, что смог: Браун был мужчиной выше среднего роста, физически очень сильный, не молодой, но и не старый. Одет в темно-серый или синий пиджак и сероватую широкополую шляпу, которая скрывала его глаза. Нижняя часть лица — тяжеловесная. Голос грубый, с легкой хрипотцой. Машина грязно-белая или рыжеватая, двухдверный «седан», возможно, «форд», марка примерно восьмилетней давности.
Лейтенант Бастиан сообщил мне два новых факта: машина имела номер штата Айдахо, судя по показаниям остальных съемщиков мотеля, а Станислав затрудняется ответить, почему он не записал номер машины. Я думаю, что лейтенант рассказал об этом в надежде развязать мне язык, но в конце концов согласился подождать до утра.
Они перенесли меня в другую комнату на том же этаже, но уже без решеток. Остальную часть ночи я провел, то засыпая, то просыпаясь. Перед глазами проходили разные лица, которые время от времени сменялись яркими видениями мотеля Дака. Его зеленое уродство высвечивалось отдельными лучами заходящего солнца, словно кто-то пристально рассматривал его, и этот кто-то был я сам.
Глава 10
Наступило утро. Я никак не мог вспомнить, ел ли что-нибудь с прошлого утра, кроме сэндвичей с сыром, приготовленных миссис Перес. Холодный кофе и яйца всмятку имели вкус нектара и амброзии.
Я закончил завтракать, когда появился запыхавшийся доктор Спонти. Его решительное лицо несло следы плохо проведенной ночи: под глазами круги от бессонницы, над губой глубокий порез от бритвы. Он сухо попытался напомнить мне об убитой женщине, но я оборвал его:
— Я не удивлюсь, если вы уже знаете, что я там был.
— Да, я узнал это довольно странным путем. Лейтенант Бастиан позвонил мне среди ночи. Он случайно увидел чек, который я дал вам вчера утром, и задал мне массу вопросов.
— Обо мне?
— Обо всей ситуации, включая вас и Тома Хиллмана.
— Вы сказали ему о Томе Хиллмане?
— Но у меня не было выбора. — Он потрогал свежий порез. — В «Виде на океан» убита женщина... Я счел своим долгом предоставить властям всю информацию, какую только мог. Кроме того...
— Включая и дело с выкупом?
— Конечно. Лейтенант Бастиан посчитал это особенно важным. Он поблагодарил меня и пообещал, что имя нашей школы не появится в газетах.
— Это, конечно, самое важное.
— Для меня да, — сказал Спонти.
Я очень расстроился из-за того, что лишился всех сведений и теперь мне нечем было торговаться с Бастианом. Но потом я успокоился, так как кое-что еще осталось неизвестным. Лишь требование Хиллмана молчать затрудняло работу.
— Ничего не слышно от Хиллмана? — спросил я.
— Он звонил рано утром. Мальчик все еще не нашелся. — Голос Спонти звучал сейчас печально, а глаза уставились прямо на меня. — Естественно, родители за это время совершенно обезумели. Мистер Хиллман наговорил мне такого, что позднее ему придется извиняться.
— Он все еще обвиняет вас в похищении?
— Да. Но теперь он обвиняет меня еще и в том, что я привлек вас к этому делу. Кажется, он считает, что вы, как говорится, принесли ему несчастье.
— Тем, что пошел в мотель и получил пулю?
— По его мнению, вы вспугнули похитителей, и поэтому они не смогли вернуть ему Тома. Я очень боюсь, что он больше не захочет иметь с вами дело, мистер Арчер.
— Так же, как и вы?
— Я уверен, вы понимаете, под каким давлением я нахожусь. Фактически я обязан выполнять все неистовые требования мистера Хиллмана.
— Да, конечно.
— Но я вовсе не собираюсь просить вас вернуть мне часть вашей платы. Все 250 долларов — ваши, хотя вы были в моем распоряжении меньше, чем 24 часа. Конечно, неожиданный несчастный случай потребует затрат на лечение. — Он направился к дверям. — Ну, мне пора.
— Пошел к дьяволу, — сказал я, когда он вышел.
Но он опять просунул голову:
— Можете извиниться за то, что только что сказали. Вы заставите меня приостановить оплату чека.
Я сделал непристойное движение, показав ему, что будет с его чеком. Доктор Спонти стал синим, как слива, и ушел. Я лежал и трясся от злости. В голову вернулась тупая боль. Но это помогло мне сделать вывод, который касался только меня: мне не следовало второй раз ездить в мотель Дака.
Вошла няня и забрала поднос. Позже пришел доктор, ощупал мой череп, заглянул в глаза и сказал, что, возможно, у меня легкое сотрясение мозга, не больше. Я занял у санитара лезвие, побрился и оделся. Затем спустился вниз и у окошка кассира пустил в дело чек Спонти.
Сдачи я получил чуть больше двухсот долларов. Сидя в такси, которое везло меня в нижнюю часть города, я решил, что могу позволить себе заняться этим делом еще денек-другой, нравится это Спонти или нет. Я попросил водителя подвезти меня к телефонной компании.
