Не хотел ли Сайп, чтобы вы помогли ему в его побочной работе?
— Что за побочная работа?
— Шантаж.
Он так резко мотнул головой, что шляпа чуть не свалилась на землю.
— Честное слово, я не имел никакой доли в его доходах. Он установил мне стандартные цены за те фотографии, платил жалкие доллары за такой риск, а если бы я отказался, то потерял бы работу. Я ушел сразу же, как только появилась возможность. Это был грязный бизнес.
Он всматривался в постепенно исчезающий фасад отеля. Сейчас, в сумерках, фасад был совершенно белым.
— Я никогда не имел никакой выгоды от этого, никогда не знал, что это были за люди.
— Кроме одного раза.
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Разве не вы сделали фотографию капитана Хиллмана и его девушки?
Он побледнел и покрылся потом.
— Не знаю. Я никогда не знал имен.
— Прошлой весной, в Ньюпорте, вы узнали Хиллмана.
— Конечно же, он был старшим помощником на судне Майкла. Я встретил его, когда в тот раз поднялся к нему на борт.
— А не в другой раз?
— Нет, сэр.
— Когда вы и Майкл были арестованы? Весной сорок пятого?
Он кивнул.
— Пятого марта. Никогда не забуду этот день. Это был единственный раз, когда меня арестовали. После того, как меня выпустили, я больше никогда туда не попадал. До сих пор.
Он вновь осмотрел это место, которое, казалось, предало его во второй раз.
— Если вы правильно назвали дату, то фотографию, которой я интересуюсь, делали не вы. Она выполнена первого апреля.
— Я не лгу. К тому времени у Отто Сайпа был другой парень.
— Почему он получил в отеле такую большую власть?
— Думаю, он сделал что-то для правления. Много лет назад он замял какое-то дело, касавшееся кинозвезд, останавливавшихся там.
— Когда Майкл сбежал с корабля, он скрывался здесь?
— Да. Я предоставил ему и Кэрол свою комнату, мне ее дали, потому что я работал в отеле. Сам я спал в служебном помещении. Думаю, Отто Сайп разрешил Кэрол остаться в той комнате и на время, пока мы были арестованы.
— Это та комната, что в конце коридора, следующая после его?
— Да.
— Там стояла медная кровать?
— Да. Ну и что?
— Ничего. Просто удивляюсь. Они не меняли обстановку еще с войны. Эта общая ванная, расположенная между обеими комнатами, была бы очень удобна для Сайпа, если бы он заинтересовался Кэрол.
Харлей покачал головой.
— Нет, для женщин он был бесполезен, и Кэрол для него ничего не значила. Она уехала отсюда сразу же, как только получила новое предложение: перебралась к подруге в Бербанк.
— К Сюзанне.
— Да, ее звали именно так. — Гарольд оживился. — Никогда не встречал ее, но, наверное, она хороший человек.
— А что за девушка была Кэрол?
— Кэрол? Она была красавицей. Когда у девушки такие глаза, тебе больше ни о чем не надо думать. Я всегда полагал, что она просто наивная девочка. Но Лилла говорит, что она может написать целую книгу о том, чего я не знаю о женщинах.
Я взглянул на часы: девятый час. Гарольд мог бы мне еще пригодиться, если только он способен на это. Отчасти для того, чтобы это проверить, я попросил его перейти шоссе, чтобы повидать старого знакомого, Бена Дали. Он не отказался.
Бен угрюмо взглянул на нас с порога своей конторки, залитой ярким светом.
Когда он признал Гарольда, настроение его явно улучшилось. Он вышел, намеренно не замечая меня, и пожал ему руку.
— Давно не виделись, Гар!
— И я тебя давно не видел, Бен.
Они заговорили друг с другом о прошедших годах.
Говорили тепло и искренне, не обнаруживая никаких признаков былых греховных связей. Конечно, это не было еще абсолютно точным, но меня порадовала мысль о том, что ни один из них не замешан в недавних преступлениях.
Я прервал их разговор:
— Не уделите ли вы мне минуту, Бен? Вы могли бы мне помочь распутать это убийство.
— Каким образом? Еще кого-нибудь убить?
— Если вы можете, попробуйте проделать еще одно опознание. — Я достал фотографию Дика Леандро и почти насильно сунул ему в руки. — Вы видели когда-нибудь этого человека?
