— Я же тебе перед отъездом пять раз повторила, что ключи вот здесь. — Альтова постучала тяжелым кулаком по столешнице. Жалобно звякнул чернильный прибор. — Во втором ящике сверху ключи.
— Виноват, запамятовал. — Рябов почувствовал, что желтый в горох галстук давит шею, и ослабил узел. — Столько дел, что всего и не упомнишь.
— Если у тебя память как у бабы, заведи книжку и пиши все на бумаге. Черт бы тебя... Ведь окунь потек за два-то дня.
— Ничего, Нина Ричардовна, — задергался Рябов. — Мы сейчас эту чертову рыбу быстренько перетащим на пятый склад. Там она снова подмерзнет. Клиент, когда приедет получать товар, даже не заметит, что окуня размораживали.
— Не заметит! — передразнила Альтова. — Что он, дурак, что ли? Как ты?
Порывшись в ящике стола, Альтова достала ключи и побежала к складу. За ней с видом побитой собаки семенил Рябов.
Альтова решительным шагом прошла в дальний конец склада, отперла замок морозильной камеры, потянула на себя тяжелую дверь.
В нос шибанул запах протухшей рыбы. Альтова выругалась последними словами.
Груда брикетов, сложенных один на один в углу морозильника, заметно осела. По бетонному полу растеклись мутные лужицы. Рябов из-за спины начальницы глянул на рыбу и, чтобы снова не влетело, со всех ног побежал за грузчиками. Уже через пять минут он вернулся в компании двух работяг, молодого парня и пожилого дядьки. Грузчики катили перед собой тележки, на которых перевозят груз со склада на склад. Молодой парень, на ходу поздоровавшись с Альтовой, закатил свою телегу в камеру.
— Ну и вонища!
— Поменьше болтай, Алексей, — отозвалась Альтова. — Тебе не за длинный язык деньги платят.
Парень натянул рукавицы, застегнул пуговицы спецовки. Поднял руки кверху, ухватил крайнюю коробку, наклонился, поставил ее на телегу. Тут же схватил вторую коробку, держа ее за низ, чтобы не рассыпалась. Пожилой грузчик встал с другого края. Он работал без рукавиц. Подхватив верхний брикет, опустил его вниз на телегу и тяжело закряхтел.
Упаковочный картон пропитался водой, сделался скользким.
— Матвеич, шевелись быстрее! — поторопил Рябов пожилого грузчика. — А то все коробки сейчас развалятся.
— Не развалятся, — пробурчал Матвеич. — Еще крепкие. И хуже бывало.
Алексей успел поставить на свою телегу шесть упаковок, тогда как Матвеич потянул сверху только третью. Брикеты были тяжелыми, от натуги лицо грузчика налилось краской. Он стал опускать брикет вниз, но тут мокрый картон просто расползся на куски. Матвеич попробовал перехватить коробку снизу, удержать ее в руках, но не хватило доли секунды.
Коробка выскользнула из рук и ударилась о грязный бетонный пол. По сторонам разлетелись красноватые морские окуни. Из брикета вывалилась какая-то темная коробка, обернутая полиэтиленовой пленкой.
От удара пленка разорвалась, и по бетонному полу рассыпались какие-то продолговатые кубики цвета кофе с молоком. Матвеич застонал от досады.
— Надо было вдвоем браться, — прокричал Рябов. — Олухи!
— Вот ты бы и помог, — пробурчал Матвеич. — А то стоишь, как...
— Что это? — спросила Альтова, чувствуя сердцем недоброе.
Она показала пальцем на предметы, рассыпавшиеся по полу. Алексей сел на корточки, взял с пола мокрый кубик, повертел его в руке. Прочитал надпись на плоской стороне.
— Тротил. Двести грамм.
— Какой еще тротил? — переспросила Альтова.
— Взрывчатка, — сказал Алексей, год назад вернувшийся из армии. — Настоящая взрывчатка. Чтобы разнести весь этот склад, за глаза хватит двух таких штучек...
— Господи! — прошептала Нина Ричардовна. — Спаси...
Она побледнела и выронила из руки связку ключей.
