Она заупрямилась.
— С другой стороны, в этом доме больше не должно быть никаких секретов. Если хотите, пожалуйста, оставайтесь, миссис Перес.
— Благодарю вас.
Она схватила кастрюлю из-под супа и понесла ее, потряхивая, к раковине, где до краев наполнила горячей водой. Том с нескрываемой скукой предложил мне сесть напротив него.
— Я очень не люблю заставлять людей перебирать все детали, — сказал я, — но ты единственный, кто может ответить на некоторые вопросы.
— О'кей.
— Мне неясен вчерашний день, особенно прошлый вечер. Ты был в «Барселоне», когда Майкл приехал из Вегаса?
— Да. Он был в очень дурном настроении. Сказал, что сначала изобьет меня, а потом убьет. Во всяком случае, я собирался убежать.
— Никто не остановил тебя?
— Он хотел избавиться от меня.
— А Сайп?
— Он был так пьян, что едва ли понимал, что делает. Он напился до потери сознания еще до того, как я ушел.
— В какое время ты ушел?
— Было чуть больше восьми, еще не стемнело. На углу я дождался автобуса.
— Тебя не было там, когда приезжал Дик Леандро?
— Нет, сэр. — Глаза его широко раскрылись. — Он был в отеле?
— Видимо, был. Сайп или Майкл ни разу не упоминали о нем?
— Нет, сэр.
— Ты не знаешь, что он мог бы там делать?
— Нет, сэр, я вообще немного знаю о нем. Он — их приятель.
Он показал плечом и подбородком в направлении, где сидели Хиллманы.
— А чей он приятель в особенности: ее или его?
— Его. Но и она использует его.
— Он ее возит?
— Он делает все, что она захочет. — В голосе Тома послышались боль и гнев, гнев скрытый, гнев смещенного сына. — Когда он выполняет все ее желания, она говорит, что оставит ему по завещанию денег. Если же он чего-то не делает, например, тогда, когда он должен идти на свидание, она говорит, что вычеркнет его из завещания. Но обычно он не идет на свидание.
— Мог бы он кого-нибудь для нее убить?
Миссис Перес вылила горячую воду в раковину, пар заполнил дальний уголок кухни, оттуда донесся звук, напоминавший небольшой взрыв, его издала миссис Перес, что-то вроде «ш-ш-шуу-уух!».
— Я не знаю, что он мог бы для нее сделать, — с сомнением проговорил Том. — Он просто «мальчик» для яхты, а все они в общем-то одинаковые, хотя, конечно, и разные. Это будет зависеть от того, на какой риск ему придется идти. И за какую сумму.
— Харлей, — сказал я, — был зарезан ножом, который подарил тебе отец, охотничьим ножом с полосатой ручкой.
— Я не убивал его.
— Где ты в последний раз видел этот нож?
Он задумался.
— Он был в моей комнате на письменном столе, сверху, вместе с платками и каким-то мусором.
— Дик Леандро знал, где был нож?
— Я никогда не показывал ему. Кроме того, он никогда не входил в мою комнату.
— А твоя мать... Эллен Хиллман знала, где нож?
— Думаю, да. Она всегда входила в мою комнату и проверяла мои вещи...
— Это правда, — сказала миссис Перес.
Я подарил ей взгляд, который прекратил все дальнейшие комментарии.
— Я знаю, что в то самое воскресное утро она, как обычно, вошла к тебе в комнату и ты стал угрожать ей отцовским револьвером.
Миссис Перес опять издала такой взрывной звук, означавший, очевидно, крайнюю степень негодования. Том смотрел на стенку за моей спиной, будто там кто-то стоял.
— Они так рассказали вам эту историю?
— Это неправда! — не выдержала миссис Перес. — Я слышала ее пронзительный крик, потом она сбежала вниз по лестнице, схватила револьвер, лежавший на столе в библиотеке, и с ним в руках вбежала к Тому в комнату.
— Почему вы не остановили ее?
— Я испугалась, — сказала она. — И потом подъехал мистер Хиллман, я услышала шум его машины. Я выскочила и сказала ему, что происходит. И вообще, что я могла сделать, если Перес уехал в Мексику?
— Это не имеет значения, — сказал Том. — Ведь все равно ничего не случилось. Я забрал у нее револьвер.
— Она хотела застрелить тебя?
— Сказала, что застрелит, если я не возьму обратно своих слов, которые перед этим сказал.