Он изучал фотографию целую минуту. Руки его слегка вздрагивали.
— Может быть, но я не уверен.
— Когда?
— Прошлой ночью. Может быть, это именно он подъезжал к отелю прошлой ночью.
— Человек с девушкой в новеньком «шевроле»?
— Да. Это мог быть и он. Но я не стал бы давать об этом клятву в суде.
Глава 25
Было без четверти девять, когда я остановил своего верного коня напротив автобусной станции в Санта-Монике.
Я вошел в здание станции: Стелла, этот невероятный ребенок, была уже там. Она сидела за стойкой для ленча в глубине помещения, так, чтобы видеть все, что происходит в дверях и снаружи. Конечно, она заметила меня и постаралась спрятать лицо за чашкой кофе. Я сел около нее. С раздраженным стуком она поставила чашку на стол: кофе ее уже давно остыл и подернулся серой пленкой.
Она заговорила, не глядя на меня, — так, как разговаривают в фильмах о шпионах:
— Уходите отсюда, а то спугнете Томми.
— Он не знает меня.
— Но я предпочла бы остаться одна. Кроме того, у вас вид полицейского или кого-то в этом духе.
— Почему у Томми такая аллергия на полицейских?
— У вас тоже была бы такая аллергия, если бы вас разыскивали, чтобы посадить под замок.
— Если будешь убегать из дома, тебе грозит то же.
— У них не будет такой возможности, — сказала она, посмотрев на меня с неприязнью. — Отец водил меня сегодня к психиатру, чтобы убедиться, не нужно ли отдать меня в школу в «Проклятой лагуне». Я рассказала врачу все, как и вам. Она сказала, что с нервной системой у меня все в порядке. Но как только отец вошел к ней в кабинет, я выскочила, села в такси и приехала сюда, потому что автобус уже ушел.
— Мне опять придется везти тебя домой.
— Разве у подростков нет никаких прав? — сказала она с молодым задором.
— Конечно, есть, — ответил я. — В том числе и право находиться под защитой взрослых.
— Я не уеду отсюда без Томми.
Это имя она выкрикнула слишком громко. Половина людей, находящихся на маленькой станции, оглянулись на нас. Женщина за стойкой быстро подошла к Стелле.
— Он чем-нибудь мешает вам, мисс?
Она помотала головой.
— Он — мой хороший знакомый.
Это только усилило подозрения женщины, но она промолчала. Я заказал чашку кофе. Когда женщина отошла, я сказал Стелле:
— Я тоже не уеду без Тома. Кстати, что думает о нем твоя подруга-психиатр?
— Она не сказала мне. А что?
— Ничего. Я только спросил.
Официантка принесла мне кофе. Я придвинул его к себе и стал медленно пить. Было без восьми минут девять. Люди начали подтягиваться к дверям, чувствовалось, что скоро подойдет автобус.
Я вышел наружу и почти столкнулся с Томом. На нем были брюки и грязная белая рубашка. Лицо тоже грязное, за исключением места, где начинала пробиваться бородка.
— Простите, сэр, — сказал он и отступил в сторону.
Я не мог допустить, чтобы он вошел внутрь, где разговор между нами мог привлечь внимание людей, а это было чревато встречей с полицией. Мне нужно было поговорить с ним до того, как кто-нибудь еще увидит его. Он был настороже, молод и силен и вполне мог убежать от меня.
В одну секунду эти мысли пронеслись у меня в голове, и еще до того, как он подошел к дверям станции, я догнал его, обхватил за туловище, поднял в воздух и, хотя он отчаянно сопротивлялся, принес к машине, бросил его на заднее сиденье, а сам сел рядом. Все это время мимо шли другие машины, но никто не остановился и не задал мне никаких вопросов — обычно так и бывает.
Том всхлипнул или попытался было захныкать, я не знаю, издав носом свистящий звук. Он, должно быть, понял, что его путешествию пришел конец.
— Мое имя — Лью Арчер, — сказал я. — Я частный детектив, работаю на твоего отца.
— Он не мой отец.
— Приемный отец — тоже отец.
— Для меня он чужой. Я не хочу иметь никакого отношения ни к капитану Хиллману, ни к вам, — проговорил он совершенно безразличным голосом.
