у отдыхающих санатория «Огни Дагестана» украдена крупная сумма в рублях и валюте, а также паспорт на имя жителя Москвы Куприянова, сорока двух лет от роду. Вот это уже зацепка. Однако подробности происшествия в сводке не сообщали. Добрых двадцать минут Колчин терзал аппарат, вслушиваясь в короткие гудки и треск телефонных помех, он пытался связаться с управлением внутренних дел Дербента или администрацией санатория.
— Легче в Африку дозвониться, чем в эти чертовы «Огни»! — Колчин бросил трубку, поднялся из-за стола. — Мы выезжаем в Дербент.
Разомлевший после обеда Миратов встрепенулся. Зная, что до Дербента пилить более ста километров, а шансы на удачу ничтожны, майор пошел на хитрость.
— Я водителя уже отпустил, — сказал он.
— Тогда поеду автобусом, — пригрозил Колчин.
Миратов обреченно поник головой, встал с кресла, одернул полосатую рубашку, впитавшую в себя запахи пота и копоти пожара.
— Ладно, я готов.
Пригород Дербента. 25 июля
До санатория добрались к вечеру, когда солнце клонилось к закату.
От долгого неподвижного сидения в «Волге» ноги Миратова так затекли, что он чуть не свалился в овраг с подвесного моста. Дорогой майор исчерпал тот малый заряд оптимизма, что еще оставался в нем после бессонной ночи и долгого жаркого дня, мокрая от пота рубашка прилипла к спине. Колчин выглядел бодрее, но по походке было заметно, что и он немного выдохся.
После долгих расспросов нашли наконец директора санатория Руслана Деева и администратора, сухопарую пожилую женщину Марию Константиновну Кулькову, в белом застиранном халате.
Кулькова прошедшей ночью дежурила во втором корпусе. Директор, низкорослый очень подвижный человек с пышными черными усами, суетился, нервно махал руками. Он был совершенно подавлен, до икоты напуган тем, что его скромную здравницу посетили не какие-то там местные менты, свои ребята, падкие до дармового угощения, а серьезные, ответственные люди из ФСБ. Один, с черной ушибленной рукой, так и вовсе из Москвы прибыл. Эти шутить не будут. Значит, ночная кража — дело серьезное. А кто виноват? На кого всех собак повесят? На него, на Деева. Так недолго и теплого места лишиться.
Директор проводил высоких гостей и старуху-администратора в свой рабочий кабинет, даже рискнул предложить сотрудникам ФСБ самого лучшего вина и свежего шашлыка. Но получил короткий сухой отказ, после чего еще сильнее занервничал.
— Это она недоглядела, — скороговоркой повторял Деев, с укором глядя на Кулькову. — Оставила пост без присмотра. Куда ты ночью ходила?
Кулькова, испуганно вжавшись в стул, часто моргала, но вопросы директора оставляла без ответа. Наконец она подняла выцветшие глаза. Посмотрела на Колчина, угадав в нем самого главного начальника, и сказала:
— До половины второго я сидела за столом в холле. А потом пошла вздремнуть. Сон сморил. Моя вина. Недоглядела...
— Вот видите, она спала! — взвился Деев. — Оставила вверенный ей пост. Представляете, с кем мне приходится работать!..
— У вас тут часто подобное происходит? — угрюмо спросил Миратов. — Часто людей обворовывают?
— Бывает, — кивнул Деев, но тут же спохватился. — Не так чтобы очень часто... Так, время от времени. Воруют во всех здешних домах отдыха и санаториях. Во всех без исключения. В этом году курортников мало, доходы у местных мизерные. Нет денег даже забор починить. Поголовная безработица... Да и на отдых люди разные приезжают. Но среди персонала воров нет. Все, как на подбор, люди грамотные, порядочные...
Колчин вытащил из папки бумажный лист с фотороботом Стерна, составленным со слов Анисимова, протянул директору.
— Вспомните хорошенько. Возможно, этого человека вы видели вчера или позавчера? На правой руке заметные татуировки. Средневековый шлем и рука, скованная кандалами. Рост около ста восьмидесяти. Лет сорок или чуть больше. Среднего телосложения.
Деев прищурил глаза, всматриваясь в изображение, затем отрицательно помотал головой. Колчин передал фоторобот Кульковой.