— А что ты ей сказал?
— Что мне будет много лучше, если я буду жить в мотеле со своими настоящими родителями, чем с ней в этом доме. Она вспыхнула, побежала вниз и схватила револьвер.
— Почему ты не сказал об этом отцу?
— Он мне не отец.
Я не спорил. Отцовство определяется не только генами.
— Почему же все-таки ты не рассказал ему?
Он сделал неопределенный жест рукой.
— Какая была от этого польза? Но не поверил бы ни одному моему слову. Во всяком случае, она совершенно свела меня с ума своей постоянной ложью о том, кто я. Я вырвал у нее из рук револьвер и приставил ей к голове.
— И хотел убить ее?
Он кивнул. Было ощущение, будто его шея не может выдержать тяжести головы. Миссис Перес под предлогом, что ей надо выйти из кухни, подошла к нему и положила на секунду ему на плечо руку. Этот жест словно оказался сигналом. Зазвонил звонок.
— Это у входной двери, — сказала она.
В страшном нетерпении я отправился туда. Мистер Хиллман впустил Дика Леандро. Эта неделя тяжело отразилась на внешности Дика: лицо его осунулось, кожа приобрела желтоватый оттенок.
Он посмотрел на меня мутным взглядом и обратился к Хиллману:
— Могу я поговорить с вами наедине, шкипер? Это очень важно.
Он весь дрожал.
На пороге гостиной показалась Эллен.
— Неужели это настолько важно, что вы забыли о вежливости, Дик? Я весь вечер сидела одна. Или мне показалось?
— Мы присоединимся к тебе позже, — сказал Хиллман.
— Уже и так слишком поздно, — сказала она в раздражении.
Тусклый взгляд Леандро перебегал с одного на другую, как у зрителя, наблюдавшего игру в теннис, да еще поставившего на одного из игроков все, что у него было.
— Если ты не будешь ласков со мной, — проговорила она почти нежно, — я отвечу тем же.
— Это меня не в-волнует.
В его голосе слышался скрытый вызов.
— Твоя воля.
Повернувшись к нам спиной, она прошествовала в гостиную.
— Мы не можем больше терять времени, — обратился я к Дику Леандро. — Вы вчера вечером возили куда-нибудь миссис Хиллман?
Он отвернулся от меня и, почти прильнув к уху Хиллмана, сказал как можно тише:
— Мне очень надо поговорить с вами наедине. Произошло нечто такое, о чем вы не знаете.
— Встретимся в библиотеке, — ответил Хиллман.
— Если вы разрешите, я продолжу, — снова заговорил я. — Мы ведь можем так же хорошо поговорить и здесь. Я не хотел бы слишком удаляться от миссис Хиллман.
Молодой человек повернулся и посмотрел на меня как потерянный, но в то же время и с облегчением. Он понял, что я знал многое.
Я подумал, что Хиллман тоже знает. На это указывало предложение, сделанное им Сюзанне, а признание, что он настоящий отец Тома, объяснило мотивы этого поступка. Хиллман прислонился к стене около дверей, величественный, как статуя, полузакрыл глаза и приготовился слушать.
— Ты возил ее к отелю «Барселона», Дик? — спросил я.
— Да, сэр. — Он стоял, высоко подняв одно плечо и наклонив голову к другому, будто собирался что-то писать. — Но я не мог догадаться, что у нее в голове. Я и сейчас не знаю.
— Кое-что ты, наверное, знаешь. Иначе к чему вся эта таинственность?
— Она сказала, что я должен взять на время машину, что они позвонили и требуют денег, а шкипера сейчас нет, и придется везти нам. Мы должны держать все в тайне от полиции, а после она попросила никому ничего не рассказывать.
— И ты поверил ее словам?
— К-к-конечно.
— Когда ты начал сомневаться?
— Я никак не мог понять, где она держала всю эту наличность. Она говорила, что в корзинке для вязанья, которую она держала в руках. На самом деле там ничего не было. Денег во всяком случае я не видел.
— А что же видел?
— Совсем другое. — Волосы упали ему на лоб и лезли в глаза. — То есть я хочу сказать, что видел этого человека... этого челов-в-века, когда он вышел из гостиницы, потом они вместе обошли ее, исчезли из вида, и я услышал крик.
Он держал руку на горле.
— Что же ты сделал?