Я заметил на его правой руке кровоточащий порез. Мальчик положил палец в рот и пососал его, внимательно поглядывая на меня. В такой момент воспринимать его серьезно было трудно, хотя он пытался выглядеть именно так.
— Я не поеду обратно к моим так называемым родителям.
— У тебя больше никого нет.
— Есть, я сам.
— Ты не можешь отвечать за себя.
— Еще одна лекция!
— Посмотрим на факты. Если бы ты мог честно взглянуть на себя, то увидел бы, что в своих поступках не отдаешь себе отчета. Например, что ты сделал с врачом, который немного старше тебя?
— Он пытался отвезти меня домой.
— Ты и так поедешь именно туда, альтернативой будет жизнь с бездельниками и преступниками.
— Вы говорите о моих родителях, моих настоящих родителях? — Он нарочно драматизировал разговор, но в голосе его чувствовалась какая-то неуверенность. — Моя мама не была бездельницей и не была преступницей. Она была... прекрасна!
— Я не имел в виду ее.
— И мой отец не такой уж плохой, — сказал он не особенно уверенно.
— Кто убил их, Том?
Он весь сжался и замкнулся в себе, лицо его стало похожим на деревянную маску, которую обычно используют, чтобы отпугивать злых духов.
— Об этом я ничего не знаю, — заговорил он монотонно. — Я не знал, что Кэрол убита, пока не прочел об этом вчера вечером в газетах. И о том, что Майкл убит, узнал из газет только сегодня. Следующий вопрос?
— Не надо так разговаривать, Том. Я не коп и не твой враг.
— Если есть такие так называемые родители, какие были у меня, враги не нужны. Все, что хотел мой... все, что хотел капитан Хиллман, это чтобы в его доме был пай-мальчик, с которым можно было бы время от времени пошутить. Я и попробовал пошутить с ним.
— Это случилось после его последней шутки? То была милая шутка!
В первый раз он прямо посмотрел на меня, наполовину со злобой, наполовину — со страхом.
— Я имел право уехать со своими настоящими родителями.
— Может быть. Не будем спорить об этом. Но ты определенно не должен был помогать вымогать деньги у твоего отца.
— Он мне не отец.
— Я это знаю. Сколько можно повторять одно и то же?
— Пока вы не перестанете называть его моим отцом.
«Он хороший, но трудный парень», — подумал я и сказал:
— О'кей. Будем называть его мистер Икс, твою мать мадам Икс, а тебя — потерянный дофин Франции.
— Это совсем не смешно.
Он был прав — это было не смешно.
— Ты, надеюсь, понимаешь, что, помогая им получить эти двадцать пять тысяч долларов, ты оказался замешанным в серьезном уголовном преступлении?
— Я не знал о деньгах, они не говорили мне. Думаю, и Кэрол ничего не знала.
— В это трудно поверить, Том.
— Это правда. Майкл не говорил нам. Он только сказал, что задумал хорошее дельце.
— Если ты не знал о вымогательстве, то почему бежал, воспользовавшись багажником его машины?
— Так это же совершенно понятно. Майкл сказал, что мой отец... — Он опять натолкнулся на это проклятое слово. — Он сказал, что капитан Хиллман разыскивает меня с полицией, чтобы вернуть в «Лагуну».
Пока он вышел победителем. Я задумался. Воспользовавшись этим, он попытался открыть дверцу. Я водворил его обратно на сиденье и крепко взял за руку.
— Ты останешься со мной, Том. Иначе я пущу в ход наручники.
— Сука!
Это ругательство очень странно прозвучало в его устах, словно это было иностранное слово, но оно огорчило меня. Дети, как и взрослые, должны принадлежать к какому-то определенному миру. Обманчивость плюшевого мира Ралфа Хиллмана однажды уже принесла Тому несчастье. Оно было тем глубже, что в этом мире были такие школы, как в «Проклятой лагуне». Том бросил предавший его мир и слепо бросился в другой. И вот теперь он терял и его. Я подумал, что в голове у него сейчас отчаянная пустота и придется приложить немало усилий, чтобы ее заполнить.
К станции подъехал автобус. Когда он разворачивался, я обратил внимание на пассажиров, высунувшихся из окон: они были опьянены путешествием по Калифорнии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Что за побочная работа?
