Никто не говорил, сколько проиграл Харлей, но он потерял все, что имел с собой.
— Возможно, около двадцати тысяч, — сказал я. — Игра была честной?
Флетчер повернулся ко мне и посмотрел так, как, наверное, статуи смотрят на живых людей, стоящих у их ног.
— Это была честная игра, дружок. Она должна быть честной, поскольку больше всех выиграл я.
— Но я задал вопрос, не имея в виду вашу честность.
— Естественно, сэр. Самые почтенные люди Финикса бывают у меня и у моей маленькой женщины, и мы бываем у них. И они говорят, Джек Флетчер — самый честный человек.
Наступило молчание. Мы все трое сидели, прислушиваясь к шуму кондиционера.
— Это прекрасно, мистер Флетчер, — сказал я наконец. — Сколько же все-таки вы выиграли?
— Это осталось между мной и крупье, дружок. Я выиграл пачку денег. Поэтому отдал пять сотен за его телегу, которая мне совсем не нужна. Можете забрать ее. — Тут он сделал императорский жест рукой.
— Нам, конечно, придется это сделать.
— Пожалуйста. Чем я могу еще вам помочь?
— Вы можете ответить еще на несколько вопросов, мистер Флетчер. — Я показал ему фотографию Тома. — Не видели ли вы с Харлеем этого мальчика?
Он рассматривал фотографию с таким вниманием, как, наверное, рассматривал каждую карту.
— Нет, не видел.
— Не упоминал ли он при вас о нем?
— Никогда не слышал. Харлей пришел и ушел один и вообще не разговаривал. Видите ли, он не принадлежит к числу настоящих игроков, когда игра идет с высокими ставками, но у него были деньги и желание проиграть их.
— Он хотел проиграть? — спросил Арни.
— Конечно, так же, как я хотел выиграть. Он рожден, чтобы проигрывать, а я — чтобы выигрывать.
Флетчер встал и начал ходить взад и вперед по комнате. Он надкусил бразильскую сигару, не предложив никому из нас закурить, зажег ее, но дым ее не раздражал нас.
— В котором часу закончилась игра? — спросил я.
— Было около трех, когда я сорвал свой последний большой куш. Я хотел остаться, но у других не было такого желания. Харлей, конечно, хотел бы продолжить, но у него не было больше денег. Конечно, он не тот игрок.
— Не было ли у вас с ним каких-либо неприятностей?
— Нет, сэр. Когда играют настоящие джентльмены, такие вещи не случаются. Никаких неприятностей. В конце концов Харлей проиграл все. Я дал ему денег, чтобы он мог доехать до дома.
— До дома? Куда он поехал?
— Он сказал, что прибыл из Айдахо.
Я взял такси, вернулся в аэропорт и заказал место в самолете, который делал посадку в Покателло. Еще до захода солнца я ехал в арендованной машине по адресу Рурэр Роуд, 7, где жил самый старший Харлей.
Глава 16
Ферма Харлеев, зелено-золотистая в лучах заходящего солнца, лежала в излучине реки. Я спустился к ней по пыльной дороге. Она была построена из белого кирпича без каких-либо украшений. Успевшие стать серыми от непогоды дощатые некрашеные сараи давно уже нуждались в ремонте.
Путь отсюда до Лас-Вегаса был неблизкий, и трудно было поверить, что Харлей приехал в этот дом или приедет когда-нибудь. Но эту возможность надо было проверить.
Когда я вышел из машины, белый с черными пятнами одноглазый колли зарычал на меня из-за забора. Я пытался было подозвать его и поговорить, но он явно боялся меня и на зов не подходил. Зато из дома вышла старая женщина в переднике и одним окриком заставила собаку замолчать.
— Мистер Харлей в сарае, — сказала она мне.
— Могу ли я с ним переговорить?
— Смотря о чем...
— О семейных делах...
— Если вы хотите всучить ему страховку, то мистер Харлей не будет и слушать. Он не верит в страховки.
— Я ничего не продаю. Вы миссис Харлей?
— Да, это я. Кто вы?
— Приятель вашего сына Гарольда. Меня зовут Арчер.
— Ах, как это мило! Мистер Харлей скоро закончит дойку, и до ужина есть время. А почему бы вам не остаться отужинать с нами?
— Вы очень добры...
— Как Гарольд? — спросила она. — Мы о нем ничего не слышали с тех пор, как он женился на Лилле.