— Вы говорили, к полицейскому участку.
— К телефонной компании. Я передумал.
— Но вам следовало это сказать там, где вы сели.
— Извините меня, я ошибся.
Я чувствовал себя намного лучше. Возможно, на меня подействовала прекрасная солнечная погода, но скорее — решение посвятить часть собственного времени мальчику, которого я никогда не видел.
В конце огромной комнаты в здании телефонной компании находились будки для междугородных переговоров и просто полки с аппаратами. Но здесь были представлены только главные города Айдахо. Я поискал в справочнике фотографа по имени Гарольд Харлей. Его не было. Робертов Браунов был целый легион, но это имя было наверняка вымышленным.
Я устроился в одной из будок и позвонил Арни Вальтеру, детективу из Рено, который часто работал со мной. У меня не было никаких контактов с Айдахо, а Рено был в непосредственной близости к нему. Да и сам по себе Рено был мощной приманкой для воров со случайными деньгами.
— Агентство Вальтера, — ответил Арни.
— Это Лью.
Я рассказал ему, откуда звоню и почему.
— Тебя можно поздравить: убийство и похищение, а?!
— Похищение может быть и ложным. Тома Хиллмана, предполагаемую жертву, видели с погибшей женщиной пару недель назад.
— Сколько, ты говоришь, ему лет?
— Семнадцать. Но он выглядит старше своего возраста. — Я детально описал Тома Хиллмана. — Он мог уехать с Брауном как по своей воле, так и насильно.
— Или не уехать вовсе, — сказал Арни.
— Похоже.
— Ты знаешь этого парня?
— Нет.
— Я думал, может, знаешь. О'кей. Откуда взялся этот фотограф — Гарольд Харлей?
— Харлей может быть и самим Брауном. Или может знать Брауна. Его карточка — пока единственная улика, которая у меня есть. Ну и еще номер машины из Айдахо. Я хочу попросить тебя о двух вещах. Поищи в Айдахо и близлежащих штатах Харлея. У тебя ведь есть деловые справочники?
— Да. Я посажу за эту работу Филлис.
Это была его жена и партнер.
— И второе. Я хотел бы, чтобы ты поискал Брауна и мальчика, сам или через своих осведомителей, в Тахо и Вегасе.
— Почему ты думаешь, что они направились сюда?
— Просто подозрение. У женщины в кошельке был серебряный доллар и кубик для игры в кости.
— И никаких документов?
— Нет. Но личность ее мы установим. Ведь ее тело в наших руках.
— Дай мне знать, когда вы это сделаете.
Я отправился в полицейский участок. Вчерашний дождь чисто вымыл небо. Я спросил дежурного в службе шерифа, где можно найти лейтенанта Бастиана. Он указал мне на лабораторию идентификации на втором этаже.
Она была больше похожа на служебный кабинет, чем на лабораторию. Обширная комната с воркующими голубями на подоконниках. На стенах, отделанных панелями с металлической стружкой, были развешаны карты города, окружающей местности и всего штата. Большой смежный чулан использовался в качестве темной комнаты: там были приспособления для сушки и большая металлическая раковина.
Бастиан изобразил улыбку, но она мало чем отличалась от того, как он ночью хмурил брови. Он положил прямоугольную лупу на фотографию, которую изучал перед моим приходом. Я подошел к столу, наклонился и увидел фотографию мертвой миссис Браун.
— Чем ее убили, лейтенант? — спросил я, когда мы сели.
— Вот этим. — Он поднял правую руку и сжал ее в кулак. При этом лицо его тоже как-то сжалось. — Человеческой рукой.
— Роберт Браун?
— Похоже, что так. Станислав показывает, что он избил ее еще вчера днем. Полицейский врач говорит, что примерно в это время ее и убили.
— Станислав говорил мне, что они поссорились из-за того, что она звонила кому-то по телефону.
— Верно, но мы не можем узнать, с кем она говорила, разговор был местный. Она воспользовалась телефоном в конторе Станислава, но он утверждает, что больше ничего не знает.
— Откуда он знает, что Браун избил ее?
— Он говорит, что ему сказала об этом женщина из соседнего номера. Но она уже выехала.
Бастиан провел рукой по своему нахмуренному лицу, но выражение его никак при этом не изменилось.
— Самое ужасное в том, как живут некоторые люди: они могут слышать, как убивают женщину, но никогда не придут на помощь, а потом выясняется, что никто ничего не знает.
— Это не Браун, — сказал я. — В девять тридцать прошлой ночью он, думая, что она жива, разговаривал с ней через дверь, пытаясь заставить ее впустить его. А может, после всего, что произошло, он хотел убедить себя в том, что не убил ее.
Бастиан бросил на меня быстрый взгляд.
— Вы были внутри коттеджа, когда Браун разговаривал с ней через дверь?
— Да, был. Совершенно случайно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38