— Шантаж.
Он так резко мотнул головой, что шляпа чуть не свалилась на землю.
— Честное слово, я не имел никакой доли в его доходах. Он установил мне стандартные цены за те фотографии, платил жалкие доллары за такой риск, а если бы я отказался, то потерял бы работу. Я ушел сразу же, как только появилась возможность. Это был грязный бизнес.
Он всматривался в постепенно исчезающий фасад отеля. Сейчас, в сумерках, фасад был совершенно белым.
— Я никогда не имел никакой выгоды от этого, никогда не знал, что это были за люди.
— Кроме одного раза.
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Разве не вы сделали фотографию капитана Хиллмана и его девушки?
Он побледнел и покрылся потом.
— Не знаю. Я никогда не знал имен.
— Прошлой весной, в Ньюпорте, вы узнали Хиллмана.
— Конечно же, он был старшим помощником на судне Майкла. Я встретил его, когда в тот раз поднялся к нему на борт.
— А не в другой раз?
— Нет, сэр.
— Когда вы и Майкл были арестованы? Весной сорок пятого?
Он кивнул.
— Пятого марта. Никогда не забуду этот день. Это был единственный раз, когда меня арестовали. После того, как меня выпустили, я больше никогда туда не попадал. До сих пор.
Он вновь осмотрел это место, которое, казалось, предало его во второй раз.
— Если вы правильно назвали дату, то фотографию, которой я интересуюсь, делали не вы. Она выполнена первого апреля.
— Я не лгу. К тому времени у Отто Сайпа был другой парень.
— Почему он получил в отеле такую большую власть?
— Думаю, он сделал что-то для правления. Много лет назад он замял какое-то дело, касавшееся кинозвезд, останавливавшихся там.
— Когда Майкл сбежал с корабля, он скрывался здесь?
— Да. Я предоставил ему и Кэрол свою комнату, мне ее дали, потому что я работал в отеле. Сам я спал в служебном помещении. Думаю, Отто Сайп разрешил Кэрол остаться в той комнате и на время, пока мы были арестованы.
— Это та комната, что в конце коридора, следующая после его?
— Да.
— Там стояла медная кровать?
— Да. Ну и что?
— Ничего. Просто удивляюсь. Они не меняли обстановку еще с войны. Эта общая ванная, расположенная между обеими комнатами, была бы очень удобна для Сайпа, если бы он заинтересовался Кэрол.
Харлей покачал головой.
— Нет, для женщин он был бесполезен, и Кэрол для него ничего не значила. Она уехала отсюда сразу же, как только получила новое предложение: перебралась к подруге в Бербанк.
— К Сюзанне.
— Да, ее звали именно так. — Гарольд оживился. — Никогда не встречал ее, но, наверное, она хороший человек.
— А что за девушка была Кэрол?
— Кэрол? Она была красавицей. Когда у девушки такие глаза, тебе больше ни о чем не надо думать. Я всегда полагал, что она просто наивная девочка. Но Лилла говорит, что она может написать целую книгу о том, чего я не знаю о женщинах.
Я взглянул на часы: девятый час. Гарольд мог бы мне еще пригодиться, если только он способен на это. Отчасти для того, чтобы это проверить, я попросил его перейти шоссе, чтобы повидать старого знакомого, Бена Дали. Он не отказался.
Бен угрюмо взглянул на нас с порога своей конторки, залитой ярким светом.
Когда он признал Гарольда, настроение его явно улучшилось. Он вышел, намеренно не замечая меня, и пожал ему руку.
— Давно не виделись, Гар!
— И я тебя давно не видел, Бен.
Они заговорили друг с другом о прошедших годах.
Говорили тепло и искренне, не обнаруживая никаких признаков былых греховных связей. Конечно, это не было еще абсолютно точным, но меня порадовала мысль о том, что ни один из них не замешан в недавних преступлениях.
Я прервал их разговор:
— Не уделите ли вы мне минуту, Бен? Вы могли бы мне помочь распутать это убийство.
— Каким образом? Еще кого-нибудь убить?
— Если вы можете, попробуйте проделать еще одно опознание. — Я достал фотографию Дика Леандро и почти насильно сунул ему в руки. — Вы видели когда-нибудь этого человека?