Через час в «Амфору» съехались два десятка следователей, оперативников и экспертов. Следом прибыла специальная машина, бригада взрывотехников из местного управления ФСБ. Коробки с окунем погрузили в машину и увезли в неизвестном направлении. Третий склад опечатали, в его помещении начали работу эксперты-криминалисты. Все кабинеты административного корпуса заняли офицеры ФСБ, проводившие допросы свидетелей, то есть всего персонала «Амфоры», начиная с директора и заканчивая последней техничкой.
Допрос Альтовой вел пятидесятилетний подполковник Виктор Васильевич Чекалин, возглавляющий московскую бригаду ФСБ. Накануне именно Чекалин и его оперативники обнаружили фургон «Газель», принадлежавший Стерну. Сейчас пять московских оперов, вооруженные до зубов, сидели в засаде на участке старухи Клюевой и ждали гостей. И вот новая удача: коробки с окунем, маскировавшие взрывчатку. Значит, террорист где-то рядом, совсем близко.
Альтова долго рассматривала фоторобот Стерна. И наконец заявила, что изображение на бумаге весьма отдаленно напоминает Заславского, оставлявшего на складе ту злосчастную рыбу. У Заславского подбородок нормальный, а на фотороботе вместо подбородка — мысок стоптанного башмака. И глаза у него более выразительные. И лоб чуть ниже...
— Но все-таки похож? — спросил Чекалин. — Посмотрите повнимательнее.
— Похож, — кивнула Альтова.
Чекалин задал несколько вопросов, занес ответы в протокол.
— Этот Заславский с виду такой приличный мужчина, — слово «мужчина» Альтова произнесла с придыханием. — Обходительный, вежливый, он совсем не похож на преступника. Возможно, он и сам не знал, что в коробках...
— Возможно, — усмехнулся Чекалин. — Кстати, когда принимаете груз, нужно проявлять бдительность. Мало ли что вам сдадут на ответственное хранение.
— Мы просто храним товар, получая с этого кое-какую прибыль, — удивилась Нина Ричардовна. — Какая тут может быть бдительность?
— Ну, например, не вредно посмотреть на маркировку коробок. Там большими буквами написано, что груз отправлен из Бердянска. Рыболовецкой артелью имени Гагарина. Ну, о том, что такой артели в природе не существует, вы, пожалуй, могли не знать. Но в коробках-то морской окунь. А сия рыба в Азовском море не водится. Это же и козе ясно.
— Тогда садитесь на мое место и работайте, — возмутилась женщина. — Раз вы такой эрудит!
Альтова уже оправилась от испуга, а потому говорила, как всегда, бойко и столичных следователей не стеснялась.
Во второй половине дня Чекалин собрал все протоколы, составленные его подчиненными. Никто из работников склада конечно же не запомнил номера автомобиля, на котором Стерн вывез отсюда четыре тонны груза. По показаниям грузчиков, это был «МАЗ» с кабиной защитного цвета и синим тентом. Регистрационный журнал, где охранники должны записывать номера и марки автомобилей, покидающих базу, вели от случая к случаю, хотя ежедневно сюда заезжают, как минимум, два-три десятка автомашин.
Оперативники работали на складе до вечера, в восемь часов бригада перебралась в местное управление ФСБ.
В половине девятого в управление вернулись два офицера, которых Чекалин еще днем отрядил проверить все сделки с автотранспортом, совершенные в Чебоксарах за последние десять дней. Продавца того самого купленного Стерном «МАЗа» удалось найти не через ГИБДД, где сделку не регистрировали, а по газетному объявлению недельной давности. Им оказался высокий, худой, как жердь, мужик по фамилии Лунев, не выпускавший изо рта зловонную папиросу.
Некурящему Чекалину, проводившему допрос этого ценного свидетеля, пришлось смириться с этой его вредной привычкой и глотать едкий табачный дым. Через час после начала допроса в кабинете можно было топор вешать.
— Эта машина меня три года кормила, — заявил Лунев. — Продал, потому что жизнь за горло взяла. У жены обнаружили затемнение в легких. Надо в Москву везти на обследование. А туда без мешка денег не суйся.
— Может, жена и не заболела бы, если бы вы не курили одну за другой, — язвительно заметил Чекалин, но Лунев сделал вид, что не расслышал замечания.
Он откашлялся в кулак и снова потянулся к коробке с папиросами.