Было ясно, что она ничего не слышала о неприятностях, происшедших с ее детьми, и я заколебался, стоит ли ей говорить о них, но она заметила мои колебания.
— Что-нибудь случилось с Гарольдом? — спросила она с тревогой.
— Не с ним, а с Майклом! Вы не видели его?
Ее большие огрубевшие руки судорожно задвигались.
— Я не видела Майкла больше двадцати лет и не надеюсь повидать его до конца жизни.
— Возможно, это произойдет. Он сказал одному человеку, что едет домой.
— Это не его дом. Он отвернулся от нас, когда сбежал в Покателло и жил там в семье человека по имени Браун. Это и было его падением.
— Как это?
— У Брауна была дочь — Кэрол. Она погубила моего сына, толкнула его на грязный путь, — произнесла она срывающимся голосом.
Я довольно неуклюже пытался прервать ее:
— Кэрол заплатила за все, что бы она ему ни сделала. В понедельник в Калифорнии ее убили...
— Это... Майкл?..
— Мы думаем, что он. Но не уверены.
— Так вы полицейский?
— Более или менее.
— Зачем вы пришли к нам? Мы живем мирно, никому не причиняем зла, а он давно уже ушел от нас. Много лет назад он вышел из-под нашего контроля... — Руки ее раскачивались из стороны в сторону.
— Если он попадет в безвыходное положение, то может приехать и сюда.
— Нет, он никогда не приедет. Мистер Харлей сказал, что убьет его, если его нога переступит наш порог. Это было двадцать лет назад, когда он сбежал с флота. Мистер Харлей об этом и говорил. Он никогда не потерпит у себя под крышей правонарушителя. Неправда, что мистер Харлей жестоко обращался с ним. Мистер Харлей только пытался спасти его от дьявола.
То, что она говорила, сильно походило на проповедь. Я оставил ее и пошел к сараю, надеясь найти ее мужа. Он был в хлеву, где доил корову, сидя возле нее на корточках.
— Мистер Харлей?
— Я занят, — сказал он мрачно. — Если хотите подождать, ждите, я скоро.
Я отошел в сторону, чтобы посмотреть на коров. Их было десять или двенадцать. Они тяжело задвигались в стойлах, когда я подошел поближе. Где-то дальше всхрапнула и ударила копытом лошадь.
— Вы распугаете мне весь скот, — пробурчал Харлей. — Стойте спокойно.
Он встал и перелил молоко из ведра в десятигаллоновый бидон. Я обратил внимание, что его неглубоко посаженные сердитые глаза и упрямо поджатые губы — точно такие же, как на фотографии, сделанной Гарольдом.
— Вы не из наших, — отметил он. — Зашли по дороге?
Я сообщил, кто я, и добавил, что его сын Майкл попал в серьезную переделку.
— Майкл мне не сын, — ответил он угрюмо. — Не желаю ничего слышать ни о нем, ни о его неприятностях.
— Но он может появиться здесь. Он говорил об этом. Если это произойдет, вы должны сообщить полиции.
— Нечего учить меня, что я должен делать. Мне приказывает более могущественная сила, и ее приказы идут прямо в сердце.
Он перекрестился.
— Это, должно быть, очень удобно.
— Не смей насмехаться и богохульствовать, ибо ты сейчас же поплатишься за это!
Он схватил вилы, прислоненные к стене. Я почувствовал, что на спине у меня взмокла рубашка, и ощутил некоторое неудобство моего положения. Острые зубцы вил были направлены мне прямо в желудок.
— О-а! — закричал старик. — Убирайся отсюда! Всю жизнь я боролся с дьяволом и узнаю его слуг с первого взгляда!
— Так же, как и я... — пробормотал я не слишком громко и выскочил наружу.
У калитки, сложа руки на груди, стояла миссис Харлей.
— Извините меня, — обратилась она ко мне. — Я виновата перед Кэрол Браун. Она вовсе не была испорченной девушкой, только я держала против нее сердце.
— Сейчас это уже неважно. Она мертва.
— Это важно для ее жизни на небесах.
Она подняла глаза к небу, словно ясно видела там «небеса» и загробную жизнь на них.
— Мне пришлось сделать слишком много плохого, — продолжала она, — и на слишком многое закрывать глаза. Но вам не понять, что я должна была сделать выбор.
— Не совсем вас понимаю...