Он изучал фотографию целую минуту. Руки его слегка вздрагивали.
— Может быть, но я не уверен.
— Когда?
— Прошлой ночью. Может быть, это именно он подъезжал к отелю прошлой ночью.
— Человек с девушкой в новеньком «шевроле»?
— Да. Это мог быть и он. Но я не стал бы давать об этом клятву в суде.
Глава 25
Было без четверти девять, когда я остановил своего верного коня напротив автобусной станции в Санта-Монике.
Я вошел в здание станции: Стелла, этот невероятный ребенок, была уже там. Она сидела за стойкой для ленча в глубине помещения, так, чтобы видеть все, что происходит в дверях и снаружи. Конечно, она заметила меня и постаралась спрятать лицо за чашкой кофе. Я сел около нее. С раздраженным стуком она поставила чашку на стол: кофе ее уже давно остыл и подернулся серой пленкой.
Она заговорила, не глядя на меня, — так, как разговаривают в фильмах о шпионах:
— Уходите отсюда, а то спугнете Томми.
— Он не знает меня.
— Но я предпочла бы остаться одна. Кроме того, у вас вид полицейского или кого-то в этом духе.
— Почему у Томми такая аллергия на полицейских?
— У вас тоже была бы такая аллергия, если бы вас разыскивали, чтобы посадить под замок.
— Если будешь убегать из дома, тебе грозит то же.
— У них не будет такой возможности, — сказала она, посмотрев на меня с неприязнью. — Отец водил меня сегодня к психиатру, чтобы убедиться, не нужно ли отдать меня в школу в «Проклятой лагуне». Я рассказала врачу все, как и вам. Она сказала, что с нервной системой у меня все в порядке. Но как только отец вошел к ней в кабинет, я выскочила, села в такси и приехала сюда, потому что автобус уже ушел.
— Мне опять придется везти тебя домой.
— Разве у подростков нет никаких прав? — сказала она с молодым задором.
— Конечно, есть, — ответил я. — В том числе и право находиться под защитой взрослых.
— Я не уеду отсюда без Томми.
Это имя она выкрикнула слишком громко. Половина людей, находящихся на маленькой станции, оглянулись на нас. Женщина за стойкой быстро подошла к Стелле.
— Он чем-нибудь мешает вам, мисс?
Она помотала головой.
— Он — мой хороший знакомый.
Это только усилило подозрения женщины, но она промолчала. Я заказал чашку кофе. Когда женщина отошла, я сказал Стелле:
— Я тоже не уеду без Тома. Кстати, что думает о нем твоя подруга-психиатр?
— Она не сказала мне. А что?
— Ничего. Я только спросил.
Официантка принесла мне кофе. Я придвинул его к себе и стал медленно пить. Было без восьми минут девять. Люди начали подтягиваться к дверям, чувствовалось, что скоро подойдет автобус.
Я вышел наружу и почти столкнулся с Томом. На нем были брюки и грязная белая рубашка. Лицо тоже грязное, за исключением места, где начинала пробиваться бородка.
— Простите, сэр, — сказал он и отступил в сторону.
Я не мог допустить, чтобы он вошел внутрь, где разговор между нами мог привлечь внимание людей, а это было чревато встречей с полицией. Мне нужно было поговорить с ним до того, как кто-нибудь еще увидит его. Он был настороже, молод и силен и вполне мог убежать от меня.
В одну секунду эти мысли пронеслись у меня в голове, и еще до того, как он подошел к дверям станции, я догнал его, обхватил за туловище, поднял в воздух и, хотя он отчаянно сопротивлялся, принес к машине, бросил его на заднее сиденье, а сам сел рядом. Все это время мимо шли другие машины, но никто не остановился и не задал мне никаких вопросов — обычно так и бывает.
Том всхлипнул или попытался было захныкать, я не знаю, издав носом свистящий звук. Он, должно быть, понял, что его путешествию пришел конец.
— Мое имя — Лью Арчер, — сказал я. — Я частный детектив, работаю на твоего отца.
— Он не мой отец.
— Приемный отец — тоже отец.
— Для меня он чужой. Я не хочу иметь никакого отношения ни к капитану Хиллману, ни к вам, — проговорил он совершенно безразличным голосом.