— Значит, вы точно запомнили, что покупатель машины Заславский собирался именно в Алапаевск?
— На память не жалуюсь, — ответил Лунев. — Разговор так вышел, между делом. Слово за слово. Я ведь тут в городе все халтуры знаю. Ну, и спросил, как, мол, собираетесь машину использовать. А он ответил, что подвернулась выгодная работа. Я спросил, где именно подвернулась. А он говорит, в Алапаевске. Далековато. Знать, деньги хорошие. Он спешил очень. Поэтому не успели оформить все бумаги как положено.
— Ясно, спешил, — вздохнул Чекалин.
— А что этот Заславский, убийца? Или... Господи, сказать страшно. Если им ФСБ интересуется, надо думать, он не вор с колхозного рынка.
— Он расхититель госсобственности. Аферист.
— Ну-ну, аферист! — Лунев покачал головой и лукаво усмехнулся.
Чекалин дал Луневу подписать протокол и отпустил его, предупредив, чтобы не болтал лишнего кому попало и не выезжал из города, поскольку его могут снова вызвать в УФСБ.
Чекалин снял трубку телефона спецсвязи, связался с Москвой, с генералом Шевцовым, и подробно доложил ему о результатах работы.
— Молодец, — похвалил Швецов. — Очень важно, что удалось узнать, куда именно Стерн навострил лыжи. Теперь мы в курсе того, что у него на уме. И какие он строит планы.
— Какие? — не понял Чекалин.
— Видимо, Алапаевск будет использован как плацдарм для удара по Белозерской атомной электростанции, — ответил Шевцов. — Таким образом, выводы наших аналитиков полностью подтверждаются. Мы были готовы к такому повороту событий. Больше скажу, мы его ждали.
— Как дальше работать моей группе? Стерн наверняка появится в городе. Или он уже здесь. Я держу людей в засаде на участке старухи, что сдавала Стерну дом. И, разумеется, на складах «Амфоры».
— Сколько народу на складе?
— Трое моих офицеров. И еще семь человек из местного управления.
— Мало. Добавь людей. Продолжайте работать, как работали. И помни, что преступники крайне опасны и вооружены. Но Стерна надо брать живым. А этого молодого уголовника Ватутина... Ну, с ним можно не церемониться. Только учтите: этот малый хорошо стреляет.
Чекалин положил трубку, подошел к окну и пошире распахнул форточку. Тошнотворный табачный дух, оставшийся после Лунева, не хотел выветриваться. Чекалин поболтал ложечкой в стакане с остывшим чаем, думая о том, что теперь многое зависит от мелочей. Например, от того, удастся ли сохранить в тайне сегодняшние события на складе. Если удастся, то Стерн наверняка послезавтра приедет в «Амфору» за остатками груза. Как-никак две тонны. Возможно, в дом старухи Клюевой, где стоит «Газель», Стерн больше не сунется, но на склад приедет как пить дать! По указанию Чекалина все свидетели были предупреждены об ответственности. Разумеется, надежды на то, что сотрудники «Амфоры» будут держать рот на замке, мало. Тут обольщаться нечего. Но, пока слух об опасной находке расползется по городу, пройдет время. Два дня, три дня, неделя... К тому времени Стерна, глядишь, уже упакуют.
Глава двенадцатая
Варшава, район Урсунов. 16 августа
Цыбульский провел бессонную ночь. Утром долго сидел дома перед окном, смотрел на пустой двор. Решал и не мог решить, как поступить. Ситуация, в которой он очутился, весьма щекотливая и, говоря прямо, опасная.
Фотограф из журнала «Штерн» оказался не тем человеком, за которого себя выдавал. Наверняка этот немец имел при себе диктофон и крошечную видеокамеру, объектив был спрятан в пряжке ремня или в том значке, что немец носил на лацкане пиджака. Цыбульский же повел себя крайне неосмотрительно, просто глупо. Вот она, жадность-то, до чего доводит!
Те разговоры, что вел управляющий с фотографом, разумеется, документально зафиксированы. Правда, Цыбульский не раскрыл никаких тайн и вообще не перешел грань... Тем не менее он позволил незнакомцу сделать фотографии в помещении фонда и, хоть и не напрямую, в срытой форме, но тянул с немца деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53