— Я остался в машине. Так она велела. Когда она вернулась, то сказала, что это кричала птица.
— И ты поверил?
— Я не очень разбираюсь в птицах, ведь правда, шкипер?
Вдруг с порога комнаты раздался пронзительный крик Эллен:
— Так о чем все-таки ты разговариваешь с этими мужчинами?
Я направился к ней.
— О вас. И о птице, которую вы слышали вчера вечером в саду около гостиницы. Что же это была за птица?
Рука ее взлетела вверх и прижалась к губам.
— Она, по-моему, была похожа на человека. Не очень приятного, но все-таки человека.
Она дышала с трудом, хватая воздух открытым ртом.
— Он был подонком или дьяволом!
— Потому что хотел денег?
— Это должно было продолжаться и продолжаться. Я... мне пришлось покончить с ним. — Она вся дрожала, но громадным усилием воли заставила себя успокоиться. — Кстати, о деньгах. Я могу позаботиться и о вас. Уверена, что полиция поняла бы меня, поскольку совершенно не надо связывать меня с этим... этим... — Она никак не могла подобрать слова. — Я могу поиметь в виду и вас, и Дика.
— Сколько же вы обещаете?
Она взглянула на меня с таким превосходством, на которое получают право только люди соответствующего происхождения.
— Пойдемте в гостиную, — предложила она, — там все и обсудим.
Мы втроем последовали за ней, она села на диванчик, мы встали вокруг. Хиллман с любопытством поглядывал на меня. Он был тих, задумчив и мягок, словно из него вынули стержень, но чувствовалось, что в голове у него продолжала тикать счетная машинка. У Дика Леандро в глазах появились признаки жизни. Возможно, он все еще соображал, что где-то, как-то, когда-то, но деньги Хиллмана все же приплывут к нему.
— Так сколько? — спросил я ее.
— Двадцать пять тысяч.
— Это лучше, чем нож между ребер. Вы имеете в виду двадцать пять тысяч всего или двадцать пять тысяч за каждое убийство?
— За каждое убийство?
— Их было два, совершенных одним и тем же ножом и почти наверняка одним и тем же человеком. Вами.
Жестом молоденькой испуганной актрисы она отвела голову от моего указующего перста. Молоденькая актриса исполняла роль женщины в возрасте, с лицом, покрытым тонкими морщинками, и прекрасными светлыми волосами, уже потерявшими прежний блеск.
— Тогда пятьдесят, — сказала она.
— Он играет с тобой, — сказал Хиллман. — Ты не сможешь купить его.
Она повернулась к нему.
— Мой покойный отец однажды сказал мне, что я смогу купить любого, любого и каждого. Я доказала это, купив тебя. — В голосе ее было явное отвращение. — К сожалению, ты оказался плохой покупкой.
— Ты не купила меня. Тебе почти не пришлось пользоваться моими услугами.
Они с ненавистью смотрели друг на друга.
— Ты вынудил ее всучить мне незаконного ребенка?
— Я хотел сына, но не рассчитывал на подобный оборот событий. Так получилось.
— Так получилось, потому что ты так захотел. У тебя хватило наглости принести ее ребенка ко мне в дом, заставить выкормить и вырастить, называть своим. Как ты мог жить среди такой фальши?
— Не стоит говорить о фальши. Лучше не касаться этого вопроса.
— Жеребец, — сказала она. — Развратник.
В соседней комнате послышалось какое-то движение. Вглядевшись в темноту, я рассмотрел Тома, сидевшего на вертящемся стуле рядом с фортепиано. У меня возникло желание закрыть дверь, но, конечно, было уже поздно: он наверняка все слышал.
Хиллман проговорил с удивительным спокойствием:
— Я никогда не понимал такого пуританского образа мыслей, Элли. Ты все время думала, что самая безобидная шутка в постели — это смертный грех, более тяжкий, чем убийство. Господи, я вспоминаю нашу первую брачную ночь. Ты, должно быть, думала, что я убиваю тебя.
— Хотела бы, чтобы это было так.
— Я тоже почти что хочу этого. Ты убила Кэрол, это правда, Эллен?
— Конечно. Она позвонила мне в понедельник утром, после того, как ты ушел. Том дал ей телефон. Я подняла трубку в его комнате, и она мне все выложила. Она сказала, что разгадала планы своего мужа, что боится, что он будет жестоко обращаться с Томом, который в действительности не его сын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38