Я заметил на его правой руке кровоточащий порез. Мальчик положил палец в рот и пососал его, внимательно поглядывая на меня. В такой момент воспринимать его серьезно было трудно, хотя он пытался выглядеть именно так.
— Я не поеду обратно к моим так называемым родителям.
— У тебя больше никого нет.
— Есть, я сам.
— Ты не можешь отвечать за себя.
— Еще одна лекция!
— Посмотрим на факты. Если бы ты мог честно взглянуть на себя, то увидел бы, что в своих поступках не отдаешь себе отчета. Например, что ты сделал с врачом, который немного старше тебя?
— Он пытался отвезти меня домой.
— Ты и так поедешь именно туда, альтернативой будет жизнь с бездельниками и преступниками.
— Вы говорите о моих родителях, моих настоящих родителях? — Он нарочно драматизировал разговор, но в голосе его чувствовалась какая-то неуверенность. — Моя мама не была бездельницей и не была преступницей. Она была... прекрасна!
— Я не имел в виду ее.
— И мой отец не такой уж плохой, — сказал он не особенно уверенно.
— Кто убил их, Том?
Он весь сжался и замкнулся в себе, лицо его стало похожим на деревянную маску, которую обычно используют, чтобы отпугивать злых духов.
— Об этом я ничего не знаю, — заговорил он монотонно. — Я не знал, что Кэрол убита, пока не прочел об этом вчера вечером в газетах. И о том, что Майкл убит, узнал из газет только сегодня. Следующий вопрос?
— Не надо так разговаривать, Том. Я не коп и не твой враг.
— Если есть такие так называемые родители, какие были у меня, враги не нужны. Все, что хотел мой... все, что хотел капитан Хиллман, это чтобы в его доме был пай-мальчик, с которым можно было бы время от времени пошутить. Я и попробовал пошутить с ним.
— Это случилось после его последней шутки? То была милая шутка!
В первый раз он прямо посмотрел на меня, наполовину со злобой, наполовину — со страхом.
— Я имел право уехать со своими настоящими родителями.
— Может быть. Не будем спорить об этом. Но ты определенно не должен был помогать вымогать деньги у твоего отца.
— Он мне не отец.
— Я это знаю. Сколько можно повторять одно и то же?
— Пока вы не перестанете называть его моим отцом.
«Он хороший, но трудный парень», — подумал я и сказал:
— О'кей. Будем называть его мистер Икс, твою мать мадам Икс, а тебя — потерянный дофин Франции.
— Это совсем не смешно.
Он был прав — это было не смешно.
— Ты, надеюсь, понимаешь, что, помогая им получить эти двадцать пять тысяч долларов, ты оказался замешанным в серьезном уголовном преступлении?
— Я не знал о деньгах, они не говорили мне. Думаю, и Кэрол ничего не знала.
— В это трудно поверить, Том.
— Это правда. Майкл не говорил нам. Он только сказал, что задумал хорошее дельце.
— Если ты не знал о вымогательстве, то почему бежал, воспользовавшись багажником его машины?
— Так это же совершенно понятно. Майкл сказал, что мой отец... — Он опять натолкнулся на это проклятое слово. — Он сказал, что капитан Хиллман разыскивает меня с полицией, чтобы вернуть в «Лагуну».
Пока он вышел победителем. Я задумался. Воспользовавшись этим, он попытался открыть дверцу. Я водворил его обратно на сиденье и крепко взял за руку.
— Ты останешься со мной, Том. Иначе я пущу в ход наручники.
— Сука!
Это ругательство очень странно прозвучало в его устах, словно это было иностранное слово, но оно огорчило меня. Дети, как и взрослые, должны принадлежать к какому-то определенному миру. Обманчивость плюшевого мира Ралфа Хиллмана однажды уже принесла Тому несчастье. Оно было тем глубже, что в этом мире были такие школы, как в «Проклятой лагуне». Том бросил предавший его мир и слепо бросился в другой. И вот теперь он терял и его. Я подумал, что в голове у него сейчас отчаянная пустота и придется приложить немало усилий, чтобы ее заполнить.
К станции подъехал автобус. Когда он разворачивался, я обратил внимание на пассажиров, высунувшихся из окон: они были опьянены путешествием по Калифорнии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38