— Нет, не видела, — сказала пожилая женщина.
— Где она могла этого типа видеть! — усмехнулся Деев. — Разве что во сне приснился.
Женщина вытащила из рукава платок и заплакала.
— Поступим так, — обратился к Дееву Колчин. — Мы переговорим с потерпевшими. А вы обойдете всех сотрудников санатория, покажете им фоторобот. Может, кто-то вспомнит. Далее... Составьте список отдыхающих, у кого вчера закончились путевки. Мне нужны имена тех, кто уехал из санатория. Договорились?
— Договорились.
Деев облегченно вздохнул и резво вскочил с кресла. Его энтузиазм и желание оказать посильную помощь сотрудникам ФСБ не знали границ.
Глава двенадцатая
В номере Игоря Куприянова пахло застарелым перегаром, потом, женскими духами и еще какой-то вонючей мазью.
После вчерашнего долгого ожидания милиционеров у подвесного моста внешность Куприянова сильно изменилась. Физиономия и руки сделались огненно-розовыми, будто их обварили крутым кипятком из чайника. Грудь, живот и безволосые ляжки светились молочной белизной. Куприянов сидел на диване в одних плавках, по грамму выдавливал из тюбика крем и втирал его в обожженную кожу.
Рядом с Игорем устроилась его юная подружка — Света. Она нервничала, боясь, что эти мужики из ФСБ спросят ее паспорт и поймут, что имеют дело с несовершеннолетней девчонкой.
— Вспомните, ночью, когда вор забрался в номер, вас ничто не потревожило? — спросил Миратов.
Девчонка хотела что-то пискнуть, но Куприянов толкнул ее локтем в бок. Мол, без сопливых разберемся.
— Я уже десять раз пересказал эту историю милиционерам. Они все записали. И что? Снова будем ту же пластинку крутить: шла баба с тестом, упала мягким местом...
На скулах Миратова заиграли желваки. Он хотел было выдать крепкую тираду, но посмотрел на девушку и воздержался от резких выражений.
— Слышь, ты, умник чертов! — сказал он зловещим шепотом. — Когда к тебе приходят люди из ФСБ, веди себя с ними вежливо. У тебя паспорт сперли. Если его завтра найдут рядом с криминальным трупом, тебе придется отдыхать уже в другом месте. Я задержу тебя как подозреваемого на десять суток. Будешь сидеть в камере, где и ночью жара сорок, народу битком, а среди сокамерников — сифилитики и туберкулезники. Там ты быстро научишься хорошим манерам.
— Извините. — Куприянов отложил тюбик с кремом. — Простите, пожалуйста. Я просто на солнце перегрелся. Сам не пойму, что со мной. Я ведь пострадавшая сторона. Этот вор или воры наказали меня на шестьсот баксов плюс рубли. И у соседей четыре сотни зеленых увели.
— Ну вот и рассказывай, как было дело! Без выкрутасов!
— Преступники действовали бесшумно. Как говорится, на высоком профессиональном уровне. Когда в двух шагах от тебя спят люди, обчистить их до нитки... Это, знаете ли, высокое мастерство нужно. Не каждому дано. А мне вот теперь сидеть без денег. Перевод из Москвы придет только через два дня.
— Ну, не все так плохо, — усмехнулся Колчин. — Можно сдать посуду. Два дня на этих запасах можно продержаться.
Он кивнул на батарею пустых бутылок, расставленных на подоконнике и на полу возле балконной двери.
— Шутить изволите, — шмыгнул красным носом Куприянов. — А мне вот совсем не до шуток!
Колчин показал листок с фотороботом потерпевшему. Куприянов долго разглядывал рисунок. Руки его дрожали. Видимо, он все же изменил данному самому себе слову не пить портвейн местного производства.
— Что-то знакомое, — наморщил лоб Куприянов. — Где-то я его видел. Кажется, вчера. Точно, видел. Нет, не могу вспомнить. На этих фотороботах все морды одинаковые. Как блины у моей тещи. То есть у бывшей тещи. Я в разводе...
Помянув тещу, Куприянов покосился на юную подружку. Та, притихшая и робкая, сидела на диване, как отличница на экзамене. Колени плотно сдвинуты, глаза внимательные, лицо напряженное. Колчин подумал, что девчонке нет восемнадцати, а сам пострадавший — редкая сволочь, но сейчас углубляться в эти детали не имеет смысла.