— Выбор между мистером Харлеем и моими сыновьями. Я знала, что он тяжелый, жестокий человек, не всегда правильно поступающий. Но что я могла сделать? Я должна была прожить жизнь со своим мужем. И у меня не хватило сил, чтобы противостоять ему. Да и ни у кого не хватило бы. Я вынуждена была отступить в сторону, когда он выгнал моих детей из дома. Гарольд добрый парень, и он в конце концов простил нас. Но Майкл не простит никогда. Он похож на своего отца. Я не надеюсь когда-либо увидеть своего старшего сына.
Слезы медленно текли по ее глубоким морщинам.
Из сарая вышел ее муж, неся в одной руке десятигаллоновый бидон, а в другой — вилы.
— Иди в дом, Марта. Этот человек — слуга дьявола. Я не хочу, чтобы ты разговаривала с ним.
— Не трогай его, пожалуйста.
— Иди в дом, — повторил он.
Она ушла, опустив седую голову и с трудом переставляя ноги.
— Что же касается тебя, дьявольское отродье, то ты уберешься с моей фермы, или я призову на твою голову небесную кару.
Он поднял вилы к небу и потряс ими. Я был уже в машине и закрывал окна.
Рубашка моя была все еще мокрой, и, как только машина тронулась, свежий поток воздуха охладил мне спину и плечи. Я оглянулся назад: в наступающих сумерках спокойно и одиноко текла река. И я успокоился.
Глава 17
После посещения фермы Харлеев я нанес вечерний визит Роберту Брауну и его жене. Они уже знали, что произошло с их дочерью, и мне не пришлось сообщать им об этом.
Роберт Браун ждал меня. Это был крупный мужчина, казалось, постоянно преодолевающий чье-то невидимое сопротивление. Не знаю, был тут виновен возраст или происшедшее горе. Он торжественно пожал мне руку.
— Я рассчитываю завтра вылететь в Калифорнию, — сказал он. — Если бы вы это знали, это могло бы избавить вас от путешествия к нам.
— Мне все равно надо было поговорить с Харлеем.
— Понимаю. — Он наклонил голову набок каким-то птичьим движением, странным для такого крупного человека.
— Каково ваше впечатление от них?
— Миссис Харлей произвела на меня в общем приятное впечатление, ее муж — нет.
— Неудивительно. Он ведь несколько раз бывал в психиатрической больнице. И когда в очередной раз попал туда, мы с женой взяли на себя заботу о его сыне Майкле. Он стал жить в нашем доме. — Все это прозвучало так, будто ему было стыдно за свой поступок.
— Вы поступили благородно!
— Боюсь, что благородство не привело к хорошему. Но кто может предсказать будущее? Сейчас, во всяком случае, никто. Но проходите, мистер Арчер. Жена хотела поговорить с вами.
Мы прошли в гостиную, обставленную неброской мебелью. Это было жилище людей среднего достатка. На стенах висели фотографии, на камине золотом и серебром поблескивали спортивные трофеи.
Миссис Браун сидела в кресле. Это была очень красивая женщина, несколькими годами моложе своего мужа. В ее темных, тщательно причесанных волосах поблескивала седина. Она подала мне руку жестом, скорее просящим, нежели напоминающим приветствие. Предложив мне сесть на высокую скамеечку, она попросила:
— Расскажите нам все о Кэрол, мистер Арчер.
Все о Кэрол! Я осмотрел их уютную комнату с фотографиями Кэрол на стенах и повернулся к ее родителям. Глядя на лицо матери, я понял, чью красоту унаследовала Кэрол, но уяснить, как одна жизнь повлияла на другую и почему Кэрол так ее окончила, не мог.
— Мы знаем, что она умерла, — сказал Браун, — что ее убили, и, возможно, это сделал Майкл. Это все, что нам известно.
Лицо его было похоже на лица римских полководцев того периода, когда Рим терпел уже длинную цепь поражений от варваров.
— Столько же знаю и я. Он, по-видимому, использовал ее в качестве приманки для похищения. Вы знаете о мальчике по фамилии Хиллман?
Он кивнул.
— Я читал о нем до того, как узнал, что моя дочь... — Голос его прервался.
— Говорят, что, возможно, он тоже уже мертв, — сказала его жена.
— Все может быть, миссис Браун.
— И это тоже сделал Майкл? Я знала, он далеко пойдет, но не подозревала, что это такое чудовище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38