— Я уверен, что администрация этого заведения, — Куприянов обвел глазами помещение, — в доле с ворами. А как же иначе? Среди ночи проникают в закрытый номер. Берут деньги, паспорт и спокойно уходят. Ясно, они заодно!..
Колчин и Миратов поднялись. Уже в дверях Колчин обернулся.
— Кстати, когда получите перевод, будьте осторожней, — напоследок сказал Колчин с усмешкой. — На ночь кладите бумажник под матрас. Или вшейте в трусы специальный карманчик... Знаете, в плавках такие делают, для презервативов...
— Спасибо за умный совет, — пробурчал в ответ Куприянов. Ему и вправду было не до шуток.
Разговор со второй парочкой только отнял время. Человека, похожего на Стерна, с татуировками на правой руке, любовники не видели.
Окончательно Миратова и Колчина добил директор Деев. Он покорно обежал всех сотрудников санатория вплоть до ученика повара, всем показал фоторобот. Но никто из них этого человека в глаза не видел.
Деев протянул Колчину список курортников, покинувших санаторий. Документ был отпечатан на машинке в двух экземплярах, заверен печатью и завизирован подписью Деева.
— Буду рад помочь, — пообещал директор. — Напрасно отказались от шашлыка.
— Знаю, что напрасно, — сказал Колчин.
Обратно шли молча. Угрюмый Миратов плелся к машине, ссутулив широкую спину, выражая покорность злой судьбе. Колчина мучил голод, подмывало вернуться обратно и выставить Деева на шашлыки и вино. Водитель «Волги», оставленной на другой стороне оврага, за подвесным мостом, посигналил им в темноте фарами.
Махачкала. 25 июля
В управление ФСБ приехали ночью. В это время суток Миратов оживал и, забывая про усталость, работал с охотой.
С вокзалов и аэропорта затребовали списки пассажиров, отъезжавших или вылетавших из Дагестана за последние сутки.
Когда списки были получены, их сверили со списком отдыхающих, составленным директором Деевым. Из санатория, как выяснилось, съехало шесть человек: четыре женщины и двое мужчин.
Три курортницы вылетели вечерним рейсом из Махачкалы. Тут не было ничего удивительного. Однако тем же самолетом в столицу вылетел некто Игорь Павлович Куприянов, сорока двух лет...
Миратов радостно потер ладони.
— Ну, вот он, свет на дне помойной ямы.
— Рано радоваться, — ответил Колчин. — Стерн уже в Москве. Там найти человека труднее, чем в иголку в стоге сена.
Миратов откинулся на спинку кресла, нервно подкручивая усы.
— Надо вызвать ребят из аэропорта, что стояли вчера на паспортном контроле. Показать им фоторобот. Хотя и так понятно. Это он. М-да, хреновато все получается. Выходит, мы недооценили этого типа. Шустрый.
— Выходит, так, — согласился Колчин. — В одном самолете со Стерном летели три женщины из «Огней Дагестана». Все москвички. Имена и фамилии у нас есть. В своей справке директор санатория Деев указал возраст женщин, их паспортные данные. В Москве мы найдем их без особых проблем. Сдается, что с одной из этих дам у Стерна возникло что-то вроде романа.
— Какой в этом смысл? Ну, присасываться к бабе, роман заводить? Лишняя обуза.
— Ну не скажи! В аэропортах и на вокзалах менты почти не обращают внимания на супружеские пары. Особенно если эта парочка — славянского типа. Чаще всего проверяют одиноких мужчин и кавказцев. Ну а по приезде в Москву на квартире одинокой дамочки можно организовать лежбище, переждать трудные времена.
Булат Миратов стал вслух, четко и с расстановкой читать женские имена, напротив которых Колчин поставил галочку.
— Завьялова Зинаида Федоровна, тридцать один год. Пронина Анна Александровна, двадцать три года. Юдина Елена Иванова, тридцать шесть годков... Я бы на месте Стерна, — с похотливой усмешкой предположил он, — окучивал самую молоденькую, то есть Пронину. Совместил бы, так сказать, приятное с полезным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53